Амай Девушка в красном. Желания и намерения. Доверие (4)

Через некоторое время во дворике послышались шаги. Линь Миньшэнь поднял занавес и впустил Сюй Цзина. Амай уже успела всё обдумать и решить, что делать дальше. Она подняла голову, посмотрела на Сюй Цзина и с усмешкой сказала:

– Небеса на юге, наконец, переменились.

Сюй Цзин оживился, его маленькие глазки заблестели.

– Когда?

– На пятнадцатый день девятого месяца.

Был уже двадцать третий день, новости долетели до Цзичжоу всего за восемь дней. Должно быть, они были отправлены напрямую с места событий.

Сюй Цзин ненадолго задумался, а затем спросил:

– Главнокомандующий Шан начал партию из Юньси?

Амай взглянула на Линь Миньшэня и кивнула. Линь Миньшэнь подробно рассказал о полученных новостях и добавил:

– Его не следует больше называть главнокомандующим Шан. Теперь к нему следует обращаться как к нашему государю.

Сюй Цзин давно знал о тайных намерениях Шан Ичжи захватить власть, но он не знал о том, что Шан Ичжи сын Ци Сяня, наследного принца, выбранного предыдущим императором У. На какое-то время Сюй Цзин замер, выражение на его лице было сложным. Зная, что Амай и Линь Миньшэнь внимательно смотрят на него, Сюй Цзин поспешил спрятать от них глаза и принялся разглаживать бороду, а затем сказал:

– Совершенно верно.

Амай успела уловить выражение лица Сюй Цзина и тихо улыбнулась.

– Почтенный, следует ли нам изменить знамёна, чтобы выразить ему свою поддержку? – спросила она.

Сюй Цзин уже взял себя в руки и успокоился. Он ненадолго задумался, а потом обернулся к Линь Миньшэню:

– Наш повелитель взялся за оружие в Юньси. А как же Цзян Сюн?

Цзян Сюн – племянник министра Линь, сын его сестры. Император Южной Ся назначил Цзян Сюна заместителем Шан Вэя, чтобы контролировать и сдерживать его. Шан Ичжи использовал войско Шан Вэя, если Цзян Сюн не будет чинить помех ему, то находящийся в Шэнду министр Линь окажется в крайне опасном положении.

Линь Миньшэнь ответил:

– Цзян Сюн притворился, будто спешно уводит из Юньси солдат, спасается бегством и из последних сил сдерживает натиск Шан Вэя, объединившего с силами Юньси. Он отступает к столице.

Амай рассмеялась.

– Получается, что их вступление в столицу всего лишь вопрос времени.

Министр Линь и Цзян Сюн уже давно в одной лодке с Шан Ичжи, но изображают перед императором преданного сановника и отважного генерала. Изнутри столицы Шан Ичжи пособничает один, а за её воротами помогает другой. Столица выглядит надёжным оплотом, а в действительности в ней сто дыр и тысяча язв.

Немного помолчав, Сюй Цзин сказал:

– Наша армия должна на время остаться в стороне и спокойно наблюдать за происходящим.

Эти слова крайне удивили Линь Миньшэня, он оторопело посмотрел на Сюй Цзина. В глазах Амай промелькнуло веселье, но она изобразила недоумение и спросила: 

– Что почтенный имеет в виду? Если сейчас, когда всё только началось, наша армия объявит, что добровольно отдает себя в руки нашего господина и подчиняется ему, не будет ли так лучше?

Разве мог Сюй Цзин не разглядеть, что она играет? Он невозмутимо улыбнулся, спокойно разгладил бородку, взглянул на Линь Миньшэня, а затем ответил ей:

– Наша армия в далёком Цзичжоу. Какой смысл сейчас объявлять о том, что армия Цзянбэя поддерживает нашего государя? Разве мы поведём на юг солдат и не только на словах, но и на деле поможем ему?

Амай покачала головой.

– Как можно? Стоит нам уйти, как сюда ринутся северяне! Цзичжоу окажется в опасности!

Сюй Цзин усмехнулся.

– Мы не можем уйти. А раз в такой момент мы не можем и вправду помочь ему, то зачем вмешиваться в то, что и без нас идёт хорошо? У него есть армия Шан Вэя и помощь Юньси. Даже если император поднимет все оставшиеся у него силы, он ничего не сможет сделать. Так что не лучше ли нам подождать, пока он подчинит себе Цзяннань, взойдет на трон, а потом уже давать присягу и объявлять, что такова воля Небес, осуществление надежд и чаяний всего народа?

Амай и Линь Миньшэнь слушали его и неторопливо кивали:

– Именно так.

Амай обернулась к Линь Миньшэню и велела ему:

– Придумай, как объяснить это ему, и отправь письмо. Разъясни позицию нашей армии. Напиши, что в тот день, когда он взойдет на трон, мы с тобой не только протянем ему провинции Цин и Цзи, но будем сражаться в первых рядах, чтобы отдать ему весь Цзянбэй!

Линь Миньшэнь не понял, что на самом деле стояло за всеми этими словами, но тон, которым они были сказаны, очень взволновал и воодушевил его. Линь Миньшэнь тут же ответил:

– Хорошо, я отправлю письмо!

Сказав так, он сложил руки, поклонился и вышел.

Амай смотрела ему в спину, уголки её губ приподнялись. Видя это, Сюй Цзин покачал головой и собирался что-то сказать, но Амай приложила палец к губам и остановила его. Когда звук шагов Линь Миньшэня совсем утих, она улыбнулась и спросила Сюй Цзина:

– Почтенный хотел что-то сказать?

Сюй Цзин был спокоен. Он тихо хмыкнул и сказал:

– И ты, такой на редкость изворотливый и лживый человек, ещё говоришь, что я беспринципен? Мне даже сказать нечего. Что бы там Шан Ичжи потом ни сделал, тебя ему не переплюнуть.

Амай не стала принимать его слова близко к сердцу, а напротив, совершенно не стесняясь улыбнулась.

– И почтенного ещё называют советником! Сейчас не то время, когда следует выражать свою преданность! Разве только чтоб усладить этим чужие глаза и уши.

Сюй Цзин вздохнул:

– Кто мог бы подумать, что Шан Ичжи окажется прямым наследником императорского рода Ци Хуанем…

Он внимательно посмотрел на Амай, помолчал и спросил:

– Амай, а ты? Кем являешься ты?

Амай улыбнулась и хотела что-то сказать, но Сюй Цзин остановил её:

– Если не собираешься говорить правду, можешь вообще не отвечать. Насколько старик видит, используемые тобой методы во многом напоминают стиль Цзинго-гуна. И ты постоянно говоришь о том, что продолжаешь дело покойного отца. Кем же тебе приходится Цзинго-гун?

Амай подняла на него глаза и спокойно призналась:

– Хань Хуайчэн, Цзинго-гун мой отец.

Сюй Цзин вздохнул.

– Конечно же. Ни какая другая семья не смогла бы вырастить такую дочь, как ты.

Амай улыбнулась и не стала ничего отвечать на это. Она сменила тему разговора, рассказав о прибытии в Цзичжоу Тан Шаои и о том, что передает ему всю конницу. Сюй Цзин выслушал, задумчиво погладил бородку и сказал:

– Амай, я, конечно, знаю, что вы с Тан Шаои друзья до скончания ваших дней, но это несколько рискованно.

У Амай на лице ничего не дрогнуло, она тихо ответила:

– Я ему доверяю.

Сюй Цзин улыбнулся.

– Человеческая природа неизменна, но желания и намерения непостоянны. Когда меняется ситуация, и человек начинает обладает чем-то иным, неизбежно меняется и образ его мыслей.

Амай ничего не ответила. Сюй Цзин понял, что она уже приняла окончательное решение, и потому оставил эту тему. Он заговорил о том, какие изменения в Поднебесной повлечет за собой начатый Шан Ичжи мятеж. Когда наступил полдень Амай вдруг вспомнила о том, что Тан Шаои и Си Жуннян всё ещё в резиденции. Она тут же велела поторопиться с обедом и позвать их.

 

Следует сказать, что когда Си Жуннян узнала о том, что Тан Шаои приехал искать её в Цзичжоу, она была и счастлива, и напугана. Радовалась она тому, что Тан Шаои приехал за ней лично, ведь это значит, что он дорожит ею. Боялась же она того, что он рассердится на то, что она поступила необдуманно. Но ещё больше она боялась, что он узнает, зачем именно она искала Амай. И потому она не стала дожидаться его вопросов и начала поспешно объяснять:

– Я случайно увидела главнокомандующего Мая, когда он въезжал в город, и вспомнила, что старший брат Тан говорил о том, что это его названный брат! Мне очень захотелось посмотреть на этого храброго воина!

Тан Шаои не стал слишком сильно вникать в то, что стояло за её словами, и сказал:

– Главе Си следует быть более осторожной. Цзичжоу совсем не такой, как наша застава.

От слов «наша застава» Си Жуннян почувствовала себя очень счастливой. Она опустила голову, словно маленькая девочка принялась мять край платья и ответила:

– Я так больше не буду. Я буду слушаться только старшего брата...

Мысли Тан Шаои были заняты тем, что только что сказала Амай, и потому он просто кивнул, а затем попросил кого-то сходить на постоялый двор и передать людям из заставы, что всё благополучно. После этого он сел и задумался о том, где в Южном Тайхане можно разместить оружейную мастерскую.

Видя, что он о чем-то думает, Си Жуннян не осмелилась отвлекать и беспокоить. Она молча села рядом и принялась разглядывать его. Чем дольше она смотрела, тем больше погружалась в грёзы и переполнялась радостью.

Пришел посланный Амай человек и сказал, что их зовут обедать. Тан Шаои вернулся из глубоких раздумий, обернулся к Си Жуннян и позвал её. Кто знает отчего, но стоило ему сказать «глава Си», как Си Жуннян подскочила, покраснела и как-то растерялась.

Тан Шаои удивленно спросил:

– Что случилось?

– Ничего, ничего, – поспешно ответила Си Жуннян и выбежала во двор.

Тан Шаои не понял, что с ней. Он подумал о том, что она ведет себя слишком непредсказуемо, и тихо покачал головой.

 

В покоях Амай уже были расставлены закуски и вина. Помимо Сюй Цзина присутствовали интендант Ли Шаочао и командующий конницей Чжан Шэн, а за порядком следил командир отряда охраны Чжан Шицян. Тан Шаои и Сюй Цзин обменялись положенными приветствиями. Амай улыбнулась, усадила Тан Шаои и Си Жуннян на почётное место и сказала:

– Старший брат, я не звал посторонних. Выпьем небольшой компанией.

Тан Шаои улыбнулся и сказал:

– Хорошо.

Немного перекусив, Амай и Тан Шаои принялись мериться, кто из них больше выпьет. Ли Шаочао и Чжан Шэн наблюдали за этим с удивлением, а Си Жуннян смотрела вытаращив глаза. То, что Тан Шаои может пить, она знала, но кто бы мог подумать, что главнокомандующий Май, столько похожий на женщину, тоже сможет пить чашу за чашей?

Видя, что Тан Шаои недостаточно уделяет внимание сидящей рядом с ним Си Жуннян, Ли Шаочао стало жаль её. Он положил на её тарелку кусочек сочной свинины и сказал:

– Пусть глава Си попробует. Эту свинину мы привезли из Цинчжоу, она своем не такая, как в прочих местах.

Си Жуннян улыбнулась и спросила:

– Разве может мясо одной свиньи отличаться от мяса другой свиньи?

– Конечно! Глава Си не знает, что свиньи, которых мы выращивали в Цинчжоу, особые! У них даже есть своё название – «трижды быстрые свиньи»!

Амай, Сюй Цзин и остальные знали, откуда пошло это выражение, и рассмеялись. Си Жуннян же не знала и спросила Ли Шаочао:

– Что это значит?

Ли Шаочао намеренно развлекал Си Жуннян. Он откашлялся и совершенно серьезно начал рассказывать.

– Это означает быстро бежать, быстро упасть, быстро зарезать!

Си Жуннян с непонимающим видом смотрела на Ли Шаочао.

Амай улыбнулась и пояснила:

– Пусть глава Си не слушает эту чушь. Когда мы были в Цинчжоу, нам не хватало еды. Люди недоедали, что уж тут говорить про откорм свиней! И потому свиней, которых он держал, кормили только травой. Эти свиньи были тощими и гораздо более резвыми, чем обычные свиньи. Разумеется, поймать их было не просто.

Все громко рассмеялись, а Тан Шаои задумчиво посмотрел на Амай. Стоило ей заметить это, как он тут же отвел взгляд, будто и не смотрел.

Си Жуннян украдкой наблюдала за Тан Шаои и заметила это. Только появившаяся на её лице улыбка тут же потускнела. Си Жуннян опустила голову, поджала губы, а затем вдруг взяла чашу с вином, встала, посмотрела на Амай и громко сказала:

– Жуннян вела себя невоспитанно. Она не смеет говорить лишнего и потому в знак извинений перед главнокомандующим пьет эту чашу вина. Она надеется, что главнокомандующий отнесется к старшему брату Тану по-братски и не причинит мне беспокойств.

Не став дожидаться ответа, она подняла голову повыше, выпила всё вино, а потом перевернула чашу, показывая Амай, что там пусто.

Амай пришлось тоже взять чашу с вино и подняться. Она улыбнулась и сказала:

– Слова главы Си заслуживают внимания.

Си Жуннян покачала головой. Она взяла стоявший на столе кувшин с вином, опять наполнила чашу и подняла её.

– Пусть некоторые слова Жуннян и грубы, но идут от самого сердца. Надеюсь, что главнокомандующий окажет содействие.

Одним глотком она всё выпила, а затем пристально посмотрела на Амай, показывая, что ждет от неё ответного заявления.

Амай взглянула на Си Жуннян, перевела взгляд на чашу руке, спокойно улыбнулась и сказала:

– Есть то, что делать следует, а есть то, чего делать не следует. Май может сказать главе Си только одно: искреннее сердце может сдвинуть и горы.

Сказав так, она выпила и села.

Всем было понятно, что у их слов есть какой-то дополнительный смысл, вот только какой? Тан Шаои чуть нахмурился и недовольно взглянул на Си Жуннян. Сюй Цзин часто заморгал, посмотрел сначала на Амай, а потом перевел взгляд на Си Жуннян.

Наступившее за столом молчание было неловким. Тан Шаои прервал его. Он улыбнулся и спросил Амай:

– Когда начнётся набор рекрутов в новые формирования?

Амай воспользовалась возможностью и переключилась на новую тему.

– Оповещение о наборе будет разослано завтра. Его вывесят по всем большим и малым городам, поселкам и деревням.

Собравшиеся начали обсуждать армейские дела, которых Си Жуннян не понимала. Она только что выпила две чаши с вином, что было для нее слишком много – голова была как в тумане, перед глазами всё начало плыть. Она взялась за рукав Тан Шаои, потянула и сказала:

– Старший брат Тан, у меня кружится голова!

Тан Шаои в то время увлеченно участвовал в беседе. Он опустил голову и тепло ответил ей:

– Я попрошу кого-нибудь проводить тебя отдохнуть.

Очевидно, что он не собирал уходить. Си Жуннян стало досадно. Использовав выпитое вино как удобное оправдание, она начала капризно и вздорно вести себя:

– Не хочу тут оставаться! Хочу, чтоб ты отвёл меня на постоялый двор! К Чжао Сы и прочим!

Тан Шаои не был рад слышать это, но Си Фэн поручил ему заботиться о ней, и потому он был вынужден согласиться.

– Хорошо, я отведу тебя.

Он поднял голову и извиняясь сказал:

– Глава Си выпила больше нужного, я должен отвести её. Выпьем как-нибудь в другой раз.

Хоть Амай и пила, но в глазах её была ясность. Она улыбнулась и ответила:

– Хорошо. Я попрошу кого-нибудь проводить вас. Старший брат ведь ещё не уезжает, так что выпьем в другой день.

Услышав это, Тан Шаои обрадовался, откланялся и вместе с Си Жуннян ушел.

Амай проводила их до ворот резиденции, а потом вернулась обратно. Видя, что главный гость ушел, Чжан Шэн и Ли Шаочао не осмелились больше пить, наспех завершили трапезу, распрощались и тоже ушли. Амай велела Чжан Шицяну остаться и прибраться после застолья, а сама пригласила Сюй Цзина в кабинет.

 

Стоящий в кабинете письменный стол из красного дерева источал нежный аромат. Амай разложила на нём большой лист бумаги, взялась за кисть и начала одно за другим записывать основные положения и рекомендации по обучению новых армейских формирований. Затем она обернулась и передала лист Сюй Цзину, чтобы он взглянул.

– Что почтенный думает об этом?

Сюй Цзин внимательно прочитал, а потом поднял голову и посмотрел на Амай.

– Большая часть осуществима. Что-то из этого уже применялось Цзинго-гуном, но впоследствии императорский двор издал указ, отменивший эти порядки. Пожалуй, неукоснительное исполнение указов императорского двора в нынешней обстановке не обязательно.

Амай кивнула. Часть написанного действительно была из записной книжки отца.

Например, там говорилось о том, что следует лучше обращаться с офицерами низшего звена, что их нужно учить грамоте, что им следует давать читать трактаты о военном деле.

Амай пояснила:

– Существующие в армии порядки устарели. Наиболее обученные войска находятся под прямым руководством главнокомандующего. Если в бою погибнет он сам, или если рухнет это лучшее войско, то все остальные ничего не смогут поделать. Но у многих офицеров низших рангов, никогда не читавших книг о военном деле, есть большой практический опыт. Если их обучить теории, они станут лучше понимать суть происходящего и будут более полезными в бою. К тому же, благодаря этому потом у нас будет достаточно талантливых генералов.

Про уровень образования военных во времена империи Сун.

Начнём издалека. Империя Сун (960–1279) положила конец периоду раздробленности Китая, который называется «Эпохой пяти династий и десяти царств» (907–960). За этот период на севере Китая быстро сменилось пять династий, а на юге было основано около десятка независимых царств. Власть оказывалась в руках региональных военных наместников.

Основатель династии Сун Чжао Куанъинь (=император Тай-цзу, 927–976) был крупным военачальником династии Поздняя Чжоу (951-960). В официальных летописях времен династии Сун написано, что Чжао Куанъинь вовсе не хотел становиться императором и не планировал никакого переворота, но какому-то пророку явилось видение двух борющихся солнц. Это видение было истолковано как потеря небесного мандата правящим в то время юным императором и передача мандата Чжао Куанъиню. Как-то так получилось, что о видении пророка и о его интерпретации повсеместно узнали солдаты. Солдаты крайне вдохновились и принялись кричать: «Армия без хозяина, мы хотим сделать генерала новым императором!». Офицеры же уговаривали, настаивали и даже насильно подталкивали Чжао Куанъиня взять власть в свои руки. Чжао Куанъинь отказывался! Но после того, как офицеры поклялись безоговорочно подчиняться ему, всё-таки согласился. Договориться с чиновниками у него получилось так: прежде чем первый министр успел что-то сказать, один из генералов направил на него меч и сказал: «У нас нет хозяев. Сегодня у нас должен быть император». Чиновники посмотрели друг на друга, а затем дружно поклонились новому господину. Пишут, что один несогласный всё-таки нашёлся, но его убили. Это официальная версия событий.

Помня о том, как легко во время Эпохи пяти династий и десяти царств разные генералы приходили к власти, и опасаясь, что так будет продолжаться и дальше, Чжао Куанъинь решил, что подобного допускать нельзя, что военные должны быть под полным контролем императора.

Все те офицеры, которые помогли Чжао Куанъиню стать императором, были добровольно-принудительно отправлены в почетную отставку и жили дальше в достатке. Власть военных стала очень ограниченной, многие имеющие отношение к военному делу вопросы решались не военными, а гражданскими чиновниками, т.е. теми, кто в этой сфере не так чтобы компетентен. В частности, в армию стали брать даже старых и немощных, демобилизации не было, а для того, чтоб получить звание офицера, было достаточно умения читать. Пренебрежительное отношение к профессиональным военным нашло отражение в известной поговорке – «из хорошего железа не делают гвоздей, из хороших людей не делают солдат». 

Чем занималась знать и интеллектуальная элита империи Сун? Гражданской службой. А так же философией, художественной литературой, поэзией, каллиграфией, живописью, музыкой, научно-технологическими исследованиями и т.п. Империя Сун переживала сильнейший культурный подъем.

К чему всё это со временем привело? Новые поколения офицеров были уже совсем не такими, как до времен империи Сун. Армия империи Сун была очень велика, на её содержание уходила большая часть бюджета страны, но империя Сун начала проигрывать одно сражение за другим.

Спустя 80 лет стало понятно, что надо что-то менять. Правительство четвертого императора династии Сун отдало распоряжение составить всеобъемлющий учебник, который позволит гражданским и военным наконец-таки обратиться к военному опыту предков. Составленный учебник «Главные положения военных канонов»(«Уцзин цзунъяо») в 40 томах (1040-1044 гг.) не только описывал существующие военные технологии, но был посвящен многим теоретическим вопросам военного дела (отбор и обучение солдат, организация походных лагерей, построения, разведка, осады и т.п.), в нём разбирались и анализировались битвы прошлых времён. 

В «Главных положениях военных канонов» особо отмечалась не только необходимость подготовки простых солдат, но и необходимость образования для офицеров; подчеркивалось, что нельзя принимать решения в невежестве. Надо полагать, что ситуация с подготовкой и образованием военных на тот момент была крайне плачевной.

Однако, следующие императоры династии Сун решили, что пользоваться этой настоятельной рекомендацией не следует!

Вот так и получилось, что когда пришли чжурчжэни, за спасение осажденной крепости Дэань отвечал вовсе не военный, а гражданский чиновник и по совместительству химик-технолог Чэнь Гуй, а дослужившийся во высших армейских чинов Юэ Фэй был не сыном знатного рода и потомственным военным, а из крестьян. 

Сюй Цзин медленно погладил бородку и спросил:

– Ты знаешь, почему Цзинго-гун оставил всё и ушел?

Амай никогда не спрашивала отца об этом. Она покачала головой.

– Я узнала о том, кем он был, тогда, когда его уже не стало. Я не знаю.

Сюй Цзин подумал и после некоторых сомнений сказал:

– Я знаю только о слухах, и только. К тому времени, когда он инсценировал свою смерть и ушел, помимо того, что он устал от борьбы за власть, император начал опасаться, что слишком высоко поднявшийся подданный сможет подвинуть его. В том году Цзинго-гун выступил с заявлением о том, что военные и гражданские по значению и важности для страны не уступают друг другу. Эти слова вызвали при дворе бурную реакцию. А ещё он предлагал организовать по всей стране бесплатные школы, где могли бы учиться и благородные, и худородные. Он хотел, чтобы любой человек Южной Ся мог учиться грамоте, и чтоб расходы на это оплачивались из казны, и людям не приходилось отдавать последнее.

Еще один возможный прототип Хань Хуайчэна – Фань Чжунъянь (范仲淹, 989 –1052), государственный деятель и реформатор времен империи Сун, организатор обороны провинции Шэньси от тангутского царства Си Ся в 1041 г. Как военный реформатор он занимался вопросами обеспечения, отбором и обучением кадров, системой сигнальных и укрепительных сооружений, в результате чего мощь сунской армии возросла.

В 1042 г. Фань Чжунъянь предложил программу реформ из 10 пунктов, где в том числе было про запрет фаворитизма при назначении на должности, про экзамены, открытие школ по всей стране, финансирование местных властей, поощрение сельского хозяйства и некоторые изменения в армии. Эти реформы начали осуществляться в 1043 г., но встретили ожесточенное сопротивление других чиновников и были в итоге остановлены.

Амай впервые слышала об этом и была удивлена. Сюй Цзин продолжал:

– Если обучение грамоте простого народа для императорского двора ещё могло быть как-то приемлемым, то образование для военных – нет, такое совершенно недопустимо. Военные по природе своей такие люди, которыми управлять не просто. Если за ними недоглядеть, то они могут учинить мятеж.

В таком контексте подарок Шан Ичжи – доступ к военным трактатам из его личной библиотеки – получается более щедрым и великодушным, чем это могло показаться ранее.

Амай помолчала и через некоторое время ответила:

– Мысль почтенного понятна.

– Там, где военную власть поддерживают, она только крепнет, а там, где её ограничивают, она исчезает*. Властители относились и будут относиться к военным с опаской. Если ты сделаешь так, как хочешь, то получишь временное преимущество, но потом навлечешь на себя подозрения. Цзинго-гун не смог ничего с этим сделать. Думаешь, что получится у тебя?

• Точная цитата из «Рассуждений об эпохе Пяти династий» конфуцианского ученого, педагога и поэта Фань Цзюня (1102-1150). В «Рассуждениях...» он пишет о периоде 907-960 гг. и о том, что на изменения политической ситуации в те годы сильнейшим образом влияли военные.

Эти слова заставили Амай задуматься. Ей потребовалось долгое время чтобы ответить:

– Почтенный, мне надо подумать над этим ещё.

Затем Сюй Цзин высказал своё мнение по ряду других пунктов, и Амай старательно записала сказанное им.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/43904/1517022