Горничная-игрушка для битья требует мести Глава 169

В судебном зале было необычно тихо.

Поскольку в последние два дня не было возможности отдохнуть, некоторые чиновники низкого ранга подавали чай сидящим.

Евнух, посланный во дворец, вернулся примерно за время необходимое, чтобы заварить две чашки чая. С ним была некто, похожая на дворцовую служанку.

Он прошептал несколько слов Евнуху Фу, чьи брови нахмурились и расслабились. Это заставило старшую госпожу клана Сяо нервничать от его вида.

Когда он закончил говорить, евнух отступил в сторону.

Верховный судья спросил: «Евнух Фу, так что ...»

Евнух Фу встал и сложил ладони перед тремя сидящими судьями, прежде чем сказать с неловким выражением лица: «Ах, этот слуга неправильно понял намерения Его Величества. Его Величество сказал, что, поскольку мы здесь, чтобы очистить имя главной наложницы, все должно быть тщательно расследовано».

Сказав это, он взглянул на старшую госпожу и увидел ее удивленное лицо. Он ярко улыбнулся и снова обратился к судьям: «Это личная дворцовая служанка главной наложницы. Поскольку наложнице неуместно появляться здесь, она попросила эту дворцовую служанку заменить ее. Главная наложница рассказала ей все, что произошло тогда, чтобы она могла подтвердить или возразить, если это необходимо».

Верховный судья сложил руки и поклонился, сказав: «Главная наложница мудра».

Увидев отношение Его Величества и действия главной наложницы, он уже почувствовал облегчение. Двое других судей также обменялись понимающими взглядами.

Для сравнения, старшая госпожа клана Сяо показала первый намек на беспокойство с момента входа в зал.

Евнух Фу злобно улыбнулся старшей госпоже: «Раз уж ситуация такова, старшая госпожа должна покинуть зал».

Верховный судья кивнул головой в согласии и попросил своего подчиненного провести ее. По совету Евнуха Фу он попросил кого-нибудь принести ширму, чтобы скрыть эту дворцовую служанку.

Далее слушание продолжилось. Тот, кого вызвали первым, был источником этого беспорядка: Тянь Ши.

Тянь Ши уже несколько дней держали в заключении в зале суда, хотя это была обычная комната, а не тюремная камера. Она не знала, что произошло снаружи, и, когда ее снова вызвали, она, естественно, почувствовала некоторое давление. Когда она появилась, она явно выглядела более изможденной, чем накануне.

Верховный судья начал свой обычный допрос, и Тянь Ши повторила то, что сказала раньше. Писарь сбоку быстро записывал ее слова. Эти записи будут сохранены для Его Величества в будущем.

Когда верховный судья начал копать глубже с неловким выражением лица, Тянь Ши с трудом удалось сохранить ее спокойствие. На ее бледном лице отразилась паника.

Хотя она быстро подавила это чувство, она не знала, что трое сидящих выше ясно видели это.

Трое сразу почувствовали себя непринужденно. Они впервые полностью расслабились.

Тянь Ши, естественно, не была дурой. Она ясно поняла суть допроса. Проще говоря, ей было предельно ясно, делала ли тогда главная наложница что-нибудь аморальное. Ей также было предельно ясно, во что превратились слухи снаружи.

Правдоподобно звучащие слухи работали только до тех пор, пока звучали достаточно правдоподобно, чтобы скрыть факты. Если никто не расследовал, значит, они были подтверждены. Но если бы кто-то занялся расследованием, они бы не выдержали критики.

Из-за своего хаотичного состояния ума Тянь Ши решила объяснять вещи таким образом, который был чрезвычайно выгоден для нее самой. Она сказала, что в то время этим делом занимались ее подчиненные, а потом она просто выслушала отчет. Хотя она отдавала приказы, она не совсем понимала детали.

Эти слова были сказаны после некоторого размышления. В конце концов, пять лет - довольно большой срок. Тогдашние подчиненные приходили и уходили, и их в значительной степени поменяли. Она намеренно сказала, что виновным была некто по имени сестра-хозяйка Цю. Сестра-хозяйка Цю была ее личным помощником и, естественно, знала, что сказать в этот момент.

Верховный судья кивнул и приказал кому-нибудь привести сестру-хозяйку Цю.

Вызвали сестру-хозяйку Цю.

С ней не обращались так же хорошо, как с Тянь Ши, и ее держали вместе с другими подчиненными. Однако, поскольку она была доверенным помощником Тянь Ши в течение нескольких десятилетий, у нее все еще было довольно хорошее понимание вещей. Она естественно была на той же волне, что и Тянь Ши. В эти дни она была сосредоточена исключительно на том, чтобы найти старых и молодых горничных, вовлеченных тогда, и рассказать их истории прямо.

Какую историю? Естественно, что все три служанки, которые были проданы тогда, совершили аморальные поступки.

Тогда оставалось не так много тех, кто был вовлечен. Единственными были сестра-хозяйка Рон и Сю Э. Некоторые другие знали о ситуации, но в то время не присутствовали и слышали только слухи.

Выйдя вперед, она сначала взглянула на Тянь Ши и, увидев выражение ее лица, поняла, что ей следует делать.

Как и следовало ожидать, сестра-хозяйка Цю упорно настаивала на том, что все три горничные тогда забрались в постель четвертого молодого господина. По правилам поместья их должны были забить до смерти. Госпожа была щедрой и добросердечной и просто продала их из столицы.

Увидев, что сестра-хозяйка Цю действует так, как она и ожидала, Тянь Ши немедленно выдохнула с облегчением. Она закрыла лицо рукавами и казалась обиженной, когда начала плакать.

Сестра-хозяйка Цю хорошо играла свою роль личного помощника и подыгрывала, поскольку она тоже начала плакать. Она сказала, что хорошо, что госпожа тогда была щедрой, иначе, если бы тех людей забили до смерти, сегодня не было бы главной наложницы. Она также осудила главную наложницу за то, что она забыла об одолжениях и отвернулась от своих благодетелей в тот момент, когда она поднялась в статусе.

Зал наполнился звуками их плача. Трое судей даже почувствовали побуждение закрыть свои лица. Лицо Евнуха Фу было наполнено презрением и насмешкой.

В это время из-за ширмы вышел человек. Выражение ее лица было злым и крайне пренебрежительным.

Это была личная дворцовая служанка Сяо Хуа Чунь Цао.

Чунь Цао сначала поклонилась людям в зале, а затем сердито упрекнула Тянь Ши во лжи и сестру-хозяйку Цю за клевету. Затем она строго сказала: «Эта госпожа и сестра-хозяйка, вы должны как следует пересмотреть свое мнение. Действительно ли все произошло так, как вы описали?»

Тянь Ши видела Чунь Цао раньше и знала, что она была дворцовой служанкой главной наложницы.

Она не ожидала, что главная наложница отправит на слушание дворцовую служанку, и почувствовала гнев, панику и печаль, но вместе с тем почувствовала некоторое удовлетворение. Похоже, главная наложница наконец забеспокоилась. Но волноваться было бесполезно. Трое судей наблюдали, и даже главная наложница не могла ей угрожать. Если бы она прислушалась к ее рекомендациям на раннем этапе, этого бы не случилось!

«Конечно, эта госпожа уверена, что говорит правду!»

Сестра-хозяйка Цю согласилась со своей госпожой: «Эта дворцовая служанка, даже если Вы доверенный помощник главной наложницы, Вы не можете угрожать нам перед судом. Все, что мы сказали, было правдой. Тогда госпожа пощадила жизнь главной наложницы, кто мог бы подумать, что она будет такой неблагодарной...»

Евнух Фу откашлялся и сказал: «Трое судей, разве вам не кажется, что эта сестра-хозяйка намеренно скрывает факты? Мы спрашиваем о делах наложницы, и это не имеет ничего общего с тем, что кто-то кого-то пощадил или кто-то кусает руку, которая ее кормила».

Трое судей кивнули. Они действительно считали этих двоих слишком смешными. Особенно та старая бабушка в наряде служанки, которая просто соглашалась со всем, что говорила Тянь Ши, а также обвиняла главную наложницу в неблагодарности. Не задумываясь о том, действительно ли ее действия считались неблагодарными, все трое совершенно ясно понимали действия этих двоих.

Они явно пытались скрыть факты, подавить главную наложницу своими словами, разыгрывая представление для других. Они просто стеснялись сказать, что если на этот раз что-нибудь случится, то главная наложница сама будет целенаправленно мстить им.

Хотя этим знатным женщинам не хватало понимания общей картины, они все же были довольно проницательными. Их слова были полны ловушек, и иногда с ними было труднее справиться, чем с мужчинами.

«Бабушка Цю, не говорите больше о несущественных вещах. В противном случае этот чиновник заставит Вас уйти».

Неразумность сестры-хозяйки Цю на самом деле была просто игрой. В тот момент, когда Евнух Фу открыл рот, она начала дрожать. Теперь, когда верховный судья тоже заговорил, она поспешно легла ничком на пол и не издавала ни звука.

Чунь Цао холодно фыркнула и пренебрежительно сказала: «Кто здесь неблагодарный? Наложница предпочла игнорировать ваши первоначальные попытки шантажа и давала вам шанс за шансом. Это вы просите смерти, не вините других!»

После разговора Чунь Цао назвала несколько имен и сказала, что это все люди, которые знали наложницу раньше. Судьи могли вызывать их для допроса по одному.

Верховный судья внимательно ознакомился со списком имен поместья Цзиньян и приказал привести тех людей, которые все еще присутствовали там.

Пришедшие были все молодые и старые девы. Среди них были сестра-хозяйка Рон, глаза которой были опущены, а также Сю Э, которая больше не была одета как горничная.

У всех этих людей было обычное выражение лица. Те, кто тогда не присутствовал на месте происшествия, просто рассказали слухи, тогда как сестра-хозяйка Рон и Сю Э, естественно, сказали то, о чем они договорились заранее.

В это время показания главной наложницы не пошли ей на пользу. Трое судей нахмурили брови.

Чунь Цао все это время молчала. Когда Тянь Ши расслабилась, она назвала имя другого человека, из-за чего Тянь Ши больше не могла сохранять ее спокойствие.

Сестра-хозяйка Рон закричала в своем сердце. Эта бабушка Ван не была связана с ней и все это время находилась в другом месте.

В это время они могли только надеяться, что бабушка Ван ответит так же, как и их подчиненные, и скажет, что ничего не может вспомнить из-за своего возраста. Но по какой-то причине Тянь Ши почувствовала, как в ее сердце поднимается неудержимый ужас, как будто вот-вот должно произойти что-то плохое.

«Судьи, этот человек тогда был очень близок с наложницей. По словам наложницы, когда ее повысили, многие ее сторонились, и только эта старая бабушка хорошо с ней обращалась. Тогда, когда наложницу собирались продать, эта старая бабушка навестила ее посреди ночи. Она не только помогла ей получить некоторую информацию о продаже, она даже подарила наложнице несколько дюжин серебряных таэлей и несколько пирожных, что дало ей некоторую безопасность».

Верховный судья кивнул и приказал привести бабушку Ван.

Вскоре пришла дрожащая старая бабушка Ван.

Чунь Цао снова отступила за ширму, чтобы спрятаться.

«Старая бабушка. Вы помните маленькую девочку по имени Сяо Хуа пять лет назад?»

Бабушка Ван тупо посмотрела на судей и, подумав, сказала: «Эта старая бабушка помнит кое-что».

Тян -Ши завопила сбоку: «Бабушка Ван, Вам лучше подумать, прежде чем говорить».

Бабушка Ван испугалась крика Тянь Ши и, дрожа, упала на колени с глухим стуком.

«Тянь Ши, пожалуйста, следите за своими словами. В противном случае этот чиновник Вас выведет». После того, как верховный судья закончил говорить, он посмотрел на бабушку Ван: «Бабушка, не бойтесь. С нами, официальными лицами, здесь, пока Вы говорите правду, никто не посмеет усложнять Вам жизнь».

Бабушка Ван бросила взгляд на Тянь Ши и, заикаясь, сказала: «Верховный судья говорит правду?»

«Естественно».

Бабушка Ван кивнула и медленно начала говорить.

Выслушав ее слова, правда раскрылась.

Судя по словам пожилой бабушки Ван, эта девушка по имени Сяо Хуа была очень честной и сдержанной. Поскольку она заняла высокое положение в молодом возрасте, многие люди избегали ее. Несколько старших горничных также использовали ее как обычную горничную. Но она выполняла свою работу, не проявляя властности или раболепия, и никогда никого не провоцировала. Также она никогда не пыталась сблизиться с господином.

Тянь Ши тогда была беспомощна в отношении чувств четвертого молодого господина к своей жене и собиралась позволить ее сыну выбрать горничную. Старшие горничные начали драться между собой, как петухи на ринге. Девушка по имени Сяо Хуа была беспомощна и могла только прятаться на маленькой кухне весь день. Все вышло из-под контроля, и Цяо Ши попыталась повеситься. Чтобы унять ее гнев, Тянь Ши продала всех, включая невинную девушку Сяо Хуа, которая была случайно вовлечена.

Сказав то, что она должна была сказать, бабушка Ван моргнула своими мутными глазами и тупо спросила: «Верховный судья, почему Вы спрашиваете о Сяо Хуа? Вы знаете, где она? Когда ее продали тогда, эта старая бабушка даже пошла к ней и тайно дала ей немного еды и монет ... Проданная служанка живет тяжелой жизнью, кто знает, как у нее сейчас дела...»

Сказав это, бабушка Ван вытащила носовой платок и вытерла слезы.

Верховный судья выглядел смущенным. Он не собирался говорить бабушке Ван, что у этой маленькой девчонки, о которой она говорила, совсем не тяжелая жизнь. Вместо этого она разбогатела и стала Превосходной главной наложницей.

Он стукнул молотком и попросил кого-нибудь вывести бабушку Ван из зала суда.

Тянь Ши сейчас безвольно лежала на полу. Сестра-хозяйка Цю лежала подле нее.