Гегемон Греции! Глава 426

«Быстрее! Вперед! Если не будете слушать приказы, вы будете наказаны в соответствии с военным законом!». — Кричал Соликос, по его лицу стекали бисеринки пота и слез.

Остальная часть Теонийской кавалерии, наконец, повернулась.

Соликос, казалось, исчерпав все свои силы, упал, крепко прижав к груди правый кулак.

Голубое небо, белые облака и ослепительное солнце, светившее на него, были такими теплыми… что на лице Соликоса появилась улыбка…

«Да здравствует Теония…». — Пробормотал он. В этот момент он думал не о Турии, которая родила его и растила десятилетиями, а о Союзе Теонии, который был создан всего несколько лет назад.

И когда копье врага вонзилось ему в грудь, Соликос не стал уклоняться и просто закрыл глаза. Но когда он закрыл глаза, то увидел прекрасный Элизий, который раскрылся перед ним во всей своей красе…

***

В Терине осталось всего около 500 солдат, а других людей нет, поэтому город почти пуст.

Почему так происходит?

Это связано с предложением Сипруса отправить большую часть солдат для участия в битве, на экклесии, поэтому, когда горожане спросили его: «Если бы враг внезапно напал на Терину во время войны, как бы мы защищали город с таким малым количеством солдат?».

Он ответил: «Пусть люди временно переедут в Клампетию, где их приютит Союз Теонии, и вернутся после нашей победы».

В итоге экклесия приняла это, казалось бы, абсурдное предложение, поскольку лагерь Сиракузов находился недалеко от берега реки, а огромный флот Сиракуз затаился в заливе, как тигры, притаившиеся в траве, готовые наброситься в любой момент. Это пугает горожан день и ночь, и единственное, на что они надеются, — это на то, что победа в этой войне устранит эту огромную угрозу.

С согласия Асиста, действующего претора Клампетии, более 4 000 теринцев отправились на север в поисках убежища со своей едой и богатством.

Поэтому после того, как Сипрус повел 8500 солдат уходить, в городе осталось лишь менее 500 солдат. Затем постоянно следили за движением за пределами города.

«Смотрите, Сиракузский флот!». — Нервно крикнул солдат, указывая на море за пределами порта.

В эти два дня корабли из Сиракуз приходили и уходили у входа в реку Алларо, заставив теринцев привыкнуть к этому. Но на этот раз пришли не только транспортные суда, но и военные корабли в поразительном количестве, похоже, не менее 200.

«На борту есть солдаты!». — Когда Сиракузский флот вошел в реку Алларо и приблизился к городу Терина, солдаты на вершине городской стены могли ясно видеть, что флоты, вошедшие в реку, шли по два корабля в ряд, один прямо за другим, и каждый корабль был заполнен солдатами.

«Я… боюсь, что у них не менее 10 000 солдат».

«Невозможно защитить город с нашим скудным числом!».

«Мы должны просто… отступить сейчас. В любом случае, Сипрус сказал, что мы можем отступить, если больше не сможем его удерживать. Подобно тому, как Афины сдали свои дома, столкнувшись с вторжением персидской армии, и вернулись позже, чтобы восстановить свои дома».

***

Теринские солдаты закричали в панике, но вскоре обнаружили, что огромный флот не бросил якорь на берегу реки возле Терины. Вместо этого они пошли прямо вверх по течению.

Солдаты вздохнули с облегчением, но Фромелас — теринский стратег, наблюдавший за двумя длинными линиями на реке Алларо, выглядел с достоинством, когда ему в голову пришла ужасная мысль.

«Немедленно пошлите кого-нибудь сообщить командующему альянсом, что десятки тысяч Сиракузских солдат направляются к полю боя. Надеюсь, они…». — Фромелас говорил до этого момента, но потом вдруг вспомнил о чем-то, из-за чего не смог продолжать.

Согласно донесению разведчика, войска альянса уже начали сражаться с Сиракузами, поэтому альянс должен был вложить все свои войска сейчас. Тогда, даже если командующий узнает об этом, что он сможет сделать, чтобы остановить вражеское подкрепление?.

Глядя на не менее нервного герольда, Фромелас изо всех сил постарался успокоиться и сказал: «Вперед!».

«Да!». — Как раз когда герольд собирался спуститься с городской стены, Фромелас осторожно сказал: «После сообщения об этом, ты должен оставаться рядом с полем боя и немедленно сообщить нам о результатах битвы!».

***

«Быстрее! Быстрее!». — Приказал Лептинес матросам, управляющим кораблем.

Под бой барабанов десятки матросов отчаянно гребли деревянными веслами. В авангарде — военный корабль с 50 веслами, стремительно несущийся по воде. Более того, с добавлением юго-восточного бриза скорость всего флота не снижалась даже при движении против течения.

Несмотря на скорость флота, Лептинес все еще выглядел серьезным. Будучи навархом, он почти потерял доверие своего брата Дионисия из-за катастрофического поражения в морском сражении с Карфагеном несколько лет назад. Поэтому в начале войны он тайно решил доказать свои способности Дионисию и Сиракузам, которые высмеивали его за то, что он получил свое положение благодаря крови, а не способностям. Поэтому он должен был вовремя прибыть на эту битву, ведь он не мог больше разочаровывать своего брата Дионисия и позорить себя.

«Впереди — место, где сходятся реки!». — Крикнул матрос, стоявший на верхушке мачты.

Лептинес поспешил к носу корабля. Перед ним была спокойная река, шириной в десятки метров, которая разветвлялась налево и направо.

На серьезном лице Лептинеса наконец появился след волнения: «Приготовиться повернуть руль влево!».

На самом деле, даже без его приказа опытный рулевой уже корректировал курс военного корабля.

Видя, как военный корабль плавно поворачивает в реку слева и продолжает пробиваться сквозь волны, Лептинес наконец-то улыбнулся. Ведь он знал, что согласно карте, которую вчера прислал Дионисий, они приземлятся в двух километрах впереди, на правом берегу реки, где есть ровная отмель.

Чтобы обеспечить плавную посадку, Лептинес на этот раз даже не включил в свой флот трирему, потому что трирема была слишком большой и длинной, что было неудобно при стыковке на берегу реки, и легко помешала бы навигации других кораблей.

«Энаменус!».

«Милорд.» — Ответил лидер кампанских наемников, находившийся на борту корабля.

«Приготовься. Остальное будет зависеть от тебя!».

В отличие от солдат городов-государств, эти опытные наемники могли сражаться в одиночку, не полагаясь на формирования, поэтому Дионисий и выбрал их для высадки. Для этой войны Дионисий много работал и продумывал детали своего плана.

Однако Лептину не нравились эти наемники, особенно кельты и нумидийцы, поскольку он считал этих аборигенов дикарями и кровожадными, убивающими без разбора, грабящими и непослушными. Настолько, что если бы он не думал о победе в этой войне, то не захотел бы даже приблизиться к ним.

«Хахаха! Мои братья не могли больше ждать, чтобы надрать задницы магна-грекам! Это, пожалуй, самая легкая битва, в которой мы сражались за лорда Дионисия!». — Энаменус громко рассмеялся. Он хотел получить благодарность Дионисия, внеся огромный вклад. В конце концов, Масиас, который пришел из Кампании, был наемником и стал придворным Дионисия, является для него примером для подражания.

«Вождь, ты прав. Нам достаточно один раз напасть на врага, чтобы заставить его встать на колени и сдаться!». — Уверенно заявили наемники на корабле.

***

Дионисий действительно был осторожен. Но он не ожидал, что даже после неоднократного напоминания лидерам нумидийской и кельтской кавалерии о необходимости помочь правому флангу перед битвой, эти агрессивные расы вернулись к своим старым привычкам. После победы над кавалерией альянса они были так заняты преследованием, убийствами и поиском добычи, что давно забыли приказ Дионисия.

В результате правый фланг во главе с Фидием отступил в отсутствие поддержки, из-за чего весь правый фланг, который все еще сопротивлялся, почти выбился из своего дугового строя.

Но вот чего Дионисий не ожидал: В центре 15 000 элитной тяжелой пехоты Сиракузов, на которую он возлагал самые большие надежды, медленно отступали против такого же количества легионеров Теонян, за исключением самого начала, когда они на короткое время зашли в тупик. Отступление центра затронуло и левый фланг.

Получив срочные донесения с левого, центра и правого флангов, Дионисий понял, что отступает весь фронт. Да, весь фронт битвы! Поэтому у него уже не было того расслабленного настроения, которое было в начале битвы. Тогда он приказал своему адъютанту Дамоклу и его помощникам плотно встать за тылом центрального строя, кричать солдатам, призывая их сражаться и отбивать атаки противника.

Однако большой шум, который они создавали своими криками, был почти ничтожен на фоне криков и столкновений копий и щитов. А центр все еще медленно отступал.

«Что происходит?! Почему до сих пор не прибыло подкрепление Фасипесса?!». — Дионисий так встревожился, что громко вопрошал, и его раздраженное настроение отразилось на боевом коне, на котором он ехал, который все время качал головой и взнуздывал.

«Милорд, только что вернулся глашатай и сообщил, что войска под предводительством Фасипесса находятся всего в километре от правого фланга». — Дамокл немедленно ответил.

«Скорее иди! Пусть Фасипесс ускорит марш и направит свои войска вправо и атакует фланг врага!».

«Да!».

«Где флот Лептинеса?».

«На этот раз Лептинес действовал быстро, и они вот-вот высадятся!». — Услышав новость о том, что подкрепление вот-вот вступит в бой, Дионисий немного расслабился: «Бейте в барабан и дуйте в сальпинкс, чтобы солдаты не только держались, но и начали готовиться к атаке!».