Гарри Поттер: Второй шанс Глава 41

Мистер Броуди лишь ошалело хлопает глазами, и я успеваю выйти из класса до того, как он начнет задавать вопросы. Я выхожу в пустынный двор и, не в силах более сдержать любопытство, отвязываю письмо.

«Дорогой Гарри!

Надеюсь, у тебя все хорошо. Вероятно, ты удивлен таким странным способом передачи писем, но так уж заведено у нас, волшебников.

Прежде всего, я пишу тебе потому, что хочу извиниться. У нас с миссис Фигг (ты, разумеется, помнишь свою соседку) не так давно произошел разговор относительно тебя, Гарри. Она передала мне твои слова, и, признаться, они заставили меня серьезно задуматься. Я прошу прощения, если мое настойчивое желание познакомить тебя с Магическим миром принесло тебе неудобства. И также признаю, что я, пожалуй, принял несколько опрометчивое решение, попросив нескольких волшебников присматривать за тобой. Я не думал, что это так сильно стеснит твою свободу. Поверь, я руководствовался лишь собственными соображениями о твоем благополучии. Я и забыл, что мы, старики, бываем излишне докучливы, когда заботимся о ком-либо. Надеюсь, ты простишь старому волшебнику его промахи.

Но также хочу тебе сообщить, что, как бы я ни уважал твою свободу, Гарри, я не могу оставить тебя совсем без присмотра. Поэтому я оставляю тебе эту сову. Его зовут Вильгельм, и он верный друг. Если ты будешь в чем-либо нуждаться, в помощи, совете или поддержке, то в любую минуту можешь прислать мне письмо с Вильгельмом. Не волнуйся, он сам найдет меня, где бы я ни находился, даже если ты не напишешь адреса. Прошу, прими от меня этот небольшой подарок. Мерлин свидетель, за все эти годы я заботился о тебе куда меньше, чем следовало. Поверь, Вильгельм не доставит тебе много хлопот. Тебе даже не обязательно кормить его – просто выпускай его на ночь на охоту, и он сам отыщет себе пищу. Напиши мне, если у тебя возникнут какие-либо проблемы или вопросы. Всегда буду рад помочь тебе.

Альбус Дамблдор».

Я рассеянно складываю письмо в карман, не зная, сердиться мне или радоваться. С одной стороны, возможно, теперь директор перестанет на меня давить. С другой, что мне делать с совой? Писать письма Дамблдору я все равно не собираюсь, а держать ее у себя просто так глупо. Она принесет больше хлопот, чем пользы. И, кроме того, судя по тону письма, директор по-прежнему пытается чего-то добиться от меня, а я не имею понятия, зачем ему это надо.

Сова ухает, взмахивая крыльями, и я с недовольством смотрю в ее янтарные глаза.

– Улетай, – говорю я. – Я не буду писать ответ.

Но птица не улетает, а легонько щиплет меня за палец.

– Мне не нужна сова, слышишь? Я не буду писать директору. Вообще никогда. Можешь лететь охотиться за мышами, или чем вы, совы, там обычно занимаетесь. Мне все равно.

Я взмахиваю рукой, пытаясь отогнать птицу, но Вильгельм лишь издает протестующее уханье и остается на месте.

– Ладно черт с тобой, – сдаюсь я, кидая опасливые взгляды на школьные окна. – Оставайся. Только спрячься пока, ради Мерлина, где-нибудь на дереве. Я заберу тебя позже. Сейчас у меня нет времени на глупых птиц.

Вильгельм понимает мое указание и скрывается на заметно поредевшем с наступлением осени дубе. Я вздыхаю и направляюсь обратно в школу. Да уж, что Дамблдору всегда удавалось на славу – так это создавать проблемы.

После уроков мне приходится ждать, пока все мои одноклассники разойдутся по домам. У них только и разговоров, что об уроке биологии и так неожиданно объявившейся там сове. Все расспрашивают меня, куда я отнес птицу, и мне приходится лгать, что я отпустил ее на волю. Я говорю, что она была просто напугана, поэтому так легко далась мне в руки. Наверное, она просто заблудилась, говорю я. Или же, наоборот, это чья-то ручная сова. Мало ли, каких питомцев могут завести некоторые любители экзотики.

И только когда школьные коридоры окончательно пустеют, я подхожу к ветвистому дубу в углу школьного двора. Вильгельм увлеченно чистит перья клювом, но, завидев меня, радостно ухает и садится мне на плечо.

– Ты все еще не хочешь улетать? – безнадежно спрашиваю я.

Вместо ответа сова сильнее вцепляется когтями мне в плечо, и я вздыхаю.

– Ну хорошо. Тогда мы с тобой пойдем в парк – это недалеко – и просидим там до вечера, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, хорошо?

Сова радостно ухает и хлопает крыльями.

– Похоже, ты не особо любишь оставаться в одиночестве, да?

Вильгельм снова ухает.

– Ладно уж. Только лети самостоятельно. Я не собираюсь таскать тебя на плече все время.

*****

Несмотря на обещание Дамблдора не слишком ограничивать мою свободу, я по-прежнему встречаю на улицах волшебников. Они больше не досаждают мне, да и встречаются гораздо реже, а то и вовсе стараются замаскироваться заклятием невидимости. Уверен, Дамблдор пребывает в убежденности, что я ничего не знаю о его играх в шпионов. Однако с тех пор, как я перестал натыкаться на бывших Орденцев на каждом шагу, мне становится намного спокойнее.

Вильгельм вписывается в привычный ритм жизни на Тисовой так легко, словно жил здесь всегда. Вообще-то, дома он бывает достаточно редко. Я прекрасно понимаю, что такой крупной птице достаточно сложно развернуться в моей тесной комнате, но все равно не могу не ругаться, когда он производит слишком много шума. Дурсли пока не знают о существовании Вильгельма и, по правде сказать, я рассчитываю, что так оно останется и впредь. Поначалу Силенси недовольно шипит при виде совы и отпускает не самые доброжелательные комментарии в ее адрес, но убедившись, что с появлением птицы я уделяю ей все так же много внимания, змея успокаивается и начинает относиться к «безззобразззному комку перьев», как она обыкновенно называет Вильгельма, с некоторым снисхождением.

С наступлением холодов Вильгельм проводит у меня в комнате гораздо больше времени, чем раньше. Я освобождаю ему место в шкафу, куда попадает мало света, и теперь он очень редко вылетает на охоту, предпочитая дремать в тепле. Мне же приходится ежедневно накладывать на многострадальный шкаф чистящие заклинания, но, в конце концов, чего не сделаешь для благополучия питомца Дамблдора?

Зима приходит в Литтл Уингинг внезапно, вместе с Рождественскими каникулами, и приносит первый снег. Здесь редко выпадает снег, и я даже поначалу удивляюсь, когда вижу, как белые хлопья ложатся на подоконник, влетая в приоткрытое окно. Они ярко выделяются на фоне темно-синего с редкими блестками звезд неба. Я ежусь от холодного порыва ветра, но не прекращаю своих обыкновенных вечерних отжиманий. Мне осталось еще несколько упражнений. И, в конце концов, я слишком целеустремленный, чтобы отвлекаться на легкий холод.

– Зачем ты это делаешшшь? – недовольно шипит Силенси, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее на моей руке. При каждом моем движении змея сползает, но упрямо возвращается на прежнее место.

– Чтобы выглядеть сссильным, – ухмыляюсь я.

– Я и так чувссствую, как от тебя исходит сила, – шипит змея. – Тебе не нужны эти глупосссти, чтобы быть сссильным. Оссставь это дуракам.

– О, вот здесссь ты не права, – весело возражаю я. – Понимаешшшь, мне надо именно выглядеть сссильным. Потому что меня доссстало, что в школе каждый придурок сссчитает сссвоим долгом ссспровоцировать меня на драку. Мне надоело доказззывать им, что я ссспособен дать отпор. Я хочу, чтобы они не смели ко мне и приближатьссся.

Силенси издает странный звук, который с натяжкой можно принять за фырканье, и наконец замирает, обвившись вокруг моей шеи.

Я едва успеваю закончить свои упражнения, как в дверь комнаты раздается стук.

– Поттер, спускайся, – говорит из-за двери тетя Петунья. – Тут кое-кто хочет с тобой поговорить.

Подавив желание расспросить у тети поподробнее, я поспешно натягиваю свитер. Лучше будет разузнать все самому. По правде сказать, я не имею ни малейшего понятия, кто мог прийти ко мне домой. Я ведь почти не завел себе друзей в новой школе. Просто не чувствовал в себе сил поддерживать с ними разговоры о том, что интересно им, но совершенно не волнует меня самого. К счастью, учителя в средней школе совсем не такие, как в младшей, и их совершенно не волнует чья-либо «замкнутость».

Когда я спускаюсь вниз, то вижу в прихожей Хейли. Она несколько беспокойно оглядывается по сторонам, переступая с ноги на ногу. Похоже, она чувствует себя здесь неуютно. Что и неудивительно, ведь она никогда не была у меня дома, хотя меня самого приглашала к себе не раз. Мои губы против воли расплываются в улыбке. Мы не виделись целых полгода.

– Привет, – говорю я. Она поднимает на меня взгляд, радостно улыбается, а уже через секунду бросается мне на шею, закрывая обзор волной русых волос.

– Ты вырос, Гарри, – говорит Хейли, отстраняясь.

И правда, я вдруг замечаю, что стал даже чуть выше нее.

– И изменился, – добавляет она, изучая меня внимательным взглядом. – Я очень по тебе скучала.

– Жених и невеста, жених и невеста! – паясничает Дадли, вылетая из-за двери гостиной.

– Не говори глупостей, Дадли, – раздраженно отмахиваюсь я.

Хейли смущенно отводит взгляд.

– Пойдем, прогуляемся, – предлагаю я. – Похоже, тут один мелкий идиот не даст нам спокойно поговорить.

Дадли обиженно сопит и возвращается в гостиную, гордо вздернув подбородок.

– Я скоро вернусь! – кричу я тете, застегивая пальто и открывая перед Хейли дверь.