Инструкция для отца-злодея — как стать порядочным Глава 28.1

— Вот что я думаю насчёт детского сада: пусть Сяосяо выбирает сама.

— Она же ещё ребёнок. Откуда ей знать, что для неё лучше?

Хо Суйчэн, было, наклонился к Хо Сяосяо, чтобы обнять её, но та, испугавшись, сделала шаг назад. Он поднял брови и обнял дочь, потянувшись к ней.

— Отец, я обговорю с Сяосяо ситуацию с детским садом. Скоро вернёмся.

— Ну иди, обговори, — махнул рукой господин Хо, понимая, что Хо Суйчэн проявит свою злодейскую сторону.

Хо Сяосяо запаниковала. Отец уносил её от дедушки, чтобы преподать ей урок!

— Деда!

— Не кричи! — шепнул Хо Суйчэн.

Хо Сяосяо замолкла и Хо Суйчэн отнёс её на второй этаж до самой комнаты.

Когда дверь закрылась, в комнате остались лишь отец и дочь.

Хо Сяосяо сделала глубокий вдох.

«Не паникуй! Успокойся, это не такая уж и большая проблема».

— Папа…

Хо Суйчэн развернул рубашку и показал ей черепаху, нарисованную на спине.

— Твой рисунок?

Хо Сяосяо с честным видом кивнула.

— Это тебя учительница научила?

Хо Сяосяо кивнула ещё раз.

— Очень хороший рисунок. Я не ожидал, что ты теперь можешь так хорошо рисовать черепаху. У тебя талант, и я этому очень рад, но… — голос Хо Суйчэна внезапно изменился, и он серьёзно спросил: — Разве учительница не говорила тебе, что рисовать можно только на доске и бумаге, а не где-то ещё?

— Говорила…

— Тогда кто тебе разрешал рисовать?

Слова Хо Суйчэна звучали слишком грубо. Хо Сяосяо в ужасе отступила и робко посмотрела на него.

— Утром ты специально достала эту рубашку и надела её на меня. Почему?

— Я… Я… — запаниковала Хо Сяосяо и, заикаясь от тревоги, с трудом продолжила: — Я хочу… хочу рисовать.

— Если хочешь рисовать, можешь рисовать на бумаге. Почему ты рисуешь на папиной рубашке? Ты знаешь, что так поступать неправильно?

Конечно же, Хо Сяосяо знала, что это неправильно, однако, если бы отец не обращался с ней прошлой ночью как с дурочкой, она бы не была так зла на него.

Глаза Хо Сяосяо наполнились слезами. Она с жалостным видом взглянула на отца и кивнула.

Хо Суйчэн серьёзно посмотрел на неё.

— Изначально я планировал вернуть тебе рюкзак завтра, но из-за твоего озорства решил с этим повременить. Я верну его, когда увижу улучшения в твоём поведении.

Хо Сяосяо молчала. Её сердце пронзала боль.

Губы сжались, из носа невыносимо потекло, а глаза постепенно затягивались слезами. И, тем не менее, она старалась сдерживаться, потирая голову и размазывая слёзы.

— Папа…

Однако железное сердце Хо Суйчэна не дрогнуло.

— Кстати, эта рубашка — грязная, потому что ты на ней рисовала. Если делаешь что-то не так, приходится разбираться с последствиями.

Закончив, Хо Суйчэн взял Хо Сяосяо, отнёс её в ванную и сунул рубашку ей в руки, а затем достал моющее средство и таз.

— Отстирывай.

Хо Сяосяо молчаливо посмотрела на Хо Суйчэна. Ей уже было трудно сдерживаться, и слёзы лились в три ручья.

— Не буду стирать, — ответила она.

— Это же ты нарисовала, вот и стирай.

— Нет, — отказалась Хо Сяосяо, крепко обняв себя, и в слезах покрутила головой.

— Почему нет-то? Рисовала ты, значит, ты и будешь отмывать, верно?

— Но…

— Отстирывай. Папа тебе поможет.

У Хо Сяосяо был невероятно горестный вид. Она обняла рубашку отца как ребёнка, но стирать отказывалась. Видя, как строг с ней Хо Суйчэн, она тихо завыла.

— Не плачь, стирай уже.

Две слезинки упали на рубашку. Всхлипнув, Хо Сяосяо положила рубашку в таз, залила водой, выдавила моющее средство и стала горестно тереть её маленькими ручками.

Однако черепаха была нарисована маркером, и даже за весь день рубашку не удалось бы очистить обычным моющим средством.

Хо Сяосяо тёрла рубашку до тех пор, пока таз не наполнился пеной, но следы от маркера так и не отмылись.

Она продолжала стирать, а слёзы падали в таз, капля за каплей.