Последний из рода Глава 17

Глава 17

— Директор? Профессоры? Что-то случилось? — удивился Аарон, переводя взгляды то на одного человека, то на другого.

Аарон знал одну беспрекословную истину: нет прямых доказательств и свидетелей — нет вины.

Косвенные доказательства или засвидетельствование другой стороны конфликта в магической британской правовой системе не служили достаточной базой для вынесения судебного решения, конечно, только если обвиняющая сторона не имела за своей спиной могущественный или знатный род и при этом обвиняемый не являлся обычным магом. Конечно, в книгах, которые читал Аарон, это упоминалось не напрямую, а лишь намёками, но свои догадки он из них извлёк. Школа Хогвартс, конечно, не обладала полномочиями Визенгамота, однако он считал, что принятую там логику в судебных разбирательствах вполне можно проецировать для данной ситуации.

«Если директор сможет доказать мою вину, то сыграю роль жертвы, которая скрыла факты из боязни исключения», — думал Аарон, протирая слегка слипшиеся глаза.

— Мистер Морвид, почему вы напали на других студентов? Пять пострадавших с травмами различной тяжести, из-за которых трое до сих пор пребывают без сознания, как вы оправдаете свой проступок? — сразу начала обвинять профессор Стебль.

Из-за задернутых ширм занятых коек Аарон не мог сказать, кто пришёл в себя, но мог предположить, что это Рейна, которой он почти ничего не сделал, и парень с пробитой стопой, уж больно тот был выносливым.

— О чём вы? — аж привстал от «удивления» Аарон. — Это какой-то розыгрыш?

Выживая на улицах Лондона, Аарону часто приходилось фальшивить, дабы полицейские или патрульные в виде констеблей не прилипали со своими непрошенными вопросами. Также хорошее притворство помогало получать больше подачек от сердобольных людей. Аарон даже не мог сказать точно, сколько историй он выдумал о своих родителях, братьях, сестрах, жестоком дяде и так далее. Забавы ради он иногда придумывал такие истории, в которые, казалось, невозможно было бы поверить, например: «Я сбежал из Букингемского дворца, меня и многих детей держали в клетках глубоко под землёй, я не знаю зачем, но слышал, что это для какого-то ритуала королевы», и люди в подобные истории охотно верили. Часть своих выдуманных шуточных историй Аарону даже доводилось видеть во второсортных газетах.

— Нет, Аарон, дети действительно были найдены с травмами различной тяжести, и те, кто пришли в себя, обвиняют в случившемся тебя, — вставил слово сидящий рядом директор. — Что ты можешь по этому поводу сказать? Не бойся, ты можешь нам всё рассказать, мы не будем чрезмерны в своей оценке произошедшего.

— И каким образом я напал на пятерых людей? Мадам Помфри запретила мне покидать лазарет, не говоря уж о том, чтобы разгуливать по замку. Да и если бы я с ними подрался… почему на мне нет и царапин? Это какой-то абсурд, — подняв бровь, Аарон задал этот вопрос, напрямую посмотрев в глаза профессора Стебль.

И действительно, пижама Аарона была чистой и опрятной, на лице не виднелось никаких ушибов, что в любой драке, да с таким количеством людей, являлось бы данностью, а не случайностью, да и выглядел он целиком как человек, которого только что вывели из приятного сна, а не как участник конфликта, произошедшего полчаса назад.

Помона от его слов, полных уверенности, немного подрастерялась. Она по своей сущности являлась добродушным человеком, которого мало что могло бы вывести из себя. Сразу обвинять Аарона, который казался невиновным, она не собиралась, но кредит доверия был больше на стороне её собственного факультета.

— Мои студенты… утверждают, что вы колдовали, это не было обычной дракой, к тому же мы нашли их за дверью лазарета в коридоре, а не где-то ещё в замке, — сказала спокойно та.

— Колдовал ли мистер Морвид или нет, проверить довольно легко, — добавил Дамблдор, бросив взгляд на тумбу, которая стояла рядом с его койкой.

— Я изъяла его волшебную палочку, ещё когда он попал ко мне, — проходившая мимо целительница вместе с подносом, полным пустых склянок, слышала всё и решила поделиться одним немаловажным фактом. Бросив это предложение, она прошла дальше, ни на секунду не остановившись.

Все сопроводили взглядом мадам Помфри, скрывшуюся в своём кабинете и вскоре вернувшуюся с палочкой. Положив оную на тумбу Аарона, она отправилась дальше заниматься пострадавшими.

— Можно? — спросил профессор Дамблдор у Аарона, кивнув в сторону палочки. В ответ Аарон лишь пожал плечами, говоря о том, что ему все равно.

Тот, достав свою палочку, принялся махать в различных жестах над вытянутой в его левой руке волшебной палочкой.

— Из этой волшебной палочки за последние дни точно не выходило никаких заклинаний, — вынес он свой вердикт, аккуратно положив палочку на место.

— Да и у меня нет конфликтов с первокурсниками Пуффендуя, — подлил Аарон.

— Пострадавшие были со второго курса и один с третьего, — сказала Минерва и, бросив взгляд на коллегу, спросила у той:

— Ты ведь не думаешь, что первокурсник смог бы управиться так с пятью студентами старше его?

Помона при открывшихся теперь обстоятельствах начала сомневаться.

— Это сделал он! Не верьте его словам! — внезапный громкий голос тут же привлёк внимание.

Ширма раздвинулась, открыв взгляды на бледное лицо кудрявого парня, что стоял, опираясь на перила койки, находившейся на противоположной стороне.

Второкурсник балансировал на одной ноге, вторая, забинтованная и пропитанная какой-то мазью, была приподнята над землёй.

Мадам Помфри, выглянувшая из другой койки, закрытой ширмой, тут же поругала парня, приказав вернуться в кровать, но тот, проигнорировав её, поднял палец и указал на Аарона с явным гневом на лице:

— Не обманывайтесь, это всё он, у него была палочка! Поверьте, он где-то её спрятал, — целительница такое непослушание и шум не могла оставить просто так, потому быстро подскочила к парню и силой затолкнула его обратно на койку.

— Возможно, мистер Кэрроу сможет пролить правду на эту историю, — предположил Дамблдор, и вскоре спящий слизеринец был также разбужен, однако это ничего им не принесло. Амикус, как и Аарон, утверждал, что спал всё это время, потому, соответственно, ничего знать не мог.

Конечно же, Амикус был прекрасно осведомлён об инциденте. В отличие от Аарона, он не спал на самом деле, а потому успел о многом поразмыслить касательно случившегося. Он слышал, как мадам Помфри, наряду с остальными прибежавшими профессорами, выгружала пострадавших на соседние койки и комментировала их травмы. Пробитая нога, свернутая в плече и почти оторванная рука, тяжелая травма головы, найденный почти выброшенный через окно ученик с изрезанным животом — стараясь не выдать себя, он с вниманием слушал все подробности и обстоятельства, при которых было найдено пятеро учеников.

Первой пришла в себя девушка, у которой оказался лишь перелом носа. Говорила она достаточно тихо, со страхом и дрожью в голосе, рассказывая о том эпизоде. Амикус, наряду с перечисленными целительницей травмами, смог прекрасно себе представить всю картину произошедшего.

Когда внимание администрации школы переключилось с Аарона на него, перед Амикусом встал выбор: сказать правду или соврать.

Недолго думая, он решил последовать воле Аарона.

«Если я совру, со мной ничего не станется, а вот если выдам его…» — Амикус, бросив короткий взгляд на едва улыбающегося Аарона, на секунду вздрогнул и тут же лёг на бок, показав, что хотел продолжить спать. — «Эти пуффендуйцы мне никто, в этот конфликт я не вовлечён, но вот этот парень… Мы с ним часто пересекаемся на занятиях, и это будет продолжаться долгие годы. Будет неразумно дать ему затаить обиду, мне спокойно жить всё ещё хочется.»

— Видимо, мы зашли в тупик. Предлагаю подождать, пока остальные не придут в себя, к тому времени Филиус как раз сможет к нам присоединиться, — сказал профессор Дамблдор, бросив короткий взгляд на мадам Помфри.

— Я не спущу с них и глаза, — заверила она, а когда директор и деканы ушли, она забрала палочки всех пострадавших, в том числе и Аарона. Забирая последнюю, та бросила осуждающий взгляд.

Слова словами, а Помфри, как и директор, неплохо разбиралась в психологии. Те эмоции, что проскальзывали в словах Рейны и Ларкинсона, были искренними и вызывали больше доверия. Своим мнением касательно произошедшего целительница не поделилась, всё-таки выяснять отношения учеников было не её работой, а что происходило на уме директора, мог знать разве что только он сам.

Волшебная медицина в совокупности с зельями творила чудеса, уже к вечеру все пришли в себя, а от их травм остались лишь болезненные воспоминания.

Директор и деканы вновь их навестили, теперь ещё и с профессором Флитвиком, и начался новый круг допросов, начатый на Аароне, а затем дошедший и до всех остальных.

И если версия Аарона была той же, что и в прошлый раз, то вот слова опрашиваемых пострадавших немного отличались, как от их первой версии, так и друг от друга.

Рейна изначально говорила, что она хотела встретиться с Аароном и поговорить с ним, сейчас же она уже говорила, что встретились они случайно, когда её сопроводили до лазарета её друзья. Ларкинсон придерживался той же версии, что в первый раз. Остин — студент факультета Когтеврана, прямо заявил, что хотел немного проучить гриффиндорца, но никак не ожидал, что на него нападут с темными заклятьями. Джереми — парень в очках, и вовсе заявил, что они хотели отомстить за пострадавших в раннем конфликте девушек.

То есть по сути выходила какая-то путаница: то ли они случайно наткнулись на Аарона, и тот без причин напал на них, то ли искали мести, и Аарон «нечестно» напал, используя темную магию.

Вопрос темной магии мадам Помфри опровергла сразу, сказав, что никаких следов при диагностике не выявила.

Но ещё больше все запутались, когда очередь по рассказу о произошедшем дошла до Скотта. Полный мальчик признался, что они действительно собирались отомстить Аарону за то, что тот некогда проявил агрессию к девушкам их факультета, но добавил, что до самого Аарона они не успели добраться. Конфликт случился как раз в коридоре, когда они размышляли над вопросом, как отвлечь мадам Помфри и вытащить того на разговор. В момент их обсуждений пришёл Остин, предложивший Рейне самому решить вопрос её мести, добавив, что он будет получше слабаков Пуффендуя.

— Нас это, конечно же, разозлило, а Ларкинсон, который, как и Остин, питает любовные чувства к Рейне, вышел из себя и напал на Остина. Мы не смогли с Джереми остаться в стороне, когда нашего товарища повалили на пол, потому вмешались. Когда Рейна из-за случайного толчка Ларкинсона упала, разбив себе нос, Остин вышел из себя и начал применять неизвестные мне заклятья… — пуффендуйцы и один когтевранец, которые слушали Скотта, на некоторое время потеряли связь с реальностью. Амикус да и, что соврать, Аарон тоже были шокированы «такой» интерпретацией событий недавних.

Профессор Стебль хваталась за голову, пытаясь понять, какой именно бардак устроили её студенты, профессор Флитвик с недоумением глядел на своего студента, пытаясь вытянуть из него хоть что-то разумное среди череды его криков: «Ты спятил, жирный идиот?», Минерва томно качала головой, мысленно осуждая детей, что пытались подставить её бедного и уже так слишком пострадавшего за жизнь студента. Мадам Помфри среди этого хаоса из криков пуффендуйцев решила тихо выскользнуть в свой кабинет. И лишь один директор стоял и улыбался, наслаждаясь цирковым представлением.

***

В итоге деканы, так и не сумев в этой мешанине версий найти конкретного виновного, да и вспомнив, что через два дня у тех начнутся экзамены, ограничились нравоучениями и снятием баллов со всех вовлеченных, в том числе и с Аарона, когда всплыла история о его стычке с девушками.

И всё бы хорошо, но главному виновнику сего один вопрос не давал покоя. На следующий день, когда его отпустили из лазарета, вернув все вещи, после занятий он первым делом решил найти Скотта, которого, как и всех, за исключением Остина, мадам Помфри отпустила на следующий вечер.

Когда тот покинул Большой зал после ужина и направился в сторону библиотеки, Аарон дал заметить себя. Полноватый парень, натянув улыбку, прервал свой путь, чтобы подождать, пока гриффиндорец не сократит расстояние между ними.

— Так и думал, что захочешь поговорить со мной, — первым начал Скотт.

Аарон, услышав его слова, оценил его взглядом, дабы понять, с каким человеком он имел дело.

«Маглорожденный и, судя по всему, не из самой обеспеченной семьи», — установив статус собеседника по одежде, он ответил:

— Хотел подставить Остина? — озвучил самую логичную на свой взгляд причину действий Скотта.

Он хохотнул и, покачав головой, сказал:

— О нет, меня с ним ничего не связывает, я в той компании и вовсе оказался, лишь потому что… — но не успел он договорить, как своё слово вставил Аарон.

— Предложили деньги, — Скотт на секунду опешил, но затем, уже более искреннее улыбнувшись, кивнул.

— Да, сто фунтов за такое плевое дело мне показалось легкими деньгами, у меня отец целыми днями пропадает на заводе и получает лишь 15 фунтов в неделю.

— Это я как раз прекрасно понимаю, — кивнул Аарон. — Но интересует меня, как ты сам понимаешь, не это.

— Да… Хотел узнать, почему я выдумал эту историю? На самом деле, всё довольно прозаично. Когда в первый раз приходили деканы с директором, я был в сознании, но обессилен, потому лежал себе спокойно, слушая всё, что происходит, — Скотт начал вспоминать, как лежал с тупой болью в руке, мысленно проклиная Аарона и Рейну, чем больше тот врал, тем сильнее в нём появлялось желание встать и пойти врезать ему, к сожалению, организм требовал, чтобы он лежал. В один момент, когда проскользнул скептичный вопрос профессора Макгонагалл к коллеге: «Ты что, думаешь, первокурсник смог бы разобраться с пятью студентами старше себя?», Скотт призадумался. В своём гневе от боли и факта поражения, он поймал себя на мысли, что совершенно упустил из вида одну истину — первокурсник спокойно раскатал их всех. От отвлечения внимания, выбивания сильнейшего и до захвата заложника — все эти моменты Скотт прокрутил у себя в разуме. Он, один из самых преуспевающих студентов второго курса среди маглорожденных, был побеждён вместе с другими людьми одним лишь единственным парнем моложе его самого. Да ещё и с таким треском. Чуть позже он услышал, как отпрыск рода Кэрроу заверял, что ничего не знал, поскольку спал, и Скотт понял, что тот по какой-то причине соврал. Он на первом курсе успел полежать в лазарете из-за температуры и мог поклясться, что уж крики из коридора даже мертвый бы расслышал.

Сам Скотт никогда не считал себя глупым парнем, отнюдь, в начальной школе он учился превосходно, а бедная жизнь и помощь отцу в заботе о младшем брате заставили его повзрослеть чуть раньше, чем все сверстники. Он понимал, что в жизни всё не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Честно и упорно трудясь всю жизнь, ты не станешь богатым, только спину надорвёшь и раньше облысеешь — это Скотт очень четко понимал. Конечно, изредка люди из низов выбивались в элиту, но для этого нужна была удача, а точнее умение ухватиться за улыбнувшуюся тебе удачу. В магическом мире всё было сложнее и проще одновременно: если ты родился не в той семье, то дорога в элиту для тебя закрыта. Та же однокурсница Рейна являлась для него наглядным примером. Да, та обладала финансовым достатком, но для всех выходцев из благородных родов она являлась лишь маглорожденной, даже будь у неё вместо фунтов тонна галлеонов, она все равно в их глазах осталась бы навсегда лишь маглорожденной. Достаточно быстро осознав эту жестокую реальность, Скотт решил, что только сила сможет помочь ему выбиться в этом мире. Он каждый день штудировал множество учебников, практиковался в заклинаниях, а в итоге… А в итоге какой-то первокурсник с лёгкостью побеждает его.

«Магический талант, семья, деньги — куда ни глянь, мне ни с чем не повезло.»

Лёжа в койке, он успел о многом поразмыслить. Возможно, будучи магом он бы мог выбиться в магловском мире, но страх перед министерством магии, которое могло выследить за неправомерное колдовство среди простецов, рушило эту надежду, потому свой путь он видел только в магическом мире. И всё же он понимал, что самостоятельно ничего не добьётся, ему нужна была опора, человек, который бы помог ему пробиться на достойный уровень жизни в обществе.

В какой-то момент после ухода деканов он отправился в уборную, и пока шёл, успел увидеть своих пострадавших товарищей, которые глядели волком на одного конкретного человека. Аарон, кстати, выглядел спокойным, даже слишком. Скотт сам себе признавался, что попади он в такую ситуацию, точно не смог бы сидеть так, с увлечением читая книгу по… психологии? Читавший книгу Аарон выглядел задумчивым и время от времени бросал взгляды в сторону Рейны, которая пыталась отвлечься разговорами с Остином. Если бы не присутствие мадам Помфри, которая время от времени расхаживала по лазарету, Скотту было бы не трудно представить, что бы могло произойти.

«Захотят отомстить, бросятся кулаками вперёд и…» — почему-то ему показалось, что даже случись так, исход был бы тем же. Когда Аарон, читавший книгу, поднял на него взгляд, он отвернулся и поторопился быстрее пройти в уборную лазарета. Его сердце стучало быстрее от страха, что был навеян недавней травмой.

«Этот парень… с ним лучше не враждовать. Пока это сходит ему с рук, он будет творить всё, что ему заблагорассудиться. Открыто врёт преподавателям, спокойно калечит людей, и, судя по всему, в глазах того парня из рода Кэрроу у него есть авторитет, такой человек… пойдёт далеко, как бы несправедливо это ни звучало. Одного его магического таланта хватит на это. Я даже немного завидую», — и тут до Скотта, который стоял перед раковиной, дошло — это оно, тот самый шанс. Поезд, что возможно вытянет его из серой массы!

До вечера, в ожидании повторного прихода деканов и директора, Скотт думал о том, как ему поступить. Вероятно, скажи он всё, как было на самом деле, вражды между ним и Аароном не возникло бы, но о возможной дружбе или, точнее, союзничестве говорить не приходилось. Риск, возможно, того не стоил, но по итогу, взвесив все за и против, Скотт сделал свой выбор.

Конечно, всё это Аарону он раскрывать не стал.

— Пока я лежал, успел о многом поразмыслить. Хоть, на мой взгляд, ты и отреагировал немного чрезмерно, но был в своём праве. Враждовать с тобой не хочу, одного урока мне хватило, — на секунду приподнял он правое плечо. — Ты волшебник талантливый, и думаю, далеко пойдёшь, потому, можно так сказать, я решился на эту небольшую услугу. Вот, — закончил Скотт.

Аарон на секунду прикрыл глаза, обдумывая некоторые логические несостыковки в поступках и словах Скотта.

«Хотел сразу обозначить, что идёт на мирную, потому подставил своих однокурсников? Мутный тип. Да и его слова о том, что он хочет таким образом оказать мне услугу… Хах, понял, в шестёрки набивается», — Аарон с таким сталкивался не впервые. Дети, выросшие на улицах, были довольно чуткими и с охотой шли за самыми сильными, тем или иным образом набиваясь в их «банды». Аарон, так или иначе, всегда умудрялся переживать столкновения с другими беспризорниками или сразу с несколькими одновременно. Среди уличных ровесников у него даже было своё погоняло — «Шрам», из-за шрама на брови. И бывали случаи, когда слабые хотели пойти под его крыло, но Аарон всех отвергал. Ему проще было выживать в одиночку, да и доверять свою спину кому попало он не осмеливался. В то время любая серьёзная ошибка могла стоить ему жизни.

«Спрашивается… какая мне польза от этого Скотта? Будет ли полезно иметь своего человека на другом факультете? Насчёт остальных факультетов не скажу, но с пуффендуйцами я определено пересёк черту, теперь ко мне их студенты точно не будут относиться хорошо, максимум нейтрально, как минимум враждебно, и в случае, если те решатся подгадить мне, Скотт сможет предупредить, чтобы я был начеку. Парень он вроде сообразительный, вон, первым решился на шаг, когда я схватил Рейну. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет», — мыслил Аарон гораздо быстрее любого обычного студента. Несколько секунд, и он уже принял решение.

— А что ты будешь делать с однокурсниками, они ведь просто так не оставят твоё предательство? — решил Аарон оценить, насколько тот широко мыслил.

— Сейчас начнутся экзамены, им будет не до меня, а потом наступят каникулы. Думаю, за три месяца они поостынут… Ну, а в крайнем случае переведусь на другой факультет, — пожав плечами, поделился Скотт.

— Хм-м… После того случая они с тобой говорили? — решил уточнить Аарон.

— Нет, оскорбили пару раз, рассказали всё всем на факультете, и теперь меня просто игнорируют либо косятся, — открыл он.

— Отлично, если будет возможность, просто скажи, что я заколдовал тебя, из-за чего ты и рассказал ту историю. Может поверят, может нет, но лучше так, чем никак не оправдываться.

— По-о-онял, — протянул Скотт. — Но у тебя из-за этого не будет ещё больше проблем с моим факультетом?

— Проблемы? — слегка улыбнулся Аарон, после чего развернулся, чтобы уйти, напоследок сказав. — Не забивай голову ненужными вещами.

«Мне не привыкать…»

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод