Берегись этих братьев! Глава 48

Боже, Луиза и Эрих такие милые. Шесть лет — это, безусловно, большой срок. Подумать только, эти две гордые птицы так сблизились.

Я поднялась по лестнице в комнату с пианино.

Кэвелл с раннего утра находился в репетиционном зале, а Йоханнес — в своём кабинете, читал. Эрих и Луиза внизу играли с Пенни, а Бастье ушли, так что в особняке было тихо.

— Вы собираетесь заниматься на пианино, госпожа Хари?

— Альберт.

В этот момент передо мной появился седовласый старик с моноклем. Но это был джентльмен, которого мне было бы жаль называть стариком; он был дворецким у Бастье, и его звали Альберт.

Нашего дворецкого в Эрнсте звали Хьюберт, и имена звучали как из одного набора. Интересно, у всех ли дворецких такие похожие имена? Хотя я так не думаю…

— Вы сказали, что пианино звучит не так хорошо, как раньше, и я пригласил настройщика сегодня утром, чтобы починить его.

— О, уже? Это быстро.

— Да. И я только что закончил чистить его, так что вы можете быть спокойны.

— Спасибо, Альберт.

Вот это дворецкий, такой компетентный!

Я снова и снова восхищалась скоростью и качеством Альберта.

Пианино было исправлено так быстро, что и моргнуть никто не успел. Меня всегда поражала скорость и точность Альберта.

Наш дворецкий Хьюберт, конечно, тоже был компетентен, но Альберт был опытнее.

Я открыла дверь в комнату с пианино, размышляя про себя.

С тех пор как прибыла в Бастье, я изучала с Луизой основы дамского мастерства. В их число входили и музыкальные инструменты, поэтому мы дважды в неделю занимались с репетитором по игре на пианино.

Наша репетиторша, мадам Флора, была милой и нежной дамой, и она была очень терпелива со мной и Луизой, объясняя нам всё по порядку. Её не раздражали наши ошибки, и она ещё ни разу не сделала чего-то, что могло нас расстроить.

Лишь попав в Бастье, я узнала, что телесные наказания для репетиторов запрещены!

Для дворянки было бы большим позором применить телесное наказание к ребёнку, потому что он недостаточно хорош. Более того, мне сказали, что это позор, который лишает права быть воспитателем.

Узнав об этом, я почувствовала покалывание, как будто меня ударили по затылку.

Леонорд, эта проклятая женщина!

В прошлой жизни, в этой, за что только меня не пороли до тех пор, пока мои ноги не загорались!

Ы-ы, вот что это? Меня просто одурачили!

Наверное, миссис Леонорд думала, как легко глупой, невежественной девчонке с трущоб всё сходило с рук, а если бы взяла меня под своё крыло, то ей не составило бы труда издеваться над представителем убого сословия, ничего не боясь в ответ!

В первый же день, когда я узнала об этом, всю ночь ворочалась в постели от негодования. По крайней мере, в течение нескольких лет периодически бесилась, вымещая злость на одеяло, затем на подушку.

Ух, мне ещё учиться и учиться. Я была достаточно доверчива, чтобы попасться на удочку этой умной дамы не один, а два раза.

Телесные наказания — это позорно и никому нельзя рассказывать? Так учат всех остальных благородных детей? Почему я была так глупа, что поверила ей?

Я ворочалась по ночам от унижения, стыда, гнева и обиды.

На самом деле в прошлой жизни у меня не было знакомых дворянок или дам, с которыми поддерживала бы личные отношения, так что мне не с кем было объективно сравнить свою ситуацию.

У меня на тот момент были не такие плохие отношения с братьями, но мы не были настолько близки, чтобы делиться такими личными подробностями, поэтому до сих пор я не понимала, что леди Леонорд меня обманывала.

Как бы то ни было, мне повезло, что служанка, которая заботилась о моей одежде в Бастье, увидела мои ноги, на которых остались следы от порки. Ведь если бы не это, я бы и по сей день оставалась ничего не понимающей.

— Что, эта сумасшедшая женщина порола вас в качестве наказания?!

Когда мадам Бастье услышала эту историю, она пришла в ярости. Никогда прежде я не видела, чтобы мадам Бастье так бурно реагировала на что-то.

Я до сих пор помню шокированное выражение лиц Бастье, когда они увидели на моём лице следы от побоев миссис Леонорд, когда я только приехала в дом.

Возможно, именно поэтому мадам Бастье была так возмущена, когда узнала о телесных наказаниях воспитательницы, и это повысило её жалость ко мне во много раз.

Хм, они, должно быть, подумали, что меня, как в кошмарах, мучали после смерти Эрнста, когда должны были заботиться и учить.

Что ж, они не совсем ошиблись, но, думаю, всё было не так плохо, как они думали…

Конечно, я не хотела говорить на подобную тему, поэтому просто промолчала.

В то же время они, кажется, лучше понимали, почему Юджин оставил нас здесь.

Накануне вечером мы уехали из территории Эрнст. На самом деле, если бы тогда никто не остановил эту Леонорд, меня могли бы отдать в приют. Или, как бы мне ни хотелось об этом думать, я могла оказаться в месте похуже приюта.

Постепенно воспоминания отматывались назад, и меня снова преследовала та ночь. Затем мои руки начали двигаться по клавишам чуть медленнее.

— Это довольно сложное произведение, но ты хорошо его играешь.

— Брат Йоханн.

Голос Йоханнеса из дверного проёма прервал мою задумчивость. Я повернула голову и увидела его, прислонившегося к двери.

— Когда ты успел прийти? Мог сказать, когда вернулся домой.

 — Прости, если напугал тебя. Я слышал, как вы играете, и не хотел вас беспокоить.

Йоханнес никогда бы не вошёл без стука, поэтому я, должно быть, так глубоко задумалась, что не услышала его.

— Я учил её раньше, но давно не слышал.

— А ты тоже умеешь играть на пианино?

— Да, немного.

Йоханнес слабо улыбнулся и подошёл к пианино. Он нажал на клавиши.

Длинные, аккуратные пальцы легли на инструмент. Музыка, которую я только что играла, зазвучала в моих ушах. Я последовала примеру Йоханнеса и положила левую руку на пианино.

Вскоре аккорды, которые мы с ним создавали вместе, начали эхом разноситься по комнате.

Мне показалось, что это правда — звук пианино раскрывает личность играющего. Как я заметила во время наших совместных уроков игры на пианино, Луиза была немного задиристой солисткой, поэтому с ней трудно было сравниться, когда мы играли вместе.

Йоханнес же, напротив, играл с нежностью и заботой. Он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ.

В этот момент я услышала громкий стук за дверью. Учитывая, что комната с пианино была особенно хорошо звукоизолированна, это был сильный звук.

Мы с Йоханнесом перестали играть, потому что звуки, будто за дверью бежит толпа, становился всё ближе.

— Что ты делаешь?!

Он уже второй раз так врывается, но я думала, что за эти годы хорошо его отучила и он перестал так делать.

Кэвелл вмешивался во всё, во что был вовлечён Йоханнес. Почему, чёрт возьми, эти двое никак не могут поладить, а-а?

— Кэвелл, ты меня напугал, надо было постучать, а потом войти.

Йоханнес открыл рот после того, как я высказала своё обвинение второму брату.

— Что ты делаешь? У тебя ведь есть глаза и уши, ты должен всё понимать.

— Тебя лишь попросить позвать её, так что ты тут так долго делаешь?

Бастье попросили позвать меня? Должно быть, так оно и было, потому что иначе Кэвелл не позволил бы Йоханнесу прийти за мной. Возможно, Бастье только что вернулись с прогулки.

Признаюсь, что даже если бы я не откликнулась на стук, Йоханнес ни за что не стал бы просто открывать дверь и бесцельно входить. Как я его знаю, он бы просто развернулся бы и ушёл, не мешая.

Но что это за придурок?

— Кэвелл, что такого в том, чтобы просто поиграть со мной на пианино?

— Играй со мной, со мной!

— Но ты так и не научился играть на пианино.

— Я собираюсь начать учиться играть на нём прямо сегодня!

Я не могу поверить, чтобы ты играл на пианино этими медвежьими руками, когда ещё уже много лет говоришь мне, что это не весело!

Но по выражению его лица я поняла, что он заплачет, если я оставлю его одного. Стоит просто сменим тему.

— Тогда почему ты пришёл?

— А! Брат прислал мне подарок! — сказал Кэвелл, как будто внезапно вспомнил, зачем он здесь.

Услышав это, я вскочила со стула, а Йоханнес извинился.

— Прости, я забыл, потому что хотел поговорить о любимом фортепианном произведении.

— Всё в порядке, мне было приятно играть с тобой.

Мы с Йоханнесом покинули фортепианный зал в хорошем настроении и с Кэвеллом рядом.

Второй брат не уставал называть Йоханнеса «мошенником» и «подлым ублюдком».

Интересно, насколько велико сердце Йоханнеса, если учесть, что он никогда не терял самообладания, и присуще ли Бастье великодушие?

— Хари, Юджин прислал тебе подарок, открой его.

Когда мы спустились, Бастье встретили нас с улыбкой.

Это был не первый раз, когда Юджин присылал нам подобные подарки. Я развязала фиолетовую ленточку на большой коробке, лежащей передо мной, и подняла крышку.

На этот раз подарком оказалась одежда.

От светло-голубого платья, которое казалось вычурно роскошным, по моим рукам прокатилась волна экстаза. Но когда я взяла его в руки и примерила, то не смогла удержаться от лёгкого смешка.

— Боже, оно выглядит немного маленьким.

С конца осени у меня начался скачок роста: когда наступила зима, я стала выше, чем когда-либо.

Я всегда отличалась медленным ростом, за которым внезапно последовал его скачок. Так что к весне я, скорее всего, буду ещё выше, чем сейчас.

— Придётся попросить кого-нибудь переделать.

Так как вся моя одежда с прошлой зимы больше не подходила, мне пришлось обратиться к портнихе, чтобы она сшила новую. Мадам Бастье смутилась и сказала, что я могу попробовать их переделать, но было ясно, что это не то, что можно исправить.

— Я оставлю всё так, как есть, без переделок.

Я улыбнулась, желая оставить подарок Юджина нетронутым.

Юджин до сих пор не понимает, что я уже не такая, как раньше. Наверное, я продолжу расти до следующей весны, хотя мне нужно ещё немного, чтобы стать стройной красавицей.

Этот день кажется таким далёким. Однако время пролетело так быстро, так что, возможно, и до этого дня оно пролетит так быстро, что я и не замечу.

Не только я, но и Кэвелл с Эрихом получили по подарку от Юджина.

Я не была уверена, что Юджин сам выбрал для нас подарки, ведь обычно дворяне отдают распоряжения своим подчинённым, когда речь идёт о подобных вещах.

Но пусть будет так. Я знала, что он от души заботится о нас.