Бог Музыки Глава 24

Когда Кан Юн дал Ли Чжун Ёлю знак закончить, тот вышел из кабины, вытирая вспотевший лоб.

Он казался усталым после исполнения множества песен, его плечи заметно опустились.

«Хён? Неужели больше не нужно?»

«Как насчёт того, чтобы остановиться на этом?»

«Это? Ты уверен, что это лучший вариант?»

«По-моему, да. Хотя последнее слово за тобой...»

Он говорил так, но по сути у Ли Чжун Ёля, по сути ставшего последователем Кан Юна, не было возможности ослушаться его.

Президент Ким Тэхун и менеджер Ю Сындже находились здесь лишь для вида.

«Хорошо. Я поставил эту песню в конец, потому что её легко исполнять. Она мне подходит».

«...»

Президент Ким Тэхун, стоявший позади Кан Юна, выглядел до того жалко, что это было заметно даже ему. Если звезда становилась слишком влиятельной, такое начинало происходить всё чаще. Когда Кан Юн заметил, что Ким Тэхун хочет что-то сказать, но не может из-за охватившей Ли Чжун Ёля радости, он сжалился над ним.

Теперь, поскольку они изменили песни, им нужно было снова пересмотреть концерт. Номера менялись в зависимости от особенностей песни, поэтому было много всего, что нужно было изменить. Конечно, порядок последовательности, полученный Кан Юном, не изменится, но в постановке номеров будет немало изменений. Из-за этого Кан Юн стал ещё более занят.

«Ну что ж, репетируйте усердно».

Кан Юн по телефону созвал совещание с продюсерской командой и встал. У него не оставалось много времени и, по мере того как он понимал, что станет ещё более занятым, торопился.

«Хён. Спасибо. Я постараюсь изо всех сил».

«Успехов».

Кан Юн покинул Duka Entertainment и направился в свой офис. Нужно было закончить работу, которую он не успел сделать, пока был занят с Ли Чжун Ёлем.

Как только он прибыл в компанию, Кан Юн сразу направился в конференц-зал. Когда он подошёл, продюсерская команда уже ждала с подготовленными материалами.

«Добрый день, тим-лидер».

«Добрый день. Можно начинать?»

Кан Юн сначала изложил продюсерской команде изменения по песням. Затем все вместе несколько раз прослушали изменённые композиции, пока не привыкли. Ли Чжун Ёль поручил Кан Юну контроль за всем, что связано со сценой, и благодаря этому продюсерская команда должна была хорошо знать песни. Когда человек отвечает за множество дел, ему приходится нести за них ответственность.

«Финал будет очень важным».

Сказал сотрудник Ли Джэджин, хорошо разбиравшийся в спецэффектах. Он подбирал подходящее время для спецэффектов во время разговора.

«Может выпустить конфетти из пушки после завершения второго припева и смены тональности?»

На слово «пушка для конфетти» заместитель начальника Ким Чан Су возразил.

«Там очень ветрено. Если мы выстрелим из пушки с конфетти, слишком много конфетти может полететь на зрителей. А как насчёт надувной арки из воздушных трубочек?»

«Но если мы хотим получить эффект концентрации, то пушка для конфетти...»

Разговор между этими двумя о спецэффектах затянулся. Кан Юн послушал их некоторое время, прежде чем вмешаться.

«Концертная сцена в L-World находится в помещении, но это просторная площадка. Учитывая площадь, с эстетической точки зрения лучше подойдёт надувная арка из воздушных трубочек. Но проблема в шуме. Давайте всё-таки использовать пушку с конфетти».

Задача Кан Юна заключалась в организации. Члены команды свободно высказывали свои мнения, после чего режиссёр-постановщик выполнял первичную организацию, а Кан Юн давал окончательное утверждение. Не было ни случаев, когда бы люди спорили между собой, утверждая, что кто-то не прав, ни случаев, когда бы люди пытались учить друг друга. Совещания, которые хотел проводить Кан Юн, были именно такими.

Совещание по производству продолжалось достаточно долго. Предстоящее выступление длилось всего 5 минут, но для его подготовки потребовался колоссальный объём. На съёмочной площадке и в офисе Кан Юну было необходимо видение, которое могло объединить эти аспекты. В формировании такого видения важную роль сыграли 10 лет неудач в его «предыдущей жизни» и 7 лет работы менеджером.

Когда его ежедневный график закончился, луна уже высоко стояла в небе.

«Ханью в последнее время постоянно опаздывает».

Убирая в своем кабинете, он просмотрел отчет от тренера и кое-что привлекло его внимание. Это была та часть, где говорилось о том, что Со Ханью опаздывает уже 3 дня подряд. Опоздания или прогулы были строго наказуемы, и даже стажеры могли покинуть компанию из-за этого. А это было 3 дня подряд.

«Давай спросим завтра».

В любом случае, стажеры уже должны были закончить к этому времени. Канюн проверил документы Со Ханью, прежде чем покинуть офис.

Когда он собирался спуститься на лифте, лифт остановился на 3-м этаже. Канюн собирался быстро нажать кнопку закрытия, когда увидел, что в одном из тренировочных залов горит свет. Это был тренировочный зал, закрепленный за проектной группой.

«Там кто-то есть?»

Уже было очень поздно. Хотя общежития были недалеко, мысль о том, что кто-то все еще тренируется, была странной. Канюн слегка самодовольно улыбнулся. Он тихо подошел к тренировочному залу и заглянул внутрь через маленькое окошко.

«Со Ханью?»

Однако там была Со Ханью, которая опаздывала уже 3 дня. Она снова и снова повторяла репетицию песни.

Когда Канюн это увидел, он пришел в замешательство.

«Она занимается дополнительно, чтобы догнать остальных из-за опозданий?»

Как он знал, Со Ханью была из числа тех, кто всего добивался усердием. Она была отличницей, которая тренировалась до тех пор, пока не принималась за что-то, если считала, что справляется недостаточно хорошо. Однако ей не хватало харизмы, чтобы привлечь к себе людей, поэтому ходили разговоры о том, что другие стажеры ей завидуют.

Канюн тихо вошел внутрь.

«Ах...!»

Со Ханью замерла, когда она увидела Канюна, который внезапно появился из ниоткуда.

«П... Наставник».

«Чего ты так испугалась?»

«Нет, ничего. Добрый вечер».

«Ты проводишь индивидуальную тренировку?»

«О... О, да. Я... Мне кажется... Мне не хватает практики».

Со Ханью была застенчивой девушкой. Когда она стояла перед Канюном, она не могла нормально говорить. Она думала, что Канюн был самым главным человеком, ответственным за нее, поэтому ее нервозность становилась еще больше.

«Почему ты так дрожишь?»

«Н, нет. Какая дрожь».

«Я пришел не ругать тебя или что-то в этом роде. Тренировки — это хорошо. Просто не переусердствуй. Но, Ханью».

«Да, наставник».

«В последнее время ты часто опаздываешь. Что-то случилось?»

«...»

Со Ханью замолчала. Нет, она открыла рот, но ничего не сказала. Было ясно, что она колебалась, рассказывать об этом или нет. Канюн понял это и покачал головой.

«Скажи мне, если что-то есть. Не опаздывай больше. Хорошо?»

«Да... Простите».

«Мы уже состоим в одной команде. Мы пройдем весь путь вместе. Ты поняла?»

«Да».

Канюн заметил, что с Со Ханью определенно что-то не так. Больница, опоздания и даже дополнительные тренировки. Он не знал точно, но был уверен, что с ней происходит что-то плохое. Ее действия слишком сильно отличаются от ее обычного поведения.

Однако, вместо того, чтобы заставлять ее говорить, Канюн решил подождать.

«Езжай на такси».

«Наставник, все в порядке. Это...»

«Тогда я пойду».

Канюн протянул ей больше денег, чем требовалось на такси, чтобы добраться до общежитий. Он сказал, что, хотя общежития и недалеко, девушке не стоит ходить одной ночью.

«Спасибо».

Когда Канюн ушел, Со Ханью не могла поверить своим глазам. Это было хорошее намерение, которого она не ожидала. Более того, она считала Канюна страшным человеком, который оценивал ее, поэтому она даже не могла себе представить, что Канюн может проявить к ней такую привязанность. Со Ханью некоторое время ошеломленно смотрела на дверь, через которую ушел Канюн.

***

«Как и ожидалось!! Это то, что я хотел!!»

Ли Джунёль был в восторге от технического райдера (документа с данными о подготовке сцены), который принес Канюн.

«Ничего себе, что такое электронная скрипка? Ли СеЫн? Я слышал, этого человека было трудно заполучить».

«Я приложил немало усилий. Только не заигрывай с ней, хорошо?»

“Я уже не тот, что раньше, господин святой.”

Ли Джун Ёль смотрел на документы, принесенные Кан Юном, и был в восторге, как маленький ребенок. Подумать только, что это будет открытая трансляция по радио, на которой он выступит по возвращении. Масштаб был грандиозным. Не говоря о техническом оснащении, там был даже специальный оркестр. Более того, Ли Джун Ёль понимал, насколько сильно пришлось постараться Кан Юну, особенно учитывая скромный бюджет.

“…Хён. Ты не собираешься просить больше денег, правда?”

“Я не настолько бесстыжий. Это также моя первая работа, поэтому я должен сделать ее хорошо”.

“Это верно. Если у меня все получится, то все будут счастливы”.

Ли Джун Ёль был простодушным. Кан Юн не знал, назвать ли его чистым или наивным. Но это был персонаж, которого он не мог ненавидеть.

“Тогда мы сейчас репетируем?”

“Ты прав. Мы пройдемся по всему еще один раз, когда будем на месте, так что усердно репетируй”.

“Не волнуйся. Ты меня за кого принимаешь?”

“Я волнуюсь именно потому, что знаю, за кого. АЙ, я же сказал, просто поверь в меня. Я же Сэди, ты что забыл?”

Кан Юн оставил Ли Джун Ёля на пике уверенности и покинул Dukah Entertainment. Когда он подумал о том, что больше никогда не окажется на этом жалком втором этаже, он почувствовал и облегчение, и разочарование.

“Так, пора на настоящую сцену”.

Кан Юн собрался, ведь сегодня решится все.

.

.

.

Через несколько дней.

Открытая концертная площадка L-World.

Была установлена специальная сцена для открытой трансляции по радио, и проводилась техническая репетиция. В соответствии с набором освещения инженеры проверяли звук, осматривали разнообразное сценическое оборудование и готовились к открытой трансляции.

“Ух ты. Я нервничаю, это точно”.

В то время Ли Джун Ёль находился в палатке, служившей временной гримеркой. Несмотря на то, что в прошлом он никогда бы не подумал о том, чтобы приехать на место на три часа раньше, Ли Джун Ёль посмотрел техническую репетицию, поприветствовал персонал и неспешно осмотрел сцену.

“Хён. Это и правда ты, Джун Ёль-хён?”

“Что? Ты”.

Случился инцидент, когда менеджер Ю Сын Чхоль был слишком растроган и ущипнул Ли Джун Ёля за щеки, прежде чем тот начал его избивать, но Ли Джун Ёль сильно изменился. Так как этот известный хулиган так переменился, люди, казалось, не могли к этому привыкнуть, и у всех были растерянные реакции.

“Посмотри, как все удивляются моим переменам. Правда?”

“...”

Менеджер Ю Сын Чхоль в знак поражения поднял обе руки перед Ли Джун Ёлем, который наслаждался этим.

Когда техническая репетиция закончилась, началась предрепетиция, чтобы проверить обзор сцены. Прибывшие исполнители проверяли микрофоны, чтобы убедиться, что они подходят их голосам, а также проверяли линию обзора и привыкали к сцене.

“Хён!!”

Теперь пришла очередь Ли Джун Ёля. Он увидел Кан Юна во время проверки микрофона и энергично помахал рукой. Кан Юн пришел в изумление от его бездумного поведения.

“…Сначала проверь звук”.

“Слушаюсь!”

Ли Джун Ёль, отвечавший на все вопросы Кан Юна, стал предметом обсуждения среди персонала. Слова о том, что его, Сэди, он слушался так беспрекословно, стали слухам и распространялись, как лесной пожар. К счастью, а может, и к несчастью, никто не связал Кан Юна с Чу А.

Оставались только репетиция с камерой и генеральная репетиция. Хотя это была трансляция по радио, открытая трансляция сопровождалась съемкой на камеру. Камера двигалась вдоль линии, и проверяли, нет ли ошибок, а время начала приближалось.

В это время Кан Юн находился в гримерке Ли Джун Ёля.

“Ты готов?”

“Конечно, я в лучшей форме”.

“Сегодня пасмурно, так что звук может быть глухим. Помни об этом”.

“Хорошо. Думаю, что сегодня тебе не о чем беспокоиться”.

“Почему ты так уверен?”

“У меня хорошее предчувствие”.

“Я видел многих, кто потерпел неудачу, полагаясь на свои ощущения”.

“Ты можешь довериться моему предчувствию. Сегодня я поражу многих”.

“Пожалуйста, сделай это. И удачи”.

Кан Юн слегка похлопал Ли Чун Ёля по плечу и вышел из гримёрки. Теперь он сделал всё, что мог. Оставалось ждать результатов за кулисами, готовясь к любым неожиданностям, – это было всё, что ему оставалось.

Ли Чун Ёль начал болтать с гримёром, которая наносила ему тональный крем, закрыв глаза.

– Хе Чжи.

– Да, оппа. (Т/П: Прим.: не являются родными братьями)

– Что насчёт того оппы?

– Вы имеете в виду руководителя группы Ли Кан Юна? Ну, он просто… крутой, я думаю.

Ли Кан Юн, который указал Ли Чун Ёлю на его ошибки и снова заставил его петь как следует, был также популярен среди женщин. Причина была в том, что он выделялся своей мужественностью. Гримёр не сильно отличалась.

– Хе-хе, хе-хе-хе. Разве это не так? Может, мне вас познакомить?

– Да ну вас, оппа. Серьёзно?

– Ну конечно, это же шутка. Эй, эй!! Как же больно глазам!!

Гримёр, которая редко ошибалась, вдруг дёрнула рукой. То ли из-за лжи, то ли из-за смущения, но у Ли Чун Ёля потемнело в глазах.

Конечно, он пожинает то, что посеял.

.

.

.

– Добро пожаловать в эфир открытого вещания «FM в движении». Здравствуйте! Это Чон Щин Хе.

– Вааааа——!!

С приветственным словом актрисы Чон Щин Хе в толпе поднялся шум, и началось открытое вещание. Чон Щин Хе была любима народом за свой нежный голос, который соответствовал ее аккуратному имиджу. Сегодня было так же. Она привлекла взгляды людей белым цельным платьем, которое не сильно просвечивало.

– Вы можете рассчитывать на людей, которые появятся сегодня. Первым…

Количество людей росло с каждым разом. Они начали собираться в L-World. 300, 500, 1000. Люди продолжали собираться, и жар открытого вещания становился сильнее.

– Спасибо, люди из Echo. Дальше выступает певец, но пока он готовится, давайте послушаем историю?

Кан Юн, который находился на микшере, начал нервничать, глядя на сводку программы.

«Вот и всё».

После истории будет выход Седи. Глотка Кан Юна быстро пересохла. Он подготовился, как мог, но концерт – это всегда цепь неопределенностей. В итоге он смог только выпить воды.

– …К сожалению, это последний выход на сцену.

Зал наполнился разочарованными возгласами людей.

– Но мы пригласили человека, достойного последнего выступления. Мне пора прощаться, потому что это последняя сцена. Спасибо всем, что пришли сегодня.

Гром аплодисментов прокатился по залу. Чон Щин Хе продолжала говорить.

– Его действительно трудно найти. Мы не знали, то ли он вознесся к небесам, то ли исчез под землёй, верно? Но он вернулся. Принц-наследник баллад. Это певец Седи!

– Ваааааа–!!

Из толпы раздались самые громкие за всё время возгласы, и выход Ли Чун Ёля начался.