Здравствуй, девятый дядя! Глава 23.2 Личность

В резиденции Фули

 

Состояние старого маркиза было очень плохим. Хозяева и слуги толпились в одной комнате. Пары из старшей и второй ветвей были здесь и время от времени пялились во внутреннюю комнату.

 

Старая матрона Чэн сидела в кресле с торжественным выражением, её губы были плотно сжаты.

 

Чэн Юй Мо тоже сидела рядом с Юань ши, здесь же собрались все молодые внуки старого маркиза. Даже самый младший, Чэн Энь Бао, знал, что в этот момент что-то не так, и послушно прижался к своей кормилице. Чэн Юй Цзинь сидела рядом со старой матроной и смотрела на закрытую дверь.

 

Внезапно изнутри раздался шум, и все члены семьи Чэн встали.

 

Императорский врач с медицинским чемоданчиком вышел, разговаривая с Чэн Юань Цзин.

 

Чэн Юань Сянь не мог не выступить вперед и спросил: «Императорский врач, как состояние моего отца?»

 

Императорский врач покачал головой и сказал: «Состояние маркиза изначально было плохим, и на днях он также простудился. В эти несколько дней его эмоции были резкими взлетами и падениями, его сердце атаковало излишнее внутреннее тепло, и поэтому он заболел».

 

Чэн Юань Сянь не понимал этого медицинского жаргона и заботился только об одном: «Можно ли вылечить моего отца?»

 

Императорский врач медленно покачал головой, посмотрел на членов семьи Чэн и вздохнул: «Родиться, состариться, заболеть и умереть - это естественные явления. Если у вас есть что сказать маркизу, пожалуйста, сделайте это как можно скорее, пока его сознание ещё сохраняется».

 

Старую матрону Чэн сильно трясло, и ей пришлось опереться на стол, чтобы не упасть. Она не хотела сдаваться и спросила: «Неужели нет выхода? Просто простуда, как это может быть так фатально?»

 

Старая матрона имела в виду, что она не верила словам этого императорского врача и хотела найти врача лучше.

 

Чэн Юань Цзин нахмурился и шагнул вперед, чтобы сгладить слова семьи Чэн: «Императорский врач Чен, матрона переполнена горем и в смущении произнесла несколько резких слов. Пожалуйста, будьте терпимы».

 

«Я понимаю», - императорский врач Чен был довольно воспитан и ушёл с Чэн Юань Цзин, который провожал его.

 

Люди в комнате только наблюдали, как Чэн Юань Цзин и императорский врач ушли разговаривая.

 

Чэн Юй Цзинь молча взглянула на Чэн Юань Сянь. Этому человеку было уже больше 30, но он даже не смог справиться с такими межличностными отношениями. Девятый дядя был младшим братом, но всё же он лично проводил врача. Иногда Чэн Юй Цзинь удивлялась: учитывая интеллектуальные способности двух старших братьев этой семьи и их жён, как же в этой семье родился такой человек, как она?

 

В это время из внутренней комнаты раздался слабый голос, призывающий: «Девятый мальчик…»

 

Когда старая матрона Чэн услышала это, её лицо мгновенно помрачнело. Даже в это время он все ещё думал об этом незаконнорожденном ребёнке!

 

Старая матрона держала за руку служанку и медленно вошла во внутреннюю комнату старого маркиза: «Ты все ещё зовешь девятого мальчика. Увидишь, в конце концом, кто тебя проводит».

 

Старый маркиз Чэн напряженно открыл глаза. Он искал фигуру Чэн Юань Цзин в толпе, но, к сожалению, не нашёл молодого человека.

 

Постель была окружена двумя его сыновьями и маленькими внуками: «Папа, тебе есть что сказать?»

 

Что-то сказать? Конечно, было что сказать. Его глаза снова окинули взглядом комнату, и Чэн Юй Цзинь подсознательно почувствовала, что он ищет глазами девятого дядю.

 

После двух неудачных попыток старый маркиз был совершенно измотан и ошеломленно смотрел в пространство перед собой. Его слабую речь было трудно понять: «Я устал. Я хочу отдохнуть один. Вы все уходите».

 

Чэн Юань Сянь был недоволен: «Отец?»

 

Старый маркиз до сих пор не распорядился, как разделить семейное имущество.

 

Старый маркиз Чэн закрыл глаза и выглядел так, будто больше не хотел разговаривать.

 

Старая матрона ничего не могла с этим поделать и внутренне утешала себя. Даже люди на последнем вдохе иногда могли упорствовать больше одного дня. Старый маркиз Чэн не умер бы за один-два дня? Если сегодня было бесполезно, то можно прийти снова завтра.

 

Старая матрона Чэн, наконец, сказала: «Хорошо, раз маркиз устал, дайте ему отдохнуть. Мы все уходим».

 

Чэн Юй Цзинь тоже должна была уйти с толпой, но потратила время, чтобы закрыть дверь и окна. Когда она занималась этим, она нарочно оставила щель у одного из дальних окон.

 

После всей суматохи старая матрона Чэн очень устала. Она махнула рукой и отпустила всех. После этого она села в небольшое кресло-седан и поспешила обратно к себе в резиденцию, чтобы отдохнуть.

 

Чэн Юй Цзинь какое-то время шла за толпой, но когда никто не заметил, она резко повернула назад.

 

Лянь Цяо опешила: «Барышня!»

 

«Тише!» - Чэн Юй Цзинь жестом велела ей замолчать. Она быстро посмотрела направо и налево и сказала: «Спрячься здесь и будь на страже. Делай это с умом, чтобы тебя не обнаружили».

 

Лянь Цяо была так напугана, что почти не могла связно говорить: «Тогда, барышня, а что насчёт вас?»

 

- Я намеренно оставила окно открытым. Через некоторое время я залезу внутрь. Оставайся снаружи и никому не позволяй меня заметить.

 

- Барышня что вы делаете?

 

Чэн Юй Цзинь строго посмотрела на неё и сказала: «Тихо, у меня есть свои причины. Остерегайтесь людей девятого дяди, у них зоркие глаза».

 

Сердце Лянь Цяо колотилось. Она инстинктивно знала, что её барышня собирается сделать что-то возмутительное, и ей даже пришлось остерегаться людей девятого хозяина! Лянь Цяо наблюдала, как Чэн Юй Цзинь толкнула окно.

 

Окно бесшумно открылось. Чэн Юй Цзинь забралась внутрь и вскоре скрылась из виду.

 

Лянь Цяо не мог не молиться Будде. Она не осмеливалась думать о том, что Чэн Юй Цзинь собиралась сделать, пробравшись в комнату серьезно больного старого маркиза Чэн. Она могла только склонить голову и усердно молиться: «Будда, пожалуйста, благослови меня, не допусти, чтобы с моей барышней что-нибудь случилось».

 

Чэн Юй Цзинь молча проникла в комнату. Она быстро залезла в шкаф, который приметила раньше, закрыла деревянную дверь и тихо прислушалась к движениям снаружи.

 

Медленно приближались шаги. Вошёл Чэн Юань Цзин.

 

Чэн Юй Цзинь не могла видеть, и человек, который вошёл, также не произнёс ни слова. Но Чэн Юй Цзинь просто знала, что это был он. Шаги Чэн Юань Цзин были очень размеренными, ни торопливыми, ни медленными, и он шагал в твердом, но неспешном ритме.

 

Услышав движение, старый маркиз Чэн изо всех сил поднял голову: «Ваше Высочество, наследный принц!»

 

Внутри шкафа глаза Чэн Юй Цзинь внезапно расширились.