Гарри Поттер: Создатель колец Глава 104: Сладкая месть

Елена была очарована принципами, лежащими в основе стиля Ника, и даже сказала, что это идеальная вещь для Равенкло, поскольку чем больше ты знаешь и понимаешь, тем сильнее твои чары.

Однако она серьезно предупредила Ника, что ему, вероятно, следует быть очень осторожным с использованием своей духовной энергии, поскольку магия, основанная на душе, была самым неизвестным видом.

Ник нашел это довольно ироничным, учитывая, что благодаря его стилю создания колец у него уже было очень приличное понимание душ.

Ник трансфигурировал себе стул и планшет после того, как они закончили разговор, поскольку ему нужно было начать свою месть Дамблдору. Его план на самом деле был очень прост, поскольку он просто хотел показать всем кое-что из грязного прошлого Дамблдора.

Простые, но ужасные вещи, такие как его отношения с Гриндельвальдом и то, как он оставил Гарри в семье магглов, которая издевалась над ним, а также явно подразумеваемая угроза, о которой мужчина заявил на празднике в начале года. В довершение всего Ник даже добавил к последнему еще и ужасный подтекст.

Каждый грязный секрет, который Ник мог вспомнить об этом человеке, был вложен в это письмо и в итоге оно занял почти целых четыре листа пергаментной бумаги. Затем он пошел в совятню и положил письмо в конверт, который затем адресовал некоей Рите Скитер, запечатав его воском с печаткой Равенкло.

Ник был уверен, что если только женщина внезапно не решила изменить свою клеветническую натуру и больше не хотела быть журналисткой, она с радостью ухватилась бы за этот шанс. Дамблдор мог ожидать серьезной реакции со стороны волшебного сообщества, как только его грехи будут выставлены на всеобщее обозрение.

Хотя было сомнительно, что этот человек понесет какое-либо реальное наказание за свои действия, его репутации будет нанесен резкий и болезненный удар. Ник думал о том, чтобы заручиться помощью старого козла в освобождении Сириуса из тюрьмы, но мужчина пресек эту идею этим последним трюком.

Все совы горели желанием выполнить просьбу Ника, и в итоге он выбрал для этого задания привлекающую внимание большую рогатую сову, которая, так уж случилось, принадлежала Макгонагалл. В конце концов, было трудно игнорировать птицу такого размера, пытающуюся привлечь твое внимание.

В тот момент, когда сова улетела с письмом в руках, Ник заметно расслабился, поскольку он официально отомстил и теперь ему просто нужно было ждать и наблюдать. Он пропустил обед и не наелся за завтраком, поэтому, по понятным причинам, был голоден.

Вернувшись в мастерскую, Ник устроился поудобнее и съел немного хлеба лембас, так как планировал пропустить и ужин.

Он бы предпочел просто подождать до завтрашнего завтрака, когда принесут газету. Ник мог только покачать головой, глядя, как Елена размахивает молотком, как сумасшедшая, с широкой улыбкой.

Он не возражал, чтобы она держала эту штуку, поскольку она была бесполезна для других, благодаря тому факту, что все, что он получает от системы, было привязано исключительно к нему. Украсть что-то было невозможно, так как в тот момент, когда кто-то пытался это сделать, вещь просто исчезала и появлялась в его инвентаре, в Жадности.

Остаток вечера Ник просто лежал и расслаблялся в своей мастерской, читая книги по ритуалам. Елена была весьма удивлена, увидев, что он читает книгу, поскольку она была на утерянном языке. Но поскольку ее нерушимая клятва не позволяла ей раскрыть то, чему она научилась, он признался в своей способности говорить и читать на любом языке.

Она немного завидовала и заявила, что этот особый магический дар достался ему от определенной ближневосточной волшебной семьи. Похоже, где-то за последнюю тысячу лет предки Ника смешались с этой семьей, прежде чем снова покинуть ее.

Поскольку у большинства ближневосточных семей кожа была темной, а у него была немного бледноватая. У Хелены была теория, что ее мать увезла предка Ника на Ближний восток, и только чреда совпадений привели Ника в Хогвартсе.

Ник предположил, что в этой истории, вероятно, есть что-то еще, но решил оставить это при себе, возвращаясь к своей книге.