Здравствуй, девятый дядя! Глава 5.2 Жалоба

Глава 5.2 Жалоба

 

Старый маркиз Чэн сказал это для Чэн Юань Цзин, но, к сожалению, Чэн Юй Цзинь не знала, поэтому она ответила: «В конечном счете, Хо Чан Юань просто купается в свете наследного принца. Поскольку император скучает по наследному принцу, его благосклонность перешла в семью Хо. Не знаю, почему эта семья до сих пор так гордится».

 

Старый маркиз Чэн не ожидал такого замечания. Он удивлённо посмотрел на Чэн Юй Цзинь, разинув рот. Эта девушка осмелилась говорить о наследном принце таким небрежным тоном, как будто он был просто обычным прохожим, её кишки были слишком велики!

 

Чэн Юй Цзинь была поражена, её дед отреагировал так, как будто она только что нарушила серьёзное табу: «Я... я сказала что-то плохое?»

 

Чэн Юань Цзин тихонько усмехнулся. Хотя он продолжал сохранять лёгкую улыбку с тех пор, как Чэн Юй Цзинь вошла в комнату, сейчас был искренний, отчётливый смех. Казалось, это был первый раз, когда он ясно выразил свои эмоции, поэтому Чэн Юй Цзинь была необъяснимо удивлена.

 

Напротив старый маркиз Чэн внезапно почувствовал облегчение и улыбнулся. Он говорил так долго, но не видел, чтобы наследный принц дал хоть малейшую положительную реакцию, вместо этого Его Высочество очень неохотно поддерживал разговор на плаву. Неожиданно маленькая девочка небрежно пожаловалась, но сумела облегчить больное место наследного принца и рассмешить его.

 

С раннего возраста наследный принц много страдал, и поэтому, вырос непостижимым и сдержанным, никогда не показывая своих эмоций. Это был действительно хороший способ самозащиты, но молодой принц, казалось, уже давно потерял свой смех. Старый маркиз Чэн даже не мог ясно вспомнить, когда в последний раз Чэн Юань Цзин искренне смеялся.

 

Чэн Юй Цзинь увидела, что выражение лица её деда изменилось от гнева к облегчению, и даже, казалось, выглядело очень эмоциональным. Она подняла брови и с улыбкой спросила: «Дедушка, девятый дядя, что происходит?»

 

«Ничего», - чувствуя себя расслабленным, старый маркиз Чэн внезапно поднял лицо и строго предупредил Чэн Юй Цзинь, - «Никогда больше не комментируй дела власти».

 

Чэн Юй Цзинь склонила голову и почтительно ответила: «Хорошо».

 

Старый маркиз Чэн отпустил тяжелую ношу на сердце и внезапно почувствовал себя совершенно расслабленным. Казалось, даже его болезнь пошла на поправку. Затем он сказал Чэн Юань Цзин: «Девятый мальчик, ты редко возвращался домой. Пойди навестить старую матрону».

 

Тон старого маркиза был больше похож на вопрос, а не на указание. Чэн Юань Цзин задумался на мгновение, затем встал и мягко кивнул старому маркизу: «Тогда я пойду навестить маркизу. Маркиз, вы должны хорошо отдохнуть и восстановить силы».

 

Старый маркиз Чэн поспешно кивнул: «Да, конечно».

 

Чэн Юй Цзинь, наблюдавшая за происходящим сбоку, прищурилась. Этот способ отца и сына ладить не казался нормальным.

 

Чэн Юань Цзин уже встал, поэтому Чэн Юй Цзинь поспешно сказала: «Дедушка, я провожу девятого дядю к бабушке, так что мне больше не следует нарушать твой покой».

 

Чэн Юй Цзинь быстро подошла к двери. Мельком Чэн Юань Цзин оглянулся назад, нисколько не удивившись.

 

Основываясь на многолетнем опыте Чэн Юй Цзинь, как члена благородной семьи, поскольку они уходили в одно и то же время, очевидно, вежливый способ сделать это был в том, чтобы они вышли вместе и шли бок о бок. Однако когда Чэнь Юй Цзинь надела свой красный плащ и переобувалась в кожаные сапоги, Чэн Юань Цзин фактически уже вышел, не дожидаясь её.

 

На какое-то время Чэн Юй Цзинь остолбенела. Неужели этот человек действительно поднялся до четвёртого ранга сам по себе? Такое беззаботное отношение, как будто он никогда не заботился о социальном поведении и межличностной вежливости, не говоря уже о чиновничестве, мог ли он выжить, живя в благородном поместье?

 

Чэнь Юй Цзинь поспешно надела сапоги, затем взяла у служанки маленькую медную грелку для рук и выбежала.

 

Холодный ветер снаружи хлестал в лицо, и белый снег заслонял обзор. Чэн Юань Цзин шёл некоторое время, когда вдруг услышал чей-то голос сзади: «Девятый дядя».

 

Чэн Юань Цзин родился как законный старший принц. Когда он был очень молод, двор пребывал в бурном хаосе. Однако сколько бы конфликтов ни происходило во внутреннем дворце и внешнем дворе, никто не осмеливался втягивать в это дело старшего принца, по крайней мере, на поверхности. Так что в детстве Чэн Юань Цзин жил самой благородной жизнью. Когда ему исполнилось три года, император взял его под опеку и лично растил Чэн Юань Цзин. Едва ему исполнилось пять лет, как император провозгласил его наследным принцем в соответствии с законом предков. Никто никогда не осмеливался позволить Чэн Юань Цзин ждать их, поэтому у него никогда не было привычки ждать других. Но теперь кто-то окликнул его сзади и остановил, это был новый опыт для Чэн Юань Цзин. По странному совпадению, Чэн Юань Цзин действительно остановился. Оглянувшись, он увидел красную фигуру, торопливо приближающуюся шаг за шагом.

 

Неожиданно, она действительно умеет бегать.

 

Чэн Юй Цзинь не знала, что именно только что подумал Чэн Юань Цзин о ней, и остановилась перед молодым человеком. Сколько бы она ни ругала в душе этого высокомерного человека, но поскольку теперь ей всё ещё нужно было попросить его о помощи, Чэн Юй Цзинь просто прищурилась и изобразила идеальную улыбку. Её улыбка была похожа на полумесяц, теплая и красивая: «Девятый дядя, ты очень быстрый».

 

Чэн Юань Цзин спокойно посмотрел на неё. Заметив, что Чэн Юй Цзинь всё ещё ничего не говорит, терпение наследного принца лопнуло. Он спросил напрямик: «Что?»

 

Чэн Юй Цзинь на секунду застыла. Она быстро моргнула и показала стандартную улыбку барышни: «Девятый дядя только что вернулся, эта племянница должна была должным образом приветствовать тебя. Но…. Я позволила девятому дяде наткнуться на какие-то грязные вещи».

 

Чэн Юань Цзин знал, почему она намеренно преследовала его. Он слегка улыбнулся, желая посмотреть, какое красноречие продемонстрирует ему эта девушка.

 

Губы Чэн Юй Цзинь изогнулись в идеальной улыбке, её глаза сверкнули множеством вычислений, пытаясь прощупать Чэн Юань Цзин: «Нельзя выставлять семейный позор на обозрение публике. И моё дело... не хорошо что бы девятый дядя распространял его повсюду. Во-первых, это только разбило бы бабушкино сердце, к тому же дедушка всё ещё болен, было бы действительно неправильно беспокоить старших по тривиальному делу. Во-вторых, брак связан с репутацией и честностью обеих сторон. Если бы это было только моё дело, но маркиз Цзин Юн, в конце концов, человек, которого лично признал император. Если мы случайно прольём свет на его личный скандал, боюсь, это только навредит поместью маркиза Ичунь. В-третьих…»

 

Совершая шаг, Чэн Юй Цзинь всегда думала на три хода вперед. Что бы ни случилось, она должна занять высокое моральное положение и достойно использовать праведность, почтительность и семейную верность в своих интересах, чтобы никто не мог указать ей на её ошибки. Она использовала свой обычный метод, чтобы убедить Чэн Юань Цзин, но не ожидала, что мужчина будет слушать только некоторое время, прежде чем внезапно прервать её: «Почему ты говоришь так много чепухи».

 

Чэн Юй Цзинь на мгновение застыла. Она, старшая внучка поместья маркиза Ичунь, прямой бенефициар социальной иерархии, которая ставит во главу угла старших законных детей, никогда не слышала таких слов в течение многих лет.

 

Девушка, которая всегда была идеальной моделью для всех благородных юных барышень, тут же вышла из себя: «Что ты сказал?»