Чёртова Реинкарнация Глава 623: Долго и счастливо (8)

Ранним утром Сиэль проснулась в своей постели. До восхода солнца еще оставалось время, но девушка уже привыкла просыпаться в это время.

Она села в постели, несколько раз повернула шею, а затем, поставив ноги вместе перед собой, потянулась верхней частью тела вперед. Закончив с этим, Сиэль встала с кровати и слегка потянулась, разминая суставы. Затем она выпила стакан воды, стоявший рядом с кроватью, после чего умылась, почистила зубы и переоделась в новую одежду.

Выйдя из комнаты, Сиэль тихо закрыла за собой дверь. В это время большинство людей еще спали. Она молча шла по коридорам, освещенным приглушенным светом. Вставать и выходить из комнаты в такое время было для Сиэль привычным делом.

Даже в детстве Сиэль ни разу не отступила от своих тренировок, упорно доказывая, что она достойна родиться в главной линии клана Лайонхарт. Когда старший сын, Эвард Лайонхарт, чье имя теперь запрещалось даже упоминать, имел право стать наследником рода, Сиэль была вынуждена бороться за одобрение матери и свое положение в семье. Но потом...

— Ну и что, что все наши старания были направлены не в то русло, — с досадой пробормотала Сиэль, шагая по тихому коридору.

Так было не только с ней. С самого раннего детства оба близнеца были трудолюбивы, и не только ради одобрения матери и своего положения в семье. Когда им было по тринадцать лет, в рамках уже не существующей традиции Лайонхарт - Церемонии продолжения родословной - они соревновались с Юджином, который показал им, что между ним и ними существовала огромная пропасть, прежде чем он был принят в главную семью. Нет, скорее не соревнование...

В то время им было всего по тринадцать лет. Познакомившись с ним в столь юном возрасте, близнецы не могли не испытывать сложных чувств к Юджину - потомку побочной ветви, который намного превосходил представителей основной линии.

Если бы он просто оставался частью побочной ветви, близнецам не о чем было бы беспокоиться, но Юджин стал приемным ребенком основной семьи. К счастью, Ансилла умела улавливать ветер, поэтому решила не проявлять враждебности к Юджину. Она усадила близнецов напротив себя и сказала им, что они должны стать для Юджина настоящей семьей.

Благословением для близнецов послужил и тот факт, что во время Церемонии продолжения родословной они воочию убедились в мастерстве Юджина.

Сиан инстинктивно тянулся к силе Юджина. Мальчики в этом возрасте обычно восхищаются теми, кто сильнее их, и хотят с ними подружиться. Но Сиан хотел не просто подружиться, а стать настоящими братьями, и его гордость благородного молодого мастера заставляла его стремиться догнать Юджина, как бы тяжело ему ни пришлось для этого работать.

Сиэль также чувствовала себя подобным образом. Однако, в отличие от Сиана, Сиэль была девушкой. Юджин, живший в главном доме, где жили только кровные родственники, внезапно ворвавшийся в их жизнь в столь юном возрасте, не смог вызвать у нее ничего, кроме смутного представления о нем, как о члене семьи или брате.

Было слишком много упущенных возможностей: если бы только неловкость, вызванная половым созреванием, была не такой сильной или если бы Юджин не уехал учиться за границу в Арот. А может быть, если бы она последовала за Юджином, а не стала Черным Львом, или если бы она только раньше признала свои чувства и призналась в них Юджину... если бы она просто приложила хоть какие-то усилия.

Сиэль горько усмехнулась: Все равно ничего бы не вышло.

В прошлом, когда она не знала всех обстоятельств, Сиэль могла бы считать иначе, но нынешняя Сиэль знала о Юджине гораздо больше. Неважно, в каком направлении Сиэль решила бы направить свои усилия, она все равно не смогла бы получить от Юджина желаемого ответа.

Для Юджина прошлое было тем, что он никогда не сможет отбросить, будь то связь с товарищами, эмоции, накопленные в той жизни, или несбывшиеся сожаления. Как бы отчаянно Сиэль ни признавалась ему в любви, чувства девушки не смогли бы охватить Юджина.

Какую бы красивую одежду она ни носила, сколько бы раз ни махала мечом на тренировочных площадках каждое утро, насколько бы сильнее ни стала в результате всего этого, эти усилия все равно не смогли бы дать Сиэль ответ, которого она так отчаянно желала.

Даже сейчас, после полного окончания войны... это все еще было так. Сиэль хотела стать намного сильнее, потому что хотела сражаться вместе с Юджином. Будь то против Короля Демонов Заточения или Короля Демонов Разрушения, она хотела внести свою лепту в эти битвы и помочь Юджину.

Но расстояние между ними оказалось слишком велико. Она не успела догнать его вовремя. Единственным значительным вкладом Сиэль в те битвы было использование ее Демонической Тьмы для вызова Молона.

В битве с Королем Демонов Заточения она победила множество демонов и демонических зверей. В битве с Королем Демонов Разрушения она также сразила многих Нуров. Но это было все, что ей удалось.

Сиэль все еще не могла стоять на одном поле боя с Юджином. В обоих сражениях Сиэль всегда занимала одну и ту же позицию. Она сражалась только на тех полях боя, которые находились вдали от Королей Демонов. Поэтому ей не оставалось ничего другого, как ждать, надеясь, что Юджин вернется после уничтожения Королей Демонов.

— Фух, — глубоко вздохнула Сиэль.

Война закончилась. И другой такой войны не будет еще сотни лет. Даже если война разразится где-нибудь на континенте, Юджин там не понадобится, а значит, и Сиэль больше не представится шанс сражаться вместе с ним.

Но даже несмотря на это, Сиэль все равно каждый день просыпалась рано утром, переодевалась и отправлялась на тренировочную площадку... Было ли это из-за ее многочисленных сожалений?

Может быть, она все еще питала слабую надежду? Желание стать сильнее независимо от ситуации? Или просто по привычке? Даже сама Сиэль не знала точной причины своего поведения. Она просто просыпалась в это время без всякого смысла, а когда пыталась заснуть, сон был неспокойным, и если она пропускала утреннюю тренировку, то чувствовала тяжесть в теле.

Так неужели это все из-за привычки?

Сиэль направилась к лестнице с кривой улыбкой на лице.

— Хм? — хмыкнула Сиэль, почувствовав присутствие в кабинете рядом с коридором.

Немного сосредоточившись, она смогла определить его личность, поэтому вместо того, чтобы спускаться по лестнице, она сначала прошла в кабинет.

В главном поместье Лайонхарт даже кабинет по размерам мог сравниться с небольшой библиотекой. Вермут стоял у книжной полки, читая книгу, вместо того чтобы сесть за стол. Он поднял голову, услышав осторожный стук в дверь.

— Пожалуйста, войдите, — позвал Вермут.

Сиэль осторожно приоткрыла дверь и просунула голову в щель.

Она смущенно моргнула глазами, глядя на Вермута, а затем усмехнулась и сказала: Привет, дядя.

— Ха-а-а... — протяжно вздохнул Вермут на это игривое приветствие. Он покачал головой и пробормотал: Я все еще не могу привыкнуть к этому титулу.

— Разве это не лучше, чем называть вас отцом? Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы вас называли дедушкой? — нахально спросила Сиэль.

— Было бы лучше, если бы ты называла меня по имени, — смиренно попросил Вермут.

— Я бы ни за что не смогла так поступить, — покачала головой Сиэль. — В конце концов, вы же основатель клана Лайонхарт, дядя.

— Но ты называешь меня дядей... — неловко проговорил Вермут.

— Поскольку у Патриарха нет старших братьев, мне больше некого называть дядей. Кроме того, разве я не называю вас так, чтобы мы действительно чувствовали себя семьей? — хихикнула Сиэль, входя в кабинет.

После ужина, который они разделили неделю назад, Кармен стала называть Вермута своим отцом, а Сиэль - дядей.

— Возможно, я вас беспокою? — вежливо поинтересовалась Сиэль.

— Ничуть, — заверил ее Вермут.

— У вас проблемы со сном? Или, может быть, в главном поместье есть что-то, что доставляет вам неудобства? — осторожно поинтересовалась Сиэль.

— Нет, ничего такого. Обычно я мало сплю... — признался Вермут, взяв в руки книгу, которую читал, — а здесь много интересных книг.

В книге, которую Вермут держал в руках, излагалась история клана Лайонхарт, и она никогда не распространялась за пределами семьи. Глаза Сиэль заблестели от интереса. Будучи потомком главной семьи, Сиэль, естественно, читала эту книгу несколько раз с самого раннего возраста.

— Дядя, вам интересно, что случилось с семьей после вашей... ну... кончины? — Сиэль спросила с легким сомнением.

— Интересно, имею ли я право интересоваться этим, — сказал Вермут, усаживаясь на стул и горько улыбаясь.

Уставившись в книгу, которую он положил на стол перед собой, Вермут несколько мгновений молчал.

Вермут трехсотлетней давности определенно не был ни хорошим мужем, ни хорошим отцом. У Вермута было более дюжины жен и еще десятки детей, но ни к кому из них он не проявлял больше любви, чем ко всем остальным, и не проявлял к ним особого интереса.

Все дети Вермута были вынуждены много работать, чтобы вырваться из тени славы своего отца, Героя, получившего титул Великого Вермута. В то же время они жаждали ласки и внимания отца, которым не могли не восхищаться.

Некоторые из его детей наверняка обижались на своего бессердечного отца. Они наверняка были бы недовольны разрывом между основной и побочной ветвями, который Вермут установил столько времени назад. Однако никто из них не осмелился открыто возразить Вермуту по поводу его политики. А все потому, что их отцом был Великий Вермут.

— Обо мне не было написано ни одной плохой строчки, — пробормотал Вермут с язвительным чувством стыда.

Неужели из уважения к отцу они не оставили никаких следов своего негодования? Или, может быть, они хотели, чтобы будущие поколения верили, что их предок был каким-то совершенным гением?

— Жалеете ли вы о своем прошлом? — Сиэль с любопытством наклонила голову, садясь напротив Вермута.

Не в силах оторвать взгляд от лежащей перед ним закрытой книги, Вермут в конце концов заговорил: Тогда у меня не было иного выбора, кроме как поступить так, как я поступил. Даже если бы я мог вернуться в прошлое, я бы все равно поступил точно так же.

Клан Лайонхарт был создан для того, чтобы реинкарнировать Хамела. Все, что делал Вермут, было направлено на увеличение вероятности реинкарнации Хамела, поскольку он не знал, сколько времени это займет. Он также обеспечил рост и расширение клана, чтобы тот мог стать союзником Хамела. Так что даже если бы он вернулся в прошлое, Вермут все равно продолжал бы поддерживать моду на клан.

— Значит, дядя, даже такой человек, как вы, все еще о чем-то сожалеет, — вздохнула Сиэль.

— Пока человек - человек, у каждого есть сожаления, вопрос лишь в их количестве, — сказал Вермут, оторвав взгляд от книги и посмотрев на сидящего перед ним человека.

Сиэль была одной из его потомков, родившейся через двести лет после его “смерти”. Она была прямым потомком главной линии. Но кроме этого, Сиэль была еще и тем, кто имел особую связь с Вермутом. Вермут уставился на левый глаз Сиэль, который казался немного мутным по сравнению с правым.

Демоническая Тьма, обитающая в нем, была пробуждена Вермутом.

Во время битвы с новым Королем Демонов Безумия, когда сознание Юджина засосало в пустоту во время буйства Лунного Клинка, цепи Короля Демонов Заточения понадобились, чтобы успокоить буйство, и Сиэль соединилась с Юджином, чтобы освободить его сознание из пустоты. При этом активировался демонический фактор, унаследованный Сиэль через кровь Лайонхарт.

За эту активацию отвечал Вермут. Он опасался активировать демонический фактор в крови Юджина, так как это могло вызвать ответную реакцию со стороны врожденной божественности Юджина, поэтому Вермут использовал кровь Сиэль, так как она оказалась рядом с Юджином.

— Я совершил большую несправедливость по отношению к тебе, — признался Вермут с долгим вздохом. — Тогда, когда вы двое были в море, я... я даже не подумал о будущих последствиях того, что я с тобой сделал. Даже зная, что ты можешь умереть от внезапной обратной реакции пересаженного в тебя демонического глаза, я все равно…

— Все в порядке, — сказала Сиэль, потирая левый глаз. — Сначала я не понимала, что происходит, но в конце концов все получилось, правда? Мне даже нравится, что у меня есть этот Демонический глаз.

В тот момент, когда Юджин очнулся от буйства Лунного клинка и еще не успел полностью овладеть своим телом, Король Демонов Безумия воспользовалась открывшейся возможностью и начала атаку на Юджина. Сиэль бросилась под удар, чтобы спасти Юджина, и в результате своего самопожертвования потеряла левый глаз.

— В тот момент я думала о том, что это демоническое оружие - подарок от вас, дядя. Благодаря ему я смогла помочь Юджину, несмотря на то, что моих сил было очень мало, — с благодарностью сказала Сиэль.

Вермут молча смотрел на нее.

— Так что не стоит испытывать чувство вины за то, что вы со мной сделали, — хихикнула Сиэль, наклоняясь ближе к Вермуту. — Более того, есть много историй, которые я хочу услышать от вас, дядя.

Вермут поднял бровь и спросил: Что за истории?

— Каким человеком был Юджин? — спросила Сиэль, ее глаза блестели от интереса и любопытства.

Вермут наклонил голову набок, обдумывая этот неожиданный вопрос: Разве ты уже не слышала истории о Хамеле много раз? Из других источников, кроме меня? Например, от Сиенны, Анис и Молона...

— Но я уверена, что у каждого из вас свое впечатление о нем. Мне интересно, какое впечатление сложилось у вас, дядя, — пояснила Сиэль. — Дядя, вы с Юджином всегда уделяли друг другу много внимания, не так ли? Я слышала, что Юджин всегда считал вас своим соперником и хотел выиграть у вас хотя бы раз в своей прошлой жизни.

— Мое впечатление... — сказал Вермут, медленно постукивая пальцами по столу, пока несколько мгновений обдумывал свой ответ. — Если отбросить все, что я знал о прошлой жизни Хамела, то, когда я впервые увидел его, у меня сложилось впечатление, что он был... ну... бандитом.

— Бандитом? — в замешательстве повторила Сиэль.

Вермут начал объяснять: В то время у меня было всего три спутника: Молон, Сиенна и Анис. А Хамел был всего лишь человеком, сделавшим себе имя в мире наемников. Я использовал его репутацию в качестве неубедительного оправдания, чтобы объяснить, почему я хотел взять Хамела в качестве своего нового компаньона.

— И что же произошло дальше? — нетерпеливо спросила Сиэль.

— Сиенна и Анис высказали свои сомнения. Мы с Молоном были достаточно сильны, чтобы они не видели необходимости в еще одном воине, способном сражаться в ближнем бою, а в то время у людей сложилось не очень хорошее впечатление о профессии наемника. К тому же репутация Хамела была... ну... скажем так, он не был знаменит по правильным причинам.

Вермуту не пришлось копаться в памяти. Он до сих пор помнил свою первую встречу с Хамелом так отчетливо, словно она произошла вчера.

Вермут с удовольствием вспоминал: Во время нашей первой встречи Хамел избивал группу рыцарей.

— И зачем он это делал? — в замешательстве спросила Сиэль.

— Хамел искал корабль, который доставит его через море в земли демонов. Конфликт начался из-за того, что рыцари насмехались над Хамелом во время... переговоров, — осторожно пояснил Вермут.

Не в силах ничего сказать в ответ, Сиэль лишь удивленно моргнула глазами.

— Хамел сломал каждому из рыцарей по конечности и отобрал у них оружие. Как только он закончил... я подошел к нему.

— И что дальше? — Сиэль нетерпеливо наклонилась вперед.

— Я пригласил его разделить трапезу. Мы ведь не могли просто поговорить посреди улицы в окружении всех этих зрителей. Поэтому мы вместе отправились в ресторан, и пока мы ели... я попросил его стать моим товарищем, — медленно рассказывал Вермут.

— И что он ответил? — спросила Сиэль, поглощенная рассказом.

Вермут заколебался: Как бы это сказать повежливее...

— Нет необходимости подвергать историю цензуре ради меня, — быстро настаивала Сиэль.

Вермут колебался еще несколько мгновений, но в конце концов продолжил самым вежливым тоном, на который был способен: Он сказал, что не хочет слушать приказы какого-то мусора, который слабее его.

— Ахаха! — Сиэль не удержалась и разразилась хохотом, схватившись за бока. — Значит, даже в прошлом у него был такой же дрянной характер, как и сейчас?

— Я думаю, что сейчас он стал гораздо мягче. После того как он стал членом нашей партии, Сиенна и Анис все время пытались перевоспитать Хамела... — с улыбкой сказал Вермут, глядя на Сиэль. — Перевоплощение и начало новой жизни также могут быть причиной изменений в личности Хамела. Я никогда бы не подумал, что Хамел будет готов встать на колени перед своим отцом.

— Это точно, — согласилась Сиэль. — Когда я впервые встретила Юджина, будучи моложе, он был еще большим придурком, чем сейчас.

— И как все прошло? — спросил Вермут.

Сиэль покачала головой и ответила: После того как мой брат немного подразнил его, Юджин тут же вызвал его на дуэль. Мой брат был сбит с ног одним ударом, и его довели до слез, когда его вырвало.

Как и Вермут, Сиэль тоже отчетливо помнила свою первую встречу с Юджином.

Наблюдая за тем, как Сиэль хихикает над воспоминаниями, прикрывая рот рукой, Вермут спросил: Тебе нравится Хамел?

Смех Сиэль внезапно прервался. Она несколько раз моргнула глазами, глядя на Вермута.

Молчание было недолгим.

— Да, — ответила Сиэль без малейших колебаний.

Сиэль до сих пор жалела о том, что в прошлом не попыталась хоть немного сблизиться с Юджином. Хотя она знала, что, даже если вернется в прошлое, ей все равно не удастся сократить расстояние между ними. Но, как сказал Вермут, все в той или иной степени сожалеют о случившемся, а переделать то, что было в прошлом, невозможно.

— Я знаю, что не смогу добиться от него нужного мне ответа. Однако я не хочу сдаваться. Если я сдамся... — Сиэль сделала паузу, прежде чем продолжить. — Если я сдамся, то, думаю, потом буду жалеть об этом еще больше.

Сиэль по-прежнему просыпалась каждое утро, чтобы по привычке взмахнуть мечом.

— Неважно, насколько сильнее я стану, продолжая размахивать мечом, я никогда не смогу догнать Юджина, — признала Сиэль. — Но даже если мне удастся только догнать Юджина, я все равно буду продолжать размахивать мечом.

Ведь если бы она продолжала размахивать мечом до самого восхода солнца, Юджин, наконец-то очнувшийся от сна, подошел бы к ней поговорить.

Сиэль любила такие моменты.

— Я не хочу отстать от него настолько, чтобы не видеть его спину. Каким бы недосягаемым он ни был, я все равно хочу иметь возможность не отставать от него. Тогда... если я смогу это сделать, возможно, Юджин обернется и посмотрит на меня, — сказала Сиэль, смущенно моргая глазами, но, к удивлению, слез не было видно. — Нет, я буду идти за ним так отчаянно, что у него не останется выбора, кроме как обернуться и посмотреть назад.

Вместо грусти Сиэль почувствовала облегчение. Мрачное чувство, которое витало над ней до того, как она вошла в кабинет, исчезло.

Сиэль улыбнулась и спросила: Дядя, ты считаешь меня глупой?

— Ни за что бы так не подумал, — покачал головой Вермут, и на его лице тоже появилась слабая улыбка. — Сиэль. Нет причин смеяться над тобой за то, что ты держишься за свое желание. В конце концов, это означает, что ты не сдалась и не впала в отчаяние, не так ли?

— Может быть, это потому, что в прошлом я получила за это пощечину, — усмехнулась Сиэль, потирая щеку.

Из окна, расположенного рядом с письменным столом, пробивался слабый луч света. Выглянув в окно, Сиэль увидела, что во время их разговора солнце уже взошло.

— Мне пора идти, — оправдывалась Сиэль.

— Ты собираешься немного помахать мечом? — спросил Вермут.

— Да, — кивнула Сиэль.

— Если ты не против, не хочешь, чтобы я взглянул на твои навыки? — предложил Вермут.

— Конечно, я не против, — сказала Сиэль, вставая со стула и улыбаясь. — Раз уж вы слушали мои разговоры и предложили посмотреть на мои взмахи мечом, значит ли это, что я могу считать, что вы поддерживаете меня, дядя?

— В конце концов, мы же семья, — сказал Вермут, ответив на ее улыбку своей, и тоже поднялся со стула. — Сначала тебе следует отправиться на тренировочную площадку. Я буду там сразу после того, как переоденусь.

— Хорошо! — радостно воскликнула Сиэль, быстро развернувшись и выйдя из кабинета.

Вермут, оставшийся в одиночестве, пробормотал про себя, поднимая книгу, которую положил на стол, и возвращая ее на место на книжной полке: И именно в этой жизни...

В прошлой жизни Хамел не пользовался особой популярностью у женщин. Это объяснялось тем, что у него был жестокий характер, грубый язык и лицо, покрытое шрамами. Сиенна и Анис, которые долгое время сражались рядом с ним в качестве товарищей, испытывали к Хамелу чувства, но с общей точки зрения Хамел был не из тех, кто пользуется популярностью у женщин.

Но сейчас....

— Только подумать, что он перевоплотится с таким красивым лицом, — горестно вздохнул Вермут.

Конечно, Сиэль испытывала чувства к Юджину не только из-за его красивой внешности, но его внешность должна была сыграть не последнюю роль в ее увлечении. Особенно если учесть, что сотни коробок с любовными письмами, которые каждый день сжигали в главном поместье Лайонхарт, были вызваны героизмом и красивым лицом Юджина.

— Похоже, тебе тоже есть в чем раскаяться, Хамел, — покачал головой Вермут, выходя из кабинета.