Амай 👁 Из рецензий. Вера

Автор статьи –  紅薇拉 (Красная Вера)

littlecharm.pixnet.net/blog/post/1609474 (первая часть статьи)

Вера пишет непростым языком. Даже не сомневаюсь, что что-то из написанного ею я поняла совсем не так. Sorry, plz

 

В конце прошлого года и в начале текущего года шла трансляция сериала «Легенда о возвышении жены наследного принца», признанного самой популярной онлайн-драмой 2016 года. Своеобразная эстетика сериала, юмор и смена пола персонажем оказали взрывной эффект. Смелые эротические сцены и тема гомосексуальности затронули чувствительные нервы китайского «Главного управления по делам радио, кино и телевидения», и сериал заставили убрать. Трансляция возобновилась только после того, как LeTV удалило часть контента.

В основе сериала лежит одноименная новелла, являющаяся второй частью трилогии о Цзянбэе писательницы Сянь Чэн. Трилогия о Цзянбэе популярна так же, как и сериал, благодаря ей Сянь Чэн закрепила за собой статус признанного мастера женской прозы.

В этой статье речь пойдет о трех произведениях: «Амай идет на войну», «Летописях карьерного роста Её Высочества» и «Разбойнице из Цзянбэя» (/«Вслед за тобой»). Действие этих произведений происходит в древней вымышленной стране –  Южной Ся. Первая книга – «Амай» –  относится к временам государственного переворота в Южной Ся, далее идут «Летописи» –  период расцвета Южной Ся, а «Разбойница» это уже закат старой династии и начало новой. Главные герои действуют преимущественно в Цзянбэе, в провинциях Цин и Цзи.

Автор рассказывает об одной и той же династии, но все три книги написаны ею в разных жанрах. <...>

 

== От опытного читателя к опытному автору ==

В одной из аннотаций Сянь Чэн упомянула о том, что является домохозяйкой, которая прочитала много любовных романов и очень захотела написать что-то своё.

Из этой аннотации и ранних работ Сянь Чэн видно, что она много читала и хорошо знакома с популярными произведениями – фильмами, пьесами, художественной литературой. Используемые в популярных произведениях клише стали основой её первых писательских проб. Например, её героиня из <...> относится к типу героинь, которые были популярны в тайваньских любовных романах 1990-х годов. А описанные ею в <...> истории четырех современных городских девушек похожи на то, что было в гонконгском фильме <...>.

Если рассматривать эти устоявшиеся жанры и клише в качестве тренажеров для письма, ранние работы Сянь Чэн являются пробами этих инструментов, притиркой к ним (на самом-то деле эти ранние работы написаны гладко и живо, в рамках своих жанров их можно считать превосходными произведениями). Шаг за шагом Сянь Чэн осваивала эти клише, покуда они не обернулись в те фишки, на основе которых она построила новый мир.

В «Амай идет на войну» – сильном произведении, сделавшем её известной – автор, сознательно используя клише, высмеивает их.

 

== От легенды к роману ==

Если коротко, «Амай идет на войну» – история переодевшейся в мужское платье Хуа Мулань.

ГГ Амай (Май Суй) является дочерью Хань Хуайчэна, Цзинго-гуна из Южной Ся, военного, чья служба была слишком успешной. Опасаясь последствий своего возвышения, Хань Хуайчэн инсценирует свою смерть, отказывается от достигнутого положения и уходит в безвестность. Он и его супруга Цяо-ши меняют имена и живут в сельской местности, продавая вино. Там-то у них и рождается единственная дочь – Май Суй. Когда Май Суй была ещё ребенком, Хань Хуайчэн и его супруга усыновляют Чэнь Ци – мальчика-сироту из вражеской страны Северной Мо, и относятся к нему как к будущему зятю. Май Суй и Чэнь Ци растут вместе, живут душа в душу.

Однако, в сердце Чэнь Ци глубоко затаилась ненависть к врагам. Он тайком изучает записи Хань Хуайчэна о военном деле, а затем, отучившись восемь лет, приводит из Северной Мо людей, чтобы убить Хань Хуайчэна и его супругу. Май Суй удается сбежать, а Чэнь Ци возвращается в Северную Мо.

История начинается через пять лет после этих событий, когда Чэнь Ци, став главнокомандующим Северной Мо, ведет в наступление на Южную Ся войска. Май Суй же, переодевшись в мужское платье и сменив имя на Амай, живет совсем как нищий бродяжка. Благодаря случайной встрече она попадает в армию Южной Ся. Переполненная ненавистью к Чэнь Ци, она шаг за шагом поднимается по служебной лестнице, раскрывает свои способности и в итоге становится «богом войны» Южной Ся.

По сюжету оба родителя Амай являются попаданцами из современности. Однако элемент попаданчества в этой истории очень сильно разбавлен. История начинается в тот момент, когда времена военных свершений Хань Хуайчэна уже давно в прошлом, Амай – «коренной житель» этого мира, она родилась тогда, когда её родители уже жили в сельской глуши. И пусть даже она знает о том, что её родители откуда-то не отсюда, что их умения и возможности не такие, как у других, она просто принимает это как данность и всё. Её собственное восприятие происходящего вокруг и отношение к этому не отличаются от того, что испытывают её современники. Историям о попаданцах свойственна тема превосходства современности над древностью, тут же этого нет.

По ходу истории Амай возвращается в родные края и откапывает зарытый отцом рюкзак. На родительских чертежах стрелкового оружия есть оставленная Цяо-ши запись, в которой она спрашивает себя, каковы будут последствия появления огнестрельного оружия в эпоху холодного, не принесет ли это огромнейший вред? На чертежах есть вопрос, но не написан ответ. Об окончательном решении этих двух попаданцев нам говорит то, что рюкзак они всё-таки закопали. Они отнеслись к ходу времени с уважением и отказались от идеи нарушить его.

Не буду много писать о решении родителей Амай, но подобное уважительное отношение к культуре коренного народа и решение принять её являются большой редкостью в историях о попаданцах. Этот сюжетный ход прост, но он является сильным переосмыслением нынешнего чрезмерного увлечения несбыточными фантазиями на тему того, как «знания из современной эпохи покоряют мир древних времен».

 

== Авторский троллинг ==

Автор берет сюжетные темы и, раскрывая их, движется против устоявшегося течения. Это можно считать её тайным бунтом. А вот пронизывающий всю книгу сарказм – это бунт уже совершенно откровенный.

Став сиротой и лишившись семьи, Амай оказывается выбитой с «проторенных путей» жизни. Такая жизнь заставляет её обращать внимание не только на то, что на виду, но и на скрытую под блестящим внешним фасадом темную действительность. Всякие жизненные передряги, двуличие и фальшь политиков, излишнее простодушие порядочных людей – через восприятие Амай видно, как автор без всякого снисхождения смеется над всем этим. Периодически текст истории перемежается отрывками из «исторических хроник из будущего». Эти отрывки показывают нам насколько могут быть далеки друг от друга рассказы о случившемся и то, что было на самом деле. Перед нами слой за слоем выстраивается комедия, в которой несмотря ни на что сохраняется свет человечности.

Например, в самом начале истории военные Южной Ся ошибочно принимают Амай за шпиона и сажают в тюрьму. Когда крепость осаждает войско Северной Мо, в тюрьму приходит офицер Южной Ся и обещает амнистию тем, кто присоединится к обороняющей крепость армии.

Факты таковы:

На одиннадцатый день её пребывания в тюрьме в камеру вошел надзиратель в сопровождении нескольких солдат. Едва надзиратель открыл дверь, как шедший впереди командир отряда, не сказав и слова, зарубил ближайшего заключённого. Подняв клинок, с которого капала кровь, он громко заорал:

– Пришли северяне! Кто помирать не хочет, пусть идёт за мной! Всякий убивший врага будет отпущен! Кто идёт?

В камере наступила тишина. Через мгновение Амай вздернула руку:

– Я! Я пойду!

Взгляд на происходящее Амай / насмешливый комментарий автора:

Смешной вопрос, конечно: тот, кто откажется идти, будет убит прямо сейчас, а тот, кто согласится, быть может сумеет выжить. 

Те из заключенных, кто умел соображать быстрее, тотчас тоже начали откликаться. Еще несколько мгновений, и вся камера оказалась охвачена страстным патриотизмом и всеобщим воодушевлением.

Записи в хрониках:

Из «Мемуаров генералов северной войны»:

Когда главнокомандующий Май был юн, он оказался в крепости Хань, где его по ошибке обвинили в шпионаже. Возглавлявший патруль Шаои услышал крики главнокомандующего Мая: «Я невиновен!».

Шаои посмотрел на него и заметил, что вид главнокомандующего Мая величественен, осанка благородна, волосы коротки, и что он так красив, что нельзя отвести глаз. Как такой человек мог быть шпионом? Его отпустили.

Эти вставки из «хроник», во-первых, создают комедийный эффект; во-вторых, они выводят читателя из эмоциональной проекции ГГ, дают возможность дистанцироваться от происходящего в книге; в-третьих, они подчеркивают стремление автора сделать роман для женщин чем-то бОльшим. Кто сказал, что женщины только и могут, что всхлюпывать о любви? Кто сказал, что книги для женщин должны быть бессодержательной фривольной макулаторой?

Вместе с этими одновременно и лживыми и правдивыми вставками из «хроник» в роман украдкой, будто пересекающий границу нелегал, прокрадывается ощущение серьезности происходящего. Когда автор пишет об этой правдивой/фиктивной «действительности», читатели незаметно для себя начинают смотреть на персонажей и события в книге так, будто это реальная история, кровь и пот, лишения и суровые обстоятельства обретают вес, и оказывается, что гобелен повествования может быть соткан не только из женитьб, сплетен и эротических фантазий.

 

== Пра любофь ==

Пытаясь преодолеть границы жанра, автор сводит описание романтики в романе к минимуму. Соотношение примерно такое: на каждые 10.000 иероглифов о выживании и войне можно насчитать всего сотню разрозненных и неоднозначных иероглифов о романтических интересах. Встречается несколько глав, где Амай и её то ли кавалер, то ли не кавалер, вдвоем проходят через какие-то события, но нет ни единой сцены, которую двое проживают так, будто бы они и в самом деле любовники. Сколько бы ни огорчались читатели, отсутствие романтики в этой книге является неизбежным следствие того, что было заложено в эту книгу с самого начала. Ту романтику, которая в этой женской версии «Троецарствия» есть, надо считать дополнительным бонусом, фансервисом, и тогда будет легче обернуть досаду от того, что чего-то нет, в радость от того, что что-то всё-таки есть. Кроме того, следует сказать, что хоть про любовь в этой книге и мало, в глубине чувств и переживаний недостатка нет!

В книге для нас припасены три мужских персонажа, которые неоднозначно относятся к Амай:

Шан Ичжи – командующий армией, в которой служит Амай (он же Ци Хуань, посмертный сын бывшего наследного принца, ставший впоследствии императором);

Чан Юйцин – генерал вражеского войска;

Тан Шаои – старший названный брат Амай, с которым она познакомилась в то время, когда ещё была совершенно незначительным человеком.

О том, как именно изменяются чувства Амай, автор открытым текстом не говорит, она описывает только их внешние проявления – слова и поступки. И если судить по этим внешним проявлениям, Амай полностью осознает те чувства и искры, которые возникают между нею и этими тремя мужчинами.

То, что Амай – переодетая женщина, Шан Ичжи выяснил ещё в самом начале. Он продвигал её по службе, но Амай, боясь его, всё время держалась на почтительном расстоянии от него. Близкое знакомство с Чан Юйцином вышло через борьбу с ним. Между ними взаимные чувства и сильное влечение друг к другу, но они находятся во вражеских лагерях, каждый из них запятнан кровью множества людей. Даже после того, как война закончится, они не могут быть вместе как пара. Тан Шаои был последним из них, кто узнал о том, что Амай женщина – она умышленно всё время скрывала это от него. Но даже не зная истинного пола Амай, он был искренен в своих чувствах и неизменно, без лишних слов, оберегал её.

Будь то настоящий отказ от возгорания чувств, или попытки сделать вид, что никаких чувств нет, все возникшие в неподходящих условиях искры гасятся. Такой выбор – не отказ от любви. Фактически, потребность в любви у ГГ есть всегда, но в существующих очень жестких условиях, когда стоит вопрос выживания, ей пришлось выбирать между долгом и личными интересами, и любовь пришлось отодвинуть. Такая установка в очередной раз говорит нам об авторском намерении сломать стереотип о «женском»: женщины могут плакать не только из-за любви, высшей ценностью в написанной для женщин прозе не обязательно должна быть любовь.

В кульминации романа Амай доводит главного отрицательного персонажа – Чэнь Ци – до безвыходного положения, Чэнь Ци кончает жизнь самоубийством и оставляет Амай чистую предсмертную записку – такой печально-трогательный жест. Амай отзывается на это плачем, но потом вытирает этой чистой предсмертной запиской сопли и слёзы, комкает её и выбрасывает – ты устроил такую мелодраму, но кто сказал, что я собираюсь участвовать в ней?

Амай пришлось пережить очень многое, у неё хватает сил справиться и с этим клубком эмоций. Автор опять играет с привычными нам правилами жанра, переворачивает их, не так ли?

В финале Амай избавляется от принудительного положения наложницы Шан Ичжи, отправляется на поиски якобы умершего Тан Шаои, встречает за городскими воротами Чан Юйцина. В самом конце истории Амай по-прежнему сама себе хозяйка и никому не принадлежит*.

[Про споры двух фракций читателей и пост автора в weibo]

Эти долгие споры прекратились только тогда, когда автор четко написала в weibo о том, что Амай выбрала остаться* с Тан Шаои.

• В этих двух предложениях используется одно и то же выражение – 歸屬.

По отдельности:

歸 = 归 – [возвращаться / обрести прибежище / выйти замуж, переехать в дом мужа / принадлежать]

屬 = 属 – [родственник; член семьи; семья / быть (становиться) [составной] частью (чего-л.) / следовать за]

Всё вместе:

歸屬 = 归属 – [определить свою принадлежность / находиться в подчинении]

Впрочем, я предполагала, что ГГ непременно выберет именно его, еще до того, как увидела то сообщение автора. Амай пережила множество потрясений, и только Тан Шаои всё это время дарил ей душевный покой и тепло, ей нет необходимости опасаться его. Каждый, кому довелось испытать в своей жизни разочарования, принуждение, жестокое обращение к себе, может понять, насколько важно пространство доверия и терпимости.

И даже если глубина чувств Чан Юйцина ничуть не уступает глубине чувств Тан Шаои, даже если он готов взять на себя ответственность и пожертвовать собой, благодаря ему и Амай на войне погибло очень, очень много людей, и у них нет никакой уверенности в том, что пока они живы, война между Северной Мо и Южной Ся не начнется опять. А если война начнется, они оба не смогут отказаться от участия в ней, они опять будут вынуждены убивать. Если эти двое смогут отбросить и представления о том, как поступать должно, и всё остальное, и несмотря ни на что выберут любовь, тогда Амай будет уже не Амай, а Чан Юйцин не Чан Юйцин.

К тому же, Амай вовсе не лишена симпатии к Тан Шаои как к мужчине, просто её чувства к нему запрятаны очень глубоко и к концу рассказанной истории еще не начали прорастать и давать всходы. В том, что отношения у них чисто братские, она убеждает Шан Ичжи, других, самого Тан Шаои и, при соучастии автора, нас, читателей. И тут во второй половине романа появляется Си Жуннян. Сюй Цзин, советник Амай, нарочно говорит с ней таким образом, чтобы заставить её выдать себя. Он просит Амай выступить посредником в сватовстве, Амай сначала отговаривается, а потом у неё вырываются слова, приоткрывающие её глубоко запрятанные чувства – «Почему я должна помогать ей?! А мне-то кто поможет?!!».

О, да-а-а, Си Жуннян! А вы обратили внимание на этот момент?

Амай остановила Чжан Шицяна, с чуть заметной улыбкой взглянула на Вэй Цзюня и обратилась к Тан Шаои:

– Глава Си – добрый и прямодушный человек. Мне она так понравилась, что если б у меня не было жены, или я мог отослать её, боюсь, я бы попросил старшего брата сосватать главу Си для меня!

От этих слов на лицах Тан Шаои и Вэй Цзюня появились странные выражения.

Тан Шаои прекрасно знал, что никакой жены у Амай нет. Но если не знать, то можно было бы подумать, что юная и красивая Си Жуннян действительно очень понравилась младшему брату. 

Каков получается настоящий смыл её слов? Кому адресованы её слова и с какой целью?

А момент у ручья? 

В наступившем молчании из-за камня к берегу вышла Си Жуннян. Она приподняла подбородок и словно бросила вызов Амай:

– Как тебе то, что я сказала?

Амай не стала сердиться. Она нескромно и с чувством собственного превосходства улыбнулась Си Жуннян <...>

Это же откровенное торжество над соперницей, которая только что созналась в своем поражении.

Тут еще можно упомянуть такую тему:

Красные цветы цветущей холодной зимою кислой дикой сливы связаны с одним старшим братом – умершая любовь.

Красные цветы цветущего по весне сладкого абрикоса получаются связанными с другим страшим братом – новая любовь. (Вспоминаем связанную со смертью и цветами историю Дяньцзылян и то, какое место едет искать Амай. Весна – время пробуждения, возрождения, начало нового витка жизни, и именно фразой про наступление весны книга заканчивается.)

Я полагаю, что после всех тех невзгод, которые ГГ перенесла, подарить ей теплый дом, место, где ей будет хорошо, это своего рода бальзам на душу как читателей, так и автора. Возможно, Амай выбрала эту спасительную гавань – человека, который даст ей и право выбора, и простор – до того, как автор это осознала. (Разумеется, найдутся и те, кто напишет, что он всего лишь «запасной вариант»...)

Тан Шаои – не слабый дурак, ожидающий в печали, когда же его пожалеют. Это отличный партнер, которому Амай уже давно как с готовностью доверяет и которого ценит (в этом плане он тут сильнейший). Он из тех, кто не плывет по течению, а занимает активную жизненную позицию, он умеет и разрабатывать стратегии, и вести за собой людей. Поэтому, как Амай и сказала Чан Юйцину, следующую жизнь она проведет с сяо Чаном, а эту с Таном, это будет наиболее правильным решением романтического вопроса.

Возможно, для того прекратить споры между двумя фракциями читателей, а быть может в качестве приятной пасхалки, в третьей части этой трилогии Сэнь Чэн устроила встречу двух главных персонажей – Фэн Цзюньяна и Се Чэньнянь – с духами Амай и Тан Шаои и таким образом позволила им избежать смерти. Хотя эта пасхалка внесла окончательную ясность в то, с кем же Амай осталась, и мне как представителю «фракции Тан» от этого очень тепло и приятно, я всё же не могу выкинуть из головы одну мысль...

Эй, разве ты не обещала отдать следующую жизнь сяо Чану?!! Почему ты болтаешься в горах с Тан Шаои?!! Сяо Чан ждет тебя в череде реинкарнаций сотни лет, а ты пообещала ему и забыла!

 
littlecharm.pixnet.net/blog/post/2002324 (третья часть этой статьи, про третью книгу)

<...> Если говорить о романтике, мне кажется, что Сянь Чэн в этой трилогии придерживается представления о том, что император – это не тот мужчина, которого стоит желать! XDDD

Возможно, ради разъяснения почему Шан Ичжи остался ни с чем, в двух следующих книгах Сянь Чэн сделала главными героями аналогичных персонажей и расписала их недостатки так, чтобы все это поняли.

Шан Ичжи в «Амай» – вызывающий наибольшее отторжение «запасной вариант». Я полностью поддерживаю то, что Амай избегает его. 

Как начальник он действительно хорош – умён, решителен, доброжелателен. Он грамотно руководил Амай и оказывал ей поддержку. Но в области романтических отношений он оказался мелким и жалким.

Когда он еще был в Цзянбэе, он потребовал от Амай, чтобы она полностью отказалась от своей женской сущности. Требование было разумным. Но требуя это от неё, он в то же время сам периодически выражал по отношению к ней неоднозначные чувства. На следующее утро после ночного пьянства Амай и Тан Шаои он выказал свою ревность воспользовавшись имеющейся у него властью (Амай тогда всего лишь пришла последней, а не опоздала, наказание Шан Ичжы было слишком жестоким).

Сначала Шан Ичжи пользовался результатами того, что Амай прекратила близкие отношения и отказалась от них, а потом он же стал требовать их для себя, желая выжать из неё всё, что можно получить, до последней капли. В финале Амай, якобы соглашаясь стать наложницей, вышла из тюрьмы чтобы встретиться с ним. Он же, рассчитывая повторно пережить те моменты, которые были между ними когда-то, достал доску для игры в вэйци. Такое самомнение просто отвратительно.

И хотя в «Летописях» он чуть ли не бегает за ней, я думаю, это знак того, что вообще-то жизнь идет хорошо – когда нет особых проблем тоска по тому, что никак невозможно достать, становится только глубже. Ему хочется восполнить не только потерю Амай, но и всего остального, от чего ему пришлось отказаться на пути к власти. Желая заполучить Амай, он почти что принес в жертву Линь Цзэжоу, которая неизменно поддерживала его, забрав обещанное ей положение императрицы и отдав его Амай. Это уже вообще.

Я так много пишу про Шан Ичжи потому, что давно хочу его отругать считаю, что в этих трех произведениях Шан Ичжи, Ци Шэн и Фэн Цзюньян являются подобными друг другу людьми. Они, занимая доминирующее положение и обладая правом решающего голоса, заворачивают свой эгоизм в яркую красивую обертку. Ци Шэн одной рукой обнимает Чжан Пэнпэн, а другой строит против неё козни. <...>

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/43904/1780536