Рай конца света Глава 891

Когда небосклон на востоке только-только начал алеть, пароксизм уже отправилась. Наевшись за ночь чего-то неясного, она была отправлена в постель госпожой Санцзю, которая так боялась, что у нее "ум за разум зайдет" - вот уж недооценивают.

Сама же госпожа Санцзю до утра просидела в храме все с тем же Сильваном. А ее ум разве за разум не зайдет? Или они обсуждали, как отправятся на Астральный План за Потенциалом Роста?

Не поспав и двух часов, Силас отправился будить пароксизм. Небо за пределами Эксодуса было еще сумрачно-синим, а густые темно-зеленые леса утопали в клубах тумана. Лишь смутный силуэт походил на бездонную пропасть.

Пароксизм посмотрела в лес под собой, и холодный утренний ветер заставил ее вздрогнуть. Если когда-то она бесстрашно переживала не одну бурю, то за несколько дней в Эксодусе стала мягкой и удобной. Не самое худшее, но после общения с окружающими в ней проснулось какое-то упорное сопротивление одиночеству...

Так дальше продолжаться не могло.

- Я вообще не хочу спать. Я ужасно устала, - пожаловалась она госпоже Санцзю, которая ее провожала, уныло свесив нос. К счастью, этого Сильвана поблизости не наблюдалось, и Пароксизм не знала, куда он пропал.

- Сейчас это пройдет. Возьми, - госпожа Санцзю проигнорировала жалобы и откуда-то вынула горсть бумажных журавлей. - Я специально много взяла, так мы сможем быть на связи... Ты же знаешь, как ими пользоваться?

Она ведь не умеет пользоваться этим допотопным средством связи, ей, наверное, в прошлом было очень тяжело.

Если бы не запредельная усталость, пароксизм уже начала бы спорить при ней. Она забрала бумажных журавлей и засунула в расшитую кисточками поясную сумку, потом развернулась и пошла вниз по горе.

- Помни, что я тебе говорила! - крикнула вдогонку госпожа Санцзю в явном беспокойстве. - По дороге нигде не шатайся, а возвращайся побыстрее!

- Ладно, ладно! Ты зануда или нет?

У пароксизма настроение не задалось, но к тому моменту, как она добралась до Черного Рынка, оно немного улучшилось. У нее в кармане еще оставались несколько красных кристаллов, которые дала госпожа Санцзю, - вполне хватит, чтобы разгуляться, хоть немного купить того, что раньше ей жалко было купить. Лаком для ногтей из прошлой системы люди-после, например. Он позволял не только по желанию менять цвет, но и в зависимости от цвета рисовал на ногтях разные "картинки". Стоил лак не сказать что дорого, но тратить деньги на такую бесполезную вещь пароксизм раньше не собиралась.

Она протянула пальцы к солнцу, почувствовала, как откуда-то с синего моря тянет влажным бризом, а в глазах помимо солнечного света отражались тени пальм. Волны разбивались о берег белыми хлопьями пены, а где-то вдалеке пронзительно кричали чайки.

Немного подышав морским воздухом, пароксизм опустила глаза и отодвинула руку.

Тот невинный и доброжелательный покой, который был в нарисованных на ногтях лаком картинках, в старых путевых очерках или видеозаписях фильмов человеческого общества, - в ее обычном мире такое встречалось редко.

...Безумно наивные ее союзники.

Идя в толпе, среди суетящихся людей-после, пароксизм невольно хмурилась. Они спешили каждый по своим делам, в неведении или равнодушии к тому, что творилось совсем рядом, за несколько миль, - где медицинские пункты атаковали карманные измерения. А Черный Рынок работал как ни в чем не бывало, размеренно и по расписанию.

Они правда не в курсе?

Пароксизм нахмурилась и заколебалась, стоит ли кого-то знакомого найти, чтобы расспросить о ситуации.

"Юй Юань не был в опасности вчера, — пробормотала она сама себе. — Если бы он должен был умереть, он бы давно уже умер. А если бы он должен был жить, он бы жил".

Так что если она придёт на полчаса раньше или позже, то ничего страшного, верно?

Кроме того, им сейчас нужна дополнительная информация. Даже если Линь Санцзю узнает, это не должно быть проблемой...

Когда Богемия подумала об этом, она внезапно почувствовала некоторое нежелание и сжала губы. Она всегда была импульсивной, делала все, что ей хотелось, не думая о других. Что же касается последствий, то она имела с ними дело, когда они возникали, или убегала, если не могла с ними справиться.

Что с ней происходит сейчас? Почему она должна была учитывать, будет ли Линь Санцзю беспокоиться, чтобы просто спросить об информации?

Словно желая доказать себе, что она все еще та же, Богемия огляделась и, увидев, что никто не обращает на нее внимания, повернулась и вошла в узкий переулок.

Переулок был темен и грязен, и несколько огромных зеленых мусорных баков занимали половину пространства. Мусор и нечистоты из нескольких близлежащих районов были сосредоточены здесь и собирались падшими постлюдьми, которые чистили улицы. Он источал сильный острый запах, как будто был живым, поэтому постлюди редко осмеливались заходить в этот район.

Прежде чем ступить в выгребную яму на дороге в переулке, Богемия закатала свои широкие рукава и юбку. Она скрутила свои длинные волосы в пучок и зажала их во рту, а руки крепко сжали ее свободную одежду в цыганском стиле. Осторожно она пробиралась в самую глубокую часть, где располагался мусорный бак.

Мусорный бак был не полностью прижат к кирпичной стене; между ними была темная щель. Взглянув внутрь, она могла видеть слабое отражение сточных вод на полу щели. Все выглядело липким, гнилым и вонючим. Богемия обернула руку в свою одежду, засунула ее за мусорный бак и изо всех сил потянула его наружу, открывая достаточно места, чтобы мог стоять один человек.

От трещины в стене с прилипшим к ней хвостом мертвой крысы отсчитайте четыре кирпича вниз, затем два кирпича влево и стукните изо всех сил... Богемия отпустила свою одежду и спокойно подождала несколько секунд, затем кирпич загромыхал, открытый кем-то изнутри.

— Это наша крысиная ферма, не беспокойте нас!

— Я просто пришла посмотреть, насколько толстыми стали крысы. — Богемия нагнулась, открыла рот, и ее волосы рассыпались.

В темной дыре в стене наступила тишина, затем голос снова спросил:

— Ты хочешь купить крысиное мясо?

— Да.

— Для чего оно тебе?

— Чтобы продавать как барбекю.

Голос из дыры фыркнул.

— Если ты можешь войти, то заходи.

Следующая часть будет тяжелой.

Богемия больше всего ненавидела эту часть, даже больше, чем тогда, когда ей приходилось платить. Ей приходилось собрать все цепи своих браслетов, сгорбить плечи и сжаться в маленькую, крепкую фигурку, чтобы с трудом протиснуться через узкое и грязное отверстие. Каждый раз она надевала старое пальто, но на этот раз ее юбка порвалась о темный и грязный проход.

Ширина отверстия была как раз достаточной для того, чтобы через него протиснулся человек нормального телосложения, но оно царапалось и доставляло людям невероятный дискомфорт. Словно людей здесь вообще не приветствовали.

— Не так много денег.

Как только ее ноги коснулись земли, прежде чем ее глаза успели привыкнуть к темноте, Богемия услышала голос неподалеку, похожий на сломанный духовой ящик, произносящий эти три слова.

— Старый клиент, — ответил другой голос, почти неотличимый от предыдущего.

— Клиент с низкой ценностью.

— Но по крайней мере они в безопасности.

Каждый раз, когда Богемия входит, они всегда понимают, что у нее не так много денег.

Она никогда не могла понять, как братья Цыпа в темноте управляются — так же, как она не могла понять, как они контролируют и анализируют большую часть информации в Двенадцати Царствах. Она издевательски усмехнулась и контратаковала, не показывая никакой слабости: «Если я могу производить оплату, какое тебе дело, есть у меня деньги или нет? Ты каждый день проводишь в канализации, какая тебе польза от денег?»

«Ах, это же Богемия». — Хотя маска и меняла облик и голос Богемии, ее характер невозможно было скрыть.

Богемия прищурилась, глаза ее постепенно привыкали к темноте.

Красные и синие точки света беспорядочно рассеивались по темной комнате, время от времени мерцая. Многочисленные квадратные тени громоздились, напоминая склад, заваленный ящиками. Направо и налево, даже в отсутствии света, можно было различить две фигуры сходных размеров с непричесанными, давно не стриженными волосами. Сидя в протертых креслах, они вращались кругами.

Хотя снаружи было грязно и воняло, в комнате царил терпимый запах — всего лишь смеси запахов пота и дыхания двух мужчин, табака, пыли, остатков еды и крысиного помета. В конце концов, они были заперты в узкой комнате весь день.

«Вам обязательно каждый раз выключать свет, когда я захожу?» — посетовала Богемия. — «Я же все-таки клиент».

«Коммерческая тайна», — сказал силуэт слева.

Какая глупая мера безопасности. Если бы у кого-нибудь из них были бы очки ночного видения, не раскрылись бы ли все их коммерческие тайны... Богемия подумала об этом, но сдержалась, чтобы не сболтнуть.

«Подойдите», — силуэт справа толкнул край стола, и и стул, и человек заскрипели, поворачиваясь на круге. — «О чем вы хотите спросить?»

Богемия на мгновение задумалась.

«Внутренние дела Двенадцати Организаций, вы можете получить какую-нибудь информацию об этом? Такую, которая может быть относительно секретной даже для внутренних членов».

«Не смотрите на нас свысока!» — резко развернулся силуэт слева.

«Вы должны спрашивать нас, какую информацию мы не можем получить».

«Нет, лучше не задавать этот вопрос, это плохо для бизнеса».

Не дав им перебить, Богемия быстро вклинилась: «Дайте мне слово! Я хочу знать, что высокопоставленные члены Двенадцати Организаций узнали о Великом Полнище... и каковы их планы».

Оба кресла одновременно остановились, и скрип старого металла постепенно затих в темной комнате.

«Великое Полнище...?» — силуэт слева выглядел немного озадаченным.

Неужели эти братья Цыпа до сих пор не знают о Великом Полнище?

«Погодите», — силуэт справа как будто почувствовал, что Богемия собирается говорить, — «ничего не говорите. Давайте мы проанализируем информацию, которую вы только что представили в своем заявлении!»

Эти двое... и правда ненормальные.

Богемия закрыла рот и тупо ждала какое-то время, пока в темноте не прозвучали одновременно голоса двух мужчин: «Вы имеете в виду неизбежный крах Системы Мира Судного Дня?»