Альдерамин в небе Том 3. Пролог

Том 3. Пролог.

Раз в году, звуки скрипок и барабанов наполняют праздничным настроением горы Великой Альфатры.

Незадолго до назначенного часа, племя Шинарк делится на две группы, каждая из которых выполняет определённые задачи. Молодые спускаются с горы, чтобы “помолиться” в храме, когда как старейшины и дети готовят вкусное пиршество к этому благоприятному дню и ждут их возращения.

Как только первая группа заканчивает молитвы и возвращается в деревню со своими духовными партнёрами, долгожданный Духовный День Благодарения начинается с сумерек. В сопровождении музыки и песен всё племя с удовольствием принимает участие в торжестве. Люди, обычно проявляющие бережливость и выживающие на небольшой порции кукурузного крахмала, который мог составлять ежедневный рацион, сегодня считали единственным днём, когда им было дозволено открыть сараи, в которых хранились запасы, и праздновать, как душе угодно.

Жители Шинарк приготовили почётные места для духов, потому что они были настоящими, центральными элементами этого праздника. Кроме того, они подготовили Танец Благодарения, выказывая сердечную признательность тем, кто сидел на этих почетных помостах. Танец будет исполняться танцорами в течение трёх дней и ночей.

Что касается вышеупомянутых духов, хоть у них и была свобода в передвижении, они предпочитали сидеть тихо на своих помостах и просто принимали эти искренние чувства. Возможно, они делали это, потому что понимали чувство, называемое “благодарностью”. По крайней мере, с точки зрения неторопливого постороннего так считал Анарай Кан.

Однако, эта была лишь прерогатива взрослого, чтобы насладиться таким фестивалем в полном объёме, так как детям не было места в нём после банкета на закате. Те, кого отправили домой в помазанный час, могли лишь с завистью слушать хриплые возгласы празднования, неохотно уходя в свои постели.

— Серьёзно!? Как нечестно.

Недовольство проскользнуло сквозь надутые губы мальчика, который тоже не был исключением. Молодой иностранец, присоединившийся к экспедиции Анарая Кана в горы Великой Альфатры, был 8-летний Икта Солорк.

В кромешной тёмной комнате, лишённой света, Икта, укрывшись одеялом, лежал на жёсткой кровати в одиночестве. Время заключения духовного контракта определялось по усмотрению его родителями, поэтому в настоящее время у него не было духовного компаньона. Даже если бы у него был партнёр, его дух, скорее всего, принял бы участие в обычаи Шинарк и послушно наблюдал бы за Танцем Благодарения с его возвышенного места.

Икта действительно не хотел спать, и подумав о том, что со стариком Анараем что-то не так, поник. Если он собирался учить морали о том, что “детям следует пораньше ложиться спать”, то ещё с самого начала ему стоило запретить Икте присоединятся к экспедиции.

На самом деле, горы Великой Альфатры не место для 8-летнего ребёнка. Ещё тогда, когда Икта ступил на эту землю и увидел истинную высоту, скрывающуюся в облаках, он не мог понять, чувствовал ли он себя в восторге или был в полном отчаянии.

К счастью, деревня, в которую они прибыли, находилась лишь на 40% от общей высоты. Однако если пройти весь путь пешим ходом, то Икта мог переоценить науку, которая так была любима Анараем.

Несмотря на все недовольства, Икта никогда не жаловался. Причиной этому было то, что даже участвуя в таком изнурительном походе, он по-детски гордился тем, что является “членом экспедиции”. По той же причине, самый юный “Ученик Анарая”, признанный профессором, был крайне недоволен сложившейся ситуацией.

— Так. Решено. Я сбегу.

Решившись, Икта приподнялся с кровати. Он и не думал, что может пойти куда угодно, однако он считал, что его настроение однозначно улучшиться, если сравнивать с тем, как он до этого проводил время. К тому же, если ему будет сопутствовать удача, ему повезёт попробовать, так называемое “вино”, которое все взрослые прятали от него. Учитывая счастье, испытываемое при его употреблении взрослыми, оно должно быть очень вкусным.

Не вставая с кровати, Икта потянулся и нащупал свою обувь, однако в этот момент внезапный порыв холодного ветра пронёсся с другой стороны комнаты. Шум снаружи быстро проник внутрь, и тишина вновь окутала комнату.

— Кто здесь!?

Понимая, что дверь была открыта до того, как её быстро закрыли, Икта спросил во тьму, так как не верил, что один из его спутников из экспедиционной группы вернулся. Даже в тишине он мог чувствовать мощный взгляд, которым на него уставились.

Воздух передавал ясное, но постепенное движение, когда таинственный человек слегка приблизился к Икте. Как только он собирался осторожно подняться на ноги, его тело было плотно обхвачено кем-то спереди.

— Ааа!

Потрясённый Икта рефлекторно махнул руками и толкнул жалюзи, висящие перед окном. На мгновение лунный свет проник в тёмную комнату. Тем не менее, для глаз, которые уже привыкли к темноте, этого света было более чем достаточно.

— Это ночной визит, Икта!

Крошечный свет в темноте обнажил блестящую улыбку молодой девушки, которая крепко обнимала Икту, лишив его возможности двигаться.

— А, так это ты. Ты меня напугала, Нана.

Его горло ослабело от недавнего напряжения. Одновременно Икта вздохнул и назвал имя другого человека.

У неё была шоколадная, выцветшая от сильных солнечных лучей, кожа. Её чёрные волосы были сплетены в два коротких конских хвостика по бокам лица, а её круглые глаза вызывали ощущение безгранично любопытной белки. Хоть она и была старше Икты на 2 года, но её телосложение, выглядывающее из-под короткой майки, не сильно отличалось от Икты.

Её звали Нанаку. Поскольку члены племени Шинарк обходились без фамилии, то к ним так просто обращались по именам. Сократив её имя до Нана, было жестом его близости. Однако несмотря на оказанную ему привилегию, прямо сейчас Икта был озадачен действиями того, кто на него так пристально смотрел.

— И что это такое, ночной визит?

— А!? Ты не знаешь!? Ладно… Я тебя научу!

Нана ослабила свои объятия и потянулась к плечам Икты, чтобы повернуть его тело прямо к ней. Они оба были в непосредственной близости друг к другу и находились на кровати.

— Что касается ночного визита… В канун Духовного Дня Благодарения женщины добровольно разыскивают мужчин с перспективным будущим и просят их разделить с ними постель!

— Хм... Я этого не знал.

— Хо-хо-хо, Икта ты можешь знать многое, но о самых важных вещах ты не в курсе!

Нана вздула грудь с гордым выражением лица, но её оппонент, Икта, пришёл к выводу о тому, что это такая уникальная традиция племени Шинарк. Будучи последователем науки, любопытство побудило юношу поинтересоваться деталями.

— Эм… А что происходит после того, как они делят постель?

— Ась?

— Только не говори мне, что это всё!? Поскольку это особая просьба, то разве после ничего не происходит!?

Столкнувшись с невинным вопросом, идеально подходящим для детской логики Икты, Нана начала размышлять ещё более невинно.

— Ну… Может они идут спать?

— Мэ… Как скучно. Неужели им совсем нечем заняться, кроме как идти спать?

— Ты… А ты прав… Может, тогда они болтают друг с другом?

— Похоже на то. Кстати, Нана, ты тоже не в курсе, что они делают после, да?

Икта врезался прямо в суть дела, заставив Нану отвести лицо, поскольку она временно потеряла дар речи.

— Это… Это не моя вина! Мои мама и папа, а также старики, отказываются говорить мне, что происходит после! Неважно, у кого я спрашивала, каждый отвечал “вырастешь, узнаешь” и начинали включать дураков!

— Хм… Отказываются говорить детям… Попахивает секретом. К тому же специально выбирают ночь Духовного Благодарения, проходящего лишь один раз в год. Должно быть у этого есть причина.

— Да, да! Ещё и не дают попробовать эту штуку, которую зовут вином. Взрослым так нравится их секреты!

— И то правда… Что же, тогда давай выйдем наружу и потрясём их жизни…

Загоревшись идеей восстания, Икта почти встал с кровати, но Нана неистово потянула его за воротник. Впоследствии этого, Икта с ужасом упал на кровать.

— Подожди секундочку, Икта! Нечто подобное, мы успеем сделать и завтра!

— Я же сказал, Нана. О чём ты вообще думаешь?

— Если бы я знала ответ, то не держала тебя, однако… Если подумать, то во время ночного визита люди посещают спальную зону другого человека. Не означает ли это, что мальчик и девочка должны быть одни?

— Хм… В этом что-то есть.

— Да? Тогда… Хоть и ненадолго, но как насчёт того, чтобы мы просто поболтали немного? До этого мы ведь разговаривали о другом, о твоих старых историях, которые тебе рассказывала мама?

— Ну, если ты хочешь. У меня осталась ещё куча историй. Так, с какой бы начать…

— Ах! Подождите немного!

Нана протянула руку, чтобы остановить Икту, когда тот собирался говорить. После этого, немного поколебавшись, она развернулась, чтобы облокотиться спиной на молодого человека и использовала всё своё тело, чтобы обернуться вокруг Икты.

Не в силах угадать цель такого странного действия, Икта открыл рот, чтобы возразить.

— Я же уже говорил Нана, мне тяжело.

— Ну, а что такого? Так я могу идеально тебя слышать.

— Ты… Ладно… Если тебе так удобно… Кстати, есть ли смысл в такой позе?

— Не обращай внимания. Раз я не знаю, чем люди занимаются во время ночного визита, то я просто буду делать то, что хочу.

Услышав это, Икта иронично рассмеялся, а после, кивнув головой, начал рыться в чертогах своей памяти, чтобы выбрать подходящий рассказ. Удовлетворяя желание молодой девушки услышать историю, вот как-то так, они продолжали болтать пока небо не начало светлеть. Это стало незаменимым моментом в их юной жизни, который глубоко запечатлелся в их воспоминаниях.

…..И кто бы мог подумать, что такая милая история получит продолжение в нынешнем кошмаре.

Сейчас в горах Великой Альфатры, молодой человек и девушка, разделившие друг с другом воспоминания о детстве, смотрели друг на друга. От прошлого отличалось всё, кроме них самих и места, где они находились. В настоящее время, парень был солдатом, а девушка вождём целого племени. Собравшись здесь, после кровопролитной войны, они выглядели, словно, победитель и побеждённый.

В тёмной палатке, Ятори торжественно развязала верёвку, которой связали руки Дал Нанаку. Сидя на против девушки, Икта смотрел на неё с расстояния вытянутой руки, способной очистить девушку от грязи.

— Что ты творишь? Зачем ты меня развязала?

Понимая, что теперь она военнопленный, Нанаку была сбита с толку событиями, которые превзошли все её ожидания. Икта был тем, кто ответил ей.

— Это потому, что независимо от того, сколько раз мы принесём свои извинения кому-то, находящемуся под стражей, самым благоприятным толкованием будет изменённая форма принуждения.

Ещё одна совершенно неожиданная, прозвучавшая фраза заставила Нанаку сморщить брови.

— Извиниться? И за что это вам, тем кто одержал победу в этом конфликте, извиняться перед нами, проигравшими?

— За все те зверства, которые мы совершили.

Икта ответил без колебаний. Однако воспринимая сказанное победителями, как совершенную наглость и лицемерие, Нанаку наполнилась неизмеримой яростью.

— ЧУШЬ! Вы не найдёте ни одного воина племени Шинарк, который не был бы готов умереть в бою! Если победители извиняются из-за своего высокомерия, то такие действия лишь оскорбляют наших воинов!

Враждебный взгляд сконцентрировался на Икте. Даже Ятори, которая была по другую сторону баррикад, разделяла гнев Нанаку. Такая гордость присуща всем воинам, но…

— Если бы подобные жёсткие меры были приняты на поле боя, я бы даже не подумал извиняться.

Икта лишь покачал головой, чтобы разрешить это недопонимание.

— Во-первых, основное решение “Пойти или не пойти войной на племя Шинарк”, было принято высокопоставленными офицерами, которые обладали правом решать такие вопросы, поэтому мы не можем взять на себя ответственность, даже если бы захотели. Точно так же праведность самой войны можно описать таким же образом.

— …?

— Во-вторых, независимые тактические решение принимали офицеры более низкого ранга, я в их числе. Нашей основной задачей было уничтожение ваших сил наиболее эффективным методом – за это я не собираюсь извиняться. Такова уж война. Даже не учитывая моё мнение, сейчас я здесь в роли солдата, который должен внести свой вклад в военные цели. За это я тоже не собираюсь извиняться.

Не то, чтобы он пытался этим гордиться… Просто он хитро провёл чёткую линию, перед тем как перейти к основной теме.

— То, что имеет значение, это зверства солдат на фронте, которые находились под нашим непосредственным командованием. Таких офицеров низкого ранга как мы. За эти ненужные жестокость и убийства обычных жителей, за это отвратительное поведение, я приношу свои искренние извинения. Всё это вышло за какие-либо допустимые границы дозволенного, другими словами, стало результатом нашей неспособности обуздать собственные силы.

Как только Икта закончил говорить эти слова, он своим взглядом подал Ятори сигнал. Огневолосая, молодая девушка вздохнула, прежде чем вытащила кинжал с правой стороны своей талии, и передала оружие вместе с деревянной плашкой Икте.

— Я не настолько высокомерен, чтобы рассчитывать на твоё прощение здесь и сейчас, учитывая, что это не вернёт мёртвых к жизни лишь потому, что я извинился.

Когда он сказал это, он положил сплошной кусок древесины на землю. Многочисленные порезы и вмятины на поверхности этого инструмента показали его частое использование для ремонтных работ.

— “Мои соболезнования”, “извините” или “мои искренние сожаления” - эти лишь короткие фразы неспособные уничтожить человеческое преступление. Тогда, что такое акт раскаяния!? Что это значит!? В моей юности было время, когда я глубоко задумывался над этим вопросом.

Расположив ладонью вверх, Икта широко развёл левой рукой по поверхности деревяшки.

— Знаешь, есть одна история. Давным-давно, ещё в эпоху, когда не изобрели ветряных винтовок, когда ещё не было арбалетов, здесь в горах Великой Альфатры жил охотник. Его способности владения луком были настолько невероятными, что он мог попасть в оленя, находящегося внизу, с самой вершины горы. Все в горах были в восторге от его таланта, а все животные страшились его. Однако, возгордившись своими способностями, в один день он попал стрелой в местную, молодую девушку, находившуюся между ним и его добычей.

Грудь Нанаку сжалась, когда она слушала, как молодой человек рассказывает свою историю. Однако она не сразу смогла определить, что это была за ностальгия.

— Упав на колени перед молодой девушкой, которая была серьёзно ранена, охотник глубоко пожалел о своём высокомерии. Используя своё состояние, он принёс девушке кучу вещей, а также сказал все слова сожаления, которые только знал. Однако отец той девушки отказался его прощать, сказав: “Несмотря на всё, что ты сделал, подарки – это лишь вещи, а всё, что ты сказал – это лишь слова. Где же тут чувства истинного раскаяния?”. И тогда, он преподнёс охотнику маленький нож.

Когда Икта дошёл до этого момента в рассказе, почему-то его мизинец был плотно обмотан верёвкой. Кровообращение было заблокировано от кончика пальца и в результате этого палец стал смертельно бледным.

Осознавая, что обстоятельства идеально подходят традиции, всё тело Нанаку окоченело.

— Вглядевшись в нож, охотник сам пришёл к ответу. Первое, что должен сделать человек, совершивший ошибку, это гарантировать то, что он или она не совершит этого снова. Лишь обеспечив эту гарантию, тебе будет дозволено прощение. В этот момент охотник осознал, что от него просят сделать с ножом. С этим, он по-настоящему сможет гарантировать тот факт, что он не совершит ту же ошибку снова.

Лезвие задрожало, когда было прямо над одной третьей частью мизинца. После правая рука, держащая кинжал, начала испытывать сопротивление.

— Гхаа!

Разрез не был идеальным. Лезвие остановилось на середине пути, достигнув кости. Поэтому пока эта часть пальца не была полностью отделена, ему пришлось повторить движение ещё пару раз. Несмотря на то, что кровопотеря была уменьшена заранее подготовленными, обмотанными верёвками, служащие в качестве анестезии, это ничуть не стёрло боль. Нервы, соединяющие его кончик пальца с мозгом, заставили его испытывать боль.

— Ммммммммм!

Как только самый пик боли прошёл, Икта, едва восстановив дыхание, продолжил рассказ.

— Охотник отодвинул в сторону мизинец и безымянный пальцы правой руки, и был готов уже лишиться трёх пальцев, которые были необходимы для натяжки тетивы лука. Отец девушки спросил: “Не можешь от них отказаться?”. Охотник лишь покачал головой и ответил: “Да, это правда, если отрежу себе эти три пальца, то никогда не совершу туже ошибку. Но при этом, я также никогда не смогу возместить ущерб. Ошибку, которую я допустил как охотник, должна быть возмещена правильным образом жизни охотника. Отказавшись от лука, я будто бы сбегу от ошибки. Поэтому я отрежу себе 2 самых бесполезных пальца для охотника, которые символизируют мою гордость, а 3 оставшихся оставлю как извечное напоминание о совершённом.” Говорят, что решимость этих слов убедила отца молодой девушки, и он, наконец, принял искупления охотника.

— С тех пор, “отрезание пальцев” стало традицией в племени Шинарк. А той, кто мне рассказала эту историю, была ты, Нана.

— Подожди… Ты же…

Икта не стал дожидаться пока Нанаку полностью всё вспомнит и положил остриё кинжала на вторую часть своего мизинца. В этот раз от даже не колебался. Полностью приложив свой вес, перед толчком он даже сделал ещё один шаг, распиливая плоть кинжалом вперёд и назад. Его стиснутые зубы, борющиеся с болью, пришли к тому, что начали разбиваться друг о друга.

— ААА… Умф… Я должен поблагодарить охотника из этой истории. Если бы он отрезал себе большой палец, то мне, скорее всего, пришлось бы отрезать себе голову. В конце концов за мои ошибки как командира, независимо от мыслей или порядка, несёт ответственность всё, что выше шеи.

Икте потребовалось в два раза больше времени, чтобы удалить вторую часть в сравнении с первой. После этого он переместил лезвие на край оставшегося обрубка, длина которого едва превышала треть пальца. Верёвка, служившая наркозом, давно утратила своё действие, и свежая кровь вытекала из кровавой раны на деревяшку. Находясь в стороне, Ятори могла лишь с испуганным выражением лица наблюдать за происходящим.

Очевидно, никто не приказывал ему этого делать, и никто не стал бы возражать, запнись он на середине, однако Икта оставался стойким. После отчаянных усилий, от разорвал на части последний кусок мяса и кости, которые ещё недавно были едины. И в тот момент, когда клинок выскользнул из его правой руки, Ятори пошла вперёд и начала обматывать рану.

Нанаку оторвала взгляд от трёх мясных кусков, лежащих на плашке, и посмотрев в лицо молодого человека, который навсегда простился со своей плотью, спросила дрожащим голосом.

— Как… Как тебя зовут?

— Прапорщик в Имперской Армии Икта Солорк… Много всякого произошло с нашей последней встречи. Как видишь, у меня теперь даже фамилия другая.

После того, как молодой человек назвал своё имя, слёзы потекли с глаз Нанаку.

— Ты… Икта? Это… правда ты?

— Да… Давно не виделись, Нана. Знаю сейчас неподходящее время говорить такое, но ты выросла в такую красавицу.

В тот момент, когда она услышала эти слова, Нанаку немедленно отвела взгляд от молодого человека и опустила голову, отчаянно пытаясь сдержать взбушевавшиеся эмоции. Хоть Икта полностью разделял её чувства, он не отрывал взгляда.

— Ятори, ты достаточно обвязала. Сейчас лучше верни ей это.

— Хорошо.

После того, как все приготовления были закончены, Ятори встала и достала из своей униформы небольшой свёрток с крошечным прямоугольным предметом.

— Держи. Это, кажется, твоё.

У Нанаки было смущённое выражение лица, когда она принимала предмет, предложенный ей Ятори. Она осторожно развернула свёрток и затаила дыхание, когда её глаза пробежали по чёрной прямоугольной форме внутри.

— Это… Не может быть…

— Это духовный камень твоего партнёра. Кажется, его звали Хишия. После предыдущего сражения нам повезло, что мы смогли его восстановить.

Услышав эти слова, Нанаку зарыдала, прижавшись лбом к камню души. Её потерянная вторая половина вернулась - это возвышенное убеждение вызвало дрожь во всем её теле.

— Нана, взамен этих трёх кусков плоти, я надеюсь, что ты сможешь принять наши три просьбы.

В настоящее время она не могла сформулировать ответ. Икта двинулся вперёд, полностью осознавая жалость своих действий.

— Во-первых, как мы и говорили ранее, прими наши искренние сожаления. Второе, пожалуйста, одолжи нам силу племени Шинарк, чтобы противостоять священной Альдеранской армии, которая вторгнется на север.

— ЧТО!?

Её обязанности вождя заставили несчастную Нанаку поднять голову. Чтобы проявить должное уважение к своим действиям, Икта также начала переговоры с позиции прапорщика Имперской армии.

— Прямо сейчас армия Ра-Саи-Альдерамина приближается к нам. Я уверен, ты понимаешь, что это значит. Они хотят воспользоваться удобной возможностью, представившейся им в виде длительного и изнурительного сражения Северного Крепости с племенем Шинарк. Прямо говоря, Священная Альдеранская Армия лишь пешка в этой игре, когда как истинным зачинщиком всего этого, является Республика Киока. Также, те, кто учил вас партизанским тактикам, тоже пришли из Киоки.

— Что!? Хочешь сказать, эти ребята из Альдерамина пройдут по Лестнице Бога, чтобы вторгнуться в Империю?

— Я тоже был бы настроен скептически, если бы не увидел этого собственными глазами, и всё что я могу сказать, это что мы просто не предусмотрели подобное. Однако ты же понимаешь ситуацию. Они здесь для того, чтобы стереть нас. Во имя “спасения духов” они стремятся одновременно уничтожить племя Шинарк и Северный Гарнизон.

В рамках своей суровой оценки, Икта решил порассуждать. То, как Священная Альдеранская Армия будет относится к Шинарк, зависит от стратегических целей врага. Если бы он сражался на стороне врага, скорее всего, он бы сначала установил дружественные отношения с племенем и продолжил бы их подталкивать к сопротивлению против Северного Гарнизона. Подобное бы увеличило число потенциальных союзников, боевую мощь которых можно было бы использовать, и это, пожалуй, была наиболее эффективная тактика.

Тем не менее, вероятность того, что враг использовал такую тактику, составляет менее 50%. Ра-Саи-Альдерамин глубоко религиозная и высоко православная страна. Основываясь на этом, даже если бы с племенем они были в стратегически удобных отношениях, было весьма сомнительно, что они проявят снисходительность к еретикам Шинарк.

При этом, если учесть, что они вступили в союз с Республикой Киокой, страна, технологический прогресс которой противоречит учениям Альдерамина, то подобное предположение можно опровергнуть. Именно поэтому Икте было необходимо полностью использовать свои личные отношения с Дал Нанаку и нанести удар первым.

— Если ты готова предоставить свои силы в борьбе с Священной Альдеранской Армией, то я могу гарантировать тебе положение племени Шинарк в Империи. Это неизбежно, что горы Великой Альфатры будут завоёваны, поэтому с нашей стороны мы может предложить вам место для поселения. У Империи куча территорий, с которыми она даже не знает, что делать. Думаю, не будет проблемой найти такое место, которое подходило бы под все ваши требования.

— Это твоё лично предложение? Или…

— Это единое согласие всего Северного Региона. К тому же мы получили одобрение от генерал-лейтенанта Сафиды. Пока я жив, этот договор не будет расторгнут. Кроме того, кое-кто ещё, обладающий властью, окажет поддержку для этого.

Помимо своего положения в качестве “Имперского рыцаря”, Икта также мог использовать свои связи с принцессой Шамию. При правильном использовании эти активы могли достичь такого влияния, которые бы позволили торговаться хоть целой страной. Предостережение заключалось лишь в том, что ему ещё предстояло дожить до этого момента.

— Боюсь, у нас больше нет времени совещаться. Пожалуйста, дай нам свой ответ, вождь племени Шинарк.

Икта давил на Нанаку. Будучи вынуждена принять важное решение, она немного поколебалась, а затем решила задать свой собственный вопрос.

— А последнее что?

— А?

— Не ты ли отрезал себе 3 куска от пальца!? До этого ты назвал лишь 2 своих просьбы.

— Ну…

Это было проницательное наблюдение. Используя свою безупречную правую руку, чтобы почесать голову, Икта горько посмеялся.

— Это, пожалуй, самая важная просьба. Если возможно, то могу я и дальше называть тебя Наной?

Чувство времени Нанаку остановилось. Даже Ятори, которая наблюдала за переговорами, прижала руку ко лбу с выражением недоверия на лице.

— Ты… Только не говори мне… Что только ради этого…

— Первый и второй разрез были сделаны мной как солдат, когда как третий раз был искуплением вины как друга… Если честно, то даже если это и традиция, я правда не хотел преподносить такое кровавое подношение девушке.

Молодой человек сказал это, опустив голову, чтобы посмотреть на отрубленные части своего тела. Нанаку могла только вздохнуть.

— Если бы ты стал ужасным человеком, то мне бы не пришлось беспокоиться обо всём этом…

— Правда? Знаешь только благодаря тому, что ты стала такой прекрасной леди, я смог отрезать свой мизинец без малейшего колебания.

Кривая улыбка, появившаяся после этих слов, полностью совпадала с образами в её памяти, служившим окончательным мотиватором для принятия решения Нанакой.

— Я понимаю. Тогда Я, Дал Нанаку, от всего племени Шинарк принимаю ваши просьбы.

— Боже мой, ты хоть в курсе, что отрезанный тобой палец никогда не отрастёт?

В трёх тысячах метров над землей горы стояли под таким голубым небом, что человеку было легко простудиться. Сразу после выхода из палатки огневолосая девушка подошла к Икте и начала гневно читать ему нотации, пока они шагали вперёд.

— Тц… Как ты вообще додумался!? И почему заранее меня не предупредил!?

— Ну уж прости, что хорошо всё не продумал. Надеюсь, в “Коробке Анарая” найдётся какой-нибудь универсальный клей, который сможет соединить части человеческого тела.

Услышав, что молодой человек притворяется безумным, даже в такое время, Ятори отвела взгляд, словно ей этого было достаточно. Понимая, что его шутка зашла слишком далеко, Икта перестал кривляться и высказал свои настоящие мысли.

— Нет, я тут единственный, кто должен извиняться. Ещё с инцидента в Киоке, каждый раз я одалживаю твой клинок и задействую его не по назначению.

— Ну, по сравнению с отрезанием пальца, чистка лягушек выглядит куда предпочтительней…Однако вопрос не в этом. Зачем было так далеко заходить?

Сильно расстроенная, Ятори посмотрела на левую руку, на которой когда-то был палец. На это Икта лишь усмехнулся и покачал головой.

— Это была вынужденная мера. Нана умная девушка, но прямо сейчас у нас нет времени, чтобы убеждать её логикой. Поскольку мы просим помощи у тех, кто ещё вчера враждебно к нам относился, то для того, чтобы они приняли наши требования, было абсолютно необходимо такое выступление, способное резонировать с эстетическими идеалами Шинарк.

— Я имею в виду, как странно, что ты берёшь полную ответственность за всё. Буйства, совершённые союзными войсками, были не под твоим командованием. Разве логика не подсказывает тебе, что за всё это ответственен офицер, который руководил тогда на месте?

— То, что ты говоришь, имеет смысл, но тут суть в том, что именно “я” приносил извинения. Скорее всего, переговоры с Нанаку прошли бы хорошо только через меня, поэтому всё так благополучно закончилось.

Ятори, понимая объяснения парня, шла с выражением лица, на котором виднелось недовольство. А всё потому, что она не могла вынести мысли о том, что её товарищ принёс себя в жертву, когда как она сама ушла целой и невредимой.

Это была неизбежная рана, и она будет нести бремя за это. Такова уж гордость Ятори как рыцаря. Икта прекрасно знал об этом аспекте личности Ятори, но всё же явно отрицательно покачал головой.

— Мой и твой мизинец на совершенно разных уровнях ценности. Я не знаю как правильно сражаться, но даже я осведомлён о том, что держать меч ты начинаешь с мизинца. В наших нынешних обстоятельствах любая потеря твоей боевой способности нанесёт нам серьёзный ущерб. Для сравнения, до тех пор, пока у меня есть голова на плечах, даже потеря мизинца не доставит мне особых неудобств.

— Даже если и так, но в будущем для тебя это не будет проблемой?

— К счастью, до тех пор, пока у меня есть указательный и средний пальцы, у меня не будет проблем в постели.

Услышав, как Икта вновь шутит в своей манере, Ятори неодобрительно фыркнула и сдержалась, чтобы ничего не сказать. К этому времени они вдвоём дошли до командирской палатки, в которой видели знакомые лица офицеров, а также видели, как снаружи сейчас разворачивался лагерь.

— Ну, Иккун! Как всё прошло?

— Получилось?

Торвэй и Мэттью поспешно спросили. Когда их взгляды встретились Икта небрежно скрыл левую руку и улыбнулся, не говоря ни слова. Предполагая, что всё прошло хорошо, исходя из его поведения, они вздохнули с облегчением.

— Ситуацию это конечно не решает, но племя Шинарк окажет нам неоценимую помощь.

— Они сказали, что предоставят нам 500 человек через два дня и 800 через пять. Конечно, это всё благодаря народной поддержки Наны в качестве вождя, хотя и заслуги Капитан Сазаруфа не стоит упускать из виду. Благодаря тому, что мы не сожгли деревню, в котором собирали беженцев, и не убивали жителей, мы избавили себя от необходимости искать разбросанную рабочую силу.

— Спасибо за комплимент. Совершенно поразительно, что меня поблагодарили за участие в этой нелепой битве.

Только о нём упомянули, как он сразу же появился. Капитан Сазаруф подошёл к группе с сигаретой, свисавшей между его губ, а позади на несколько шагов шла Харо.

За исключением Харо, все члены Ордена Рыцарей встали в один ряд и отдали честь, поприветствовав так старшего офицера.

— Хм… Теперь хоть более похожи на солдат.

— Если это так, то всё благодаря вашей опеке, Капитан.

— Ой, да прекрати… Даже и без моих наставлений, вы бы всё равно справились. Кроме того, вы уже практически наступаете мне на пятки.

Капитан Сазаруф выпустил изо рта облако белого дыма, наполненное самокритичностью к себе, а после продолжил.

— Так, перейдём к теме. Наш уважаемый генерал-лейтенант Сафида решил вручить удивительные подарки каждому из нас.

— Если вы о билетах в Ад в один конец, то мы уже все ломаем головы над тем, как от них избавиться.

Капитан усмехнулся от шутки Ятори, которая была полностью пронизана сарказмом.

— Те, кто получают подобные подарки, могут рассматривать это как некую недвижимость в Аду. По крайней мере, это имеет смысл с практической точки зрения. Ладно, перейдём к главному. Итак, сначала прапорщики Икта и Ятори.

— Да сэр!

— Да сэр!

— У вас боевое повышение. Обоих назначили Старшими Лейтенантами. Поздравляю.

Капитан Сазаруф похлопал в тусклой манере. При таком очевидном развитии событий Икта и Ятори были слишком ленивы, чтобы радоваться, и просто зевали.

— Следующие. Прапорщики Мэттью, Торвэй и Харо. Всех вас повысили до Лейтенантов.

— А…

— Есть СЭР!

— Это было неожиданно!

Все трое среагировали по-разному, но у всех было единое чувство депрессии, из-за чего Капитан Сазаруф вздохнул.

— Что такое!? Вы должны быть рады! Вы первые из своей группы, кто получил такое повышение. По возвращению домой этим можно похвастаться.

— Да, вы правы. По возвращению домой этим и вправду можно похвастаться, однако это в том случае, если мы вообще вернёмся домой.

Как будто вспоминая отчаяние, нависшее над его головой, тон Мэттью становился мрачнее. Икта и Ятори вспоминали ситуацию, вызвавшую его подавленное состояние - военную конференцию, которая закончилась час тому назад.

***

— У кого-нибудь есть идеи?

Несмотря на истерические крики генерал-лейтананта Сафиды, целая толпа офицеров лишь сидели и молчали. И в течение всего этого времени, армия врага всё ближе и ближе подбиралась к границам севера.

Новость о том, что Священная Альдеранская Армия нападает, вызвало огромный шок у всех членов Северного Гарнизона, которые только недавно расслабились от протяжённого сражения с Шинарк. Каждый из рядовых офицеров не знал, что делать. В час необходимости они показали свой панический менталитет, который теперь казался чем-то само собой разумеющимся.

— Хватить просто отсиживаться, я хочу услышать предложения! Хоть кто-нибудь осознаёт ситуацию? Враг прямо у порога! Они ступят на земли гор Великой Альфатры, как только пройдут через Гагаркасаканский Лес!

Верховный главнокомандующий, который должен наводить порядок в рядах армии, был ни чуть ни в меньшей панике.

— Будем ли мы полностью отступать или бросим кости и попробуем их выдворить! Неужели вы даже не можете сказать, какой из этих вариантов имеет больший шанс на успех!?

Несмотря на генерал-лейтенанта Сафиду, в ярости разбрасывающемуся словами, красота всего этого заключалась в том, что он даже не осознавал всей пагубности ситуации. Неважно, отступим мы или дадим бой, в обоих вариантах не было шансов на успех. И кроме самого генерал-лейтенанта, все присутствующие здесь были отлично об этом осведомлены, поэтому просто молчали.

Исходя из наблюдений и прикидок Торвэя, Священной Альдеранской Армии потребуется чуть более пяти дней, чтобы добраться до гор Великой Альфатры и атаковать Имперскую армию. Для сравнения, независимо от того, как они пересчитали цифры, Имперской армии понадобится не менее 20 дней, чтобы полностью отступить из зоны боевых действий. Быстрое сравнение между этими двумя числами ясно показало, что простое бегство, несомненно, закончится атакой противника во время отступления.

В случае, если мы попытаемся отразить атаку, то шансы противника на успех крайне высоки. Основываясь только на подтверждённых данных, Альдеранская армия мобилизовала войска численностью свыше 12000. Напротив, Имперская армия, которая разрешала внутренний конфликт с племенем Шинарк и насчитывала войско в 18000, к своему концу насчитывает уже менее 8000.

Враг уже практически превышает в полтора раза численностью войск, и это, ещё не принимая во внимания тот факт, что Имперские силы, итак, истощены после недавней битвы. А если к этому добавить ещё и нехватку припасов, то абсолютная разница в огневой мощи между двумя сторонами даже не стоит упоминания.

— Капитан, если всё так продолжиться, это никогда не кончиться.

— Лучше стоять в стороне. Если хочешь остаться в живых, даже не думай вмешиваться и прояснять ситуацию.

Услышав шёпот Ятори, капитан Сазаруф лишь покачал головой. В тесном месте командной палатки стулья предназначались только для высокопоставленных офицеров, в то время как все остальные, начиная с капитанов и ниже, стояли на ногах, слушая ход встречи.

— На этот счёт я соглашусь с вами, Капитан, однако… Если оставить всё как есть, то к тому времени как они закончат, мы уже будет в окружении врага.

С неким замечанием сказал Икта. Под сильным давлением своих двух подчинённых, Капитан лишь почесал голову.

— Ребят, избавьте меня от этого. Вы, я, да и все остальные уже достаточно переработали, разве нет? Почему именно мы должны рисковать и тянуть короткую соломинку?

— Мы солдаты. Боюсь, это довольно веская причина.

Взгляд Ятори был очень решительным. Капитан пытался избежать её давления, но с другой стороны его ожидала пара смоляных чёрных глаз Икты, которые ждали ответа. Ему некуда было бежать.

— Капитан, это лишь вопрос времени. Если мы не придумаем план, и Священная Альдеранская Армия ступит на север, поднявшись по горам Великой Альфатры, то все мы присоединимся к обороне. Независимо от того, насколько невозможной становится ситуация.

— …

— Я всё же верю, что пока у нас есть возможность определять свою судьбу, то вытянуть короткую соломинку будет всё же лучше, нежели предоставить своё будущее другим. Дело в том, что сейчас самое подходящее время для лени.

— Так просто говоришь, но мы же выступим против 12000 армии. У тебя есть конкретный план, как сдержать такое количество?

— Да. Вместе с Ятори, мы уже придумали контрмеры.

Каждый из этих двух офицеров оказывал давление на своего начальника со своих уникальных позиций. Наконец, сдавшись, Капитан Сазаруф поднял голову к небесам и стоял в таком положении в течение десяти секунд, словно готовился к прыжку.

— Эй, компашка! Болтаете там во всю! Есть что сказать!?

Оказавшись между молотом и наковальней, генерал-лейтенант Сафида начал отыгрываться на офицерах более низкого ранга, чьи имена он даже не знал. Про себя посмеявшись, от идеально подходящего момента, чтобы начать, Капитан Сазаруф поднял правую руку прямо в воздух.

— У меня есть предложение. Основываясь на нынешней ситуации, нам следует создать арьергард, который задержит продвижение войск противника.

(*арьергард – войска прикрытия, выделяемые из общего войска, основная задача которых: задержать врага, пока основные силы отступают)

В палатке разразился шум. Офицеры, которые до этого просто молчали, исказили такое выражение лица, которое будто бы говорило: “этот парень всё-таки сказал это вслух”. И сразу после все начали обсуждение, будто бы проснувшись от долго сна.

— Хм… А он прав. Это единственный вариант.

— В таком случае, кто останется и будет командовать?

— Довольно сложное решение, к тому же мы должны решить сколько солдат оставить…

Хоть и велась довольно бурная дискуссия, но казалось, никто не хотел выполнять это задание. Высоко потрясенный взглядами, направленными на него, капитан Сазаруф, тем не менее, выступил с объяснением.

— Священная Альдеранская Армия насчитывает примерно 12000 солдат. Целью нашего отступления является возвращение на нашу базу на севере, где мы перегруппируемся и встретим врага. Увы, но Центру понадобится где-то месяц, чтобы прислать достаточное подкрепление. Следовательно, количество солдат, которые будут удерживать север в течении всего этого времени, включая различные остатки на разных базах, составляет свыше 6000 или около того…

Поскольку у Капитана Сазаруфа не было опыта командования крупными войсками, он не был полностью уверен в этом числе. Тем не менее, тот факт, что ни один сотрудник не выдвинул никаких возражений, служит доказательством его утверждения.

— В таком случае максимальный размер арьергарда будет составлять 2000 или столько, сколько останется после отсоединения 6000 уходящих на базу. Следующий вопрос, как использовать эти войска…

На момент этой фразы у Капитана уже не было идей. В это время, Ятори сделала шаг вперёд, взяв на себя это бремя.

— Капитан, могу я объяснить?

— А… Эм… Оставлю оставшееся на тебя. Так, мой подчинённый объяснит всё остальное.

Поскольку простому прапорщику никогда не было дозволено говорить во время стратегических собраний, Капитан Сазаруф представил Ятори как ту, кто якобы лучше объяснит всё то, что хотел сказать он. Даже оставленная перед изумлёнными взглядами офицеров, Ятори мысленно поблагодарила капитана за это представление, бесстрашно двигаясь вперед.

— Прежде всего, большая часть арьергарда, естественно, будет развернута по периметру обороны в горах. Поскольку Альдеранская армия идёт на север через горы, мы откажемся от стратегии возведения крепостей, которые будут прямо на пути их марша. Вместо этого, мы будет использовать тактику племени Шинарк, которую они не так давно использовали против нас. Конечно, их возведённые, оборонительные укрепления звучат заманчиво, но они направлены на юг. Когда как оборона против атак с северного направления значительно слабее. Это и неудивительно, поскольку никто и не ожидал атаки с этого направления. Мы могли бы залатать пробелы в защите, но мы попросту не успеем это сделать, так как враг достигнет наших позиций через 5 дней.

На этом моменте Ятори выдохнула. Уже предположив, что должно случиться дальше, Капитан Сазаруф тихо пробормотал: — Ты, должно быть, шутишь.

— Таким образом, перед оборонительным сражением, нужно выиграть время, чтобы вся армия отступила. Для этого, стоит организовать оборонительную позицию, чтобы успеть возвести укрепления. Число людей, выделенное для этой задачи, будет тем, что останется от 2000 необходимых для фортификационных целей… То есть это примерно 600 солдат. Выделить меньше нельзя, так как это сделает миссию невозможной. А если направить больше людей, то это повлияет на приготовления в горах.

Генерал-лейтенант Сафида прочитал между строк всё сказанное Ятори. Его глаза расширились, когда он спросил.

— То есть… Мы должны просто отправить 600 человек, чтобы задержать 12000 армию, пока приготовления не будут закончены?

— Причём это не просто просьба, а необходимая мера, ибо других вариантов у нас нет.

— Тогда, если ты предлагаешь это, должно бы у тебя есть конкретный план, с помощью которого мы сможем выиграть время.

— Мы используем огонь.

Ятори не колебалась с ответом. После того, как Икта передал ей карту, она развернула её, чтобы все могли видеть происходящее.

— Как и говорил генерал-лейтенант ранее, все северные пути к горам Великой Альфатры ведут через Гагаркасаканский Лес. Так как с востока на запад растительность плотнее и выше, то Альдеранской армии остаётся идти через этот лес или идти в обход длинным путём. Следовательно, если наши силы подожгут этот лес, мы можем использовать стену огня, чтобы остановить вражескую армию.

— А… Поджечь лес…

Это смелое предложение шокировало всех офицеров, и даже побудила челюсть капитана Сазаруфа выпасть.

— Гагаркасаканский Лес - это не то место, где можно передвигаться большим войском. Здесь лишь одна широкая дорога, которую нам нужно будет контролировать. Кроме того, это сухой лес, лишённый влаги, что делает его идеальным местом для пожара.

— Это приведёт к лесному пожару! Как 600 человек вообще смогут его контролировать?

— О, я могу это объяснить. Недостаток рабочей силы мы заполним членами племени Шинарк.

Уточнее Икты заставило всех офицеров скептически взглянуть на него.

— Просить Шинарк о помощи!? Что за фарс!? Это не то, что можно сделать за один день!

— На самом деле это не так, потому что вождь Дал Нанаку находится среди пленников. Пока мы можем переубедить их в том, что Священная Альдеранская Армия является нашим общим врагом,  а также, что мы гарантируем племени Шинарк положение и права в Империи, у их вождя не будет причин отказываться. Как только переговоры будут завершены, я позволю ей собрать людей из деревни в наш тыл и проинструктировать её соплеменников не препятствовать Имперской армии защищаться от врага.

Если бы они оказались в ситуации, где они бы добили остатки племени Шинарк, то любой разговор об оборонительной операции немедленно потерпел бы крах. Однако сейчас, для успешной реализации плана, было абсолютно необходимо убедить Дал Нанаку.

— Даже если бы ты как-то убедил племя Шинарк, можешь ли ты гарантировать, что у вас не будет проблем с периметром пожара во всём лесу? Это же невозможно контролировать распространение огня!

— Всё верно! В зависимости от ветра, нашим силам тоже может достаться. А что мы будем делать, если пойдёт дождь? Давайте перестанем мечтать и вернёмся на круги своя?

Столкнувшись с ордой бушующих офицеров, Икта мысленно посмеялся.

— Таких вещей не произойдёт! Во-первых, в этом районе всё ещё идёт сухой сезон. Несмотря на то, что он близится к концу, ещё есть как минимум полгода, прежде чем мы сможем ожидать хоть какого-нибудь дождя. В наших текущих временных рамках крайне мала вероятность того, что нам будет мешать ливень.

— Тц… А что насчёт направления ветра? Ветер на вершине гор весьма непредсказуем!

— Даже принимая во внимание влияние других областей, всё это находится в пределах ожидаемых параметров. Реальная проблема будет в том случае, если ветер будет слишком слабым, чтобы адекватно распространять лесной пожар. Что ж, беспокойство по любого сценарию будет весьма спорным. Причина в том, что в это время все ветры вдоль северных гор Великой Альфетры - это юго-западные ветры, дующие по склонам.

— Что ты говоришь!? Как ты можешь быть уверен в этом?

— Вы когда-нибудь слышали о ветрах Шинук? Как следует из названия, этот тип ветра поднимается на гору с одной стороны и дует на гору с другой. Пока на одной стороне горы дует сильный порыв ветра, ветер, падающий на другую сторону горы, неизбежен. В районах южной и центральной частях Катварны, в которых сейчас идёт сезон дождей, я уверен, что все здесь чувствовали ветер, дующий над материком с юго-западных морей.

Рядом с парнем, объясняющим ситуацию, Капитан Сазаруф установил связь и хлопнул в ладоши.

— Точно же! Осенний ветер!

— Правильно. Ветры, которые принесут сезон дождей на материк, принесут то же самое благословение в северный регион через месяц. Даже если дождь ещё не пошёл, сам ветер можно почувствовать. Осенние ветры будут подниматься по склону гор Великой Альфатры, затем превращаться в ветры Шинук и устремляться вниз с северной стороны. Исходя из этого явления, пожар, который мы хотим устроить, распространиться ещё до приближения врага.

Пойдёт? Визуально намекнул Икта. С приливом сопротивления, исходящим от офицеров, он безмолвно ткнул своего старшего офицера в бок. Читая реплику Икты, Капитан Сазаруф торжественно начал говорить.

— Поскольку тот, кто сделал это предложение, должен нести ответственность, я, Сенпа Сазаруф, прошу назначить меня ответственным за проведение этой операции. Каково ваше решение, генерал-лейтенант?

— Простите, что обременяю вас этим.

Даже Икта не мог пошутить по этому поводу. Сама концепция того, что они сами вытащили короткую соломинку, чтобы избежать худшего сценария, было крайне плачевной ситуацией.

***

— Чего!? Не стройте такие рожи. Не вы ли меня подталкивали!? Я лишь был тем, кто нажал на звонок!

Капитан Сазаруф сухо усмехнулся и положил руку на голову Икты. По крайней мере, на его лице не было никаких признаков того, что он сожалел о своём решении.

— Оттеснить 600 людьми целую 12000 армию! Не слишком ли это будет невероятно, если у нас получится? Честно говоря, даже не вериться. Дожить до такого возраста и всё ещё пытаться геройствовать.

После испытываемой неуверенности, Капитан принял серьёзное выражение лица и перевёл взгляд на остальных.

— Так, Лейтенант Мэттью и лейтенант Харо, если хотите, то вы двое можете отступить с остальными.

— Что?

Похоже, Харо уже знала об этом, поэтому единственным, кто был в шоке, был Мэттью. С серьёзным выражением лица Капитан Сазаруф продолжил объяснять растерянному Мэттью.

— Вы двое очень прилежные и, находясь в ситуации, когда другие офицеры и курсанты падали один за другим, вы выполняли свою задачу по выживанию. В конце концов, это ваша первостепенная обязанность.

— А… Но… Разве арьергард уже был назначен?

— Технически, он разрабатывается пока мы говорим. В настоящее время я имею право назначить войска, которые займут ваше место. Однако, они и близко не сделали того, что сделали вы ребята. Так что не расстраивайтесь из-за этого.

Столкнувшись с неожиданным исходом, Мэттью мог только стоять в оцепенении. В это время Ятори от себя добавила.

— Мэттью, после того как мы прошли через сражения, я стала о тебе лучшего мнения. Даже несмотря на непрекращающиеся напасти ты остаёшься спокойным и смело руководишь своими солдатами. В глазах любого человека ты образцовый командир. Гордись этим.

Мэттью широко раскрыл глаза и посмотрел на Ятори. До этого момента он никогда в своей жизни не получал такой безоговорочной похвалы от Ятори.

— Харо, тоже и про тебя. Когда в горах разразилась горная болезнь, ты работала не покладая рук. Если бы не твоё подразделение, то мы бы понесли куда большие потери.

— Это было честью.

— Вы оба, несомненно, станете отличными командирами. Именно поэтому, в этот раз научитесь вовремя отступать.

Слова прощания, которые поначалу были похвалой, проникали в самое глубокое место. Икта также продолжил.

— Эх, Ятори уже сказала всё то, что я хотел… Ладно, Торвэй уж прости, но твоё подразделение, вооружённое новыми воздушными винтовками, незаменимо, поэтому ты остаёшься. Вини в этом свою удачу. А теперь давай работать вместе, двигаясь вперёд.

Хоть настроение Икты и было мрачным, Торвэй же лишь кивнул с гордым выражением лица. С другой стороны, оценка “незаменимых”, присуждаемая Торвэю, нанесла удар по молодому человеку, не завоевавшему такие же почести.

— В любом случае, на этом с вами двумя мы прощаемся. Не знаю, когда встретимся в следующий раз, но надеюсь это будет за кружкой хорошего алкоголя где-нибудь в Столице… Ваа!

Икта собирался закончить свою речь, но Мэттью внезапно приблизился и схватил другого за воротник. Торвэй и Харо собирались вмешаться, но Ятори покачала головой и остановила их.

— Строите из себя защитников. Это слишком опасно, поэтому первыми отправляйтесь домой!? Да что вы о себе возомнили…

— Эй, эй… Ты знаешь, так-то мы с Ятори теперь Старшие Лейтенанты…

— Хорошо. Я признаю, что вы старшие офицеры. Однако, ты думаешь, что старшие офицеры говорят своим подчинённым “Это слишком опасно, идите домой”? Или ты думаешь, они используют предлог в виде “это тот случай, где вы должны научиться отступать” и говорят им бежать? ДА ЧУШЬ СОБАЧЬЯ! Ты знаешь, что это не так!

Мэттью держал руки на воротнике Икты, покачивая его, как тряпичную куклу. Икта мог только позволить ему делать то, что он хотел.

— Позволь уточнить… За всё это время я стал для тебя обузой?

— Нет, ты верный товарищ.

Тёмные глаза Икты смотрели прямо вперёд, когда он сделал это заявление. Без каких-либо колебаний Ятори кивнула в ответ.

— Тогда, почему ты говоришь своим верным товарищам бежать первыми?

Этот вопрос был больше похоже на озлобленный рёв. Внутри не чувствовалось фальши или приукрашивания. Именно поэтому он убедил всех остальных.

Один человек был подвешен в воздухе, а другой держал его, не двигая мышц. Икта и Ятори оказались обеспокоены одной и той же проблемой.

— Предстоящий бой будет не из простых, Мэттью.

— И…

— Он не будет похож на остальные. Все твои подчинённые могут умереть.

— И…

— Ты сам будешь в опасности. Одна ошибка и ты труп. Плохая удача и ты труп.

— И…

— Даже если всё чудесным образом пройдёт в соответствии с планом, есть вероятность всем нам погибнуть.

— Я знаю!

Упрямство нахлынуло на сердце Мэттью, насильно отбросившему все колебания. В то же время он думал, что пришло время признать разницу в их уровнях. По крайней мере, нынешний разрыв в их способностях был чем-то, что он должен был принять, хоть и неохотно.

Несмотря на это, все они были равны как товарищи. Только это чувство гордости было тем убеждением, которое он никогда не отпустит.

— Но вы же что-нибудь придумаете, верно? Неужели я буду для вас таким бременем?

В этот момент и Икта, и Ятори были полны стыда. Целями этого позора стали те, кто несколько минут назад не смогли распознать решимость Мэттью, и небрежными словами растоптали его чувства. Теперь оставалось лишь одно.

— Я забираю свои слова обратно. Прости меня, Мэттью мой друг.

— Я тоже прошу прощения за своё поведение. В предстоящей битве, одолжи нам свою силу.

Услышав это, Мэттью ослабил хватку и отпустил воротник Икты.

— Серьёзно, ребят вам стоило сказать это ещё с самого начала.

Столкнувшись с тем, что Мэттью отвёл лицо в сторону и пробормотал от недовольства, Икта мог только снова извиниться. С другой стороны, Ятори повернулась к Харо.

— Харо, несмотря ни на что, это был лишь ответ Мэттью. Не дай этой дружественной атмосфере повлиять на твоё решение. Хорошо всё обдумай. Даже сейчас, я бы хотела, чтобы ты отступила с остальными.

Ятори использовала строгий тон, чтобы наставить Харо. Вопреки её ожиданиям, у Харо уже был готовый ответ.

— Я тоже хочу остаться. Если ситуация из плачевных, то я тем более не должна уходить.

— Харо…

— Если честно, то если бы Мэттью силой отправили в тыл, то я бы последовала его примеру. Я просто не знала как ответить на упрёк “в тебе нет необходимости, так как ты лишь мешаешь”. Я бы не смогла это отрицать.

Харо, позавитав свои водянисто-синие волосы, показала застенчивую улыбку.

— Ну, теперь это не важно. Если есть хоть что-то, что мы можем сделать, то позвольте мне и Мэттью вам помогать. Орден Рыцарей для меня, это важное место, за которое стоит цепляться. Даже если самую малость, но, пожалуйста, позвольте мне помочь защитить это место.

Сказав это, Харо очень низко опустила голову, на что Ятори быстро подняла её.

— Я тут единственная кто должна склонять голову. Прости меня, Харо, за то, что не учла твою решимость.

— Тогда, как член “Ордена Рыцарей”, рассчитываю на каждого из вас в дальнейшем!

Икта подошёл и положил руку на плечо Харо. Используя оставшийся рукав, он вытер уголки её глаз.

— Эх, ребят оставайтесь молодыми. Если бы это было пять лет тому назад, то я бы мог стать одним из вас.

Капитан Сазаруф, который наблюдал за происходящим, оказался в своих собственных воспоминаниях. Прямо напротив тёплого взгляда Капитана, Икта поднял левую руку на высоту глаза, как будто, внезапно, вспомнил что-то.

— Харо, у меня к тебе есть неотложное дело. Я тут пальчик порезал…

— А… Хорошо! Дай посмотреть на твою рану. Сейчас мы её продезинфицируем и вылечим… Эм… Аааа! А где… Где он? Куда делся твой палец!?

— Что? Ты сказала, у него нет пальца?

С широко открытыми глазами подбежали Мэттью и Торвэй. Услышав о “тактике переговоров” заранее, капитан Сазаруф молчал по этому вопросу, на что Икта ответил нахальной улыбкой.

— Ну… У меня рука соскочила, когда я пользовался ножом…

— Как она могла так соскочить, чтобы оттяпать целый палец!? А где тогда часть пальца?

— Я разрезал его на три части, и вручил как подарок девушке.

— Это что-то вроде проклятия?

Капитан Сазаруф криво усмехнулся, наблюдая, как пятеро из них бурно ведут беседу, а потом закурил новую сигарету.

- Как бы мне хотелось, каким-то образом вернуть этих детей домой живыми.

Подумал он.