Изгнанная злодейка – под наблюдением! Глава 110: Последствия битвы.

Пару потерявших сознание дам отнесли в трактир "Благодать". Церковь города Ситум у подножия горы выразила намерение позаботиться об этих двоих, но в отношении Святой, превратившейся в ведьму, и грешницы, очистившую её, нельзя было быть уверенным в том, что сделает церковь после их передачи. 

В итоге Принц Кейт отклонил их просьбу, сославшись на то, что хаос, который они устроили в подземелье, может привести к появлению монстров, а также на то, что ведьма не была полностью запечатана – это были две основные причины. При этом сам Король уже заранее полностью доверил это дело кронпринцу, хотя подземелье было полностью разрушено со всеми обломками. 

Кейт, вернувшийся в столицу раньше всех, попросил своего старшего брата доложить ему, если кто-то из них двоих очнётся. Он также оставил ему несколько сопровождающих. 

— Теперь они будут очень заняты, так что используй это как шанс всё обсудить. 

Было ли это соображение младшего брата или его вмешательство, Леддорио не мог найти слов, чтобы ответить. Жизнь в трактире была слишком некомфортной для высших аристократов, привыкших к столичной жизни. Для Принца это в значительной степени объяснялось отвращением Святой Церкви к использованию магических инструментов, а также глубоким взглядом священника и хозяйки трактира на того, кто был ответственен за изгнание Хлои. 

Прошло три дня, прежде чем Хлоя пришла в себя. В столицу, получившую сообщение по световому сигналу, одна за другой стали прибывать кареты их семей. Все они были в большом долгу перед Домом Уайти, который одолжил им для этого дела несколько пегасов. 

Выйдя из той же комнаты, где спала Момо, Хлоя, которой, похоже, всё ещё трудно было вставать, уединилась для беседы со своей семьёй. Временами Леддорио слышал всхлипывающий голос своей мачехи, Клары Серекнайт, но, по крайней мере, он не казался горестным. 

После того как их семьи поговорили с ними наедине, в доме остались только те, кто был на переднем крае битвы. Момо не проснулась даже через неделю после того, как Дай отправил свою семью, оставшуюся последней, в кафетерий трактира. 

— Всё-таки, Дай, ты ужасно поступил. 

Ну, всё-таки их сын вернулся без одной руки после долгого отсутствия дома; это было трудно принять. 

Слёзы матери ранили меня сильнее, чем кулак отца. Но всё же я сделал это, чтобы защитить женщину, которую люблю, неужели было неправильно гордиться этим? 

— Причиной гнева твоих родителей была не в этом, а в твоём намерении жениться на Кисаре... Она наша слуга, ты понимаешь? 

Держась за лицо, которое было полностью избито, Дай стал жаловаться. 

— Ну и что, что она простолюдинка? Даже Момо была такой. 

— Есть довольно большая разница между простолюдинкой, которую провозгласили Святой, и жительницей трущоб, получившей работу в Герцогском доме. Но перед этим, разве тебе не отказали? 

— Ну, это потому, что я ещё неопытен. Мне просто нужно стать намного сильнее, чтобы заслужить её признание, верно? Как однорукий мужчина, который бушует на поле боя... но Кисара, эта женщина, она, очевидно, попросила старика Лемиса помочь мне с реабилитацией после возвращения в столицу. 

Не обращая внимания на поведение Кисары, она, похоже, чувствует ответственность за Дая и выразила намерение помочь ему сделать то, что было бы трудно сделать с одной рукой. Дай, который не хотел показывать свою жалкую сторону, отказался от её помощи во всем, кроме еды. Тем не менее, её кислое лицо, когда она кормила его, было далеко от той ласковой манеры, которую он хотел видеть. Дай, который мог понять, что чувствует эта женщина, потому что у него самого мать раньше работала в доме, мог только наблюдать за ней со сложным выражением лица.