Сказки Для Злодеев Глава 21.

Глава 21.

Так прошла ночь безрассудного приключения Саши. Несмотря на то что это была авантюра со ставкой на её собственную жизнь, у девушки осталось лишь множество вопросов.

Приведёт ли виконт Винстон врача? Неужели он действительно ничего не знал последние 4 дня? Как поступит Харрис? Что нам делать, если в отместку за то, что ребята пытались избить его, он сделает что-то с нашей едой? Нет, если он вообще перестанет приходить… Если они решат просто убить нас всех?..

Однако даже если это действительно произойдёт, даже если моё опасное приключение было тщетным, я не смогу винить Бенджа или Леттиса.

Даже если я однажды снова умру или перерожусь в другом мире и начну новую жизнь, то, что произошло этой ночью, навсегда останется в моей душе.

Я никогда не забуду это и буду хранить долгие годы.

*****

Естественно, врач не пришёл. Но, к счастью, еду не перестали доставлять.

Аптечка с новой тележкой с едой стояла на своём месте на следующее утро после переполоха. В коробке были термометр, мазь, флакон с обезболивающим и бинты.

Он верит, что только этими вещами можно вылечить страшную лихорадку его племянницы? Он действительно так думает?

Температура Эстель колебалась в районе 40 градусов. Поскольку ей было трудно дышать, она пила жидкость, приготовленную из измельчённой еды, после чего Саша давала ей болеутоляющее.

Всё так и продолжится? Я уже потеряла столько дорогих людей, но и Эстель вот так может уйти навсегда, – этот страх, казалось, пожирал душу Саши.

Весь день она сидела у кровати, напевая колыбельные, которые пела её мама, пока ещё была жива, и нашёптывая все любимые сказки Эстель. Белоснежка и Спящая красавица, Золушка и Рапунцель. Конечно, чаще всех Саша повторяла Рапунцель.

Все сказки были историями со счастливым концом. Хотя в реальности не было принца, который пришёл бы к ним на помощь после победы над каждым королём демоном.

Лихорадка не распространилась на остальных, однако все они были одинаково больны и несчастны. Саша, Леттис и Бендж каждый день проводили с бледными лицами, тёмными кругами под глазами и поникшими взглядами.

Они не могли оторвать глаз от Эстель ни на мгновение, поэтому вместе ели в спальне и даже обмахивали друг друга веерами, чтобы вынести адскую жару.

Лишь спустя две недели после вех усилий лихорадка Эстель начала спадать. Проблема была в том, что температура возвращалась и уходила. Саша задавалась вопросом, не ошибается ли термометр или это чистое везение, или же температура Эстель действительно вернулась к нормальной, вот только на следующее утро она обязательно снова поднималась.

Это действительно было жестокое лето. Эстель смогла вставать с постели в последние дни лета, когда миновал день рождения Бенджа и не за горами была осень. С глубочайшими последствиями после случившегося.

Их младшая сестра, которая была похожа на маленькую и нежную фарфоровую куколку, потеряла свой хрупкий и милый вид.

Сейчас Эстель была похожа на сухую ветку, которую можно было сломать в любой момент, а её движения были неуклюжи и близки к сломанной марионетке.

Мягкая детская припухлость исчезла, а большие небесно-голубые глаза на впалом сухом, словно у скелета, лице уже не были такими яркими, как прежде.

Эти глаза, которые, казалось, танцевали в воздухе, полные надежда и мечтаний о будущем, те глаза, которые раньше мерцали мечтаниями даже в ужасных ситуациях, больше не возвращались.

Кровавая колыбельная.

– Лаванда зелёная, лаванда голубая. Если ты любишь меня, я буду любить тебя… – слышался звук колыбельной.

Кто поёт это? Ах, это голос мамы. Мамочка. Мама…

– Мне нравится танцевать. Я люблю петь. Когда я стану Королевой, ты будешь моим Королём.

Пахнет сажей. Мы включили плитку и снова заснули?

– Всё хорошо, Саша.

Мягкий и сладкий голос.

Родной запах.

Саша пыталась проснуться от мысли, что нужно убрать плитку, но мамин запах затмевал всё это.

 – Всё хорошо. Если ты хочешь спать, ты можешь спать дальше…

Правда? Мама всегда говорила, что нельзя лениться до обеда. Она говорила, чем больше людей переживают за тебя, тем усерднее ты должна работать. Ты знаешь, как я устала? Это так мило…

– Саша, – рука, схватившая её за плечо и встряхнувшая, внезапно выдернула Сашу из сновидений.

Девушка издала короткий стон и поспешно подняла верхнюю часть тела:

– Что…

– Тс-с.

В воздухе тёмной спальни без единого луча лунного света небесно-голубые глаза горели нежным светом. Это выглядело довольно необычно, поэтому Саша рефлекторно проверила место рядом с собой. Эстель спала, уткнувшись головой в подушку и тяжело дышала.

Бендж убрал палец с губ Саши и молча поманил её за собой. Девушка осторожно поднялась с кровати и последовала за ним.

Всю дорогу вниз по узкой лестнице рука Бенджа крепко сжимала руку Саши. Её сердце билось быстрее от лёгкой дрожи, исходившей от руки юноши.

Что, чёрт побери, случилось? Что случилось с Бенджем…

– …ты не должна кричать.

Местом, куда её привёл Бендж, было ни что иное, как дверь в ванной на этаж ниже. Саша опрометчиво кивнула в ответ на его тихий шёпот, когда Бендж взялся другой рукой за дверную ручку. Она не представляла, что её ждёт.

Поэтому Саша правда была морально не готова, и, несмотря на её твёрдую решимость, она чуть не закричала изо всех сил из-за картины, открывшейся перед её глазами, как только дверь открылась.

Страшно было представить, что сделала бы Эстель, если бы услышала крик Саши, проснулась и увидела эту сцену.

– Брат…! – низкий стон вырвался между ладонями Саши, которыми она быстро закрыла рот.

В ванне в пижаме лежал Леттис. Однако рука, выглядывающая из-за края ванны, была в ужасном состоянии, как при попытке перерезать запястье, а на лежащие на полу в ванной ножницы капала кровь.

*****

Ножницы, которые были у них, были настолько тупыми, что ими было трудно даже стричь волосы. Благодаря этому попытка самоубийства Леттиса оказалась тщетной. Запястье было неплохо исполосовано, однако, к счастью, раны не были опасными для жизни, поскольку артерии не были перерезаны.

Саша быстро принесла аптечку, а Бендж вытащил брата из ванны и положил на кровать. Саша действительно ни о чём не думала, когда протирала кровавые порезы от лезвий ножниц дезинфицирующим средством и обматывала запястье бинтами. Её голова была абсолютно пустой.

Леттис пришёл в себя спустя некоторое время. Когда он, наконец, начал приходить в сознание, Саша и Бендж просто сидели у кровати и пристально смотрели ему в лицо.

Первым пошевелился Бендж. Он тут же вскочил со своего месте и вскинул руку! Не долго думая, Бендж из всех сил влепил своему старшему брату пощёчину!

Звук был настолько громкий, что Саша испугалась, что Эстель услышит его и проснётся.

– Бендж…!

Но в отличии от тихо простонавшей Саши у Леттиса, которого жестоко ударил его младший брат, как только он пришёл в себя, на лице было лишь пустое и озадаченное выражение. Пальцы Бенджа грубо сжали волосы на затылке его брата:

– Я устал, брат. Я действительно устал от этого.

– ……

– Ты хочешь, чтобы я обращался с тобой, как с ребёнком? Я должен всегда присматривать за тобой, чтобы ты не умер?

Леттис ничего не отвечал. Постепенно он осознавал, что сделал, и его расфокусированный взгляд начал снова обретать сосредоточенность, наполняясь ужасом.

– ……прости, – сразу же покачал головой Леттис.

– Если ты действительно хочешь умереть, в следующий раз просто выпрыгни из окна. Ты понял? Потому что я не хочу добавлять в эту мышиную нору гниющий труп.

Лишь на последних словах Бендж сжал пальцами плечи Леттиса, подавляя своими холодными словами бушующий внутри жар.

Естественно, было невозможно, чтобы Леттис последовал совету брата и предпринял вторую попытку самоубийства. Ещё одним свидетельством течения времени, помимо смены времён года, которое можно было ощутить всеми чувствами, был рост тел.

И Леттису, и Бенджу уже было трудно пролазить в окно, чтобы посидеть на мистере Горгулье.

Саша достала обезболивающее, оставленное в аптечке, и передала его Леттису вместе со стаканом воды. Она хотела что-то сказать, но не издавала ни звука. У неё не было другого способа выразить свои чувства, кроме как несчастным, сердитым и удручённым выражением лица.

Боже!

Почему ты сделал это? Причин много. Очень много.

Никто из нас никогда не говорил этого вслух, но мы всегда ощущаем то, что так или иначе умрём. Предатели уже завладели особняком и могут в любой момент заморить нас голодом. Или просто отравить нашу еду.

Однако мы продолжаем жить, хоть и вещи, которые позволяют нам жить с минимумом человеческого достоинства отправляются в малых количествах. Создаётся впечатление, что этот факт располагается как, своего рода, бессознательная надежда, даже если ты не осознаёшь этого. Даже если наши жизни были разрушены с прошлого лета.

Именно в это жестокое лето всё стало абсолютно определённым. Дело в том, что никого не волнует, умрём мы внутри или нет. Даже виконта Ипполита.

Серьёзно. Даже виконт Ипполит изменился.

Ну, возможно, он немного погрустил. Но выгода от совершённого оказалась больше и слаще, чем вина за то, что он бросил своих племянников и племянницу.

По крайней мере, это просто способ утешить себя при всём том, что нам приходится делать каждый день. Если бы нам суждено было умереть всем вместе в этом месте, думаю, мы бы испытали огромное облегчение и просто немного бы поплакали от жалости к себе…

Леттис с ранних лет был мягким ребёнком. Его характер был настолько добрым, что Герцог выражал свою озабоченность. Леттису потребовалось много времени, чтобы полностью принять полное предательство со стороны своих кровных родственников, и в процессе этого он чуть не потерял свою сестру. Вполне разумно сломаться из-за психического расстройства на этой почве.

Проблема в том, что, к сожалению, я ничего не могу сделать с этим! Чувства предательства и лишения, которые испытывают ребята, а также Леттис, не является чем-то, что я могу исправить, и если в подобной ситуации мои утешения окажутся неуклюжими, они могут привести к куда более крайним результатам, став для них ядом…

 

– Пожалуйста, не забывайте ставить «лайк» или «Спасибо», в зависимости от того, где читаете наш перевод. –