Предстоящий благоухающий брак ✅ Глава 90. Изысканные нефриты

Цинь Сю Чжи осторожно поддержал Мужун Шу Цин, которая была взволнована и внезапно села в кровати. Поэтому он взял подушку и подложил ей под спину, чтобы ей было удобно сидеть. Затем он встал и подошел к резному столику рядом с кроватью, принес поднос и легко вложил его в руку Мужун Шу Цин.

Мужун Шу Цин склонила голову и увидела два одинаковых сверкающих и чистых белых нефрита на подносе из темного нефрита. При приглушенном свете свечей нефритовые украшения все еще излучали мягкий свет, свидетельствующий о качестве камня. Мужун Шу Цин взяла один кусочек и нежно погладила его, ощутив ровную и гладкую текстуру, мягкую, как шерсть. Передняя часть этого изысканного нефрита была не цветком сливы, а скорее цветком орхидеи, который еще не распустился. На нем также было несколько письменных вкраплений, но уединенная и спокойная орхидея действительно выделялась на нефрите. На другой стороне при свете свечи можно было разглядеть пару маленьких иероглифов: «Одежда может быть новой, а друг – лучше старым». Это был тот же самый свободный каллиграфический стиль, и это заставило Мужун Шу Цин смиренно вздохнуть и сказать: «Они действительно пара».

Глядя на пару изысканных нефритов, которые лежали перед ней, Мужун Шу Цин действительно сожалела о вещах, которые остались прежними, в то время как люди изменились. Наконец она нашла другую часть нефрита, но все еще не до конца понимала, почему у Цинь Сю Чжи оказалась вторая часть. Взяв поднос и поставив его на низкий табурет у кровати, Мужун Шу Цин посмотрела в сторону Цинь Сю Чжи и спросила: «Ты можешь сказать мне, откуда у тебя вторая половина нефрита?»

Цинь Сю Чжи тоже не любил неясностей, поэтому прямо ответил: «Его дал мне мой отец».

- Твой отец? - Может ли быть так, что человек, который забрал мать Мо Цаня, был его отцом? Без каких-либо эмоций в ее голосе, Мужун Шу Цин тихо спросила: - Твой высокочтимый отец когда-нибудь бывал в Дунъюй, когда был молодым? Или он упоминал, откуда взялся этот изысканный нефрит?

- Мой отец был не из Хай Юй. После того, как он влюбился в матушку-императрицу, он переехал в Хай Юй. Что касается этого изысканного нефрита, отец передал мне его перед смертью и сказал только, что 20 лет назад спас женщину, которая должна была вот-вот родить. После того, как он помог той женщине родить мальчика, она отдала этот кусочек изысканного нефрита, наказав должным образом хранить его и ждать того, кто принесет другую часть нефрита и произнесёт соответствующие стихи. На следующий день женщина взяла своего ребенка и ушла. Впоследствии мой отец очень долго искал ее, но так и не смог напасть на её след. Поэтому ему пришлось взять нефрит с собой в Хай Юй.

Это также было сожалением отца в течение многих лет, потому что ему было стыдно, что он не оправдал доверия той женщины. Поэтому, когда их подставили и им пришлось покинуть Хай Юй десять лет назад, вернувшись в Дунъюй, отец постоянно искал другую часть нефрита. Но, к сожалению, он так и не смог его найти до самой своей смерти.

Как оказалось, его отец на самом деле был не из Хай Юй. Мужун Шу Цин не могла не восхититься этим умершим человеком, которого даже ни разу не видела. Она восхищалась его мужественной и сильной преданностью романтике, разве найдется в этом мире много мужчин, готовых переехать в другую страну из-за любимой женщины, которая вдобавок была императрицей. А учитывая существование Си Ле Юэ, выходило, что у этой женщины он был не единственным возлюбленным. У такого человека, несомненно, было упорное и терпеливое сердце. Если то, что говорил Цинь Сю Чжи, было правдой, то неудивительно, что мать Мо Цаня подарила ему этот изысканный нефрит.

Мужун Шу Цин надеялась, что она сможет узнать что-нибудь об этом нефрите от Цинь Сю Чжи, в конце концов, это касалось прошлого Мо Цаня, поэтому она спросила: «Выходит, твой высокочтимый отец на самом деле ничего не знал об этом изысканном нефрите?»

Цинь Сю Чжи кивнул, тихонько вздохнув: «М-м-м… Отец говорил, что та женщина действительно не хотела расставаться с ним, но всё равно настояла на том, чтобы он взял нефрит на хранение. Она также заставила его пообещать, что он отдаст нефрит только тому человеку, у которого есть вторая половина. Изначально он планировал подождать, пока женщина несколько успокоится, прежде чем вернуть его ей, но кто бы мог подумать, что она уйдет, ничего не сказав». Это стало пожизненной заботой отца, поэтому он так настойчиво разыскивал эту женщину в прошлом, но в мире было множество людей, поэтому, в конце концов, он так и не смог найти никакой информации.

Мужун Шу Цин думала, что, отыскав другую часть нефрита, сможет найти сведения о прошлом Мо Цаня и о событиях 20-летней давности. Но оказалось, что теперь и эта ниточка оборвалась.

Бросив еще один взгляд на изысканные нефритовые украшения на столе, Мужун Шу Цин взяла поднос из темного нефрита и вновь с особым тщанием принялась их разглядывать. Внезапно она сказала Цинь Сю Чжи, который был рядом с ней:

- Я должна попросить тебя зажечь больше свечей, чтобы я могла хорошенько осмотреть этот нефрит.

- Хорошо, - хотя Цинь Сю Чжи и не понимал причины, но все равно заставил мальчика-слугу принести побольше ламп и свечей, чтобы осветить всю комнату.

Изначально темная комната сразу же была ярко освещена, как днем.

Мужун Шу Цин подняла темно-красную нить, которая располагалась на верхушке нефрита, и заставила ее повиснуть в воздухе. Огни со всех сторон, казалось, собрались вокруг белого нефрита в одно мгновение, внутри и снаружи от него начало исходить легкое фиолетовое свечение. Мужун Шу Цин хотела поднять другой нефрит, но из-за травмы плеча она была не в состоянии это сделать, поэтому Цинь Сю Чжи помог ей поднять его и удерживать в воздухе на том же уровне, что и другой.

Так же, как и первая часть нефрита, второй нефрит постепенно начал излучать мягкий фиолетовый свет, становящийся все более и более красивым. Когда пурпурный свет окружил их, два изысканных нефрита внезапно начали тихо дрожать, их вибрации произвели взрыв низкого и неглубокого звука, похожего на резкий звон. Дрожащий звук внезапно превратился в громкое пение, а потом - в тихое и монотонное, совсем как веселая и беззаботная пара, задорно распивающая вино, а потом провалившаяся в забытьё.

Цинь Сю Чжи не осмеливался поверить в то, что он смотрел на изысканный нефрит, находившийся в его собственной руке. Он смиренно вздохнул и сказал: «Это самое настоящее волшебство. Почему, когда я подобрал другой нефрит, я никогда раньше не обнаруживал этого необычного состояния?» Он долгое время изучал этот изысканный нефрит, причём тоже в ярко освещенной комнате. Он даже смотрел на него под солнечным светом, но кроме его блеска, глянца и совершенства, в нем не было ничего особенного.

Мужун Шу Цин слегка разделила их - фиолетовый свет и низкое пение были явно ослаблены. Когда они сближались, они постепенно снова производили этот великолепный фиолетовый свет и низкое пение. Мужун Шу Цин с улыбкой вздохнула: «Может быть, только собравшись воедино, они могут излучать такое великолепное сияние и издавать приятные звуки».

В чём была причина, она тоже не могла внятно объяснить. Должно быть, когда они были вместе, их магнитные поля физически сжимались. Когда Мужун Шу Цин хотела положить изысканный нефрит назад, на ее запястье внезапно напал ледяной холод. Это заставило Мужун Шу Цин вздрогнуть, и она чуть не уронила изысканный нефрит вниз. К счастью, у Цинь Сю Чжи, который был рядом с ней, были острые глаза, и он вовремя успел его подхватить.

Обнаружив, что цвет лица Мужун Шу Цин внезапно стал ненормальным, Цинь Сю Чжи подумал, что ее рана вновь даёт о себе знать. В конце концов, это была рана от большой стрелы. На самом деле она прошла через ее кожу насквозь, и если бы удар прошёл не по касательной, он бы точно отнял у нее жизнь.

Цинь Сю Чжи поддержал её, помогая принять другое положение, и спросил с глубоким беспокойством: «Что случилось? Твоя рана снова болит? Я заставлю врача дать тебе другое лекарство». Сказав это, он хотел встать и уйти.

Мужун Шу Цин потянула Цинь Сю Чжи за рукав, чтобы он никого не звал. Она мягко покачала головой и, улыбнувшись, с трудом разлепила губы: «Я в порядке, я просто немного устала».

Видя, что ее лицо выглядит усталым, Цинь Сю Чжи больше не сопротивлялся, лишь натянул на нее одеяло и сказал нежным голосом: «Тогда отдохни, как следует. Я уйду первым».

Цинь Сю Чжи как раз собирался забрать изысканные нефриты, которые лежали на низком столике, когда Мужун Шу Цин тихо молвила: «Подожди. Ты можешь оставить эту пару нефритов, чтобы я осмотрела их еще раз?» Первоначально она не считала необходимым продолжать исследовать их, но ее запястье, которое минуту назад слегка похолодело, не могло не навести ее на размышления. Она никогда не испытывала подобного странного чувства от своего браслета в течение последних четырех лет. Хотя в прошлом от него исходил слабый холодок, но он абсолютно никогда не казался таким ледяным, как в этот раз. Была ли причина в этой паре изысканных нефритов?

Цинь Сю Чжи вернул поднос на место, с улыбкой ответив: «Конечно. У тебя есть другая часть, значит, этот нефрит тоже должен быть возвращен тебе». Хотя он понимал, насколько редкая и чудесная эта вещь, благородный человек не должен восхищаться свалившимся на него богатством или тосковать по чужой собственности. В конце концов, он исполнил многолетнее желание отца и вернул нефрит законному владельцу – это было самое главное.

Его ясная и яркая улыбка, а также справедливое отношение к чужим вещам, заставили Мужун Шу Цин втайне восхищаться им. Покачав головой, она с улыбкой сказала: «Мне доверили его лишь на время». Несмотря ни на что, эти изысканные нефриты принадлежали Чу Иню и Мо Цаню, да даже Цинь Сю Чжи можно было назвать владельцем одного из них. Но они определенно не принадлежали ей. Она лишь хотела попробовать узнать, есть ли связь между ними и ее собственным фиолетовым браслетом.

Это также был первый раз, когда Цинь Сю Чжи видел, что кто-то четко различает границу между владениями других людей. Он поставил поднос из темного нефрита в пределах досягаемости Мужун Шу Цин и с улыбкой сказал: «Я ухожу, а ты пока хорошенько отдохни».

Закончив говорить, он погасил несколько свечей, которые стояли на столе, оставив лишь те, которые стояли возле кровати. Затем он тихонько прикрыл дверь, и вскоре послышался звук его шагов, постепенно отдаляющихся от комнаты.

Мужун Шу Цин приподняла рукав своей одежды. Холод в браслете, красующемся у нее на запястье, постепенно отступил, но вокруг все еще ощущалась небольшая прохлада, поэтому Мужун Шу Цин не могла не дивиться этому факту. Она видела проблеск этого слабого лилового света в доме своего деда по отцовской линии раньше, но лиловый свет, окружавший эти изысканные нефриты, был другим, а фиолетовый свет на браслете, казалось, струился еще сильнее.