Гарри Поттер: Пространственный Маг Глава 43: Жадность Когтевранцев к знаниям

Глава 43: Жадность Когтевранцев к знаниям

«Как я это сделал?» - медленно произнес Дамблдор. «Просто, практикой».

«Практика?»

«Да, практика. Магическое ядро подобно мышце тела. При постоянной практике и тренировках оно в конце концов станет сильнее – вплоть до разрушения первого Ограничителя».

«Разве это не займет много времени?» - спросил Эдвард.

«Не совсем», - ответил профессор, положив в рот кусок торта. «При правильном методе это время можно значительно сократить».

Эдвард кивнул, но больше ничего не сказал. Он догадался, что профессор хочет, чтобы он спросил его, мог бы он использовать его метод вместо метода модификации родословной. Однако он не стал спрашивать.

Эдвард – как трансфигуратор, прочитавший все книги и фильмы о Гарри Поттере – знал, что быть на стороне Дамблдора не так-то просто. Будь то Ньют Скамандер или Гарри Поттер, оба они прошли через множество трудностей только из-за того, что были протеже Дамблдора или чего-то подобного.

На самом деле, ни у кого из тех, кто по-настоящему близок к Дамблдору, никогда не было «хорошей» судьбы. Давайте посмотрим на Снейпа.

Бедняга провел более шести лет, присматривая и защищая сына человека, которого он любит больше всего на свете, и человека, которого он ненавидит больше всего на свете. И все это по приказу Дамблдора.

Конечно, можно возразить, что в конце концов это было решение Снейпа, однако этот человек сделал так много вещей против своей воли, работая двойным агентом Дамблдора.

Эдвард никогда не забудет сцену из фильма, когда Дамблдор сказал Снейпу, что Гарри Поттер должен умереть, и Волан-де-Морт должен быть тем, кто его убьет. Он был одновременно зол и опустошен. Как бы красноречиво люди ни оправдывали Дамблдора, это не меняет того факта, что он использовал любовь Снейпа к Лили, чтобы заставить его защитить Гарри Поттера.

Затем есть пара Фламелей. Хотя, согласно канонической хронологии, это было их решение отдать философский камень, Эдвард ни на секунду не поверил, что Дамблдор не принимал никакого участия в том, чтобы убедить их сделать это, и сделать это так легко.

Поэтому неважно, намекал ли ему профессор на то, чтобы он спросил его о способе разрушения Ограничителя. Он не хотел быть у него в долгу после всех знаний по Алхимии, которые он дал ему… даже если Дамблдор просто пытался помешать ему изучать темные искусства.

Несмотря на отказ от этого предложения, Эдвард все еще жаждал знаний Дамблдора; и не только тех, что касались Ограничителя, но и всех остальных. Он хотел подписать тот же контракт, что и с Волан-де-Мортом, и получить все знания величайшего белого волшебника современности.

И не только его, но и Гриндевальда.

Однако он знал, что это нелегкая задача. Дамблдор был человеком большой воли и никогда бы не подписал такой контракт – особенно когда он опасался, что Эдвард станет Темным Лордом третьего поколения после Гриндевальда и Волан-де-Морта.

Даже если бы Эдвард попытался угрожать ему, он мог видеть, что директор не сдвинется ни на дюйм. Будучи человеком, готовым пожертвовать кем угодно и даже собственной жизнью ради блага волшебного мира, Эдвард не верил, что такой человек будет готов поступиться своими идеологиями и убеждениями.

Это одна из причин, по которой он не пытался заключить сделку с профессором, чтобы вернуть к жизни свою сестру.

Конечно, Эдвард еще не оставил попыток. Он просто должен найти правильный путь. И он также попытается сначала заставить Гриндельвальда подписать контракт, прежде чем пытаться заключить его с Дамблдором.

Однако он сделает это только после того, как закончит модификацию своего тела. Не будучи на одном уровне с этими могущественными волшебниками, он не сможет легко заключить с ними сделки.

. . .

«Итак, профессор, зачем вы вызвали меня в свой кабинет?», - спросил Эдвард, чтобы сменить тему разговора.

Хотя Дамблдор был немного разочарован тем, что Эдвард не попросил его о помощи, он не показал этого на своем лице.

«Ну, Гарри сказал мне, что он одолжил вам плащ-невидимку на рождественских каникулах, и он попросил меня вернуть его ему, если вы закончите с ним», - ответил Дамблдор со спокойным выражением лица.

«О, спасибо за напоминание, профессор, иначе я бы забыл», - спокойно ответил Эдвард. Затем он достал из сумки фальшивый плащ, который сделал сам, и отдал его профессору.

Взяв плащ-невидимку, он быстро проверил его. Он заметил, что часть таинственной силы внутри плаща сильно уменьшилась, но он догадался, что это произошло благодаря исследованиям Эдварда.

«Итак, вы выяснили, что это было?» - спросил профессор.

«Конечно. Как Великий Алхимик, я могу легко заметить разницу между обычным Плащом-Невидимкой и Плащом Смерти».

«И что вы думаете? О Смерти?»

Поразмыслив некоторое время, Эдвард ответил:

«Поистине могущественное и невообразимое существо. Если однажды он решит сделать что-то с миром волшебников, я сомневаюсь, что даже если Мерлин будет жив, он сможет что-то сделать, чтобы остановить его; мы будем как беспомощные дети.»

«Не стоит беспокоиться о подобном. Смерть – это всего лишь естественная часть этого мира, как и древняя магия».

Эдвард кивнул, но он не был согласен со словами Дамблдора. Согласно последнему разговору, он мог сказать, что у Смерти есть человеческие эмоции. А раз у человека есть эмоции, значит, у него есть и желания.

Если однажды Смерть решит, что с него хватит следовать правилам, которые его ограничивают, если он решит найти способ либо нарушить эти правила, либо найти в них лазейку, что его остановит?

Никто.

Поэтому Эдвард не будет терять бдительности, когда дело касается Смерти, и продолжит изучать её до тех пор, пока не сможет создать для него запасной план на случай, если Смерть выйти из-под контроля.

Если все его планы пройдут правильно, Эдвард может предвидеть, что он и его семья проживут долгую жизнь. Таким образом, он может дожить до того дня, когда Смерть решит выйти из игры.

Передав плащ Дамблдору, они еще некоторое время поболтали, прежде чем Эдвард ушел. Что касается Дамблдора, то он продолжал изучать плащ и убеждаться, что с ним все в порядке.

В конце концов, этот плащ долгое время был у Дамблдора, прежде чем тот вернул его Гарри.