Здравствуй, девятый дядя! Глава 20.1 Дрогнуть

Через некоторое время Чэн Юань Цзин снова вышел. Когда все увидели, что Чэн Юй Цзинь не следует за ним, они спросили: «А где старшая барышня Чэн?»

 

«Она внутри, практикует каллиграфию», - расслаблено сказал Чэн Юань Цзин. - «Она ещё молода, и ей не следует пренебрегать учебой».

 

Это предложение звучало немного странно, и Линь Цин Юань сказал с улыбкой: «Коллега Цзин, твой характер сильно изменился. После императорского экзамена в том году, сколько людей тайно спрашивали тебя о твоём браке? Но ты только сказал, что это хлопотно, и отказался от всех предложений. Теперь твоё терпение так высоко, что у тебя даже появилось настроение наблюдать за обучением своей племянницы?»

 

Идеи жизненного пути многих ученых заключались в том, чтобы получить квалификацию, стать официальным лицом, присоединиться к правительству и заботиться о внуках после выхода в отставку. Это была их идеальная, полноценная жизнь. Вот почему обучение подрастающего поколения было хобби старости. Чэн Юань Цзин было всего девятнадцать. Для него было слишком рано беспокоиться об успеваемости младшего поколения.

 

Чэн Юань Цзин на мгновение остановился, а затем легонько уклонился: «У неё такой темперамент, что если я не буду смотреть на неё, никто не присмотрит за ней».

 

Линь Цин Юань и другие, естественно, думали, что только Чэн Юань Цзин может контролировать молодую старшую барышню. Если ему всё равно, никто другой не сможет справиться с ней. Но Хо Чан Юань понял, что Чэн Юань Цзин сказал, что, кроме него, никто не заботится о Чэн Юй Цзин.

 

У Хо Чан Юань внезапно возникли странные эмоции. Когда он и Чэн Юй Цзинь обручились, он много узнал о ситуации Чэн Юй Цзинь.

 

Он знал, что её удочерили в младенчестве. Хотя была благородная мать - великая княжна Цинфу, она не заботится о ней и любит только собственного ребёнка. У Юань ши были материнские чувства к Чэн Юй Цзинь, но её привязанность к Чэн Юй Мо была намного глубже.

 

Что касается старой матроны Чэн, то её заботили только сила и выгода, и она была очень высокомерна. Она обожала любую внучку, которая была полезна, и благосклонно относилась только к той, кто принесёт пользу семье.

 

Рожденная в этой среде девочка на самом деле пережила очень трудные времена. Но она все равно росла гладко, и она выросла, чтобы быть моделью для своих сверстников, показывая своё упорство.

 

Все эти вещи Хо Чан Юань рассказала кормилица Чэн Юй Цзинь. Она хотела, чтобы этот будущий хозяин знал, что её барышне было нелегко, чтобы он в будущем мог баловать свою жену. Однако сам Хо Чан Юань отменил помолвку всего через два месяца от её заключения и стал одним из тех, кто причинил боль Чэн Юй Цзин.

 

Хо Чан Юань изначально негодовал, что Чэн Юй Цзинь обманула его, но в этот момент, когда он посмотрел на другого человека, который защищал Чэн Юй Цзинь и заботился о ней, он почувствовал тупую боль в своём сердце. Как будто у него в ладони когда-то было сокровище, но он не дорожил им, и теперь оно принадлежало другим.

 

Сюй Чжи Янь некоторое время сидел в этой компании, но он пришёл во внутренний двор поместья, чтобы навестить свою бабушку по материнской линии и кузенов. В прошлый раз, когда он приходил в поместье, он не поговорил с Чэн Юй Цзинь перед отъездом. После возвращения домой Сюй Чжи Янь почувствовал себя неловко и всегда хотел поговорить с Чэн Юй Цзинь. Теперь, когда Чэн Юань Цзин и его гости разговаривали, он мало что понимал, и ему было скучно.

 

Сюй Чжи Янь хотел зайти внутрь и поговорить со своей старшей сестрой Цзинь. Он встал и сделал два шага.

 

Чэн Юань Цзин, разговаривавший с Линь Цин Юань, взглянул на него: «Что ты делаешь?»

 

Сюй Чжи Янь опешил, подсознательно выпрямился и почтительно ответил: «Иду к старшей сестре Цзинь».

 

Такую правильную осанку он использовал только тогда, когда старшие наставляли его.

 

Выражение лица Чэн Юань Цзин не изменилось, и он просто сказал: «Она занята, не беспокой её».

 

Сюй Чжи Янь нервно сжимал руки, чувствуя себя запутанным. Он и люди здесь были разными. Он оставался во внутреннем дворе поместья круглый год и знал, что у благородных женщин много свободного времени. В конце концов, им не нужно было готовиться к императорскому экзамену. Даже если Чэн Юань Цзин запретил ему мешать занятиям Чэн Юй Цзинь, он не воспринял это всерьез.

 

Не желая сдаваться, Сюй Чжи Янь сопротивлялся и сказал: «Но старшая сестра Цзинь одна внутри, и никто с ней не разговаривает. Боюсь, ей будет скучно».

 

«Ей не скучно», -  Чэн Юань Цзин взглянул на Сюй Чжи Янь.

 

Затем, как будто он только что случайно вспомнил, добавил: «Во время банкета на переднем дворе, старая матрона послала кого-то сказать, чтобы ты пришёл в Зал Шоу Ан после банкета. Время уже позднее. Тебе нехорошо заставлять старших ждать слишком долго.

 

Сюй Чжи Янь поверил словам Чэн Юань Цзин и поспешил в Зал Шоу Ан. Вскоре его фигуры уже не было видно.

 

Чэн Юань Цзин безразлично отвёл взгляд, но тут же встретился глазами с Хо Чан Юань.

 

Хо Чан Юань задумчиво смотрел на него. Чэн Юань Цзин не избегал его взгляда и проявлял некоторое спокойное давление. Хо Чан Юань быстро не выдержал и отвернулся.

 

В последствие Хо Чан Юань больше не видел Чэн Юй Цзинь. Он ясно знал, что она была в комнате недалеко, но путь был заблокирован Чэн Юань Цзин. Это было такое странное чувство.

 

Линь Цин Юань и Цзоу Чэн один за другим начали прощаться.

 

Хо Чан Юань задержался, но ему тоже было неуместно оставаться дольше, и он последовал за ними. Хо Чан Юань имел тайный умысел. Проводить гостей лично было частью базового этикета. Учитывая строгость Чэн Юй Цзинь к этикету и её нежелание выставлять себя даже в малейшем неблагоприятном свете, она обязательно придёт проводить их. Однако он ошибался. Вплоть до того, как Чэн Юань Цзин не привёл их к воротам, дверь и окна в кабинет всё ещё были плотно закрыты.

 

Чэн Юань Цзин заметил мелкие движения Хо Чан Юань, и его взгляд потемнел, он молча наблюдал за ним. После того, как все ушли, он немного постоял снаружи, прежде чем медленно вернуться в главное здание.

 

В кабинете Чэн Юй Цзинь действительно была занята. Она долгое время практиковалась в копировании иероглифов, следуя образцу почерка Чэн Юань Цзин. Внезапно её осенило. Она быстро попросила Ду Жо вернуться в свою резиденцию и принести её корзину с вышивкой.

 

В настоящее время Чэн Юй Цзинь сидела, поджав ноги, прямо на полу, а вокруг неё были разбросаны материалы для вышивки, она работала иглой с высокой концентрацией.

 

Когда вошёл Чэн Юань Цзин, Чэн Юй Цзинь все ещё выполняла стежок за стежком. Чэн Юань Цзин смотрел, как эти белоснежные руки поднимаются и опускаются, её пальцы были невероятно гибкими и двигались как будто в странном ритме.

 

Чэн Юй Цзинь заметила, что Чэн Юань Цзин стоит неподалеку, и небрежно спросила: «Все гости ушли?»

 

- Ага.

 

В следующий момент Чэн Юань Цзин был ошеломлён. Что он сделал только что, отвечая на такой вопрос? Изначально они были его гостями, почему Чэн Юй Цзинь так фамильярно спросила?

 

Чэн Юй Цзинь не заметила, что разговор, который у них только что произошёл, был похож на разговор пары старых мужа и жены. Она сделала несколько последних стежков, умело спрятала конец нити и с большим облегчением положила пяльцы, сказав: «Я вышивала сейчас самую важную часть и не могла выйти, чтобы проводить гостей. Надеюсь, брат Линь не винил меня в грубости, верно? ”

 

Она уже называла его «братом Линь»? Чэн Юань Цзин отказался отвечать.

 

Он взял ткань, которую только что вышила Чэн Юй Цзинь, некоторое время осматривал её и очень естественно изменил тему: «Это те иероглифы, с которыми у вас были самые большие трудности? Но результат вышивки довольно хорош. Остальное должно быть проще, так ведь?»

 

«Да», - Чэн Юй Цзинь кивнула, - «поскольку самая сложная часть уже сделана, остальное, естественно, не составит труда. Всё будет готов всего за несколько дней».

 

Чэн Юань Цзин ласкал каллиграфические надписи, вышитые на ткани. Он не особо заботился о мирских объектах, но красивые вещи, естественно, вызывают у людей восхищение. И в этом случае вышивка Чэн Юй Цзинь доставила ему огромное удовольствие.

 

- Твой прогресс намного быстрее, чем планировалось. Ещё есть время, не нужно торопиться.

 

«Я понимаю», - Чэн Юй Цзинь потёрла запястье и подняла голову, чтобы ярко улыбнуться Чэн Юань Цзин, - «спасибо за доброту девятого дяди».

 

Доброта? Кто был добр к ней? Чэн Юань Цзин отложил вышивку и холодно сел с противоположной стороны.