Амай Бой. Братья. Ветер над травами (4)

Бок о бок с Чжан Шэном ехал всадник в тёмной одежде.

Чжан Шэн издалека заметил Амай, подстегнул лошадь и рассмеялся.

– Господин! Смотрите, кто тут!

Амай пригляделась и удивлённо застыла.

Всадник рядом с Чжан Шэном держался прямо и строго. Увидев Амай, он остался таким же спокойным и улыбнулся только когда подъехал.

– Амай!

Амай пришла в себя. В глазах опять почему-то стало горячо. Она через силу улыбнулась и ответила:

– Старший брат.

Чжан Шэн принялся объяснять:

– Я только на рассвете разглядел генерала Тана! Поспешил на помощь, да опоздал! Люди генерала Тана уже разделили северян и окружили их, так что я всего лишь присоединился к веселью.

Тан Шаои с улыбкой сказал:

– Чжан Шэн появился очень кстати, иначе бы часть северян сбежала. Пешие против конных, даже победив, кого-нибудь непременно да упустят.

Пока он говорил, прискакал всадник – дюжий мужчина лет за тридцать.

Словно не замечая ни Амай, ни Чжан Шэна, ни прочих армейских, он обратился к Тан Шаои:

– Второй глава Тан, северян подсчитали. Живыми и мёртвыми 982 человека!

– Получается целый дивизион. В дивизионах у северян по тысяче человек.

Тан Шаои кивнул и велел мужчине:

– Передай всех захваченных в плен северян армии Цзянбэя, затем разбейте отдельный лагерь и приведите себя в порядок. К главе надо отправить человека и сообщить, что всё благополучно.

Мужчина согласно отозвался и поехал выполнять.

Чжан Шэн взглянул на Тан Шаои, перевёл взгляд на Амай и сказал:

– Господин, я поеду осмотрюсь?

Амай подумала и ответила:

– Ладно. Вы все хорошо постарались этой ночью, отдохните. Посмотри, уладь оставшиеся дела и возвращайся в лагерь.

Чжан Шэн отозвался, а затем почтительно сложил руки и раскланялся с Тан Шаои. Затем он развернул свою лошадь и уехал назад к возвращающейся коннице.

Амай сдержала лошадь и медленно поехала к лагерю. Проезжая мимо Линь Миньшэня, Тан Шаои что-то заметил и оглянулся. На его лице промелькнуло недоумение. Амай увидела это и обратилась к Линь Миньшэню:

– Му Бай, вернись в лагерь к почтенному Сюй и скажи ему...

– Господин, – Линь Миньшэнь не дал ей договорить. С едва заметной улыбкой он мимолётно взглянул на Тан Шаои, неторопливо оторвал от одежды полоску ткани, скатал два шарика, затолкал их в уши и спросил:

– Что господин сказал? Сегодня слишком ветрено, я не расслышал.

Амай сдвинула брови и хотела было что-то сказать, но Тан Шаои улыбнулся и остановил её:

– Раз он не слышит, то какой толк? Забудь.

– Да, верно. Совсем ничего не слышу.

Тан Шаои смотрел на Линь Миньшэня не зная, как реагировать.

Линь Миньшэнь с серьёзным видом сказал:

– Я охраняю господина, его безопасность для меня важнее прочего. Для меня беречь господина – всё равно что беречь самого себя. Надеюсь, господин отнесётся с пониманием.

Амай открыла рот, но промолчала. Ничего не имея против, Тан Шаои улыбнулся и поехал дальше. Амай весьма сердито посмотрела на Линь Миньшэня, сжала бока лошади и поехала догонять Тан Шаои.

Какое-то время они ехали молча. Как ни в чём не бывало, Амай спросила:

– Старший брат, где ты... теперь живёшь?

Тан Шаои взглянул на Амай, его губы дрогнули в улыбке.

– Ты хочешь спросить, где я упал в траву*?

• Выражение 落草 – «упасть / опуститься в траву» означает «убежать в горы и стать бандитом / разбойником», «опуститься до презренных, вращаться в кругу низких».

Что интересно, 草民 – [трава] + [народ, граждане] = [простолюдин, простонародье].

Амай стало неловко, она улыбнулась.

Тан Шаои сказал:

– Ты как-то сказал, что на западе провинции Цин есть гора Юньушань*, и что на ней обосновались разбойники. Я уехал из Тайсина, отправился на восток и расспрашивал очень многих, но так и не нашёл ту гору. Есть гора Дуйюньшань*, я поднялся на неё, но разбойников, о которых ты говорил, не нашёл...

• 云雾山 – yún wù shān – [облака и туман / отсутствие ясности в прямом и переносном смысле / неразбериха, запутанность] + [гора]
• 堆云山 – duī yún shān – [собирающая облака] + [гора]

Тан Шаои ненадолго умолк, взглянул на Амай, улыбнулся и продолжил:

– И тогда я начал спрашивать местных жителей о разбойниках напрямую. Узнал, что они обосновались в Южном Тайхане*, и отправился туда…

• Южный Тайхан – часть Тайханшаня к юго-западу от ущелья Летающей Лисицы, туристическое и курортное место площадью 268 км².

Он подумал, что Амай запомнила название горы неверно. Ему даже не пришло в голову, что гора Юньушань была на ходу придумана ею, что найти эту гору невозможно.

Южный Тайхан и раньше был известен как пристанище разбойников, но с тех пор, как северяне захватили Цзинъян и Цзянбэй погрузился в смуту войны, жизнь людей сильно изменилась, и потому разбойников в горах стало намного больше. В Южном Тайхане было восемнадцать известных разбойничьих вожаков. У самого прославленного из них в подчинении было более тысячи человек, и он называл себя Владыкой Горы. Он хотел подчинить себе всех остальных разбойников Южного Тайхана, а потом воспользоваться тем, что наступили смутные времена, и побороться за земли на равнинах Цзянбэя. Да, планы у него были большие.

К тому времени, когда Тан Шаои оказался в Южном Тайхане, завоевательные походы Владыки Горы были в самом разгаре. Из существовавших в то время больших разбойничьих застав ему принадлежало уже тринадцать. Из оставшихся самой крупной была застава Цинфэн* главы Си.

• 清风 – qīngfēng – [свежий ветер / чистые нравы; высокая нравственность] 

Подумав, Тан Шаои пошел не к Владыке Горы, а в заставу Цинфэн. Поначалу он был там безвестным пришлым человеком, но, когда Владыка Горы вновь пришел и напал на заставу Цинфэн, Тан Шаои нашел способ, как можно одолеть его существенно меньшими силами. Заодно он отрубил голову побратима Владыки Горы и принёс её главе заставы Си Фэну.

Тан Шаои рассказывал о том, что произошло с ним за прошедший год так спокойно и невыразительно, словно речь шла о ком-то постороннем. Но несмотря на эти будничные интонации у Амай захватило от волнения дух. Прошло менее года, а он из простого разбойника, совсем недавно упавшего в траву, поднялся до второго главы заставы. Очевидно, что опасностей и невзгод за это время было не мало.

Тан Шаои рассказывал дальше:

– Позже мы смогли наладить связи и объединиться с десятком других застав. Но у Си Фэна были давние внутренние повреждения, и дни его были на исходе. Перед смертью он доверил мне руководство заставой. Я рассказал ему о том, что упал в траву ради того, чтобы найти людей, которые помогут дать отпор северянам. Си Фэн хоть и был тёмным человеком, но понимал, что значит быть мужчиной. Он не только одобрил, но и отдал для этих нужд всё серебро, которое застава накопила за несколько лет, и назначил меня вторым главой. Несколько дней назад мы узнали о том, что северяне пошли в наступление на Цинчжоу. Я хотел помочь тебе, мы спешили, но не успели к вчерашнему бою. Неожиданно мы натолкнулись на северян, которые собирались напасть на ваш лагерь ночью.

Амай молча слушала и удивлялась: Си Фэн передал Тан Шаои руководство над заставой Цинфэн, но почему его зовут всего лишь вторым главой? Кто стал самым главным? И почему его тут нет? Это казалось странным, и ей было любопытно. Но задавать подобный вопрос было неудобно, и она не стала.

Тан Шаои был не из тех, кто говорит много. Завершив рассказ, он не знал, что сказать дальше, и они какое-то время ехали молча.

Охранники ехали в отдалении позади, наступившая тишина была неловкой. Впереди стали видны ворота лагеря. Амай подняла голову, посмотрела на Тан Шаои и спросила:

– Старший брат, ты сердишься на меня? Я...

Она не смогла продолжить фразу.

Немного помолчав, Тан Шаои ответил:

– Амай, ты справляешься лучше, чем я. Твои успехи больше моих.

Амай удивленно замерла, а потом с облегчением улыбнулась. Если бы Тан Шаои и вправду сердился на неё, разве послал бы он те повозки с едой, которая была так необходима? Разве привёл бы на подмогу своих бойцов?

Выехав вперед, она подняла хлыст и указала на раскинувшийся лагерь армии и воскликнула:

– Старший брат, смотри! Вся эта армия в моих руках! Даже если у Чан Юйцина есть несколько десятков тысяч отборной конницы, что он сможет сделать?!

Тан Шаои спокойно улыбнулся. Амай освещал утренний свет. Её руки был уверенно подняты, спина пряма, в глазах гордость, а слова самонадеянны и легкомысленны.

– У меня есть Цинчжоу, чтобы преградить северянам путь, а позади Цзичжоу, на который можно опереться! Так чего их бояться? Всего несколько лет, и я прогоню северян за Цзинъян и верну Цзянбэй!

 

Новости уже достигли лагеря, около ворот их ждали. Увидев бывшего командующего конницей, левого заместителя командующего армией, упавшего в траву и ставшего разбойником, многие не могли удержаться от вздохов. Тан Шаои обступили, начали обмениваться приветствиями, а потом проводили до шатра штаба.

Оказавшись в шатре, Тан Шаои положенным образом приветствовал Сюй Цзина:

– Почтенный Сюй.

Сюй Цзин улыбнулся, оглядел Тан Шаои и сказал:

– Генерал Тан, давно не виделись.

Амай коротко рассказала собравшимся, что Тан Шаои вёл подкрепление и случайно столкнулся с конницей северян, которая собиралась напасть на лагерь. Собравшиеся изумлённо слушали – какая удача, что всё обошлось! Кто бы мог подумать, что ушедший на северо-запад Чан Юйцин так и не вернётся, а вместо него появится конница на юго-востоке. Хорошо, что появился Тан Шаои со своими бойцами, случайно натолкнулся на северян и остановил их. Иначе последствия были бы такими, что страшно представить.

Спустя какое-то время вернулся с докладом Чжан Шэн и рассказал, что передача захваченных в плен завершена, и люди из заставы Цинфэн отправились ставить свой лагерь.

 

В шатре штаба был и Ли Шаочао. От новостей о том, что перебит дивизион северян, ему не сиделось на месте, он то и дело поглядывал на выход. Как Амай могла не понять, о чём он думает? Но она отсылала других офицеров одного за другим, а Ли Шаочао продолжала держать в штабе. Время шло, Ли Шаочао волновался и беспокоился. Увы, рядом был Тан Шаои – если б Ли Шаочао сказал о своих беспокойствах вслух при нём, то получилось бы очень некрасиво, и потому Ли Шаочао всячески пытался намекать глазами: если мы опоздаем, то всё добро убитых северян подчистую растащат разбойники!

Амай делала вид, что намёков не замечает.

Наконец, Ли Шаочао, потерял всякую надежду. Склонив голову, он слушал, как Амай и Сюй Цзин обсуждают «дары» для Сяо И из Цзичжоу.

 

Пришло донесение от Му Хая, преследовавшего конницу Фу Юэ. Он сообщал, что прошедшей ночью от конницы Фу Юэ ночью отделилась часть, переправилась через Цзыю и совершила нападение. К счастью, большая часть отряда Му Хая уже остановилась и разбила лагерь, вдоль берега продолжал двигаться только один отряд пехоты, который северяне ошибочно приняли за основные силы преследующих южан. Северяне неожиданно напали, нанесли отряду южан большой урон и скрылись. Утром все люди Фу Юэ быстро ушли на запад. Му Хай спрашивал, надо ли продолжить преследование.

Амай передала ординарцу приказ:

– Пусть Му Хай возвращается.

Затем она обернулась к Сюй Цзину.

– Я велю Му Хаю сопровождать почтенного господина в Цзичжоу, ладно?

Сюй Цзин погладил бородку и согласно кивнул.

– Хорошо.

Амай обратилась к Ли Шаочао:

– Вчера мы захватили немало боевых лошадей северян. Передай их Му Хаю, он отдаст их Сяо И.

Услышав это, Ли Шаочао встрепенулся.

– Да как же так?! Нам самим лошади очень нужны! Разве можно отдать их Сяо И? К тому же...

– А ты сможешь их прокормить? – оборвала его Амай.

Ли Шаочао открыл рот, желая как-то возразить, но Амай продолжила:

– Мне действительно очень интересно, как ты собираешься кормить этих привередливых боевых лошадей.

Решительность Ли Шаочао растаяла. Он несколько раз моргнул и молча смотрел на Амай. Было видно, что смириться с таким исходом дела ему не просто.

Амай с Сюй Цзином переглянулись и улыбнулись.

– Не волнуйся, – сказала Амай. – Всех лошадей, которых ты отдашь, Сяо И вернёт обратно. В накладе не останешься.

Ли Шаочао был озадачен и недоверчиво смотрел на них.

Сюй Цзин в излюбленной манере закатил глаза и, начиная терять терпение и раздражаться, добавил:

– Ты точно не прогадаешь! Я позабочусь об этом!

Сюй Цзин вывел Ли Шаочао, чтобы начать готовиться к поездке в Цзичжоу. В шатре штаба остались только Амай и Тан Шаои. Немного помолчав, Амай решила спросить:

– Старший брат, ты...

– Я вернусь в заставу Цинфэн.

Амай замолчала. На её лице промелькнуло разочарование, но тут же вернулась улыбка.

– Хорошо. Я провожу старшего брата.

Тан Шаои посмотрел на неё. Он хотел что-то сказать, но промолчал.

Они отправились к воротам из лагеря и всю дорогу молчали. Когда подошло время расставаться, Тан Шаои заговорил:

– Амай.

Амай подняла голову, посмотрела на него и со слабой улыбкой спросила:

– Да, старший брат?

Тан Шаои смотрел не на неё, а на видневшийся в отдалении лагерь людей из заставы.

– Они привыкли быть вольными людьми, и у них есть много давних обид на солдат. Присоединять их сейчас к армии будет нехорошо.

От его слов Амай стало неловко, и в то же время она была тронута. Не зная, что ответить, она опустила голову. После долгого молчания она сказала:

– Старший брат, сделанного не воротишь и словами не исправишь. Я могу сказать старшему брату только одно: Амай прогонит северян за Цзинъян.

Тан Шаои тепло улыбнулся, а затем обернулся и протянул правую ладонь. Амай чуть поджала губы и нерешительно протянула руку в ответ. Кончики пальцев Тан Шаои дрогнули, он сжал её ладонь и тихо спросил:

– Амай, ты помнишь, что говорил, когда мы были у крепости Хань?

Амай растерянно кивнула:

– Помню. Мы должны жить.

Тан Шаои улыбнулся.

– Да, мы должны жить.

Он очень крепко сжал её ладонь, взглянул в лицо и медленно разжал руку. Широко улыбнувшись, он отвернулся и поехал из лагеря. Отъехав на несколько десятков чжанов, он сдержал лошадь, недолго постоял и поехал дальше, так ни разу не обернувшись.

 

Когда Му Хай вернулся обратно, Амай велела ему взять десять тысяч солдат и сопроводить Сюй Цзина в Цзичжоу. Всех остальных она повела обратно в Цинчжоу. 

До Цинчжоу уже дошли новости о том, что армия Цзянбэя одержала победу. Левый заместитель командующего армией Сюэ У всё это время тайно оставался в городе. Он сразу же приказал своим людям взять под контроль ворота крепости и начал стабилизировать обстановку. Когда к Цинчжоу подъехала армия Цзянбэя, Сюэ У широко распахнул ворота.

Армия Цзянбэя понесла в этом бою потери, но смогла разбить войско Чан Юйцина – несколько десятков тысяч хорошо экипированной конницы. Можно было сказать, что это большой успех, и потому солдаты и офицеры испытывали душевный подъем.

Сюэ У заблаговременно послал своих людей говорить в городе о том, что армия Цзянбэя намеренно покинула Цинчжоу и провела сражение в стороне, что так было сделано ради мирных жителей, из опасений, что они пострадают во время боя. Страх и паника населения Цинчжоу сменились горячей благодарностью. Множество людей вышло на улицы, армию Цзянбэя шумно приветствовали. Возвышающиеся на лошадях офицеры чувствовали себя героями, на их лицах было заметно волнение.

Только Амай выглядела равнодушной и отстраненной. Её губы были сжаты, а в глазах не было и следа радости.

Прошло всего два дня, а город стал выглядеть совершенно иначе – многое было разбито и разрушено, лавки по обе стороны улицы пострадали в уличных беспорядках, некоторые из них подчистую разграблены. Но жители всё равно благодарны – армия Цзянбэя спасла город, избавила их от бедствий, которые могли бы случиться во время боя, от резни северян, от скитаний и полной лишений жизни. Им довольно и малого – того, что благодаря армии осталось – еды и одежды, да крыши над головой.

На улицах среди опустившихся на колени людей были и дети. Они украдкой приподнимали головы и с любопытством смотрели на могучих воинов. В детских глазах были восхищение и благоговейный трепет...

Амай медленно обводила взглядом улицы. Она не смогла бы выразить словами то, что в тот момент испытывала.

Знают ли все эти благодарные до слёз и стоящие на коленях люди, что когда она вывела из Цинчжоу армию, в действительности она бросила их всех на произвол судьбы?

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/43904/1494344