Берегись этих братьев! Глава 40

Младшим братьям и сестре пора было ложиться спать. Юджин пришёл сюда только сейчас, убедившись, что все они крепко спят после долгого и насыщенного дня.

— Кстати, кто посмел открыть дверь Эрнста без моего разрешения? — спросил он.

Все молчали. Кто-то недовольно закатывал глаза, кто-то сомневался в сложившейся ситуации, а кто-то обижался на него за то, что он разбудил их так поздно ночью.

— Неужели Эрнсты для вас пустое место?

Но все они вздрогнули от резкого голоса, пробившегося сквозь барабанные перепонки.

— Или это я для вас смешон?

Юджин внутренне улыбнулся тем, кто сейчас проявлял признаки нервозности. Он с новой силой осознал, как везёт тем, кто в таком возрасте может оставаться ребёнком под защитой родителей.

— Я не намерен больше проявлять милосердия к тем, кто нарушил моё доверие.

Теперь ему предстояло защищаться самому, а не находиться под чьей-то защитой. Он должен был всем своим существом защищать то, что может уберечь только он.

— Эрнстам не нужны те, кто не признаёт своего хозяина.

И теперь он знал, что для этого ему придётся вырвать эту слабость с корнем и раздавить её. До сих пор в нём оставалась нерешительность. Было бесчисленное множество случаев, когда он боялся и хотел убежать.

Но сегодня этому пришёл конец.

Беззаботная весна уже закончилась, и теперь его ждала только суровая зима. Как и ужасные вещи, которые ему предстояло совершить.

Если выхода нет, как бы он ни старался его найти, то он сам сотворит его. Потому что он Эрнст.

— Никогда больше вы не переступите за порог этого дома.

Да, пришло время по-настоящему распрощаться с детством.

* * *

— Ты же вроде говорил, что охота — это не твоё?

В лесу пахло сухой землёй и высохшей травой. С густых деревьев падали сосновые шишки, которые перекатывались по его кожаным сапогам.

Юджин посмотрел на спину своего постояльца, графа Шумаха, и ответил:

— Я ужасный стрелок.

— Да, твой отец тоже был не слишком метким.

Он задался вопросом, насколько простым и не вызывающим угрозы он считает Юджина, стоя перед ним спиной к нему. Если бы Юджин был на его месте, он бы не стал так настороженно относиться к мальчику, которому было всего четырнадцать и который в лучшем случае мог держать ручку.

— Я слышал о твоём глупом замечании тёте несколько дней назад. Это был довольно неприятный поступок.

Кроме того, он уже полностью уничтожил её, однажды высказав прямую угрозу, и, вероятно, воспринял это как должное. Он позвал Юджина сюда, чтобы тот ещё раз потоптался по червям, корчащимся под ногами.

— Но тётя перестаралась.

Это было смешно, учитывая, что она поступала и хуже.

Юджин вспомнил дождливый осенний день.

— Рана на ноге уже зажила?

Ещё до того, как он понял, что граф Шумах болтает с Кэвеллом о всякой ерунде, Юджин заметил недомогание. Но он никак не ожидал, что сидящие перед ним приветливые лица так скоро повернутся к нему спиной и станут беззастенчиво над ним смеяться.

— Ещё нет.

— Да, похоже, тебе не слишком удобно ходить.

На самом деле его нога только недавно почти полностью восстановилась. Однако притворяться, что он всё также болен, сегодня было бы очень кстати.

Его последующая кротость, как будто он был в меньшинстве, должно быть, тоже подействовала на их охранников, и они, стиснув зубы, терпели унижение.

Намерение маркизы де Леонорд причинить вред Харли несколько отсрочило осуществление плана, но лучше действовать сейчас, чем потом.

— Юджин, ты не охотник, так что не знаю, как ты, но осечки в природе не редкость.

Вдвоём они углубились в лес.

— Неужели?

— Да. Будь осторожен, легко принять человека за добычу.

— Звучит пугающе.

— Не волнуйся. Думаешь, я бы принял тебя за охотника сейчас?

— Но и хорошие охотники могут быть просто неуклюжими.

Внезапно в тишине леса раздался негромкий звук. Граф Шумах рефлекторно обернулся на знакомый звук, пронзивший его барабанные перепонки.

Раздался громкий звук.

Сразу же после оглушительного взрыва птицы, сидящие на деревьях, расправили крылья и взлетели. В чистом воздухе распространился резкий запах боеприпасов.

Затем послышались звуки шагов.

Юджин медленно опустил дуло винтовки, направленное вперёд, и сделал шаг к лежащему на земле человеку.

— Дядя, вам больно?

— М-м, мх…

— Извините, но ваши слова были пророческими.

Из его ноги, пробитой пулей, сочилась красная кровь. Алая жидкость, пропитавшая его охотничью одежду, обильно полилась на сухие листья на земле.

Граф Шумах выглядел так, словно не ожидал, что Юджин направит на него ружье. Ха, да кто бы сомневался. Кто бы мог подумать, что четырнадцатилетний мальчишка посмеет выстрелить в человека, который занимал столько высокое положение?

Никто бы не подумал, что у него хватит на это смелости, тем более что это был Юджин, а не кто-то другой.

Увидев выражение ужаса на его лице, Юджин растянул в улыбку.

— Дядя, я не люблю охотиться, но…

Чёрные глаза, которые, казалось, горели жарче солнца, пронзали его тело.

— Как только я нацелился на добычу, я уже никогда её не отпущу.

Чёрный блеск был непоколебим и неумолим, как у зверя, преследующего свою добычу.

— Вы сказали, что Эрнст, настоящий императорский меч, с древности нёс на себе бесчисленные кровопролития?

Впервые граф Шумах почувствовал, как его сокрушает сила стоящего перед ним мальчика, который был меньше, чем вдвое, и моложе его.

— Вы сказали, что просто наличие крови моего отца в моих жилах не делает меня достойным звания главы.

Ребёнок, стоявший сейчас перед ним, не был тем прямым и узким мальчиком, которого он знал, не тем, кто, казалось, не мог совершить ошибку или даже ступить на какой-либо путь, кроме правильного.

— Тогда давайте посмотрим, кто останется последним в этой грязи.

Юджин, который полностью вычеркнул из себя мягкость и душевность, больше не колебался, стоит ли вступать в бой или избежать его.

— Мы разделимся на некоторое время.

На следующий день, вернувшись в особняк вместе с Хари, Юджин созвал братьев и сестру и наконец-то пришёл к выводу, который не давал ему покоя всё это время.

Им удалось выяснить, кто впустил госпожу Леонорд в усадьбу, но этого было недостаточно.

Никому в Эрнсте нельзя было доверять, а отдать братьев и сестру в окружение ненадёжных людей означало бы пойти на ещё больший риск, чем тот, на который он уже пошёл.

Он был бессилен, не в силах защитить их так же, как и себя. Одной их близости было достаточно, а их присутствия в Эрнсте было достаточно, чтобы они стали его слабостью.

Поэтому он решил отдать на попечение своих братьев тем, кому мог доверять больше всего на данный момент. Это было нелепо, что он мог доверять совершенно незнакомому человеку, не связанным с ним кровными узами, больше, чем кровному родственнику, но так уж сложилось.

— Наверное, я буду благодарен вам до конца своих дней.

Нет. Но, возможно, всё это было отговоркой.

Может быть, он просто не хотел, чтобы они видели, что он собирается сделать. Он не хотел, чтобы его братья и сестра знали, что он готов сделать что-то такое уродливое, такое грязное, такое ужасное.

— Вы и другие взрослые жестоки, так почему я не должен брать с вас пример?

Он подумал о своих братьях и сестре, которые были ещё маленькими и могли не понять его выбора. Но в ответ раздался утешающий шёпот.

«Всё хорошо».

Всё будет хорошо, он молодец. Как и слова, которые она шептала ему в ночь своего отчаяния, успокаивая его.

Да, они могут быть разлучены, но они всё ещё семья.

— Не смотрите на меня так.

И они вынуждены оставить его, пока у него нет достаточно сил.

— Как я, четырнадцатилетний мальчик, совсем не подготовленный к взрослой жизни, мог намеренно направить на вас пистолет?

Вежливый голос Юджина был настолько оторван от текущей ситуации, что это казалось странным.

Граф Шумах, который стонал, зажимая кровоточащую ногу, потянулся за ружьём, лежащим рядом с ним. Как опытному охотнику, ему потребовалась лишь доля секунды, чтобы поднять длинный ствол и направить его на Юджина.

Раздался звук выстрела.

— Кх!..

Но не успел он нажать на курок, как выронил ружье.

— Я не умею стрелять и совершаю ошибки.

Граф Шумах сжал кровоточащую руку.

— Так почему вы зашли так далеко в лес один со своим юным племянником? Уверен, вы и представить себе не могли, что он станет охотником.

В тот день шёл дождь.

— Если ваша жизнь ничего не стоит, живите как послушная марионетка, — сказал он ему, когда граф лежал на земле и стонал. Как бы огорчились его младшие братья и сестра, если бы он умер с криками, как и родители.

В унизительных воспоминаниях о том дне, которые до сих пор не дают ему спать по ночам, Юджин был зверем, попавшим в капкан. Но теперь отношения между охотником и добычей изменились на противоположные.

— При жизни вы так боялись моего отца, а теперь так пренебрежительно смотрите на меня, того, кто всё это унаследовал.

Юджин учился стрелять у своего отца, бывшего герцога Эрнста, и, хотя он никогда не был прирождённым охотником, ни разу не промахивался.

— Неужели вы думали, что у зверя мог родиться невинный птенчик?

Он не терпел добычу, которая первой бросалась на него с зубами. Человек, стоявший перед ним, научил его, что так поступают только взрослые.

— Вы просили исполнить закон Эрнста, так наслаждайтесь этим.

Теперь, когда некому было защитить его от ветров мира, он должен был стоять на собственных ногах и всеми силами бороться за себя.

— Но не думаю, что моё терпение будет таким же долгим, как у моего отца.

Для этого он без колебаний будет кусать тех, кто встанет на пути, как он делает это сейчас. Чтобы никто не посмел больше угрожать ему. Никогда больше он не позволит никому положить грязные руки на тех, кого должен защищать.

— Этого достаточно.

Ради этого он не постесняется запачкать руки кровью.

— В конце концов, это простая осечка оружия.

Юджин рассмеялся, почувствовав, как холодный ветерок обдувает его щеки.

Он переживёт эту суровую зиму в одиночку, несмотря ни на что, чтобы встретить весну, которая вернёт ему тех, кого он любил.