Рай конца света Глава 863

...Где я?

Когда прозвучал незнакомый голос, густой туман в оранжевом лепестке начал постепенно рассеиваться. Ветер, который ворвался внутрь, нес соленый запах, сырой, освежающий и легкий. Солнечный свет пробился сквозь рассеивающийся туман, заставив Лин Санцзю невольно прищуриться. Когда она снова открыла глаза, перед ней предстал совершенно другой мир.

Она "превратилась" во владелицу воспоминаний, или, скорее, почувствовала себя душой, вошедшей в чужое тело, смотрящей глазами изначального владельца. В тот момент, когда она это осознала, все сенсорные восприятия владельца воспоминаний хлынули в нее. Она почувствовала, как ее "собственные" босые ноги глубоко погружаются в мелкий песок, как песок заполняет промежутки между пальцами ног, лодыжками и голенями.

Это тело не чувствовало ни боли, ни усталости. Желудок никогда не страдал от нехватки пищи, а тепло солнца согревало ее тело. Независимо от того, где это было, казалось, что владелец этих воспоминаний хорошо заботился о себе.

Лин Санцзю повернула голову, но окружающий пейзаж не повернулся вместе с ее взглядом. Она могла видеть только то, что в тот момент видел владелец воспоминаний. Богемия, которая, как предполагалось, находилась рядом с ней, давно исчезла.

Снизу поднялись пара костлявых рук с широкими суставами, и с хрустящим звуком зажглась сигарета.

"Да, я все время оставляю следы..."

Другой мужской голос ответил с левой стороны от Лин Санцзю, по-видимому, это был голос его друга. Поскольку владелец воспоминаний не повернул головы, она могла судить только по голосу. Второй мужчина, казалось, был в этот момент в полной растерянности: "До сегодняшнего дня мы провели в этом мире 507 дней".

...Что?

Лин Санцзю услышала вздох, исходящий от "себя" — не вздох отчаяния или беспомощности, а скорее недоумение и беспокойство. "Ты обсуждал это с Мансой и Сяо Цяньцзюнем, когда вчера ходил к ним за едой?"

Эти двое поддерживали связь с другими посмертиями в том же мире, и, похоже, все были в ловушке в этом мире.

"Мы это обсудили. Как мы могли этого не сделать? Так же как и мы, все они думают об этом каждое утро. Каждый день мы должны пересчитывать людей. Но пока никого не перенесли". Мужчина слева указал на "себя" и сказал: "Дай мне сигарету". Лин Санцзю тут же увидела, как та самая рука раньше протянула пачку сигарет. Пачка сигарет выглядела чистой и аккуратной, внешняя коробка была в хорошем состоянии, что указывало на то, что этот человек пережил меньше трудностей, чем другие.

"Это не так уж и плохо", — сказал друг, закуривая, — "Мы наконец получили шанс обосноваться и прожить хорошую жизнь, все еще в этом мире... Если бы это было два года назад, я бы даже не посмел себе этого представить. Возможно, Бог наконец-то увидел, насколько мы несчастны, и дает нам второй шанс".

"...Именно потому, что ситуация слишком хороша, я, черт возьми, и боюсь ее".

Владелец воспоминаний выбросил оставшуюся половину сигареты, и Лин Санцзю почувствовала, как "себя" подняла ногу, чтобы затоптать ее. "Какова именно причина того, что мы не телепортируемся? Сколько это может продолжаться? Как нам это поддерживать? Я действительно думаю об этом каждый день. Я не могу спать по ночам, боясь, что, когда проснусь на следующий день, окажусь в другом мире".

Оба некоторое время молчали. Другой друг выпустил длинную струю дыма, удаляясь от "него" в поле зрения. В безбрежных просторах лазурного моря водоросли и песок тонировали поверхность воды слоями изумрудно-глубокого синего и зеленого цвета. Под солнечным светом цвета казались яркими и чрезвычайно захватывающими. Несмотря на то, что это было такое красивое зрелище, Лин Санцзю только сейчас поняла, что владелец воспоминаний, должно быть, давно равнодушен к этому морю.

"Я тоже беспокоюсь, но что мы можем сделать?"

Друг горько улыбнулся, и владелец воспоминаний отвернулся. В поле зрения появился мужчина с густыми бровями и такой же бородой. Его длинный нос был загнут книзу, как крючок, но круглые глаза отчасти сглаживали мрачность этого образа. Он достал клочок бумаги и, тряхнув им, сказал с усмешкой: — Давай будем оптимистами. Может, дни телепортации ещё не закончились. Видишь ли, вот моя виза, срок её действия уже вышел три месяца назад, а я до сих пор не отправился на тот свет.

Владелец воспоминаний взглянул на эту визу и мельком увидел место назначения — [Цветной Пруд], место, о котором Лин Саньцзю никогда не слышала.

— Действительно... У меня есть виза в Преисподнюю, поэтому, по логике вещей, я должен был уже находиться там. — Владелец воспоминаний сел на землю, и поле зрения внезапно сузилось. — Как всё непредсказуемо.

— Ну, если подумать, сама телепортация появилась внезапно, так что ничего странного, если она так же внезапно и исчезнет.

Но владельца воспоминаний это не слишком убедило — Лин Саньцзю ясно видела его беспокойство и смятение.

— С другой стороны, сам этот мир отличается от мира конца света, — друг с густыми бровями тоже сел и стал его утешать. — У меня всё время такое чувство, что это как когда заходишь не в ту дверь и непонятно как оказываешься в постапокалиптическом мире, а теперь пришло время покинуть эту очередь.

— Спасибо за утешение. Надеюсь, у тебя всё сложится именно так. Иначе даже если я стану сверхчеловеком, я ни дня не проживу спокойно, и вокруг меня никого не останется, чтобы поддержать... Я бы предпочла жить в стабильном мире.

— А я хочу найти жену, — друг рассмеялся и сказал. — Боюсь, что того парня придётся сослать прежде, чем хоть одна женщина согласится быть со мной! Но если его сошлют, значит, у нас не будет второго шанса прожить хорошую жизнь... Ох, как же это всё противоречиво.

Владелец воспоминаний тоже посмеялся над его шутками. Они ещё немного повздыхали и принялись болтать о всяких пустяках. Внезапно перед ними всё потемнело, и сцена оборвалась. Когда Лин Саньцзю поморгала, она обнаружила, что снова находится «внутри» апельсинового сегмента.

Богема стояла рядом с ней, на её изящном лице читалось изумление.

Они посмотрели друг на друга, на мгновение забыв о своих перепалках.

— Давай выйдем поговорить, — сказала Богема, которой было не по себе в тесноте апельсинового сегмента. Лин Саньцзю протиснулась мимо неё и выбралась из апельсина. Когда они выпрыгнули и оглянулись, на кожуре апельсина по-прежнему было написано: «ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ, следите за новостями» — это сообщение они уже видели бесчисленное количество раз, и, возможно, будут видеть в будущем.

Правило о телепортации в течение четырнадцати месяцев дало сбой в каком-то месте — это было то сообщение, которое, как считал апельсин, должны знать все посмертные.

Если это правда, то это действительно удивительно... но что это означает?

Они бесцельно побродили по апельсиновой роще, и вдруг Лин Саньцзю спросила:

— Возможно ли, что эти воспоминания сфабриковал кто-то?

— Ты не веришь в это? — с тех пор как Богема выбралась из апельсина, она стала гораздо тише. Она задала вопрос мягким голосом, который, однако, показался тревожным.

— Нет, просто... мне нужно исключить все возможные сценарии.

— Какая ты умная и рассудительная. — Мягкость Богемы продержалась не больше двух секунд, а потом дала трещину. Она фыркнула. — Вряд ли это подделка. Если бы эти воспоминания были сфабрикованы, их обладатель наверняка знал бы, что они ненастоящие, и в таком случае апельсин изначально не принял бы их. Даже если предположить, что апельсин принял их как «воспоминания о сфабрикованных воспоминаниях», мы бы это почувствовали.

"Но ведь есть и другой возможный вариант, — начала Лин Саньцзю, но, едва произнеся эти слова, она оглянулась и обнаружила, что губы Бргемии вновь опущены, — та была особенно нетерпима, когда ей указывали на её ошибки. — Если обладатель памяти всем сердцем верил в её истинность, то ваши слова утрачивали смысл, верно? В конце концов, апельсин не мог знать наверняка, действительно ли произошёл сбой в правилах перемещения в некоем мире".

Бргемия раздражалась, словно кошку, которую постоянно отвлекали, в досаде вытерла рукав и пробормотала: "Кому так сильно нечего делать, чтобы заняться этим? Какая от этого польза? У тебя, должно быть, злые намерения!"

Было невозможно вести с ней нормальный разговор.

"Послушайте меня, — терпеливо произнесла Лин Саньцзю, смягчив тон. — Обладатель этой памяти определённо когда-то был перемещён, иначе он не смог бы поместить воспоминание в апельсин. Так что есть два варианта: либо всё правда, и он посчитал это достаточно важным, чтобы спрятать воспоминание, либо всё дело в обмане, хотя я не знаю, зачем кто-то стал бы это затевать".

Бргемия тем временем не забывала о своей первостепенной задаче. Она потянула Лин Саньцзю к другому апельсину, рассматривая его и спрашивая: "Ну и что?"

По выражению её лица было видно, что она боится, как бы Лин Саньцзю не сбежала.

"Ничего особенного, — вздохнула Лин Саньцзю. — Я просто хочу понять, из-за чего случился сбой в правилах перемещения".

Ещё один апельсин разочаровал Бргемию. Казалось, она постепенно теряла даже силы, чтобы злиться, её лицо опустилось, и она произнесла: "Ты что, подумываешь о том, чтобы обосноваться в каком-то месте?"

"Конечно. А вы разве нет?" — поинтересовалась Лин Саньцзю.

"Я — нет", — ответила Бргемия, достала из-за пояса массивные серьги и надела их себе. — "Если я осяду на одном месте, клянусь, у меня обязательно появятся проблемы. С тех пор, как ты втянула меня в неприятности, я не задерживалась в одном месте дольше двух дней… У меня не так много друзей, как у тебя. Я одинока. Мне неинтересно обустраиваться, а потом иметь дело с врагами".

Изначально ей хотелось завладеть потенциальным уровнем роста Лин Саньцзю — это Лин Саньцзю помнила довольно чётко. Так что, когда она внезапно почувствовала в своём сердце нежность, то немедленно воздвигла стену и сменила тему: "Это ты сама себе их заработала. Кто просил тебя первой лезть ко мне?"

"Я сильнее тебя. Совсем естественно, что я попыталась отобрать у тебя потенциальный уровень роста!"

"Вы абсолютно правы. Я сильнее вас, и для меня так же естественно отобрать у вас потенциальный уровень роста".

Лицо Бргемии мгновенно покраснело. Она несколько секунд постояла в нерешительности, прежде чем осознать сказанное и нагнать Лин Саньцзю широкими шагами, восклицая: "Это другое!"

"Чем это другое?"

"И всё-таки другое! Я… Я всегда должна была рассчитывать только на себя. Без жестокости я не смогу выжить", — уверенно заявила она. — "Но ты, как видишь, совершенно не так живёшь. Так что ты не можешь меня ограбить".

Её логика была такой же дерьмовой, как собачьи какашки… но в этот момент Лин Саньцзю не хотелось возражать.

Она посмотрела на Бргемию, в её душе происходила мучительная борьба, не позволяя ей принять решение. Долгое время она хранила молчание.

"Почему ты смотришь на меня, ничего не говоря?"

"…Я думаю, буду ли я об этом жалеть".

"О чём жалеть?" Бргемия настороженно скрестила руки на груди, её золотые круглые серьги покачивались и источали золотистое сияние в тени деревьев. "Ты что затеваешь?"

После долгих минут раздумий Лин Саньцзю, наконец, стиснула зубы и заговорила, пока не передумала.

"Я отведу тебя в одно место. Там безопасно и уютно. Если захочешь остаться, то оставайся… Но если не будешь следовать моим правилам, последствия будут куда серьёзнее, чем если бы я отобрала у тебя потенциальный уровень роста, потому что то место — мой дом".