Гениальный мастер Фэн-шуй Глава 242. Изменить судьбу

"Малыш... малыш Тянь, это... это старый Тан?"

Услышав в словах племянника равнодушие, Лю Вэйань остолбенел, когда успокоился. Он даже подумать не мог, что всегда вежливый Е Тянь проявит такое неуважение. Казалось, он воспринимает Тан Вэньюаня, как простого знакомого.

“Вэйань, о каком старом Тане ты говоришь?" Поинтересовался Е Дунпин, услышав этот разговор.

"Это Тан Вэньюань, богатый человек, он из Гонконга. Малыш Тянь как-то продал ему нефрит".

Лю Вэйань поспешил объясниться: он не хотел, чтобы его считали снобом. Но любой простой человек, встречаясь с богачом, робеет. Многие растерялись бы так же, как и Лю Вэйань.

"Дядя, я ему ничего не должен. Если ему снова что-то понадобилось, он сам придет ко мне через несколько дней".

Е Тянь махнул рукой, давая понять, что не стоит Лю Вэйаню продолжать этот разговор, встал и сказал: "Папа, тетушка, я наелся. Мы с Цинъя, пожалуй, пойдем домой!"

"Мылыш Тянь, ты..."

"Вэйань, забудь, он знает, что делает".

Лю Вэйань все еще порывался сказать что-то племяннику, но Е Дунпин остановил его. Отцу всегда было сложно понять, что на уме его сына, но он заметил, что сейчас Е Тяня даже расспросы о Сун Сяочжэ и автомобильной аварии не интересовали.

"Е Тянь, почему эти люди так странно смотрят? Они говорят о нас?"

Пока Е Тянь открывал дверь в сыхэюань, Юй Цинъя, державшая в обеих руках купленные недавно стеганное одеяло и покрывало, заметила соседей, стоявших вдалеке и чуть ли не пальцами показывающих на них.

Е Тянь, улыбаясь, распахнул дверь и сказал: "Конечно, это же дом с привидениями. Тебе не страшно?"

"Дом с привидениями? Не пугай меня так!"

Юй Цинъя действительно храбростью не отличалась. Когда они были детьми, Е Тянь часто пугал ее, выдавая пойманного угря за змею. Но заметив ехидную усмешку жениха, она сразу все поняла, и, после небольшой паузы выпалила: "Тебе не удастся меня напугать. Я даже дома с приведениями не боюсь, если ты будешь рядом".

"Правда?!"

Чтобы доказать свою храбрость, Юй Цинъя зашла во двор первой. Но, увидев цветы в саду, не смогла сдержать удивленное восклицание.

"Девушка увидела призраков?"

"Странный характер у этого парня. Думает, если сам призраков не боится, то и молодая девушка не испугается!"

"Но разве не говорили, что с того самого утра призраков там никто не видел?"

"А кто заходил внутрь, чтобы проверить? По-моему, эта девушка надолго там не задержится. Если не веришь, можем поспорить!"

Услышав крик Юй Цинъя, соседи, наблюдавшие издалека, сразу загалдели. По мнению большинства, она определенно сбежит оттуда минуты через три.

Но их ожидало разочарование. Дверь за Е Тянем давно закрылась, но из дома больше не раздалось ни звука. Соседи не сдавались долго, но, простояв на холодном ветру больше получаса, так ничего не дождались.

"Е Тянь, это... здесь так красиво!"

За дверью все было укрыто снегом, а внутри сад был полон цветов. Этот контраст так поразил Юй Цинъя, что заговорить она смогла не сразу.

Сыхэюань Е Тяня большой, но нигде не осталось ни следа пагубной ци. Любой, кто оказывался здесь, сразу чувствовал себя комфортно и в полной безопасности. Оправившись от первого впечатления, шокировавшего ее, Юй Цинъя повела себя, как ребенок, схватила жениха за руку и предложила: "Е Тянь, давай поиграем в прятки?"

“Госпожа, сколько лет вам исполнилось в этом году? Или ты — маленькая девочка, которая до сих пор играет в детские игры?" Е Тянь как-то странно улыбнулся, взял девушку за руку и повел в сад, усадил и произнес серьезно: "Цинъя, я должен тебе кое-что сказать..."

Она растерянно оглядывалась по сторонам: "В чем дело? Е Тянь, а в этом пруду есть рыбы?"

Е Тянь протянул руку и погладил Юй Цинъя по голове, огляделся и с серьезным выражением лица сообщил: "Надо поговорить о нас!"

"А что с нами не так? В чем дело, Е Тянь?" Увидев его посуровевшее лицо, Юй Цинъя тоже стала серьезной и даже немного испугалась, хотя не видела для этого причин.

"Цинъя, ты знаешь, почему мой наставник не был женат и не оставил потомков?" — спросил Е Тянь.

"Разве твой наставник не даос? Даосы ведь не могут жениться, верно? — ответила Юй Цинъя и внезапно испугалась. — Е Тянь, ты ведь не собираешься стать монахом? Если так... что делать мне?"

"Что за... что? У тебя вместо головы мешок с мозгами?"

Е Тянь сердито постучал девушку по затылку и сказал: "Цинъя, ты знаешь, что я — потомок семьи Маи в пятьдесят первом поколении. Люди моей профессии, как правило, совершают хотя бы одно из пяти злодеяний или нарушают один из трех устоев. Поэтому наставник не привел жену в свой дом!"

Слова Е Тяня были правдой лишь наполовину. В молодости Ли Шаньюань, последний наследник клана Маи, поставил перед собой цель посвятить всю свою жизнь совершенствованию тайных техник, в том числе утраченных или незавершенных.

Это было главной причиной обета безбрачия старого даоса. С одной стороны, он опасался, что его образ жизни может причинить вред жене и детям, но с другой стороны, и это было главной причиной — старый даос принес в жертву свою личную жизнь ради своего учителя, последовав за ним.

"Е... Е Тянь, тогда... тогда, что из пяти ты совершил и чего из трех тебе не хватает?" Юй Цинъя схватилась маленькой ручкой за его ладонь и держала так крепко, словно боялась, что он исчезнет, стоит лишь отпустить.

"Глупенькая. Если бы я был таким, разве решился бы на помолвку?"

Е Тянь улыбнулся, успокаивая ее, затем, вернув серьезное выражение, сказал: "Но мне надо исправить твой гороскоп, чтобы проклятие клана Маи не коснулось тебя, и мы могли спокойно жить вместе!"

И это было причиной, по которой Е Тянь отложил встречу с Тан Вэньюанем.

Ему нужен всего один день, чтобы создать построение и изолировать дух Цинъя от окружающего мира. Для этого он собирался использовать технику наследия патриарха, чтобы изменить ее судьбу и заставить небесное дао укрепить утонченную пружину духа, которую он создаст для девушки.

Услышав его слова, Юй Цинъя сразу же ответила: "Тогда... тогда сделай это поскорее. Но Е Тянь, как ты сможешь изменить мой гороскоп?"

"Не волнуйся. Сегодня я весь день буду занят, а ты хорошенько выспись и отдохни. Я изменю наши судьбы ради тебя завтра, когда все подготовлю".

Е Тянь улыбнулся и, теперь уже нежно и ласково, коснулся головы Цинъя, понимая, что справился со своим характером, благодаря работе со своей ци. Он помнил предупреждения наставника, что легко может сорваться в любой момент, ибо сердце его так же горячо и невоздержанно. В конце концов, это же случилось в видеокафе, где он последовал за Сюй Чженнанем.

Немного побеседовав с Юй Цинъя на отвлеченные темы, Е Тянь уговорил ее отправиться в спальню и вздремнуть, а сам пошел к себе, чтобы заняться делом.

"Давно этим не занимался, даже руки вспотели от волнения!" Е Тянь крепко сжал кусок нефрита размером с ладонь в левой руке, а резец - в правой, и стал быстро вырезать в камне изображение. (прим. в оригинале написано "резец", но на самом деле гравировальные и барельефные работы по нефриту всегда выполнялись с помощью роторных станков, которые в прошлом веке заменили гравировальные инструменты с гибким валом, электрограверы. Хотя, полагаю, что в Китае, как и везде, магические инструменты и предметы надо было изготавливать вручную, чтобы они были более эффективны)

Если бы Е Дунпин увидел это, то, вооружившись кухонным ножом, начал бы охоту за сыном, преследуя его по всему миру, чтобы отомстить. Это был отличный хотанский нефрит (прим. белый нефрит, его еще называют императорским, считается, что он обладает магическими и лечебными свойствами), который был куплен в Синьцзяне за сто тысяч юаней.

Гравировка и полировка нефрита требует высокого мастерства, и он потратил на эту работу всю ночь. Когда до его слуха донесся крик первых петухов, Е Тянь уже закончил резьбу и, держа в ладони нефрит, оценивал свою работу.

Прямоугольный кусок нефрита теперь превратился в небольшую копию Юй Цинъя с точно переданными чертами лица. Даже украшение для волос было вырезано идеально. Приведя в порядок свою ци, Е Тянь легко справился с такой тонкой работой, требующей точной координации движений.

Вырезав изящную статуэтку, Е Тянь достал связку монет, имевших хождение в период Даци (прим. название династии Тан после крестьянского восстания в 875-884 гг), а также два последних магических знака зодиака, и, затаив дыхание, сделал во дворе построение, ориентированное по четырем сторонам света в соответствии с четырьмя стихиями.

Это построение — своего рода печать, способная сдерживать духовную ци человека. Но чтобы эффект был идеальным, ее требовалось усовершенствовать, и на это Е Тяню потребовался целый день.

"Е Тянь, что ты делаешь?" Глядя на пустое пространство перед собой, Юй Цинъя была озадачена, не понимая, почему он попросил ее сесть именно здесь.

"Не задавай много вопросов. Что бы ты не увидела, молчи. Я создам построение, чтобы изменить твою судьбу вопреки воле небес!"

Е Тянь был серьезен и сосредоточен, ведь эту технику он никогда еще не использовал. Если бы не полная уверенность в эффективности и безвредности этого построения для Юй Цинъя, он никогда не осмелился бы это сделать.

"О, я поняла, мне надо молчать!" Увидев серьезный взгляд Е Тяня, Юй Цинъя кивнула и послушно села на указанную скамейку, которая была частью построения. Она смотрела на жениха и даже моргать не осмеливалась.

"Это построение действительно даст нужный эффект!"

После того, как Цинъя оказалась посередине построения четырех стихий, Е Тянь все еще мог ее видеть своими глазами, но теперь он совершенно не ощущал ее ци, как будто девушка и ее душа исчезли из этого мира.

Он достал приготовленную статуэтку, срезал прядь волос с головы Юй Цинъя и, используя тайную технику, перенес ее ци в нефрит.

Затем, последовательно обойдя все построение, руками в воздухе Е Тянь нарисовал все восемь иероглифов дня рождения Юй Цинъя, переместив их в статуэтку. Когда он закончил, весь лоб был покрыт капельками пота, и пришлось присесть, чтобы отдохнуть.

Тайная техника, которую использовал Е Тянь, в древности считалась колдовством. Ее целью было перемещение информации о человеческом теле в нефритовую статуэтку, чтобы избавить самого человека от несчастий, предопределенных ему судьбой. Древние считали это нарушением законов природы. И техника бы канула в лету. Но Е Тяню повезло, ее описание было среди прочих в наследии патриарха.

Отдохнув некоторое время, он встал, сжал пальцы обеих рук и громко крикнул:

"Девять светил, бредущих с Запада на Восток,

вернитесь к началу начал!

Сущность сущности тоже является сущностью.

Первоначальный дух рассеется в прах,

облаком став, проплывающим в небесах,

и осядет в цветах дерева просветления.

Шесть превращений этой души

Я предрекаю полными благословения!"

(прим. простите, не удержалась, это так красиво, что я сделала заклинание стихотворением в вольном стиле *переводчица смущается*. И дерево просветления - это индийская сирень)

От голоса Е Тяня, читавшего формулу построения, в сыхэюане, где до сих пор не было ни дуновения ветерка, вся изначальная ци пришла вдруг в беспорядок. Тот невидимый щит, укрывавший его дом, казалось, разорвало на части невидимой силой, и сквозь разрывы туда хлынули потоки холодного воздуха.

И в то же мгновение над сыхэюанем сгустилось темное облако, которое на темном небе не было слишком заметно.

"Слава тебе, светлый дух, принявший жезл духовного долголетия.

Навек сохрани дарованное бессмертие.

Быстрее!"

После этого восклицания Е Тяня внезапно сверкнула молния и ударила в статуэтку, стоящую в метре перед ним.

Молния и гром напугали Юй Цинъя до полусмерти, она испуганно смотрела наверх, в небо, но хорошо помнила слова Е Тяня, и, прикусив губу, не издала ни звука.

"Исцелив эликсиром свой дух, я постигаю истину и выпускаю ее на волю!"

(прим. это немного приукрашенная мантра, которую даосы читают для очищения помыслов. Е Тянь, совершая ритуал, считавшийся в древности черной магией, завершает его именно очищающей мантрой, чтобы не принести вреда себе).

Лицо Е Тяня светилось радостью при виде статуэтки, рассыпавшейся в прах от удара молнии. Но последний возглас выбил его из сил, кровь хлынула из горла, и ему пришлось опуститься на землю.