ДхД: Сделка с дьяволом Глава 42

Шалба выглядел ошеломленным, а Крузерей сжимал руки в кулаки и смотрел на нее потрясенными глазами.

Пока всё это происходило, у нее в голове крутилась только одна мысль - неужели Дэмиен Люцифер сорвался и перестал сдерживаться?

[От лица Евклида Люцифуг]

Он издалека смотрел на вздымающийся к небу столб пламени, и по его спине пробегала дрожь.

– Уяхахахаха, пламя Асмодея. Разве не удивительно? Какое же интересное развитие событий, что скажешь, а, Евклид? – он услышал позади голос Ризевима и обернулся.

– Действительно, неожиданно видеть, что юный господин так хорошо владеет чертой клана Асмодей, – сказал Евклид, вытирая выступивший на лбу пот. Она намного опаснее, чем он мог себе представить. – Но всё же удивительно, что жена лорда Разевана умерла именно так. В конце концов, первые две...

– …были несчастными случаями, – это высказывание было прервано господином Ризевимом, и он благоразумно промолчал.

– Да, верно, несчастные случаи. Удивительно только, что этот случай произошел в присутствии самого лорда Разевана.

– Эх, может, у него вырос позвоночник и он стал настоящим демоном, кто знает. Издевается над женщинами и детьми... Возможно, на это бесполезное отродье все-таки есть надежда?

Евклид собирался добавить ещё что-то, но тут заметил, что к ним подходит Дэмиен Люцифер.

– Хахахахаха, Дэмиен, великолепная демонстрация пламени Асмодея. Он был одним из тех демонов, которых я уважал. Настоящее воплощение зла. Брал всё, что хотел, уничтожал всё, что не нравилось. Поистине удивительный демон. Так что же заставило тебя использовать его пламя? – спросил господин Ризевим у мальчика, когда полукровка уже спала и парила рядом с ним. Заклинание сна?

Как бы ни не нравился Евклиду этот мальчишка, но его манеры никогда не вызывали сомнений. Он слегка поклонился господину Ризевиму, а затем дал ответ, от которого у него похолодела кровь.

– Голос противный.

В его тоне не было никаких изменений, никаких лишних эмоций. Будто это самый простой ответ, и тот, кто задал вопрос, должен был и так это знать. Будто это обычная реакция, когда чей-то голос бесит, а ты кидаешь в него самое опасное адское пламя.

Ответ оказался настолько неожиданным, что даже господин Ризевим замер, прежде чем разразился громким смехом, эхом прокатившимся по округе.

– Уяхахахахахахахаха, замечательно, просто замечательно. Как истинный демон. Демоны же - это воплощение зла. Разрушать всё, что тебе не нравится. Мне нравится такое отношение. Тогда не мешай мне творить любое зло.

Он поклонился и ушел.

Не было сказано ни слова.

– Вот каким должен быть демон, Евклид. Да. Он действительно интересный. Гораздо интереснее, чем мой жалкий сын. Интересно, как долго он продержится?

– Господин Ризевим... насчет...

– Твоей сестры? Ну, если за что-то можно наградить, то всегда можно и отнять за какие-то ошибки. Не думай понапрасну.

[От лица Гретель Люцифуг]

Гретель следовала за Юным господином на расстоянии.

Её хозяин был светом её жизни все эти годы. С тех пор как она впервые встретила его в возрасте восьми лет. Беловолосый голубоглазый мальчик попросил её поиграть с ним, а затем приказал ей, когда она не смогла набраться храбрости.

Гретель и раньше каждый день приказывали что-то делать, что-то болезненное, что-то неприятное, но то был первый случай, когда приказ заставил её почувствовать себя счастливой.

Это была её первая встреча с демоном, которому она поклялась жизнью. С годами время, проведенное в доме хозяина, стало для нее самым светлым временем суток. Он приказывал ей делать то, что доставляло ей радость, то, что должны делать обычные девушки её возраста.

Обычным демонам он казался эгоистом, которому нравилось, что все выполняют его приказы, и, честно говоря, первые несколько месяцев она думала так же. Прошел примерно год, прежде чем она поняла, что на самом деле его приказы были направлены на её защиту. Никто не мог пожаловаться, если приказы отдавал Дэмиен Люцифер. Поэтому никто не мог остановить или наказать её за то, что она делала по его желанию.

Это сделало её по-настоящему счастливой, и доверие к Дэмиену Люциферу возросло как к личности, а не только как к Юному Господину.

Там, где она жила, всё было не очень хорошо. Она едва могла сосчитать, сколько раз видела свою маму с тех пор, как ей исполнилось четыре. Если бы она использовала свои пальцы, то их хватило бы с избытком, даже если бы использовалась только одна рука. Она ненавидела всё в этом месте. Ненавидела того, кто о ней заботился.

Евклид Люцифуг, именно его она ненавидела больше всего на свете.

Он пытался сделать из нее клон Грейфии. Она даже не знала и не хотела знать эту женщину. В её понимании она была причиной того, что её мама оказалась в таком состоянии, смерти трех старших братьев и теперь вот этого состояния.

Она никогда не была хороша в магии льда Люцифуг, потому что не унаследовала эту силу, и все же её заставляли преуспеть в ней, потому что Грейфия была такой. Когда у нее ничего не получалось, её били палками и словесно оскорбляли за бездарность.

Она ненавидела это. До глубины души. Стать похожей на ту, кто виновата в её страданиях, в страданиях её матери.

Мама когда-то сказала ей, чтобы она не ненавидела Грейфию, что она покрывает её по собственной воле. Грейфия ничего не сделала, но она была не права. Если бы Грейфия не предала семью, ничего бы не случилось.

А теперь из нее лепили копию женщины, которую она презирала.

Она ненавидела его всем сердцем. Позже она узнала, что именно эта неприязнь к Грейфии тормозила её обучение магии льда.

Демоническая магия основана на воображении. Если демон не хочет чего-то в глубине души, его магия всегда будет сдерживать себя.

Её нерешительность стала источником её слабости, которая, в свою очередь, подорвала ее уверенность в себе. Она была буквально на грани срыва, когда хозяин впервые нашел ее.

Небольшие посиделки с хозяином Дэмиеном, мисс Виеной и госпожой Арией были самыми счастливыми в её жизни.

Это было место, где на неё не давили, не требовали совершенства во всех ее действиях. Никто не требовал от нее быть идеальной, никто не просил ее быть той, кем она не была. Она всегда считала их дом своим домом. Именно там она присягнула хозяину.

Он дал ей силу. Он видел всю её неуверенность, страхи и колебания, а в обмен на всё это просил лишь о верности и о том, чтобы она оставалась собой.

Дэмиен Люцифер хотел, чтобы Гретель Люцифуг была его помощницей, но не копией Грейфии Люцифуг, не кем-то другой, а только собой. Она и сейчас отчетливо помнила его слова и сомневалась, что забудет их до самой смерти.

Наконец-то она была нужна кому-то такой, какая она есть. Хотя Гретель никогда не говорила об этом раньше, она всегда боялась стать ненужной. Она знала, как родилась, и всегда боялась, что даже мама не рада ей. Она никогда не была доброй и заботливой, поэтому с годами эта мысль все больше и больше овладевала её сознанием.