Святая, которую удочерил Великий Герцог Глава 1.

Глава 1.

Рыцарь Персеваль дремал, охраняя вход в подземелье, а затем внезапно широко распахнул глаза.

Топ, топ.

Он услышал шаги, спускавшегося по лестнице.

Персеваль выпрямился, ожидая появления спускавшегося.

Им оказалась Святая Рабьен, появления которой и ждал рыцарь.

– Пресвятая Мать! Вы не боитесь снова приходить сюда молиться? Сколько лет уже прошло?.. Сейчас вы можете отдохнуть!

– Нет, она моя дорогая подруга. Я не могу так поступить, – Рабьен горько улыбнулась и опустила взгляд своих больших глаз.

– Святая, вы проявляете огромную доброту к подобному чудовищу. Вы даже не догадываетесь, какая это великая благодать, – Персеваль посмотрел на Рабьен с восхищением.

– Это моя работа как Святой. Господин Персеваль, простите, но не могли бы вы простить меня? Я бы хотела побыть одна, – сказала Рабьен, с грустной улыбкой на лице смотря на Персеваля и складывая ладони вместе.

– Да, конечно, – это случалось так часто, что ответ Персеваля был простым.

Персеваль, расправив затёкшие плечи, вывел солдат из башни.

Убедившись, что больше никого нет, Рабьен открыла дверь тюрьмы. Входя в комнату, она выглядела очень взбудораженной.

– Хм, так.

Пустой взгляд девушки был устремлён вперёд, словно она ничего не видела и Рабьен надула губы, словно ей не понравился этот взгляд.

Недовольно дёрнув плечом, она прошла мимо Дайны к небольшому углублению за её спиной.

К Дайне был подсоединён хрустальный сосуд внутри которого трепетала таинственная красная жидкость.

– Почему ты собрал так мало? – объём оказался меньше, чем ожидалось, и Рабьен была весьма раздражена.

Девушка вздохнула и подошла к Халиду, стражу, и вытащила из ножен его меч. Этот меч выдавался лишь шестому подразделению, представляющему храм. В середине рукояти был красный рубин, символизирующий глаз богини Эписто.

Рабьен, держащая в руке священный меч, снова направилась к Дайне, однако Халид, скрывающийся в темноте, словно тень, неожиданно шагнул вперёд:

– Я сделаю это. Вам не нужно марать руки.

– А ты сможешь? – поинтересовалась Рабьен, широко распахнув глаза, но засмеявшись, она отдала меч Халиду.

Меч справедливости, который должен был использоваться лишь чтобы карать по воле Боги, рассёк ладонь Дайны. Из пореза Дайны моментально хлынула кровь.

Ха… Больно!.. – Дайна страдая от боли, которая пульсировала в её ладони, откинула голову назад. Однако никто не слышал её крики. А всё из-за того, что рот Дайны был плотно завязан.

Кандалы, предотвращающие любую возможность побега, были оковами, которые не мог снять никто громе главного священника.

Цзинь! – впервые с тех пор, как Рабьен начала приходить в тюрьму, Дайна подняла голову.

В этот момент взгляды Халида и Дайны встретились, однако мужчина мгновенно отвернулся от неё с ядовитой смесью обиды, гнева и ненависти во взгляде.

Вся кровь, которая текла из ладони Дайны попадала в сосуд, который держала Рабьен.

Таинственной красной жидкостью оказалась кровь Дайны, и Рабьен быстро осушила сосуд, выпив всё до последней капли.

– Отлично, – широко улыбнулась Рабьен, которая, выпив кровь, была прекрасна словно дрожащий цветок. Кровь Дайны блестела на её тонких губах.

Дайна пристально смотрела на Рабьен, а её губы дрожали.

Ощутив на себе пристальный взгляд девушки, Рабьен улыбнулась ещё шире и приблизила её лицо к своему:

– Что? Почему всё так несправедливо? – Рабьен погладила растрёпанные волосы Дайны, а затем заправила несколько прядок за ухо девушки. – Ты посмела занять моё место. Ничтожная рабыня, которая не знает своего места, осмелилась обрести силу Святой.

Рабьен шагнула вперёд и грубо толкнула Дайну.

Голова Дайны, смотрящая в пол, ударилась о твёрдую стену. Рабьен, добившаяся своей цели, довольно фыркнула и покинула тюрьму вместе с Халидом.

Дайна беспомощно закрыла глаза, смотря на медленно удаляющиеся спины этих двоих.

Я настоящая. Настоящая Святая – это… Я!

Как и всегда, крик Дайны, раздавшийся в её сердце, не достиг никого.

***

Плотно закрытая дверь открылась с глухим стуком. Именно новые девушки в белом открыли тюремную дверь, где находилась Дайна.

– Пора ужинать, – холодно произнесла Юн Рахель, самая старшая из трёх прибывших.

Рахель первой вошла в комнату, за ней следовала Хелен, незнакомая женщина средних лет, и Энни, послушница.

Энни была новенькой, которая с сегодняшнего дня должна была присматривать за Дайной. Это была её первая работа с тех пор, как Энни стала послушницей.

Войдя в комнату, с взволнованным выражением лица, Энни, при виде Дайны, невольно приоткрыла рот от изумления.

Многие раны и пятна крови на девушки были крайне шокирующими.

– Леди Рахель, что это за чертовщина… Кто сделал это?! – смущённая Энни запнулась, но не забрала свой вопрос обратно.

– Кто это сделал? Никто не знает. Здесь нельзя запугивать других, поэтому это её рук дело.

– Как она смогла? Она же прикована!

– Именно поэтому её называют чудовищем, – Рахель приказала Энни остановиться и замолчать.

Глаза в обрамлении пушистых ресниц были переполнены вопросами, однако Энни не могла избавиться от странного ощущения.

Рахель шагнула вперёд и, схватив Дайну за подбородок, заставила её поднять голову. Из-за этого Дайна, которая спала, открыла дрожащие веки.

Взгляд прозрачных глаз Дайны двигался со скоростью улитки, словно она пыталась понять происходящее. Это были глаза, которые в любой другой день закрылись бы вновь, однако сегодня взгляд Дайны заметил Энни, стоящую позади Рахель. А через мгновение Дайна ощутила прилив сил.

Остальные дамы не поняли этого, однако Энни чувствовала на себе пристальный взгляд Дайны. Даже в полутьме руки Энни покрылись мурашками.

– Ша, новенькая! Давай…

– Что ты застыла на месте? Ты забыла, что тебе говорили?

– А… нет! – Энни, собравшаяся сказать о взгляде Дайны, изумлённо замолчала, услышав ругань Рахель.

Тем временем Хелен вытащила тряпку, которая намокла находясь во рту Дайны. Это было сделано, чтобы накормить её тем, что они принесли.

Обычная еда, которую давали Дайне, была жидкой, похожей на воду, поэтому её нужно было проглатывать, даже не пережёвывая.

Рахель начала лить принесённую «еду» в род Дайне, однако девушка не хотела есть, поэтому большая часть вытекала из её рта.

Бедное дитя! – Энни не смогла избавиться от ощущения соучастия в жестоком обращение с пленницей.

Никто не объяснял ей в деталях, кто такая особая заключённая. Энни просто приказали позаботиться обо всём, что ей скажут, и молчать. Всё, что она увидит, никогда не должно было вырваться из её рта.

Что же за грехи мог совершить человек, если с ним так обращаются? – задумалась Энни, бездумно смотря на Дайну.

Взгляды Энни и Дайны вновь пересеклись.

– Отпустите меня, – в этот момент в голове Энни зазвенел чарующий голос, который она никогда ранее не слышала.