Принц-Учиха Глава 51

Рассказ Гарри о встрече с Краучем сильно обеспокоил Принцев. Интуиция шиноби буквально кричала о том, что надвигается буря, и участие Поттера в турнире, лже Грюм и сумасшествие Крауча - только части большой картины. Они выдвигали разные теории, которые могли бы объяснить происходящее, но из-за недостаточного количества информации, ни одна из них не казалась близнецам правдоподобной. Их не покидало чувство, что они упускают что-то из виду.

– Тц, у меня уже голова раскалывается, – произнес Саске во время их очередного обсуждения, – Никому, кроме Волнадеморта и его бывших соратников не нужна смерть Поттера, и раз сам Темный лорд пока не обзавёлся телом, значит это наверняка кто-то из его сторонников, либо член их семьи. Так что если мы присмотрим все официальные данные на известных Пожирателей и расспросим отца и дядю Люца о тех, кто сумел скрыться, то с вероятностью девяносто процентов мы найдем преступника.

– Это если только учитывать, что папа и дядя знают абсолютно всех. Я, конечно, не сомневаюсь в их информированности, особенно дяди Люца, семья которого известна тем, что считаются главными информационными брокерами Магбритании, но даже они не всеведущи. Пропустили же они то, что Блэк встал на сторону Волнадеморта. К тому же, у Воландеморта было три года на то, чтобы найти другой способ, чтобы вернуть себе тело, – с сомнением ответил Итачи.

– Пф! Он потратил десять лет на то, чтобы этого добиться, и только благодаря встрече с Квирреллом узнал о местонахождении философского камня, а то бы и дальше где-то скитался! – фыркнул младший из братьев.

– Ты упускаешь из виду, что мы очень мало знаем о крестражах. Волшебники старались не пользоваться этой магией из-за ее влияния на душу волшебника, поэтому существует не так много описанных прецедентов, по которым мы можем судить об их действии. И уж тем более, нет ни одного известного документального подтверждения того, что кто-нибудь делал так много крестражей. Возможно, из-за их количества душе Волнадеморта потребовалось много времени на возрождение.

– Хн, ты прав. К тому же, информация о происшествии с Квирреллом хоть и не получила широкую огласку, но сведения могли достигнуть кого-нибудь из Пожирателей, желающего вернуть своего властелина.

– Согласен. Именно поэтому мы должны быть настороже. И еще мне не дает покоя вопрос: почему Воландеморт не пытался убить Поттера?

– Хн? – удивленно нахмурил брови Саске.

– Да, он пытался его убить в конце первого курса, да и то происшествие с метлой, но согласись, это не серьезно. За целый год совершить всего две попытки?! Это смехотворно мало.

– Хочешь сказать, он что-то задумал, а Поттер ему для этого может понадобиться живым? Ну, или он подозревает, что Гарри ему может пригодится?

– Возможно… Пока рано что-либо утверждать, но такой вариант нельзя списывать со счетов. Может способ, благодаря которому он собирается вернуться к жизни, похож на технику Орочимару и он собирается вселиться в тело Гарри?

Саске скривился от воспоминаний о своем бывшем учителе, но кивнул:

– Хм… молодой волшебник с высоким магическим потенциалом… В этом что-то есть… Значит нам нужно быть предельно внимательными и приглядывать за Поттером? Тц, ненавижу ожидание!

– Придется потерпеть отото. Если наша теория верна, то лорд точно объявиться где-то неподалеку от Гарри, и мы сможем попытаться его поймать в гендзюцу.

– Хн, – неопределенно хмыкнул Саске.

Ощущение надвигающейся беды продолжало усиливаться, поэтому братья нисколько не удивились, когда отец рассказал им, что в ходе обследования Крауча, целители из Мунго обнаружили наложенный на него Империо. Заклинание было сильным и долгое время регулярно обновлялось, поэтому пока мастера ментальной магии не дают никаких прогнозов, удастся ли вернуть его в сознание.

– Хн, выходит, можно загипнотизировать даже Министра магии, и никто ничего не заметит? Почему не проверять всех волшебников на наличие ментального воздействия при входе в Министерство? – поинтересовался Саске.

– Такая идея была уже давно, но существует проблема: только у гоблинов есть способ проводить такую проверку мгновенно, а волшебникам необходимо проводить медицинское обследование, в результате которого пациент сначала выпивает специальное зелье, а потом через полчаса целитель читает ряд заклинаний и выясняет, было ли на человека оказано какое-либо магическое воздействие.

– Почему тогда Министерство не договорилось с гоблинами, чтобы они проверяли волшебников? – удивился Саске.

– А вы бы доверили свою безопасность посторонним существам? – приподнял Северус бровь.

Дети понимающе кивнули.

– Но почему тогда раз проводить проверку постоянно невозможно, сотрудников не посылают на регулярное обследование? – поинтересовался Итачи.

– Во-первых, с практической стороны это довольно сложно. В Мунго нет достаточного количества целителей, места и ингредиентов для зелий, чтобы проверять всех сотрудников, а наем новых целителей, как и ингредиенты, обошелся бы довольно дорого. Во-вторых, даже если делать проверку не каждый день или два, а раз в неделю, хотя бы, то людям придётся тратить каждый раз свое время, что делать они не готовы. Учитывая два этих фактора, от подобной проверки отказались.

– Ясно. Получается, охрана там довольно слабая.

– Вы даже не представляете, насколько вы правы, – вздохнул Северус.

С приближением третьего этапа, медитации и очищение сознания перестали давать нужный эффект, и друзья Принцев стали замечать их нервозность, но списали на беспокойство за Гарри, что братья не стали опровергать. Близнецы внимательно следили за каждым незнакомым человеком, подходящим к Поттеру и попросили Гермиону усилить бдительность.

Несмотря на все приготовления, когда к ним подошел Малфой, они не догадывались, чем все обернется.

– Пойдемте со мной. Мне нужна ваша помощь. Виктор со вчерашнего дня как-то странно себя ведет. Я пораспрашивал остальных, но они убеждены, что это просто волнение перед испытаниями. Однако я общался с ним и перед первым и перед вторым испытанием, так что понимаю, что это на него не похоже. Я стал тормошить его и пытаться добиться ответа, но он как будто смотрел сквозь меня. Мне даже показалось, что его взгляд стал стеклянным. Я боюсь, его чем-то опоили.