Элиза. Я перевоплотилась в благородную злодейку, ну почему это случилось? 182 глава.

Убедившись в том, что Эрик немного успокоился, я тоже взяла стул и поближе подсела к нему. Время не терпит отлагательств, и сейчас выдался хороший шанс убедить Эрика. Ну,в крайнем случае, завтра.

“Я прекрасно понимаю, что беспокоит барона Довадайна. Мы хорошо обдумали твое предложение.”

“ Ну, тогда, в чем дело?”

“Однако ты рассуждаешь неверно. Поскольку ты являешься членом семьи эрцгерцога Довадайна, тебе следует смотреть на ситуацию не как рыцарь, а как политик.”

Я разговаривала с Эриком довольно жестко, и хотя он выглядел слегка удивленным, он снова напрягся и прикусил губу.

Я тяжело вздохнула. По его реакции я прекрасно понимала, о чем он думает, даже если он не говорил это вслух.

“Калдия, ты, должно быть, уже все знала и поэтому привела меня сюда.”

Я промолчала, так как это была правда, но я не знала, как Эрик отреагирует на мои слова после того, как снова встретится с ранеными солдатами.

Во-первых, частично я уже достигла своей цели, когда привезла Эрика в Форт-Югфена. Благодаря этому, уладился конфликт в дворянской школе, и Эрик вынужден был официально отказаться от своего предыдущего заявления.

Я надеялась, что, увидев истинное состояние раненых солдат, он сможет не только помочь им, но и, поощряя других, вдохновиться сам.

В нем действительно появилась страсть, но пошла она в противоположном направлении. Я ожидала, что, будучи политиком, он также займет и точку зрения рыцарей, тем самым встав на сторону обычных солдат. Имея сострадательность к гражданам, он не видит преимуществ для Арсии, и даже не понимает решимости солдат, готовых стоять на смерть на поле боя, поэтому он сможет говорить им только пустые, бессмысленные слова.

“ Даже если ты ошибаешься, ты не тот, кто будет стоять до последнего на поле боя, и ты не родился, чтобы стать рыцарем.”

Те, кто идут на фронт, должны быть готовы к своей смерти и к смерть своих друзей. В то время, как политики обязаны отстаивать еще и свои позиции. Они должны быть готовы защищать жизнь своих граждан так же, как и свою собственную, и иметь решимость распоряжаться жизнью других для этой цели.

И, в отличие от Эрика, я обладаю гибкостью и могу адаптироваться к различным обстоятельствам и ролям. Могу быть и в роли политика, и в роли рыцаря. Размышляя над этим, я продолжала читать ему лекцию.

“Смерть пугает солдат. Поэтому на поле боя могут находиться только те, кто готов умереть. Те, чьи сердца сломлены, могут сбежать оттуда. Для оставшихся храбрых солдат бегство с передовой считается личным оскорблением. Барон Довадайн, приехав сюда, будешь ли ты по-прежнему настаивать на оскорблении тех, чья жизнь подвергается смертельной опасности? Сбежишь ли ты обратно в Королевскую столицу и что ты скажешь Зигхарту?”

Если Эрик вернется в Королевскую столицу в таком состоянии, то армия Арсии ничего не сможет сделать с армией Риндарлов, которая будет использовать своих рабов в качестве щита, и будет вынуждена оставить Форт- Югфена.

А это, в свою очередь приведет к тому, что все наши предыдущие победы будут полностью аннулированы.. И, к довершению ко всему, имя и честь генерал-командира маркиза Роленцора просто уйдет в небытие.

Когда я упомянул имя Зигхарта, лицо Эрика сильно исказилось. Казалось, он вот-вот расплачется, как маленький ребенок.

Ну, из того, что я помню из своей прошлой жизни, парни тринадцати лет считаются еще молодыми. Сейчас мне столько же лет, как и ему. Но, если рассуждать здраво, то тринадцать лет означает переход во взрослую жизнь.

Вот почему, хотя я и понимала, что он еще недостаточно взрослый, чтобы справляться со всем этим, я отличалась от него тем, что проживала не первую жизнь.

“ Ты должен понимать свою роль.”

Когда я пытаюсь думать как ребенок, то чувствую, что даже могу понять Эрика. Когда я думаю о том, что в его жизни больше нет женского образца для подражания, он кажется жалким, но то, что я сочувствую ему, совершенно не означает, что я буду с ним дружить.

В ситуации, когда в комнате находимся только мы вдвоем, казалось нелепым скрывать свои чувства.

Хотя выражение лица Эрика оставалось искаженным, как будто он собирался заплакать, он не отводил от меня взгляда до самого конца. Думаю, это первый раз, когда мы так долго смотрим друг другу в глаза.

“Я все понял. Только что….и с Зигом я поступил неправильно….”

Тем не менее, в конце концов, на этот раз он был честен в выражении своих чувств, и поэтому опустил голову.

Когда я уводила унылого Эрика в его комнату, мне по дороге встретился Пауло.

“ Госпожа Элиза, тебя зовет Граф Эйнсбарк.”

“ Прямо сейчас?”

“Да. Он также велел мне сообщить об этом и барону Довадайну. Наши разведчики доложили, что войска Денселя покинули столицу, и нашей королевской армии приказано немедленно вернуться на передовую.”

"Понятно,”- кивнула я, искоса посмотрела на Эрика, который все еще стоял понурый и отрешенно смотрел вниз. Мне показалось, он заметил, что я наблюдаю за ним, поэтому тут же отвернулся и посмотрел в сторону больницы, утвердительно кивнув.