Эта малышка — тиран Глава 52. Отсутствие Мейбл. II часть

Я прекрасно понимаю, что чтобы стать императором, нужно учиться, не покладая рук.

Все его усилия в одночасье пошли коту под хвост из-за меня, ребенка.

«Я получила трон не потому, что так захотела, но все же…».

Когда я думала об Оскаре, кажется, по моему лицу стало понятно, что я испытываю некоторое чувство вины, и он спросил меня, лучезарно улыбнувшись:

— Что такое?

— … з... ини… (… Извини.)

— А? Что это значит?

Я тяжело вздохнула, осознавая, насколько ограничены мои возможности поддержания диалога из-за текущего произношения слов.

— Ниаиву иператра. (ненавижу императора.)

— Ненавижу императора?

— Унг.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится император.

— Ниэ. (Нет).

— Значит, ты ненавидишь то, что станешь императором?

— Унг.

Легкий кивок заставил Оскара выглядеть серьезным.

«Как и ожидалось, он расстроен?».

Я спокойно посмотрела на Оскара, в напряжении шевеля пальцами.

Оскар, который пристально смотрел мне в лицо, после долгого молчания серьезно сказал:

— ... Слишком умная.

— ?

— Мейбл, должно быть, гений.

«Эм, нет. О чем ты вообще?».

Почему ты пришел к такому выводу? Мы вообще о другом говорили!

Оскар ухмыльнулся и ткнул меня в щеку, когда я ошеломленно уставилась на него.

— Мейбл. Ты понимаешь меня, не так ли?

— Унг.

— Ты будешь единственным ребенком в мире, который способен понимать и отвечать, будучи в возрасте одного года. Почему ты такая милая?

— Уа!

Ты же не хочешь сменить тему, не так ли?

Когда я пристально посмотрела на Оскара, он пробормотал:

— Я не могу этому помешать, — и слегка улыбнулся.

Затем он сел на кровать и посадил меня к себе на колени.

— Даже если ты не хочешь быть императором, ты ничего не можешь с этим поделать, Мейбл.

— Паиму? (Почему?)

— Потому что это для того, чтобы защитить тебя.

Чтобы защитить меня? Сделав меня императором?

Это просто не имело никакого смысла. Значит ли это, что я буду в опасности, если не стану императором?

Я хотела услышать подробности, но Оскар мне ничего не сказал.

Глядя в его яркие глаза, полные веры и любви, я не могла обижаться на него.

Фух. Когда я вздохнула, Оскар внезапно позвал меня.

— Ах, Мейбл. 

— Унг.

— Было ли «з... ини» извинением?

Глаза Оскара расширились, когда я кивнула.

— Я думал, это имя неизвестного мне художника.

«... Разве не было бы более жутко для годовалого ребенка знать имя художника, которого ты не знаешь?».

Какой странный образ мыслей. Оскар тоже необыкновенный человек.

Я слегка улыбнулась.

— Тебе не нужно извиняться. Это то, чего я хотел. Я хочу, чтобы Мейбл стала императором.

— Ти мнго утилься. (Ты много учился.)

— Я действительно много учился, но не думаю, что это была пустая трата времени. Нет ничего плохого в том, чтобы учиться.

— Мнё... (Но...)

Оскар погладил меня по голове.

На мгновение мне захотелось спать.

— Конечно, мне нужно учиться. Потому что мне нужно помочь моей милой младшей сестре, которая собирается стать императором.

Действительно, Оскар, казалось, не испытывал никакой привязанности к императорскому трону.

Он лишь беспокоился обо мне.

Но почему?

Я ничего не могла дать Оскару.

Что я могла сделать, когда лежала в колыбели, будучи не способной даже разговаривать должным образом.

— И больше всего на свете я не хотел становиться императором, так что сейчас действительно счастлив.

— Пявдя? (Правда?)

— Да. Я говорю это не для того, чтобы тебя успокоить. Я правда не хочу им становиться.

Я посмотрела на смущенно улыбающегося Оскара и вспомнила то, что услышала пару мгновений назад.

Чтобы защитить меня?

Я думала, что смогу угадать причину.

«Не хотелось бы просто лежать здесь все время».

Но, думаю, мне каким-то образом нужно собрать информацию.

***

— Ты почти в трансе.

Это была краткая оценка Густавом зрелища перед его глазами.

Все лица людей в этом месте были с очень мрачным выражением.

Причина не в ком ином, как в императоре Эстебане.

Он смотрел вперед холодными глазами, подперев подбородок и сидя на троне наискосок.

— Иик!

Слуги в отчаянии склонили головы, дрожа от страха встретиться с ним взглядом.

Дюжина голов, находившихся ниже взгляда Эстебана, находилась в смятении.