Назад к шестидесятым : ферма, богатство и забота о детях Глава 26

Следующий день был днем распределения запасов между жителями.

Этот день не имел ничего общего с Линь Циньхэ и ее тремя сыновьями, потому что ее семья отделилась и не имела никакой доли в общем труде. Из-за отсутствия рабочей силы она не получала даже основной доли зерна.

Таково было правило их общины. Если они не были старыми, слабыми, больными или инвалидами, они должны были работать, чтобы иметь свою часть в общем количестве рабочих баллов общины.

Первоначальная владелица, будучи молодой девушкой в расцвете сил, не работала в поле, поэтому и говорить было не о чем. Дава, Эрва и Саньва также не имели никаких заслуг.

Но это не имело значения, даже без доли в общине она все равно могла купить зерно.

Спешить было некуда, так как покупка еды у производственной команды должна состояться позднее, пока община не закончит распределять доли и не подсчитает остатки.

Она знала, что в этом году производственная бригада собрала изрядный урожай, поэтому, естественно, будет избыток зерна. Так что не было никаких забот.

Родственники из дома Чжоу еще до девяти утра забрали много зерна, так сказали Дава и Эрва, которые бегали рядом с ними.

Вся деревня была очень счастлива в такой день, как сегодня. Дети бегали по всей улице, и Линь Циньхэ тоже не сдерживала двух братьев.

Каждый из братьев получил по большому леденцу «белого кролика» и был отослан. Стоит ли говорить, что два младших брата, жевавшие во рту большую белую кроличью ириску, получали завистливые и слюнявые взгляды от своих маленьких друзей.

Чжоу Дун и Чжоу Си также пришли, чтобы перевезти зерно своей семьи примерно в десять тридцать.

Чжоу Дун подошел и сказал, что через некоторое время распределение будет закончено.

То есть теперь можно было идти. Как только она прибудет, вся община в основном закончит получать свою часть.

— Значит, теперь ты свободен? Если все в порядке, прикати тележку и помоги Шэньцзы, — сказала Линь Циньхэ.

— Теперь это не проблема, — ответил Чжоу Дун.

Линь Циньхэ позволила ему подогнать тележку, пока она собирала деньги. Потом она взяла Саньва и заперла дверь дома.

Чжоу Дун подогнал повозку, и Линь Циньхэ последовала за ним к упряжке.

Многие женщины видели, как она шла к ним, и все перешептывались. Кто же не знал, что она собирается покупать еду?

Повезло, что сейчас был хороший урожай, в прошлые годы она могла бы остаться голодной и только ждать смерти. Тогда не было такой хорошей жизни, как сейчас.

Но из-за старой семьи Чжоу и хорошей репутации отца Чжоу и матери Чжоу в деревне, они ничего не сказали.

У руководителя группы не было предубеждения против Линь Циньхэ. Хотя он чувствовал, что она не знает, как жить, в конце концов, это было не его дело. Более того, у нее были деньги, чтобы купить, и она не требовала бесплатной подачки от команды.

Линь Циньхэ на этот раз все распланировала. Поскольку в ее хранилище было достаточно запасов, она лишь сделать вид, что покупает много.

В конце концов, у Чжоу Цинбая не будет дохода в будущем, и она не может быть такой щепетильной.

Но в глазах жителей деревни на этот раз она была чрезвычайно расточительна с деньгами, потому что она покупала многого разных продуктов. Но у них в основе была пшеница!

Они уже давно слышали, как Дава открыто хвастается тем, что их мать каждый день готовит для них дома всевозможную еду. Просто глядя на это, как они могли не поверить?

Линь Циньхэ купила 50 килограммов пшеницы. Полкилограмма пшеницы стоило больше трех десятицентовиков. 50 килограммов пшеницы составляли более тридцати юаней.

Кроме пшеницы, были кукурузные зерна, которые использовались для измельчения в кукурузную муку. Это было дешевле. Она попросила 40 килограммов.

Также 50 килограммов проса.

Далее шли бобы Мунг, адзуки, соя, арахис, кунжут. Этого ей не требовалось много. Она взяла по 5 килограммов бобов Мунг, красных и желтых бобов.

Арахиса она взяла намного больше — 15 килограммов. И еще немного кунжута — 10 килограммов.

Она взяла мешок сладкого картофеля, в котором было 10 килограммов.

Что же касается более дешевого сушеного сладкого картофеля, то она в нем не нуждалась. Этот овощ можно было перемолоть в сладкую картофельную муку, но она была особенно невкусной.

Она узнала это из памяти первоначального владельца. Но большинство людей в деревне ели это каждый день.

Запросив все выше перечисленное, Линь Циньхэ не собиралась больше ничего брать.

Но на эти вещи все равно было потрачено большое количество состояния. Видя, как она тратит деньги, не моргнув глазом, некоторые женщины в деревне не могли не почувствовать сожаления! Все это будет стоить около шестидесяти юаней!

Все остальные приходили в команду за своей долей еды, а потом ждали, пока команда поделит деньги. Даже если их было немного, каждый все равно мог получить определенную сумму денег в течение года. Кто будет вести себя так, как она?

Даже другие не брали так много еды, большая семья получала всего несколько килограмм пшеницы на человека.

А если бы она согласилась работать, то получила бы не только свою долю, но и долю троих детей. Более того, она также могла бы получить рабочие очки, чтобы обменять их на еду. Даже если этого было бы недостаточно, она могла бы купить еще.

Самое большее, ей бы потребовалось потратить несколько юаней, чтобы купить все что нужно. Тогда зачем было бы выбрасывать столько денег?

Линь Циньхэ была незнакома со всеми и не имела никакого намерения разговаривать с ними, потому что разрыв в поколениях был слишком велик. Не было никакой необходимости заставлять себя. Во всяком случае, первоначальная владелица обладала такой личностью, так что она могла просто следовать этому пути.

Она попросила Чжоу Дуна перевезти еду, и сама последовала за ним.

Чжоу Дун сказал:

— Шэньцзы, я принесу тебе дрова днем. Однако завтра команда будет занята посадкой озимой пшеницы. Завтра и послезавтра у меня не будет на это времени. Как только все это закончится, мне больше нечего будет делать.

— Хорошо, — кивнула Линь Цинхэ.

Дава и Эрва вошли, и их глаза загорелись, глядя на еду в доме. С этими продуктами они не будут испытывать недостатка в пище этой зимой!

Они еще не понимали основных вещей. Поэтому, естественно, они знали не так уж много.

Честно говоря, этих продуктов было бы недостаточно. Особенно после возвращения Чжоу Цинбая.

Однако у Линь Циньхэ уже был план.

Эта пшеница и кукуруза подождут, пока Чжоу Цинбай вернется, прежде чем они воспользуются ею.

А до этого она будет расходовать крупы из своего пространства.

— Я собираюсь подготовиться к обеду. Вы, братья, позаботьтесь о Саньва, — проинструктировала Линь Цинхэ.

Утром, покончив с едой, она замесила тесто и отставила в сторону, чтобы оно поднялось, и теперь оно было готово. Она собиралась приготовить лапшу в полдень.

Если есть лапшу в масле с обжаренным зеленым луком в сопровождении бекона, вкус будет особенно ароматным. Даже Линь Циньхэ любила это есть.

Сейчас ей нечего было делать, и она гадала, в какой день попробует приготовить тушеное мясо.

В данный момент спешить было не к чему, можно было подождать, пока она свяжет детские свитера.

Она собиралась вязать сама. В ее шкафу был один новый свитер, связанный в прошлом году. Однако у троих детей свитеров не было.

Линь Циньхэ умела вязать свитера. Она научилась у своей бабушки в деревне, когда была еще ребенком. И хотя она уже давно не практиковалась, у нее все еще была память прежнего владельца. С комбинацией этих двух вещей, она смогла бы связать одежду для мальчиков. И не было необходимости просить об этом других.

После обеда, поев лапши, Линь Циньхэ повела Дава и Эрва закручивать пряжу в клубки. Это было нужно для вязания свитеров для них двоих, поэтому, естественно, оба были счастливы.

С помощью братьев, само собой разумеется, что скорость стала очень быстрой.

Когда она послала их заворачивать клубки пряжи. Ей было так скучно, что она выковыряла мякоть из груш, чтобы братья могли ее съесть. Затем она налила в грушу холодной воды, положила в нее немного каменного сахара и красных фиников, а затем накрыла плоскими срезанными верхушками груш (как на картинке ниже). Положила все в миску, которую затем поставила в кастрюлю на плите, чтобы потушить.

Около часа дня она уложила троих мальчиков вздремнуть. А после сна подала им на полдник желтую грушу в сахарном сиропе.