Гарри Поттер: Второй шанс Глава 112

С помощью семикурсников, профилирующихся в травологии, работа начинает продвигаться значительно быстрее. Некоторые из них объявляют растениям самую настоящую войну, применяя к ним разнообразные заклинания и лихо закапывая корни растений в землю. Посреди возникшего хаоса носится встревоженная профессор Спраут, то и дело повторяя:

– Пожалуйста, осторожно! Вы же знаете, многие растения невероятно чувствительны к магии, поэтому прежде, чем кричать заклинания, убедитесь, что это в данном случае приемлемо! Мистер Пьюси, это же непенф, ради Мерлина, отойдите от него подальше со своей палочкой, пока целы!

После перерыва в теплицу приходят близнецы Уизли, хотя сдвоенный урок семикурсников еще не закончен. Они выслушивают инструкции профессора травологии, затем оглядываются вокруг и закатывают рукава, воинственно приближаясь к стене растений.

– Туда нельзя без перчаток из драконьей кожи, – говорю я, преграждая им путь.

– Поверь моему слову, приятель, это не самые опасные штуки, за которые мы взялись бы голыми руками, – говорит Джордж, но близнецы отходят тем не менее к столу с садовым инвентарем и надевают перчатки.

– У вас что, отработка? – спрашиваю я первое, что напрашивается на ум.

– Типун тебе на язык! – восклицает Фред в притворном ужасе. – Мы не сделали ничего такого, за что полагаются отработки, правда ведь, Джорджи?

– Истинная правда, Фред, – серьезно кивает второй близнец, затем оба не выдерживают и широко ухмыляются друг другу. Джордж смотрит на меня: – Мы добровольцы. У нас пробел между уроками, вот и пришли.

Я вскидываю брови:

– Просто так пришли помогать пересаживать растения в свое свободное время?

Фред серьезно кивает:

– Долг перед обществом.

– Свербит, как заноза, – поддакивает Джордж. – И на что только не пойдёшь…

– … ради спокойной совести! – заканчивают они хором.

Я перевожу взгляд с одного подозрительно честного лица на другое, но в конце концов оставляю близнецов в покое, возвращаясь к своей работе.

Близнецам Уизли необходимы ингредиенты для их опытов с розыгрышами, я понимаю это довольно скоро, замечая, как они воровато оглядываются по сторонам, прежде чем запихнуть в карман очередной лист, корень или плод какого-нибудь растения. Я пожимаю плечами и возвращаюсь к своим делам, размышляя о том, что от школьных теплиц не убудет, если близнецы заберут немного растений. В конце концов, на этот раз у меня нет мешка галеонов, чтобы спонсировать магазин шалостей в Косом Переулке, так что близнецам придется выкручиваться самим.

Они все околачиваются возле злополучного непенфа, насчет которого профессор Спраут особенно всех предупреждала, что к нему нельзя приближаться, и перешептываются друг с другом, кидая на растение долгие взгляды. Я перемещаюсь немного ближе к ним, чувствуя смутную тревогу, потому что понятно, что они там неспроста. Я скрываюсь от близнецов за густыми кустами крапивника, делая вид, что разрыхляю землю.

Я успеваю перебраться ближе как раз вовремя, потому что в следующий момент Джордж воровато оглядывается по сторонам, затем делает еще несколько едва уловимых шагов в сторону непенфа, направляет на него палочку и говорит одними губами:

– Остолбеней!

Растение выбрасывает вперед лиану с острым лезвием на конце почти мгновенно, так что мне требуется вся моя реакция, чтобы метнуться вперед, схватить Джорджа за воротник и уронить вместе с собой на землю, уводя с пути опасного растения. Он проводит лиану ошеломленным взглядом, тяжело дыша, по-прежнему лежа на земле.

– Большая ошибка, Джордж, – негромко сообщаю я, и Джордж вздрагивает.

Он вырывается из моих рук и поднимается на ноги, отряхивает вывалянную в грязи мантию и делает несколько шагов в сторону от растения, которое молотит теперь в воздухе своими опасными лианами в явном неистовстве. Я тоже встаю с земли и сбрасываю с мантии комья рыхлой грязи. Близнецы не отрывают от непенфа взглядов, вид у обоих заметно обалдевший.

– Не нужно к нему подходить, это растение небезопасно, – говорю я, с усилием выравнивая сбившееся дыхание и с неудовольствием отмечая, что на этот раз мой испуг оказался намного сильнее, чем когда непенф напал на меня самого. – Профессор Спраут предупреждала насчет него, разве вы не слушали?

– Ты шутишь? – восклицает Джордж. – Да это одна из самых клевых штук, которые я видел! Ты тоже это видел, Фред?

Фред кивает, они переглядываются между собой и говорят в один голос:

– Потрясно!

– Да что вы несете? – в раздражении восклицаю я. – Это растение с легкостью может убить. Для вас это игра? Вам смешно рисковать своими жизнями из-за ерунды?

Близнецы переглядываются между собой, по их взглядам ясно, что для них это никакая ни ерунда, а самое что ни на есть гриффиндорское приключение.

– Я знаю, зачем вы здесь, – продолжаю я, и близнецы едва уловимо напрягаются, зато теперь я получаю их полное внимание. – Вы собираете растения для себя, пока никто не смотрит.

– Намереваешься выдать нас?

Фред спрашивает это очень просто, и в его голосе нет опасения или враждебности, как в словах Рона, когда он подозревал, что я собираюсь рассказать преподавателям о том, что они с Гермионой ищут что-то в Запретной секции. В голосе Фреда обычное любопытство, и что-то еще, свидетельствующее о том, что самому Фреду не очень-то верится в то, что я собираюсь их подставить. Я качаю головой, неожиданно сбитый с толку тем, что на этот раз мне нет нужды обороняться перед людьми, которых когда-то мог назвать друзьями.

– Нет, я не выдам вас, если вы не будете попусту рисковать своей безопасностью.

– То, что ты называешь пустым риском... – начинает Фред.

– …может обернуться самым крутейшим исчезательным батончиком всех времен и народов! – заканчивает за него Джордж. – Стоит нам подобраться к этому непенфу, и мы сможем изобрести в нашей лаборатории розыгрышей такие штуки, которые тебе и не снились, приятель.

Я перевожу взгляд с одного близнеца Уизли на другого, сбитый с толку.

– И вы вот так вот запросто рассказываете мне об этом, потому что… – вопросительно начинаю я.

– Потому что Рон может говорить про тебя все, что угодно, но у кое-кого из гриффиндорцев может быть иное мнение на твой счет, – неожиданно говорит Фред. – Ты неплохой парень, Гарри, если ты не против, чтобы мы называли тебя по имени. Ты молодец, что выручил тогда Дэнниса Криви в Запретном лесу. И неважно, что ты сделаешь с тем, что знаешь о наших экспериментах с розыгрышами и прочем, потому что и нюхлеру понятно, что ты не тот большой засранец, которым Рону нравится выставлять тебя перед всеми.

Это проверка, со странным чувством понимаю я. Они хотят узнать, как я распоряжусь теми сведениями, которые они мне дали, собираюсь ли я сообщить об этом преподавателям. Не знаю, понимают ли они сейчас, что у меня не слишком-то много выбора.

– Возможно, я и есть тот самый большой засранец, потому что не могу позволить вам подобраться к непенфу, – жестко говорю я. – Если вы предпримете еще одну попытку, я сделаю все, чтобы профессор Спраут об этом узнала. Ваши розыгрыши, они… – я сглатываю, – не стоят того.

На самом деле, ничто не стоит того, думаю я, слишком внезапно захваченный воспоминаниями, от которых хотел бы навсегда избавиться. И я сам, тогда, я тоже не стоил их жизней, но отчего-то никто из них этого не понимал.

Я разворачиваюсь к ним спиной и ухожу, поспешно, будто бы сбегаю, и близнецы провожают меня разочарованными взглядами. Я возвращаюсь к своей работе, по-прежнему не выпуская этих двоих из поля зрения. Работа продвигается быстро, я сосредоточен, потому что в моих же интересах покончить с этой теплицей сегодня, как и говорила профессор Спраут. После этого доступ сюда будет открыт только семикурсникам, выбравшим травологию одним из профильных предметов, а это значит, что у близнецов Уизли больше не будет возможности совершить глупость.

Впрочем, неприятное чувство, будто бы я подвел их, со временем лишь усиливается, хотя я продолжаю повторять себе, что сделал это ради их же безопасности. Обиженные взгляды близнецов не делают это проще. Понимая бесплодность своих попыток, они вскоре убираются подальше от непенфа и подальше от моих глаз, в противоположенный край теплицы, вероятно, чтобы добыть себе других растений.

А потом мне в голову неожиданно приходит свежая мысль, что для этой ситуации я мог бы, пожалуй, найти выход, устраивающий всех.

Большая часть растений уже успевает перекочевать из своих горшков в рыхлую почву теплицы и друг друга сменяют несколько групп студентов, помогающих с посадками, когда я снова подхожу к близнецам Уизли. Они сидят на деревянной скамейке, в изнеможении глотая воду из фляги, их лица все в разводах грязи от земли и пота: очевидно, близнецам все-таки пришлось порядком потрудиться, изображая деятельность на благо школы. Но и я наверняка выгляжу ничем не лучше, опускаясь на скамью рядом с ними. Немного поколебавшись, Фред протягивает мне флягу, и я запрокидываю голову, делая несколько больших глотков, прежде чем вернуть ее Фреду. Некоторое время никто из нас не говорит ни слова.

– Вам ведь нужен сок непенфа, верно? – в конце концов спрашиваю я, вспоминая, как профессор Спраут говорила сегодня семикурсникам, что он чрезвычайно ценен в зельеварении, но и что добыть его весьма непросто. – Так вот, не нужно так рисковать, пытаясь достать его самостоятельно. Я мог бы помочь, мог бы принести его для вас, что скажете?

– Ты предлагаешь сделку?

Это спрашивает Джордж, он открыто улыбается, глядя на меня, его улыбка белая и сияющая на фоне покрытого грязью лица, а я задаюсь вопросом, с каких это пор гриффиндорцы так полюбили заключать сделки. Давая себе несколько секунд на то, чтобы обдумать эту мысль, я прихожу к выводу, что это могло бы сработать. Я могу заключить с близнецами уговор, как с Гермионой, и с их помощью сделать наконец то, на что так долго не мог решиться.

– Да, как угодно, пусть это будет сделка. Я принесу вам сок непенфа, если он действительно вам так нужен.

– А взамен? – быстро спрашивает Фред, его глаза поблескивают любопытством. Интересно ли ему, что может попросить для себя сквиб в обмен на услугу?

Я на мгновение прикрываю глаза, избегая его открытого взгляда. Здесь и сейчас, я чувствую себя уязвимым, неуверенным, и это неприятно до мурашек по коже. Я не знаю, как начать, но знаю совершенно точно, что в любом случае должен решиться, рано или поздно.