Гарри Поттер:Любовь к Магии Глава 398

  Волдеморт несколько удивился, когда его приспешники наткнулись на Поле Дестабилизации Мётел. Никто больше не пользовался этим полем, так как оно было практически бесполезно. Чары, наложенные на мётлы, слишком устойчивы, чтобы с ними можно было справиться таким пассивным образом.

  

  Хотя, видя, как несколько из людей падают в тёмные воды внизу, он вынужден был признать, что против неумелых или тех, у кого мётлы были старые и побитые, метод всё же сработал. Остальные лишь немного замедлились, так как им стало труднее маневрировать, но не более того.

  

  Когда вард пал, Волдеморт тихо укорял своего врага за то, что тот раскинул защиту так обширно. Гарри Поттер пытался защитить всё, и теперь ему придётся за это поплатиться.

  

  Увидев, как через несколько секунд после падения первого варда поднялся второй, он нахмурился. Возможно, его заклятый враг оказался куда благоразумнее, чем он думал, хотя такое наслоение вардов стоило очень дорого.

  

  То, что дементоры так быстро разбежались, заставило его нахмуриться ещё раз. А увидев, что несколько дементоров выскочили назад и начали атаковать его последователей, он аж заморгал от удивления. Такое поведение для дементоров казалось необычным. Если их прогоняли, то они обычно просто покидали место. Как Поттер смог убедить их сменить хозяина в самый разгар битвы?

  

  Об этом можно подумать потом, а сейчас нужно что-то делать с их атакой на его войска.

  

  Волдеморт не мог наколдовать Патронуса, чтобы спасти свою жизнь. Он даже не пытался выучить это заклинание, а простого страха смерти было недостаточно, чтобы его вызвать, — это была единственная эмоция, которая хоть сколько-нибудь подходила для создания заклинания. Да и расколотая душа тоже ничуть не помогала.

  

  Но для борьбы с дементорами имелись и другие способы.

  

  Взмахнув палочкой, Тёмный Лорд сковал их шестерых тяжёлыми наколдованными цепями, снабжёнными ещё более тяжёлым якорем. Созидательная магия не была его любимым направлением, но он владел ей всё же лучше, чем кто-либо другой.

  

  Дементоры отправились на дно моря, подобно любому другому существу с весом более полтонны. Истощающая аура в конце концов освободит их от оков, но к тому времени это уже не будет играть особой роли.

  

  Следующие несколько минут Волдеморт наблюдал за тем, как его слуги таранят второй вард. Конечно, он и сам мог бы легко разбить его вдребезги, но ему доставляла удовольствие мысль о том, как Гарри Поттер бьётся от страха под куполом, пока его защита медленно разрушается.

  

  Он улыбнулся, когда она наконец пала. Затем нахмурился, глядя, как поднимается ещё одна, поменьше и покрепче. Это уже начинало раздражать.

  

  — А теперь мне можно идти, Повелитель? — спросила Беллатриса, словно нетерпеливый ребёнок.

  

  — Да, теперь ты можешь идти, — великодушно отозвался Волдеморт. — И не забудь по дороге всё сжечь.

  

  — Спасибо, Повелитель! — радостно крикнула Белла, устремляясь вперёд: её высококлассная метла и немалое мастерство владения ею позволили ведьме без труда преодолеть Поле Дестабилизации Мётел. А за ней последовали почти сто человек.

  

  Если бы Волдеморт был хоть немного человечнее, он, возможно, ощутил бы желание закатить глаза. Но вместо этого просто приказал нескольким другим командам выдвигаться вперёд.

  

  А над ними в тёмных тучах начали вспыхивать разряды молний.

  

***

  

  

  — Это последний, дальше уже придётся биться, — мрачно произнесла Дора, когда второй вард пал. Если сейчас упадёт третий, то они не смогут поднять четвёртый, не отрезав путь к спасению множеству людей.

  

  — Я знаю, — ответил Гарри, но не двинулся с места и даже не посмотрел на неё. Его внимание было полностью сосредоточено на сотворении заклинания.

  

  Гарри ещё с самого раннего возраста был очарован молниями, когда увидел вспышки света в облаках и услышал раскаты грома, сотрясавшие дом на Тисовой улице номер 4. Этому очарования отчасти способствовало то, как его тучный кузен испуганно хныкал на руках у матери и как ещё более тучный Вернон Дурсль метался по дому, судорожно вынимая вилки из розеток. Вид того, как его обидчики пугались силы природы, очень понравился злопамятному ребёнку, которым он являлся в то время, и с тех пор Гарри стал обожать бури. И чем суровее они были, тем лучше.

  

  Когда он узнал о своей магии, то одним из первых его желаний было найти способ управлять молниями. Это оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал, но Гарри это не волновало. Это же молнии, они стоили всех этих усилий.

  

  С годами это стремление немного отошло на второй план, но так и не забылось. Даже когда он вышел из того возраста, когда яркие вспышки считались конечной целью магии, эта идея всё ещё оставалась в его мозгу, и в конце концов он вернулся к ней, как только его общие знания о магических искусствах стали достаточно глубокими, чтобы возобновить попытки.

  

  В процессе познания Гарри стал своего рода экспертом в области молний и гроз, по части понимания обычной науки.

  

  Теперь эти знания использовались на практике: его заклинания создавали благоприятные для возникновения грозы условия. Был создан невидимый воздушный вихрь, втягивающий в себя тепловую энергию и водяной пар, а ещё воронка, поднимающая их в облака. Дальнейшие заклинания были направлены на сами облака и приводили в движение мельчайшие частицы воды и льда внутри них, увеличивая скорость создания мощного электрического заряда, необходимого для удара молнии.

  

  Гарри лишь смутно осознавал, что происходит вокруг, но оно было не так уж и важно. Войско Ворона собрано, ополчение острова организовано, эвакуация идёт полным ходом, а за стенами вардов уже горел Спеллхейвен.

  

  И только крик Луны оторвал его от облаков.

  

  — Они жгут лес! — в ужасе вымолвила она. — Мы должны помочь Марэй, ей больно!

  

  Это достаточно сильно потрясло Гарри, чтобы вернуть его в здесь и сейчас. Действительно, теперь он чувствовал боль Марэй и слышал её крики о помощи.

  

  — Иди, но будь осторожна, — сказал он. — Скорее всего, это попытка выманить нас из-под вардов. Они не знают, насколько ты сильна, но не позволяй им себя окружить и не сдерживайся.

  

  — И что же ты собираешься делать? — ехидно спросила Дора, уже поднимаясь в воздух.

  

  — Ну а что ещё? — язвительно ответил Гарри. — Кто-то же должен занять Волдеморта.

  

  — Гарри, ты же сказал, что не будешь сражаться с ним в одиночку! — крикнула она в ответ.

  

  — Со мной будет Этал, да и Волдеморт всё равно сначала захочет поговорить. Они всегда хотят сначала поговорить, — Гарри знал это, потому что ему тоже хотелось сначала поговорить. Может быть, таков удел всех могущественных волшебников… это нелепое стремление обсуждать философию со своими врагами вместо того, чтобы убивать их? По крайней мере, он мог сказать, что делает это для того, чтобы удержать Волдеморта вне битвы. — И всё же, я не откажусь от помощи, если ты закончишь со своим делом раньше времени.

  

  — Ладно, только послушайся собственного совета и будь осторожен, — почти приказала метаморфичка. Затем она притянула его к себе и поцеловала. — На удачу.

  

  — Так банально, — нашёл время пошутить Гарри, прежде чем получил ещё два поцелуя на удачу.

  

  — Я не понимаю, как это может увеличить твою удачу, — пожаловался Этал, как только они взлетели вверх.

  

  — Это последнее проявление любви между влюблёнными, которые знают, что идут навстречу опасности и что один из них может скоро умереть. Они говорят, что это на удачу, дабы не признавать возможность смерти, — объяснил Гарри.

  

  — Люди такие странные, — ещё раз пожаловался Этал.

  

  В этот момент они преодолели вард и увидели ввинчивающийся в него подобно штопору Колдовской Разрез, после чего вард пал.

  

  «Похоже, Волди потерял терпение. Чёрт».

  

  Гарри посмотрел вниз и быстро оценил ситуацию.

  

  Повсюду копошились фигуры в чёрных мантиях, поливая огнем всё, что попадалось под руку. Многие из них уже сошли с мётел, несомненно, из-за вызванного начавшейся грозой сильного ветра. Многие из них направлялись к колонне бегущих людей, так как третий вард уже был разрушен, но Гарри так и не успел ничего предпринять. Войску Ворона и ополчению острова придётся отбиваться от них своими силами, даже несмотря на то, что их было гораздо меньше, чем врагов. К счастью, он завидел сфинксов, спешивших обойти Пожирателей Смерти с фланга, так что защитники теперь не одни. Четвёртый вард поднимется, как только последние эвакуированные окажутся за линией купола, а это должно произойти довольно скоро, и тогда, чтобы прогнать этих захватчиков, им останется только сражаться.

  

  Гарри понимал, что с его стороны крайне бездушно думать, что даже если они потерпят здесь поражение, он и его девочки смогут легко спастись, просто улетев подальше. Все остальные бойцы, включая бабушку Флёр и одну из её кузин, погибнут или ещё хуже, останутся в живых, пока их не убьют у всех на виду.

  

  Он выбросил эту мысль из головы. В этот день Волдеморт не победит.

  

  — Вперёд, нам надо спешить, — сказал парень.

  

  — Это ты тут медлишь, — раздражённо отмахнулся Этал и, чтобы доказать это, стал наворачивать вокруг него круги.

  

  — Не всем дано единение с ветром, — ответил Гарри. Кецалькоатль мог лететь против ветра и даже не обратил бы внимания на его силу. Переделанное заклинание полёта Гарри всё ещё требовало доработки, но он сомневался, что когда-нибудь сможет чувствовать себя в воздухе так же комфортно, как пернатый змей.

  

  Вскоре они достигли облаков, и Гарри, не раздумывая, нырнул в них, а Этал остановился чуть ниже. Внутри оказалось ужасно холодно, а постоянные раскаты грома были оглушительно громкими, но Гарри просто отмахнулся от этих отвлекающих факторов.

  

  Магия — штука необычная. Она всегда несла в себе отпечаток своего создателя, и именно поэтому зачарованные предметы иногда казались наделёнными индивидуальностью, а сложные магические чудеса, совершённые несколькими магами, могли странным образом мутировать.

  

  Гарри заметил это, исследовал, изучил и научился использовать сей факт осознанно.

  

  Так он поступил и сейчас, распространяя свою магию вовне, вплетая её в бурю и наделяя её псевдосознанием. Теперь буря несла в себе частичку его самого.

  

  — Творение моей воли, прислушайся к великому слову — исполни своё предназначение и обрушь свои молнии на этих захватчиков! — твёрдо произнёс Гарри, используя слова как вместилище своего умысла.

  

  Жизнь, конечно, не была лишена иронии. Гарри уже давно отказался от произнесения заклинаний, так как считал это излишним, но позже обнаружил, что в словах всё-таки есть сила, хотя и не совсем та, что представлял себе обычный волшебник.

  

  Произнесение заклинания — по большей части лишь трюк, позволяющий сконцентрировать внимание на текущей задаче, и само по себе оно не обладало силой, но за ним скрывалось нечто более тонкое. Когда волшебник произносил заклинание, его намерение выбиралось из царства мыслей и обретало форму в физическом мире. Это происходило даже тогда, когда заклинание произносил человек, не обладающий магией, хотя тогда его слова не получали ощутимой силы. С тех пор, как Гарри понял это, он смог всегда улавливать ложь. Мог уловить её в словах, независимо от того, насколько хорошо лгал человек.

  

  Это знание, как ни странно, открылось к Гарри в результате изучения парселтанга и его способности разговаривать с птицами вида врановых, дарованная его формой Анимага. Но ему было мало просто использовать эти способности и оставить всё как есть. Нет, он хотел знать, как и почему они возникают, поэтому продолжал копать дальше, пока не нашёл общий корень.

  

  Это не был чётко выраженный магический талант, как, например, парселтанг, а скорее проход и основа для многих подобных способностей. Он уже научился разговаривать с собаками, несколькими видами птиц и грызунами. И надеялся, что когда-нибудь сможет понимать любой человеческий язык, не изучая его.

  

  И на этом всё не ограничивалось. С неодушевлёнными предметами и природными явлениями тоже можно было разговаривать, если знать, как это делается. Дерево и камень, ветер, вода и огонь — волшебник мог говорить с ними. Если произнесение заклинаний означало навязывание миру своей воли, то общение со стихиями выходило просьбой об одолжении. Не столь обременительно для волшебника и с невозможностью отменить, просто потому что это не было заклинанием.

  

  Гарри далеко не полностью овладел этим искусством, но буря была его рук делом, и это давало ему над ней власть. Она к нему прислушается.

  

  И она прислушалась. Гарри почувствовал, как буря на мгновение обратила на него внимание, а затем переключилась на тех, кто находился внизу. Он не стал дожидаться, пока она начнёт обстреливать Пожирателей Смерти своими молниями, и кинулся вниз, подбирая по пути Этала, чтобы направиться к мощной ауре Волдеморта.

  

  Тёмный Лорд спокойно парил в воздухе и, похоже, собирался понаблюдать за битвой сверху, не принимая в ней участия. Он был один, что показалось Гарри весьма необычным. Неужели он действительно послал в атаку всех своих приспешников и ничего не оставил в резерве?

  

  — Гарри Поттер, — поприветствовал своего врага Волдеморт, когда тот подлетел достаточно близко. Его мягкий голос слышался отчётливо несмотря на ветер.

  

  — Том Реддл, — ответил Гарри тем же тоном.

  

  Волдеморт на мгновение выказал раздражение из-за того, что Гарри назвал его настоящим именем, но выражение его лица быстро переменилось.

  

  — Надеюсь, я пришёл не в самый подходящий момент, — проронил он с фальшивой учтивостью.

  

  — Вовсе нет, хотя тебе действительно следовало сначала позвонить. Мы бы устроили тебе достойный приём, — ответил Гарри с притворной любезностью.

  

  Молчание между двумя могущественными волшебниками затянулось на несколько секунд. Напряжение между ними было настолько сильным, что даже начавшийся дождь, как будто обходил их стороной. Даже почти не прекращавшиеся раскаты грома, когда из тёмных туч над их головами вылетали молнии, ощущались приглушёнными, настолько гнетущей оказалась атмосфера.

  

  Гарри с некоторой досадой отметил, что его противник наложил на себя защитное заклинание, не позволяющее молнии в него ударить — что-то вроде конкретизированного заклинания Незаметности. А ведь он так надеялся на это.

  

  — Не представишь ли ты мне своего спутника? — спросил Волдеморт.

  

  Гарри приподнял бровь и пожал плечами.

  

  — Волдеморт, познакомься с Кецалькоатлем Эталпалли. Этал, это Тёмный Лорд Волдеморт, урождённый Том Марволо Реддл, — он закончил свой совершенно неуместный социальный ритуал на парселтанге.

  

  — Приятно познакомиться с кем-то из твоего вида, — вежливо прошипел Волдеморт.

  

  — Я знаю, — цинично прошипел Этал в ответ.

  

  — Довольно высокого о себе мнения, не правда ли? — Волдеморт направил этот вопрос Гарри и звучал он весело.

  

  — Думаю, все эти обхаживающие его девушки могли вскружить ему голову, — согласился Гарри.

  

  Очередной разряд молнии прервал их разговор, а также возмущённый ответ Этала.

  

  — Гарри Поттер, ты, похоже, во многом меня копируешь. Я не мог поверить, когда слуги рассказали мне, что ты говоришь на парселтанге, а теперь я узнал, что ты также скопировал моё заклинание полёта.

  

  — Вижу магию, учусь магии, — пожал Гарри плечами.

  

  — Правда? Но как ты смог «научиться» наследственной способности, вроде парселтанга? — спросил Волдеморт.

  

  Ухмылка Гарри на мгновение скрылась в тени от молнии, ударившей прямо за его спиной. 

  

  — На самом деле гораздо проще, чем ты думаешь, но умный волшебник не станет раскрывать свои секреты.

  

  — Хм. Для того, кто доставил мне столько неприятностей, ты, кажется, не горишь желанием со мной сражаться, Гарри Поттер, — сменил тему Волдеморт. — Ты боишься?

  

  — Не особо, — снова пожал плечами Гарри. — Просто я не могу найти в себе особого энтузиазма. Прямо сейчас я столько всего мог бы делать, но нет ведь, я стою тут, и мне приходится разбираться с вторжением в мой дом. Тебе когда-нибудь доводилось садиться за стол и начать работать над чем-то, как вдруг кишки начинали сообщать, что тебе нужно срочно посрать? Вот так и я отношусь ко всей этой ситуации.

  

  Волдеморт выглядел раздражённым, что неудивительно. Очередная молния прорезала небо.

  

  — Зачем тогда ты вообще со мной сражаешься, если у тебя явно нет в этом никакой личной заинтересованности? Отойди в сторону, и я оставлю тебя в покое.

  

  Гарри не поверил бы в это, даже не услышав фальшь в самих словах.

  

  — Не стоит давать обещаний, которые не можешь выполнить, — укорил он врага. — Ты решил захватить мир, а путь завоевания подобен вращению горящего колеса: останавливаться нельзя, иначе сгоришь. В любом случае, у меня на мир есть свои собственные планы, а ты — переменная, без которой я могу в нём обойтись, даже если избавление от тебя окажется очень утомительным занятием.

  

  — У тебя есть свои планы на мир? Правда? — скептически вопросил Волдеморт. — А выглядит так, словно ты скорее хочешь отрезать себя от него и тратить время на то, чтобы резвиться на этом острове со своими многочисленными женщинами.

  

  — Время воплощать эти планы в реальность ещё не настало, а резвиться с моими женщинами — приятный способ скоротать время. Заведи себе парочку и попробуй как-нибудь сам, может, после хорошего перепихона ты поймёшь, что мировое господство не настолько привлекательно.

  

  Волдеморт снова показался раздражённым и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его прервал очередной раскат грома. Затем на его лице появилось странное выражение, и он уставился на что-то позади Гарри.

  

  Гарри, будучи любопытным и не особо переживая за то, что его враг воспользуется этой невнимательностью, дабы ударить исподтишка, обернулся, желая посмотреть, в чём там дело.

  

  А там вдалеке бушевал закручивающийся огненный торнадо.

  

  — Хах, похоже, мои девочки решили серьёзно взяться за дело, — прокомментировал он.

  

  — Тогда, наверное, и нам стоит, — предложил Волдеморт, приведя свою палочку в боевую готовность. — Ты готов умереть, Гарри Поттер?

  

  — Только я буду решать, когда моё сердце и мой голос утихнут, — решительно ответил Гарри, выражение его лица стало сосредоточенным, поскольку он посвятил всего себя предстоящей битве. — И случится это не сегодня.

  

  — Посмотрим, — прошипел в ответ Тёмный Лорд.

  

  По обоюдному немому согласию оба приняли следующий удар молнии за сигнал к бою.