Всё вернётся в 10000 кратном размере!? Тогда для начала обучу Хинату Курохицуги! Глава 359

Глава 359.

«Да, конечно», — кивнул Цзян Чен, в его глазах мелькнула тень воспоминаний. Он тихо произнес: «Через несколько тысяч лет мир изменится до неузнаваемости. Люди построят более высокие дома, будут управлять более совершенными и быстрыми транспортными средствами. Повозки станут ездить без лошадей, а машины смогут летать в небе. Специальные транспортные средства длиной в несколько сотен метров будут мчаться по рельсам. Людям не придется писать письма, чтобы связаться друг с другом. Появится нечто, что позволит общаться мгновенно…»

«Вау, это звучит здорово! И если у нас будет такая штука, которая позволяет общаться на расстоянии, я смогу всегда быть на связи с мамой, верно?» — в глазах Саны зажглась искорка надежды.

«Не будь глупой, Сана, он, конечно же, тебя обманывает!» — Чизуру скривила губы: «И вообще, как повозка может ездить без лошадей? А еще, как она может летать? Ты что, хочешь сказать, что у нее вырастут крылья?»

«Эх, ты правильно сказала. Повозка действительно обзаведется крыльями».

«Хм, мужские речи — ложь и обман. Я не верю тебе», — Чизуру нарочно отвернулась, не желая смотреть в лицо Цзян Чена. Она все еще сердилась на него за то, что он недавно ее напугал.

Рядом с ними Кацуки тоже мечтательно улыбалась. Она не знала, правда ли то, что говорил Цзян Чен, но скорее всего это было неправдой. Ведь она жила уже несколько тысяч лет, и не видела таких изменений, о которых говорил Цзян Чен. Однако это не мешало ей мечтать о таком будущем.

По мнению Кацуки, наблюдение за изменениями и появление новых вещей в течение тысячелетий — это самое значимое и интересное занятие. Именно поэтому она так увлеклась карточной игрой, которую придумал Цзян Чен. Это было что-то, чего она никогда раньше не видела.

За это время она наконец поняла, откуда у нее возникла симпатия к Цзян Чену: она была привлечена его творчеством и уникальностью! В нем она видела что-то совершенно отличное от всех остальных людей, а также непревзойденную творческую энергию!

Ей не приходилось тратить огромное количество времени на монотонную жизнь, чтобы увидеть какие-то удивительные изменения и познакомиться с чем-то новым. В течение тысяч лет ее жизни это было невозможно представить.

Чем больше она узнавала, тем больше росло ее беспокойство. Чем больше времени она проводила с Цзян Ченом, тем больше внутри нее росло ощущение страха. Она боялась того дня, когда Цзян Чен состарится и умрет у нее на глазах!

Или, лучше сказать, наступит день, когда все живые существа на Земле состарятся и умрут!

Кацуки ненавидела свою принадлежность к клану Ооцуцуки. Ей казалось, что это проклятие, заставляющее наблюдать, как все в этом мире увядает и умирает, оставляя ее одну наедине с собой.

Все эти люди перед ней — энергичная Чизуру, послушная Сана и он...

Все они когда-нибудь умрут у нее на глазах...

«Как же это мучительно...» — Кацуки медленно закрыла глаза.

Вдруг она почувствовала, как кто-то крепко сжал ее руку. Открыв глаза, она увидела, что Цзян Чен держит ее руку, в его глазах читалась забота.

Неизвестно почему, но ее сердце вдруг успокоилось, все тревожные мысли постепенно исчезли.

«Открой рот», — сказал Цзян Чен.

Кацуки автоматически открыла рот.

«Мм…» — что-то сладкое упало ей в рот и быстро растворилось, распространяя приятный молочный вкус, который был невероятно вкусным.

«Что ты дал съесть Кацуки?» — Чизуру тут же повернулась, удивленно глядя на Цзян Чена.

«Это молочная конфета» — Цзян Чен открыл руку, показав обертку с изображением милого кролика.

«Я тоже хочу!»

«Нельзя», — Цзян Чен решительно покачал головой.

«Ты не можешь есть конфеты с большим белым кроликом, и Сана тоже не может. Вам можно только конфеты с маленьким крольчонком» — он достал ещё две конфеты, на которых тоже были нарисованы кролики, но текст гласил «Маленький белый кролик».

Затем он разделил конфеты между Чизуру и Саной. Девушки не поняли его шутки и тут же разворачивали обертки, чтобы съесть конфеты. В тесной карете, где три девушки ели молочные конфеты, запах сладости наполнил воздух, делая его будто бы ароматным и сладким.

Черты лица Кацуки постепенно становились мягче, её маленькая рука нежно обхватила руку Цзян Чена. Их взгляды встретились, и между ними начала зарождаться какая-то особая эмоция.

…

Неизвестно, сколько времени прошло…

«Ой, мы приехали!» — Чизуру внезапно отдернула занавеску и громко воскликнула, привлекая внимание остальных. Кортеж медленно остановился, и сопровождающий церемониймейстер сообщил, что они прибыли в городок, где находится деревня Саны.

«Приветствуем императора!» — раздался слаженный хор голосов. Снаружи слышались звуки поклонов. Цзян Чен и его спутницы вышли из кареты и увидели, что вокруг уже собрались люди стоящие на коленях. Среди них были местные чиновники, староста деревни и некоторые роскошно одетые люди, вероятно, мелкие дворяне. Вдоль улицы также стояли простые горожане, поклонившиеся издалека.

В отличие от чиновников и дворян, простые люди могли кланяться только на расстоянии. Лишь высшие слои общества имели право находиться рядом с Цзян Ченом.

Цзян Чен не хотел тратить время на общение с этими государственными и общественными паразитами, поэтому он махнул рукой и разрешил им подняться.

«Спасибо за милость, император!» — прокричал толстый староста с визгливым голосом, подавая пример остальным.

В тот момент, когда он встал, он заметил трёх девушек — Кацуки, Чизуру и Сану, стоящих рядом с Цзян Ченом. В его глазах мелькнул скрытый восхищенный взгляд, который вскоре исчез.

«Ты староста? Распусти всех, останься сам, мне нужно тебя расспросить», — сказал Цзян Чен.

«Да, император», — толстый староста быстро повернулся и начал выполнять указания. Кажется, он пользовался здесь немалым уважением, так как вскоре все люди были разогнаны, остались лишь он и два его помощника.

«Если у императора есть вопросы, я с радостью отвечу!» — толстый староста снова упал на колени, его лицо выражало преданность и благоговение.

«Хорошо», — кивнул Цзян Чен: «Скажи, ты знаешь что-нибудь о семье Рёмы Саны?»

Рёма — это фамилия Саны.

«Да, знаю немного», — кивнул толстый староста, с уважением ответив: «Я местный староста. Когда узнал, что Сана стала кандидаткой на роль императорской наложницы, я сразу вместе с другими чиновниками отправился к её семье, чтобы выразить своё почтение и передать им деньги и провизию».

«Что было потом?»

«Потом мы больше не ходили. Но каждый раз в начале месяца мы отправляем деньги и провизию, так что в начале этого месяца я снова посылал людей с даром», — честно ответил староста.