Гарри Поттер:Любовь к Магии Глава 396

  Размышления Гарри прервало приближение жуткого зла.

  

  — Хау-ау, — громко залепетала Ариэль, дочь, которую он сбагрил бабушке Флёр и которую все знающие люди вежливо принимали как не его собственную (по разным причинам, кому-то так было удобнее, а кому-то безопаснее), коверкая его имя до неузнаваемости. Она подошла к нему с типичной для маленьких детей шаткой походкой, дважды чуть не упала, но всё время улыбалась широкой, почти беззубой улыбкой.

  

  Ладно, объективно говоря, это было не совсем жуткое зло. Гарри просто ёрничал, потому что не мог собраться с мыслями, чтобы «пообщаться с ребёнком».

  

  Орели, конечно же, стояла прямо за своей новорождённой дочерью и радостно ему улыбалась. Гарри не был уверен, переставала ли она вообще улыбаться после родов.

  

  — Привет, — неловко произнёс Гарри. Он так до сих пор и не смог разобраться, как общаться с детьми.

  

  Теперь он пожалел, что его заклинание незаметности вышло таким слабым — достаточно, чтобы отвлечь внимание людей от него, но недостаточно, чтобы они забыли, что он здесь. Девушки не позволили бы ему использовать что-то более сильное, но это заклинание оказалось слишком слабым, чтобы надёжно отвлечь от него народ.

  

  Ариэль, конечно же, не заметила его неудобства и просто подняла ручки.

  

  — Вверх! — потребовала она настолько властно, насколько дано было ребёнку одиннадцати месяцев от роду.

  

  Конечно, она хотела, чтобы её взяли на руки. И Флёр, и Луна, и Дора, и вообще, блядь, все с каким-то садистским удовольствием пихали девочку ему в руки при каждом удобном случае. Они утверждали, что с ребёнком на руках он выглядит очаровательно, но Гарри знал правду. Их забавляли его страдания.

  

  Видя, что Флёр, Дора и даже Орели ухмыляются, Гарри решил воспротивиться требованиям крошечного тирана и, вместо того чтобы подхватить девочку на руки, поднял её в воздух с помощью магии.

  

  Как он и надеялся, маленькая вейла тут же забыла о своём желании быть обнятой и, медленно кружась в воздухе, зашлась смехом.

  

  — Гарри, — укоризненно выдала Орели, хотя посыл был испорчен её очевидным весельем.

  

  — Она не уточнила, как именно хочет подняться «вверх», — настаивал Гарри, довольный своей сообразительностью.

  

  Но старшая вейла была полна решимости увидеть, как он будет изворачиваться, и позволила дочери парить лишь минуту, после чего подхватила её в воздухе и незамедлительно всучила дочку ему в руки.

  

  Ариэль смотрела на него так, словно он был самым очаровательным существом на всём белом свете.

  

  — Привет, — снова поздоровался Гарри, чувствуя себя крайне неловко.

  

  Миниатюрная вейла издавала довольные звуки, радуясь его вниманию.

  

  «И как, блядь, люди вообще с детьми обращаются?» — взмолился про себя Гарри. Ариэль была милой, и он даже признался бы в некоторой симпатии к ней, но мучительно осознавал, насколько слаба у него с ней реальная эмоциональная связь.

  

  Отчасти это, конечно, можно было объяснить его довольно незначительной ролью в её жизни, но он задавался вопросом, будет ли также и с теми детьми, которые появятся у него с Флёр, Дорой и Луной. Он с ужасом ждал того дня, когда они начнут смотреть на него с выражением «подари мне ребёночка», ибо не чувствовал себя подходящим на роль родителя.

  

  Но тут уж ничего не поделаешь. Девочки уже дали понять, что рано или поздно у них появятся дети, и он был слишком привязан к ним, чтобы рассматривать возможность возвращения к холостяцкой жизни. Полный отказ от деторождения тоже не вариант. Это не только их расстроит, но и, вполне возможно, окажется бессмысленным. Флёр была достаточно волевой, чтобы перестать пользоваться противозачаточными средствами и не сказать ему об этом, пока не станет слишком поздно. С Луной выходило сложнее, но она умела добиваться своего. Дора же единственная, кто могла прислушаться к его желаниям… но только в том случае, если две других не скажут, что она должна пойти против него, и что он их простит. Что он и сделает, несмотря на свои сомнения.

  

  В этом деле никакое знание и никакое умение ему не поможет. Ему оставалось только надеяться на лучшее, подобно какому-то простодушному оптимисту.

  

  По крайней мере, у детей будет три матери, так что ситуация не обернётся катастрофой, даже если он окажется плохим отцом.

  

  Но сейчас они, похоже, не собирались приходить ему на помощь, а значит, он должен был сам разобраться, что делать с Ариэль. Неудобство ситуации усугублялось тем, что теперь почти все вокруг бросали на них взгляды и улыбались. Некоторые из присутствующих даже высказывались о том, как это было мило. Вот ублюдки.

  

  Он сдержал желание огрызнуться, чтобы они не лезли не в своё дело. Выходить из себя во время такого унижения было ниже его достоинства.

  

  — Она настолько страшная? — весело спросила Орели.

  

  Гарри бросил на неё презрительный взгляд. 

  

  — Я просто не знаю, что делать.

  

  — У тебя хорошо получается, — мягко заверила вейла. — Всё, что она хотела — так это навестить своего любимого волшебника.

  

  — Ну точно, — пробормотал Гарри, возвращая взгляд на хихикающее создание в своих руках.

  

  — Ты хочешь снова полетать? — с надеждой спросил он. Уж лучше так, чем стоять, как пень, и чувствовать себя не в своей тарелке.

  

  — Летать! — радостно воскликнула Ариэль, размахивая своими маленькими кулачками.

  

  — Хорошо, давай полетаем, — с облегчением выдал Гарри и снова поднял малышку-вейлу в воздух, к её большому удовольствию.

  

  — Неплохо, Гарри. Надеюсь, когда-нибудь ты перестанешь так напрягаться рядом с маленькими детьми, — похлопала его по руке Орели минут через пятнадцать.

  

  — Было бы неплохо, — с сарказмом ответил Гарри, опуская Ариэль обратно в руки матери. Мини-вейла вся умаялась, крича и кувыркаясь в воздухе.

  

  На лице Орели засияла маленькая коварная ухмылка.

  

  — Отчего такое выражение? — подозрительно спросил он.

  

  — Да так, просто — ответила она в непринуждённой манере, которая явно намекала на то, что это точно не просто так. — Ну, мы с Ариэль, пожалуй, пойдём перекусим. Скажи Гарри пока, малышка.

  

  Малышка-вейла послушно пробормотала что-то, смутно похожее на прощание, и они ушли, оставив внезапно уставшего Гарри одного.

  

  Он подозревал, что его будущее будет связано с крайне большим количеством детей.

  

  — Ты очень хорошо ладишь с детьми, — послышалось сзади нелепое заявление, словно в насмешку над его думами.

  

  Гарри едва не рассмеялся. Он был ужасен в общении с детьми. Только лишь умение читать ауры и использование отвлекающих манёвров, вроде трюка с левитацией, позволяло ему держаться на плаву при общении с ними.

  

  Он повернулся назад, увидел младшую сестру Флёр и язвительно усмехнулся: 

  

  — Я просто притворяюсь.

  

  — Тогда ты очень хорошо притворяешься, — ответила Габриель, присев рядом с ним со своей самой располагающей улыбкой, а её подростковое Очарование щекотало при этом его магию. — Меня ты точно одурачил.

  

  Гарри захотелось охнуть. Эта молоденькая вейла так старалась, и кто-то, очевидно, помог ей подобрать наряд, который бы максимально демонстрировал её всё ещё растущие достоинства и при этом не выглядел бы дурно. Но на самом деле ему просто было жаль её и тех усилий, которые она тратила впустую.

  

  Дело не в том, что он брезговал её возрастом. Нет, даже если не принимать во внимание тот факт, что Габриэль была вейлой и играла по другим правилам, Гарри всё равно не обращал внимания на то, какой возраст другие люди считают подходящим для начала сексуальной жизни. Возможно, он и сам слишком рано этим занялся, но считал, что если кто-то хочет поспешить с такими вещами, то мешать им не стоит. Получится или не получится, это в любом случае станет ценным жизненным опытом.

  

  Ему и в голову не приходило, как к этому отнесутся родители или опекуны. Не имея собственного опыта воспитания, он не понимал, почему родители могли навязывать своим детям, как тем жить, в том числе и то, когда тем нужно становиться сексуально активными.

  

  Конечно, в случае с Габриэль это не было проблемой. Проблема того, что она хотела забраться к нему в штаны, заключалась в том, что, будь то вейла или нет, но столь юные девушки его попросту не привлекали. Ну, во всяком случае, недостаточно сильно.

  

  Она была очень хорошенькой двенадцатилетней вейлой, но всё же двенадцатилетней. Если он согласится переспать с ней из жалости, то это ничего не принесёт ни одному из них.

  

  Луна отнеслась к нему с пониманием, когда стало ясно, что он не испытывает к ней такого же физического влечения, как к Флёр и Доре. Она знала, что он предпочитает женщин постарше, знала, что поторопилась, что со временем всё наладится, и так оно и было, но других таких же понимающих людей, как Луна, на свете больше не сыскать. Габриель просто обидится и подорвёт свою уверенность в себе, если он даст ей то, что она хочет, прямо сейчас, что, в свою очередь, расстроит Флёр.

  

  — Я горжусь своим умением притворяться, — усмехнулся Гарри. Но не настолько, чтобы пуститься во все тяжкие и трахнуть её.

  

  Габриель хихикнула. Это был милый, очаровательный звук, но он не распалил его вожделения так, как она бы того хотела.

  

  Юная вейла продолжала свои попытки соблазнить его в течение тридцати минут, применяя множество уловок: хихикала, издавала различные вздохи, надувала губки, откидывала волосы, потягивалась, наклонялась к нему, чтобы он заглянул ей под блузку, и ещё несколько других.

  

  Гарри подумал, что Габриель обиделась бы, узнав, как он по кирпичикам разбирает её технику и сравнивает её с более утончённой техникой старшей сестры и с ещё более утонченной версией, которую использовала их бабушка. Выходило очень увлекательно, всё равно что наблюдать за скромными начинаниями мастера фехтования или за неуклюжей молодой львицей на её первой охоте.

  

  В конце концов Габриель удалилась, одарив его ещё одной зазывающей улыбкой и излишне покачивая бёдрами.

  

  Гарри уже собирался вздохнуть с облегчением, когда почувствовал приближение настоящего жуткого зла.

  

  — Боже, боже, вот смотрела я на тебя сейчас и видела лишь утопающего в меду мужчину, — пошутила Адрастия, усаживаясь на только что освободившееся после Габриель место. Её насыщенный альт был, как всегда, таким же низким и таинственным.

  

  «Неужели люди только и ждут, чтобы наброситься на меня один за другим?» — с некоторой досадой подумал Гарри.

  

  — На мой вкус, этот мёд ещё слишком молод, — ответил он, сохраняя весёлый, а не враждебный тон, каковой у него пробудился вначале. В конце концов, они пытались подружиться или, по крайней мере, стать с этой ведьмой надёжными союзниками.

  

  Он не знал точно, чем обернётся приглашение Адрастии на мероприятие чисто для своих, но Чёрная Вдова, что не особо удивительно, взяла с места в карьер.

  

  Она появилась в белом сарафане, который прекрасно контрастировал с её смуглой кожей. Самое обычное из одеяний, в котором он когда-либо её видел. И поприветствовала и его, и девушек объятиями и поцелуями, как будто они были самыми лучшими друзьями, а её приглашение сюда было совершенно нормальным и ожидаемым. А затем она пошла общаться со всеми остальными. И вела она себя так непринуждённо, что даже Андромеда, Пенни, Нарцисса и Септима засомневались в своих прежних суждениях о ней. Страшная женщина.

  

  Сам Гарри поглядывал за Адрастией. Если обычные люди ощущались тут как трава, то она определённо была в ней змеёй.

  

  Справедливости ради, надо сказать, что у него и у девушек ауры тоже не очень сливались с остальными, будучи попросту слишком сильными, но Адрастия здесь хищник куда более коварный.

  

  — Я так и подумала, — ещё чуть-чуть посмеялась женщина и посмотрела на него с лукавой улыбкой. — Тебя ведь цепляют более зрелые, не так ли? Так вот почему меня пригласили, Гарри? Ты планируешь мной воспользоваться?

  

  — Вовсе нет, — ответил парень. — Уверяю, мои намерения по отношению к тебе исключительно благородные.

  

  — Жаль, — надулась Адрастия. — И что же это за благородные намерения?

  

  — Приглашением на эту вечеринку мы хотели выразить свою признательность за помощь, которую ты нам оказала. А что касается будущего... что ж, это останется секретом, который откроется только в том случае, если мы решим, что тебе можно доверять, и ты нас не предашь.

  

  — Очень жестоко так меня дразнить, — Адрастия бросила на него игривый укоризненный взгляд, смущённо сжимая руки и, по случайному совпадению, открывая ему вид на своё декольте. — Ты же знаешь, я не могу устоять перед секретами. Неужели ты не подаришь мне хотя бы маленький намёк?

  

  Гарри огляделся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли их кто, а затем поманил её ближе к себе.

  

  Адрастия наклонилась, её тёмные глаза блестели от предвкушения.

  

  И Гарри прошептал ей на ухо:

  

  — Нет.

  

  — На мгновение я и забыла, с кем имею дело, — хмыкнула Адрастия, удивлённо моргнув, но стараясь не выдать своего веселья. — Обычно ты куда более недружелюбный, чем сейчас.

  

  — Это недружелюбие тебя до сих пор не отпугнуло, так что нет смысла продолжать в том же духе.

  

  — Не отпугнуло, потому что я знала, что в глубине души я тебе на самом деле нравлюсь.

  

  — Ну, если тебе это помогает засыпать по ночам.

  

  — Есть у меня на уме несколько вещей, которые помогли бы мне заснуть этой ночью, Га~рри.

  

  — Я довольно неплох в варке зелий. Это не самое лучшее моё умение, но я достаточно хорош, чтобы приготовить парочку сонных снадобий.

  

  — Я думала о чём-то более… близком.

  

  — А, ты про массаж? Хотелось бы думать, что я и в этом довольно хорош, но мои массажные техники не предназначены для того, чтобы усыплять женщин.

  

  — А для чего же они тогда предназначены?

  

  — Как для чего? Чтобы те не могли уснуть. Порой даже всю ночь.

  

  — Хотела бы я опробовать такой массаж. У меня ещё никогда такого не было, чтобы кто-то занимался мной всю ночь напролёт.

  

  — А я думал, ты хочешь уснуть.

  

  — Какая женщина сможет уснуть при мысли о том, как ты будешь лапать её всю ночь?

  

  — Хорошая формулировка, — фыркнул парень.

  

  — Спасибо, я старалась.

  

  Они погрузились в молчание, и Гарри подумал, а не так ли люди заводят себе друзей. Если так вспомнить, то Пенни была единственным человеком, которого он не чурался и с которым не спал, а их отношения в основном сводились к профессиональным, потому что они просто жили в разных мирах, хотя она и работала на него.

  

  Странно ли, что ему было приятнее общаться с нераскаивающейся серийной убийцей, что когда-то нацелилась на него и Сириуса, чем с людьми менее чудовищными? Адрастия была опасна, и он чувствовал, что всегда должен быть с ней начеку, но так выходило почему-то лучше, чем пытаться найти в человеке что-то, что можно зауважать.

  

  — Нам нужно вино, — неожиданно заявила Адрастия.

  

  — Ни в чём себе не отказывай, а вот мне нужно оставаться трезвым как стёклышко, по крайней мере, в течение следующей недели, — сказал Гарри, покачав головой.

  

  — Почему? — с любопытством спросила дама. — Дни рождения — идеальное время, чтобы выпить.

  

  Гарри подумывал соврать, но в конце концов решил поделиться своими подозрениями, что Волдеморт, скорее всего, устроит какое-нибудь большое представление в день его рождения, как это обычно и бывало. Эта информация навряд ли могла причинить ему какой-либо вред.

  

  — Понимаю, — задумчиво произнесла Адрастия. — Думаешь, он станет нападать на тебя здесь?

  

  — Нет, — признался Гарри. Во время последней войны Волдеморт не совершал прямых нападений ни на Хогвартс, ни на Министерство, так что вряд ли он нападёт на Спеллхейвен. — Он по большей части действует по принципу «бей и беги», позволяя страху выполнять за него большую часть работы.

  

  — Поделишься ли ты тем большим секретом, которым ты так соблазнял меня раньше, если я что-то узнаю? — может, её тон и казался дразнящим, но Гарри уловил в нём неподдельное любопытство и даже некий голод. Адрастия не шутила, сказав, что не может устоять перед секретами.

  

  — Ты со своими каналами уже вряд ли сможешь что-то выяснять, если Волдеморт действительно запланировал что-то на мой день рождения, — заметил он.

  

  — А что насчёт более позднего времени?

  

  — Я, конечно же, буду куда более склонен это сделать, но, как я уже сказал, сначала мы должны понять, можно ли тебе доверять.

  

  — Доверять, хм? И как же мне завоевать ваше доверие?

  

  — Дай мне свою кровь, — пошутил Гарри.

  

  Адрастия некоторое время глядела на него в шоке, а затем начала хихикать, хотя для него это звучало фальшиво. Ей было не смешно, она разозлилась.

  

  — Только у тебя, Гарри, — сказала она, продолжая хихикать. — Только у тебя могло найтись столько наглости, чтобы просить о подобном. Люди разжигали кровные войны и давали страшные клятвы и за куда меньшие оскорбления.

  

  — Ты сама спросила, — пожал Гарри плечами. Но она была права. Насколько он знал, даже Волдеморт никогда не требовал подобного от своих последователей. У него имелись более коварные способы держать их под контролем, но они были менее действенными.

  

  Адрастия сбросила игривую личину и посмотрела на него с холодным расчётом, заставившим Гарри инстинктивно закрыться от неё, даже несмотря на отсутствие зонда Легилименции.

  

  — Значит, ты не сможешь доверять мне, пока не получишь надо мной власть? — спросила женщина, но её тон сильно похолодел.

  

  — Некоторые поступки слишком опасны, чтобы делать их без страховки.

  

  — Слишком опасны, чтобы даже намекнуть, на что я готова променять свою свободу?

  

  — Если я расскажу тебе, а ты откажешься, мне останется только убить тебя. А я уверен, что это закончится плачевно.

  

  На холодном лице Адрастии появилась небольшая ухмылка.

  

  — Действительно, так и будет.

  

  Они снова погрузились в молчание. Гарри наслаждался им, пока Адрастия обдумывала все возможные варианты.

  

  — Твой молодой медок возвращается, — заметила Адрастия через пару минут.

  

  — А? — Гарри поглядел и увидел, что Габриель действительно возвращается к нему и с улыбкой несёт бокал с чем-то.

  

  — Так и есть, — вздохнул он. Она так старалась. Неужели именно так чувствовали себя женщины, когда давали парням из жалости? Если так, то Гарри даже представить не мог, как можно смотреть на себя в зеркало, получив такой подарок. Он просто не мог вот так легко лишить Габриель её чести. Но, прежде чем она станет достаточно взрослой, чтобы преуспеть в его соблазнении, пройдёт несколько неловких лет.

  

  — Я тебя оставлю, — сказала Адрастия, вставая.

  

  — Хорошо, тогда до встречи, — кивнул Гарри.

  

  — Возможно, — неоднозначно ответила Адрастия, и он понял, что она ещё долго будет размышлять над тем, что они здесь обсуждали.