Горничная-игрушка для битья требует мести Глава 28

По сути, Цзин Принц был человеком, которому было очень легко служить.

Будучи дворцовыми служанками низкого ранга, которые занимались только тяжелым ручным трудом, никто из них не имел опыта личного служения господину. В начале, все они были немного взволнованы, но Принц Цзин никогда не комментировал это. Только Евнух Фу давал им несколько замечаний после наедине.

Однако Сяо Хуа также подтвердила свою мысль о том, что Принц Цзин был очень странным человеком. За те несколько дней, что она служила ему, она никогда не слышала, как он говорит, и он никогда не давал им никаких приказов.

Когда он возвращался в зал, он сидел там неподвижно. Каждый раз, когда он сидел, казалось, что он входил в транс, его лицо было невыразительным. По крайней мере, Сяо Хуа не видела, чтобы он делал какие-либо другие выражения, кроме его полного отсутствия.

Сяо Хуа даже начала подозревать, что, возможно, он немой. Хотя, конечно, она могла только скрывать свои подозрения и не осмеливалась озвучивать их.

Прослужив несколько дней в зале, группа Сяо Хуа также имела некоторое представление о характере принца.

Это понимание пришло из их собственных наблюдений во время их работы, а также из того, что упомянули два евнуха низкого ранга, служившие с ними в передней части Зала Великолепия. Этих двух евнухов звали Сяо Ся Цзы и Сяо Цинь Цзы (*маленький ребенок / сын Ся и маленький ребенок / сын Цинь). Двое из них были евнухами, служившие внутри зала, которые выполняли разные поручения, их статус был немного выше, чем у евнухов, которые выполняли такие же поручения вне зала. В конце концов, все еще была разница между внутренним и внешним залом, и даже для разных задач была четко отмечена разница в статусе.

В Зале Великолепия было несколько других евнухов, но эти немногие были чрезвычайно строги и отвечали только за личное служение Его Высочеству. Они никогда не разговаривали с группой дворцовых служанок Сяо Хуа, поэтому они не были знакомы с ними.

По словам Сяо Ся Цзы, характер Его Высочества Принца Цзин был таким же безразличным. Он редко говорил, поэтому важно было обращать внимание на то, что говорили его глаза, когда служите ему.

То, что было сказано глазами, обычно было туманным, и то, мог ли человек понять значение, зависело от личных навыков. Сяо Ся Цзы мог лишь дать им несколько советов, которые облегчили бы служение Его Высочеству в будущем, но большего он ничего не мог сказать.

А что касается причины странности Принца Цзин, никто не осмеливался спросить, и никто не осмеливался сказать.

Как слуга может комментировать дела своего хозяина? Они просто должны были хорошо выполнять свою работу. Чем ближе тот, который обслуживает хозяина, тем лучше возможности, но и тем больше опасности. Это было то, что сказал Сяо Ся Цзы, притворяясь знающим все вокруг, на вопрос Си’эр, которая то и дело маячила и спрашивала о характере Его Высочества.

Некоторые из них не поняли это, в то время как другие все четко понимали. Сяо Хуа, например, знала, что эти слова были правдой.

Не принимая во внимание что-либо еще, только тот факт, что каждый, кто служил в Зале Великолепия, преподносили себя очень величественно и уважительно, сделал эту концепцию очень ясной. Сяо Ся Цзы также обычно был внимательным к его словам и действиям, поэтому было неожиданно, что он вел себя так любезно и фамильярно с их группой дворцовых служанок низкого ранга.

Возможно, в прошлой жизни Сяо Хуа научилась не многому, но она научилась очень хорошо читать людей. По крайней мере, она могла сказать, что за улыбающимся лицом Сяо Ся Цзы скрывалось высокомерие. Она считала, что кто-то дал ему указание рассказать им о разных вещах, иначе он не тратил бы свое время на них.

Прослужив в зале несколько дней, Сяо Хуа поняла, что они были небольшим дополнением, принятым в последнюю минуту.

В то время как они, казалось, служили, доступные рабочие места уже были распределены среди других. Те, кто подавал чай, подавали только чай, те, кто отвечал за еду, ждали принца только во время еды, пока она и Сю Юнь отвечали за то, что просто стояли там.

Люди подходили и останавливали их, если они пытались сделать дополнительную работу. Сяо Хуа чувствовала, что они не вписываются сюда, как будто они были посторонними. Несмотря на то, что они пришли служить в зал, они не были его частью.

Сяо Хуа никому не рассказывала об этих мыслях, а просто держала их в голове и была бдительной. Конечно, она могла только все обдумывать.

*****

У группы были разные роли, и рабочие места были разделены на хорошие и плохие, конечно же, с личной точки зрения каждого.

Прослужив в зале несколько дней, эти дворцовые служанки могли кое-что понять.

По крайней мере, некоторые из них понимали, что, несмотря на то, что все они были одинаковыми, были два человека, чья работа была лучше, чем у всех, и это были Сяо Хуа и Сю Юнь.

Это отразилось на том, что Сяо Хуа и Сю Юнь оказались в изоляции от всех остальных в комнате.

В эти дни другие в комнате, намеренно или нет, редко разговаривали с ними. Даже Си’эр, которая обычно любила поприставать к другим и поболтать, говорила заметно меньше. К счастью, Сяо Хуа и Сю Юнь обе были тактичными, иначе было бы немного трудно привыкнуть к такой смене поведения.

Конечно, это было только начало. В последующие дни другие постепенно начали говорить колкости. Только тогда Сяо Хуа поняла, почему к ней и Сю Юнь было такое «особое» отношение от других в комнате. Это было потому, что их работа позволяла им оставаться служить Принцу Цзин как можно дольше.

После того, как Сяо Хуа поняла, все, что она могла сделать – это горько улыбнуться.

Больше всего разошлась Цяо Лянь, а затем ее поддержала Чжи’эр. Мей’эр и Си’эр на самом деле мало что говорили, но Си’эр едва разговаривала с Сяо Хуа и Сю Юнь, часто глядя на них с удрученным выражением на лице.

Служение господину часто означало, что они голодали. Господин сидит - ты стоишь. Господин ест - ты смотришь. Если Принц Цзин не отдыхал после еды, Сяо Хуа и Сю Юнь приходилось долго ждать, пока он уйдет.

Поэтому работа была не так хороша, как казалась. Эти вещи Сяо Хуа могла понять, но, к сожалению, остальные - нет.

Голодая до тех пор, пока Принц Цзин не взял Евнуха Фу в передний двор во второй половине дня, Сяо Хуа и Сю Юнь вздохнули и вернулись в комнату служанок. Их обед уже был доставлен, а те, кто находился в комнате, уже поели. Только они еще не ели.

Еда, оставленная на столе, остыла, и казалась чьими-то объедками.

Такая ситуация случалась несколько раз раньше. Когда Сяо Хуа и Сю Юнь не могли вернуться на обед, еду приносили остальные дворцовые служанки в комнате.

Сначала все было хорошо, но постепенно стало так. Еды становилось все меньше, всего лишь несколько зерен риса, а блюда сами по себе напоминали какую-то жижу, чем плотную кашу.

Еда в поместье Принца Цзин была довольно приличной, и после прибытия в Зал Великолепия все только улучшилось. Сяо Хуа не верила, что еда могла превратиться в такое сама по себе, без посторонней помощи.

Она ничего не сказала и только пристально посмотрела на свою миску.

Когда Сяо Хуа и Сю Юнь вернулись, все в комнате разговаривали. Когда они вошли, все немного притихли, и, увидев как Сяо Хуа смотрит на свой обед, в комнате стало совсем тихо.

«Кто сегодня помог принести нам еду?» Сяо Хуа старалась изо всех сил, чтобы ее голос был мягким и легким, хотя она не смола сохранить мягкое выражение лица. На самом деле, нынешнее выражение лица Сяо Хуа ничем не отличалось от ее обычного, но те, у кого была совесть, догадались и чувствовали себя виноватыми.

«Я помогла», - Чжи’эр неловко улыбнулась, делая вид, что случайно взглянула на их еду, - «О, знаете, девочки, так как вы не смогли пообедать вовремя, было много людей, и к тому времени, когда я подошла, это все, что осталось».

«Очевидец» подоспел вскоре: «Это правда, я была рядом с Чжи’эр в то время».

Цяо Лянь казалась гораздо более властной: «Ты же не будешь обвинять Чжи’эр правильно? Неужели ты будешь ее обвинять, когда она пыталась быть милой? Почему ты так придирчива, когда мы помогли принести вам еду?»

Сю Юнь не произнесла ни слова. Ее голова была опущена, и она медленно сжала руки.

Сяо Хуа улыбнулась и сказала: «Цяо Лянь, у тебя наверняка очень яркое воображение. Когда я сказала что-то, что звучало так, будто я обвиняю Чжи’эр?»

В комнате не было стульев, поэтому она взяла свою миску и села на кровать.

«Помогать соседям по комнате приносить еду должно быть обычным делом, но я все же хочу поблагодарить вас, ребята. Тем не менее, хотела бы спросить, разве блюда не рассчитаны по времени и количеству для каждого?». Не дожидаясь, пока кто-нибудь отреагирует, Сяо Хуа продолжила: «Я знаю, что вы, ребята, все очень заняты, и что мы вдвоем доставляем вам массу хлопот. Если это не удобно, пожалуйста, сообщите нам об этом напрямую, и я могу попросить Евнуха Фу договориться с кем-нибудь, кто поможет нам с едой».

Атмосфера в комнате стала очень неловкой. Те, кто находился в комнате, по большей части просто внешне игнорировали их или иногда могли сказать колкость. Независимо от того, какие между ними были отношения, никто не хотел, чтобы вещи доходили до ушей Евнуха Фу.

«Исходя из того, что говорит Сяо Хуа, я думаю, что мы можем винить только себя за то, что мы были слишком медлительны сегодня. В следующий раз мы будем более осторожными, не нужно беспокоить Евнуха Фу», - сказала Чжи’эр с улыбкой.

Другие также высказались и согласились. Только Цяо Лянь молчала и смотрела на Сяо Хуа.

«Тогда я действительно должна поблагодарить всех моих сестер». Сяо Хуа широко улыбнулась, но улыбка не отразилась в ее глазах.

После разговора она молча держала свою миску и ела.

Воспользовавшись тем, что двое ушли мыть посуду, Чжи’эр сказала: «Я же говорила, что это не очень хорошая идея, но вы все же настаивали».

Цяо Лянь сказала в гневе: «Разве я одна этого хотела?»

То, что она сказала, было правдой. Сначала это делала только Цяо Лянь, в то время как другие смотрели, ничего не говоря, как будто наблюдали за представлением. Видя, что Сяо Хуа и Сю Юнь не отреагировали в первый раз, и, зная, что они обе очень молчаливые и тактичные, другие также захотели позволить им страдать в тишине.

Они действительно страдали в тишине и при этом страдали несколько дней. Но казалось, что их терпение лопнуло.

«Ладно, ладно, давайте не будем перебарщивать. Если что-то дойдет до Евнуха Фу, это будет ужасно». Мей’эр попыталась сгладить ситуацию. Они были служанками, которые только что пришли в Зал Великолепия. Им нужно было хотя бы сохранить гармоничный внешний вид.

Цяо Лянь промолчала и ничего не сказала.

*****

Прошли дни, и все стало сложнее. Пока присутствовал Принц Цзин, им приходилось служить ему, и они не могли выполнять свою работу так праздно, как в прошлом. Так как они находились под пристальным вниманием самого влиятельного господина в поместье, даже если они что-то и замышляли против друг друга, они все же уделяли большое внимание своей работе.

Принц Цзин редко оставался в Зале Великолепия, в основном отправляясь в передний двор. Он уходил утром и возвращался на обед, хотя иногда он оставался вне дома. Иногда он читал в кабинете днем или неподвижно сидел в зале. Конечно, были времена, когда его не видели.

Когда Принца Цзин там не было, группе Сяо Хуа также не разрешали входить в зал. Когда наступал вечер, им разрешали заканчивать смену. Подсчитав время, которое они дежурили, и перерывы между ними, кроме напряженной работы во время дежурства, у них было много свободного времени.

В свое свободное время несколько дворцовых служанок, которые были искусны в лести, продолжали расширять свою сеть знакомств. В этом аспекте Си’эр и Чжи’эр стали мастерами и приложили немало усилий. Сяо Хуа не наслаждалась подобными видами деятельности, но не переставала слушать и подмечать все из того, что они слышали в сплетнях.

Хотя Зал Великолепия был большим, он все еще был дворцовым павильоном. У группы Сяо Хуа было не так много людей, с которыми можно было бы взаимодействовать. Сяо Хуа была очень сдержанной, поэтому ей было приятно оставаться в комнате после дежурства. Другим наскучило такое через несколько дней.

Так Сяо Хуа узнала, что им разрешено покидать Зал Великолепия, если у них есть дела в другом месте.

Хорошие новости принесла Си’эр, которая спросила у евнухов низкого ранга. Выйти из зала было не сложно. Все, что им нужно было сделать, это доложить Евнуху Чану и объяснить причину. Евнух Чан был заместителем управляющего в Зале Великолепия. Евнух Фу должен был ежедневно служить Его Высочеству, поэтому в его отсутствие Евнух Чан управлял всеми делами зала.

Получив эту хорошую новость, Си’эр отправилась в путешествие, сказав, что собирается найти своих старых друзей. Видя, что Си’эр успешно ушла, Чжи’эр и Цяо Лянь также вышли, хотя какое оправдание они использовали, было неизвестно.

Видя, как они уходят, Сяо Хуа не сдвинулась с места. У нее никогда не было «хороших друзей», и ей также было лень двигаться. Когда ей не везло, ей приходилось целый день стоять на смене. Так как у нее было немного свободного времени, она использовала его, чтобы отдохнуть в своей комнате.

Сю Юнь всегда хотела найти свою сестру, но осторожно сдерживала свое желание. Видя, что несколько человек взяли на себя инициативу, она также отправилась просить у Евнуха Чана разрешение покинуть зал, оправдывая себя тем, что встретила кого-то из своего родного города.

Сю Юнь подошла к отделу управления питанием и смогла найти Ру’эр без каких-либо препятствий.

Ру’эр устроилась довольно хорошо, и, будучи дворцовой служанкой среднего ранга, она руководила одной из кухонь.

Тем не менее, отдел управления питанием был разделен на множество кухонь, поэтому положение не было чем-то выдающимся, но все же можно было сказать, что оно было приличным. Работать на кухне - значит отвечать за еду для дворцовых слуг. Несмотря на то, что в поместье были строгие правила и не существовало таких сомнительных вещей, как утаивание пищи от других, неизбежно найдутся те, кто попытался бы заслужить милость.

Ру’эр увидела, что ее сестра была в другом костюме дворцовой служанки, и мгновенно обрадовалась. Она отвела Сю Юнь в свою комнату для прислуг и задала много вопросов, таких как, где она работает, за что отвечает, и служит ли она в зале.

Услышав рассказ Сю Юнь, Ру’эр поняла, что у ее сестры хорошее начало.

«Сю Юнь, у тебя хорошее начало. Тебя определили служить внутри зала, поэтому тебе определенно нужно быть дотошной в своей работе. Не делай ошибок. Исходя из прошлого опыта сестры, одна ошибка и тебя выгонят».

«Я думаю, что все должно быть хорошо. Мы все сделали несколько небольших ошибок за последние несколько дней, но у Его Высочества не было никакой реакции».

Видя легкомысленное отношение своей сестры, Ру’эр не могла не нахмуриться и строго сказала: «Это потому, что Его Высочество не хочет быть придирчивым, или, возможно, есть другие причины. Имей в виду, что ты должна быть осторожной, осторожной и еще раз осторожной. Не доводи до того, чтобы тебя выгнали».

Сю Юнь было всего пятнадцать. Обычно она выглядела спокойной и сдержанной, но она пока еще медленно училась всему, войдя в поместье. Конечно, «учения» Ру’эр также заставляли ее внимательно следить за своими словами и действиями. Видя серьезность своей сестры, она послушно кивнула, как обычно.

Ру’эр также не хотела оказывать слишком сильное давление на свою сестру и мягко сказала: «Сестра тоже делает это для твоего же блага. Ты ясно понимаешь, как тяжело нам пришлось пока мы росли. Поскольку нам не сулит судьба, мы можем полагаться только на себя».

«Сестренка, я понимаю».

«У нас нет матери, и, возможно, у нас уже нет и отца. Я смогла войти в поместье Принца Цзин благодаря удаче. Я не смею думать, где я могла бы оказаться, если бы мне не повезло. Даже после того, как эта женщина продала меня, она все равно хотела выдать тебя замуж за какого-то идиота. Честно говоря, это все потому, что у нас не было возможности сопротивляться. Теперь у нас, наконец, есть шанс. Возможно, это изменит наши судьбы. Сю Юнь, ты должна усердно работать. Будущее сестры в твоих руках».

Ру’эр много раз повторяла подобные слова Сю Юнь.

Сю Юнь также знала, что ее сестра сказала правду. Именно потому, что они были слишком слабы, их мачеха постоянно издевалась над ними. Теперь, когда этот шанс был у нее перед глазами, до тех пор, пока она могла продолжать служить Его Высочеству, она знала, что придет день, когда она может достичь небес».

Две сестры снова разговорились. В основном говорила Ру’эр, пока Сю Юнь слушала, и в основном это было поощрение или закрепление поучений.

После того, как они закончили говорить, Ру’эр снова спросила Сю Юнь о других дворцовых служанках, которые пришли в зал.

Сю Юнь рассказала обо всех в своей комнате. Ру’эр осторожно задала еще несколько вопросов, пока ее сестра не рассказала о Сяо Хуа.

Ру’эр некоторое время молчала, прежде чем сказать: «Из того, что ты сказала, из всех только Сяо Хуа является сдержанной. Сестра также не имеет большого опыта в служении другим, ты можешь понаблюдать и поучиться у этой Сяо Хуа. И ты должна помнить, ты должна быть сдержанной в начале. Те, кто не может - долго не остаются».

Сю Юнь кивнула и приняла слова сестры близко к сердцу.

Ру’эр посмотрела на цвет неба снаружи и поняла, что они уже долго разговаривают. Она тщательно проинструктировала Сю Юнь еще несколько раз, прежде чем позволить ей уйти. Сю Юнь вернулась в Зал Великолепия и увидела, что Сяо Хуа наполовину лежит на своей кровати в комнате.

Она подумала о словах своей сестры, бросив взгляд на Сяо Хуа.

В ее глазах Сяо Хуа была очень сдержанным человеком. Она была явно моложе ее, но ее действия явно показывали, что она знает, когда наступить, а когда отступить.

На тренировочной базе было неясно, но за время их работы в зоне для дворников произошли небольшие изменения. Теперь, войдя в зал и выполняя ту же работу, что и она, Сю Юнь наконец почувствовала расстояние между ними.

Она не могла описать это чувство, но это заставляло ее чувствовать, будто она смотрит на высокую гору.

По этой же причине Сю Юнь рассказала о Сяо Хуа в своем сегодняшнем разговоре с Ру’эр. Имея такого человека рядом с ней для сравнения, она чувствовала большое давление.

Сю Юнь подумала о том, что ее сестра сказала ей учиться у Сяо Хуа, и ей стало не по себе. Видя, что было уже поздно, она тихо позвала Сяо Хуа: «Уже поздно, пойдем на работу».

«Оу».