Гегемон Греции! Глава 452

В юго-западном углу города Афины, на небольшом склоне холма, находилось место, где афинский народ построил великолепный зал совета, вмещавший одновременно 500 человек, чтобы отпраздновать свое свержение тирана — Пейсистрата. Акрополь находился к востоку от него, а рядом с ним когда-то был знаменитый Ареопаг (холм Ареса), символ превращения афинян в хозяев. После сожжения города персами и празднования афинянами победы в греко-персидской войне, народ отстроил его заново, и он превратился в знаменитый Буле (совет 500)!

По сравнению с этим великолепным зданием, афинская ратуша рядом с ним была такой незаметной, но именно в ней ежегодно работали избранные «10 стратегов».

Сегодня афинский совет провел заседание и пригласил Исократа обсудить битву при Коринфе и войну в Магна-Греции.

Полемарх Фрасибул начал речь так: «Все, сегодня Коринф прислал посланника с просьбой о подкреплении. В настоящее время ситуация в Коринфе не самая лучшая. После яростной атаки спартанцев коринфяне оказались не в состоянии сопротивляться, что привело к разнузданности проспартанских вельмож в городе. Они даже предложили заключить мир со Спартой на заседании своего совета и заручились поддержкой некоторых людей. Боевой дух коринфян ослабевает…».

«Мы должны поддержать Коринф! Иначе, как только Коринф падет перед Спартой, спартанцы смогут прорвать оборонительную линию на Перешейке и силой пробиться к Афинам. В настоящее время мы все еще не закончили ремонт нашей великой стены. Поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы не позволить грязным ногам спартанцев растоптать наш порт Пирей, который только что возобновил торговлю, и территорию Аттики, которая еще не восстановила свою жизненную силу! А если мы снова проиграем войну, то Спарта нанесет Афинам еще больший урон, чем в прошлый раз, и мы больше не сможем позволить себе такие мучения!». — сказал оратор Андокид с яростным выражением лица.

Его слова напомнили всем мрачное правление «Тридцати тиранов» десятилетней давности. Так они говорили один за другим: «Поможем Коринфу сейчас же! Пошлём больше солдат, чтобы поддержать Коринф и блокировать наступление Спарты!».

«Блокировать Спарту все еще недостаточно. С начала войны наша союзная армия даже ни разу не победила спартанцев в поле. Если так будет продолжаться, это только деморализует нашу армию, а те города-государства, которые ненавидят Спарту и все еще наблюдают, также потеряют мужество, чтобы дать отпор. Поэтому мы должны разгромить спартанцев, чтобы одержать окончательную победу!». — сказал младший стратег.

«Не так-то просто победить спартанцев на суше, Ификрат!». — Конон, проигравший битву при Эгоспотамах, победитель битвы при Книдосе и наварх, вернувшийся в Афины с большим флотом, воскликнул: «Если бы можно было победить Спарту на суше, вместе с нашим непобедимым флотом, как бы Спарта могла быть такой грозной до сих пор?».

«Поэтому я хотел бы попросить совет разрешить мне возглавить войска, которые я обучил, чтобы поддержать Коринф, и я сделаю все возможное, чтобы победить спартанцев!». — решительно сказал Ификрат.

Фрасибул уставился на деревенщину из Аттики (люди, родившиеся в Афинах, любили называть тех, кто жил в Аттике, «деревенщиной или мужланами»). Фрасибул знал, что Ификрат ненавидит спартанцев, потому что они разорили Аттику во время Пелопоннесской войны, и изучал, как победить спартанских гоплитов: «Войска, которые ты тренировал? Ты имеешь в виду почти тысячное войско, состоящее из фракийских пельтастов и критских лучников? Смогут ли эти легкие пехотинцы в одиночку победить спартанцев?».

«Мы должны признать, что наши солдаты не могут соперничать со спартанцами, которые тренировались с самого детства. Тем не менее, у тяжелой пехоты тоже есть недостатки: она медленно передвигается и с трудом поворачивается. Поэтому, если мы позволим подвижной легкой пехоте метать копья и пускать в них стрелы с расстояния, тяжелая пехота не сможет догнать легкую и будет побеждена только пассивно». — Ификрат уверенно сказал: «Я уверен, что вы все слышали о Давосе, архонте Теонии и том, кого магна-греки называли «непобедимым стратегом». Он был человеком, который хорошо умел использовать легкую пехоту и даже сформировал легкую пехоту в отдельные бригады. Во второй войне с Кротоном он особенно активно использовал легкую пехоту, чтобы победить тяжелую пехоту Кротона, что в конечном итоге привело к поражению кротонцев в битве. Поэтому я уверен, что использую эту команду легкой пехоты для победы над спартанцами!».

Выслушав, Фрасибул посмотрел на Конона.

Конон кивнул: «Я думаю, что Ификрат сможет победить спартанцев!».

«Я согласен послать Ификрата в Коринф». — Андокид тоже согласился.

«У меня нет возражений».

Остальные стратеги также согласились. В конце концов, когда все боялись сражаться со спартанцами на суше, нашелся человек, который вдруг встал и уверенно сказал: «Мы можем победить Спарту!».

И одной этой уверенности было достаточно, чтобы воодушевить всех.

«Я тоже согласен». — Фрасибул тоже проголосовал «за». Затем он добавил: «Однако, пока ты ведешь свои обученные войска легкой пехоты в Коринф, ты должен взять с собой наших солдат и поручить им вести фронтальную оборону против Спарты, чтобы коринфяне не подумали, что мы хитрим и не делаем все возможное».

«Я понимаю. Фрасибул, ты все равно должен все обдумать». — Ификрат от всего сердца поблагодарил его и попросил: «Тогда мне нужен адъютант, чтобы руководить нашими солдатами».

Фрасибул задумался на мгновение, оглянулся на Конона и сказал: «Может, пошлем Тимофея?».

Тимофей был старшим сыном Конона. Хотя ему было всего двадцать лет, он уже был очень опытным стратегом, особенно в морской войне, благодаря долгим годам, проведенным с отцом в Персии, помогая ему в военных делах и участвуя в сражениях. Конон знал, что предложение Фрасибула было полезно для усиления влияния его сына в Афинах. Ведь поскольку он до этого оставался в Персии, афинские граждане были с ним незнакомы. Но в то же время его жизнь была сопряжена со значительным риском, пока он воевал со Спартой.

Но Конон без колебаний ответил: «Я согласен».

Большинство из них также согласились.

«В таком случае, я предложу отправить подкрепление в Коринф на совете сегодня днем, и это должно быть одобрено». Фрасибул принял решение, но выражение его лица оставалось серьезным. Он посмотрел на всех и сказал: «Ификрат только что упомянул о Теонии. Все должны знать о войне в Магна-Греции. В настоящее время дружественная нам Теония находится в тяжелом положении: они не только проиграли битву, их окружили враги, морской путь перекрыт, но и, похоже, в их стране назревает восстание… Исократ, поскольку ты был в Теонии, ты, конечно, знаешь о ней лучше нас. Как ты думаешь, смогут ли они в нынешнем положении Теонии выдержать нападение Сиракуз?».

В этот момент Исократ все еще чувствовал себя немного неловко, поскольку ранее он поклялся Фрасибулу, что «Теония представляет большую опасность для греческого мира, чем Сиракузы». Он еще не знал, что теперь Теония в мгновение ока оказалась на грани уничтожения. Как ученый и оратор, Исократ был не просто ученым, который умел пользоваться только мозгом и ртом и ничего не знал о военных делах. На самом деле каждый афинский гражданин участвовал в жизни по крайней мере в одном или двух сражениях.

Прочистив горло, он медленно произнес хриплым голосом. «Сиракузы разгромили в битве Южноиталийский союз, завоевали многие города-государства Магна-Грации, в то время как Теония сейчас осаждена врагами со всех сторон и даже страдает от политической нестабильности. Однако следует отметить, что армия теонийцев еще не потерпела полного поражения, а их полководец Давос все еще находится в Лукании и пока не вернулся. Так как же мы можем предположить и сделать вывод, что Теония будет полностью разгромлена? Ходят слухи, что Давос был благословлен Аидом и сотворил много военных чудес, так что, если он сотворит еще одно чудо и переломит военную ситуацию?».

«Естественно, мы все будем рады, если чудо произойдет, так как это будет на пользу Афинам. Мы также надеемся, что Теония сможет сотворить чудо или, по крайней мере, оттянуть на себя Сиракузы и позволить войне в Магна-Греции продолжаться!».

Затем Фрасибул продолжил с серьезным выражением лица: «Но мы все равно должны быть готовы к тому, что Сиракузы завоюют Теонию. Как только война в Магна-Греции закончится, Дионисий примет просьбу Спарты и отправит сиракузский флот и свои сухопутные войска на помощь Спарте!»

«Я слышал, что только в Сиракузах есть более 400 трирем, так что даже если он отправит только треть из них, это изменит положение флота Спарты, который сейчас находится в совершенно невыгодном положении!». — Хотя Конон и разгромил спартанский флот, предусмотрительный ветеран не терял бдительности.

«Кроме того, у Сиракуз огромная армия в 80 000 человек, что в два раза больше, чем было у нас в Афинах, когда мы напали на Сицилию! О Афина, неужели Сиракузы до сих пор всего лишь греческий город-государство?». — воскликнул Андокид.

Другие стратеги также выразили свое беспокойство.

Фрасибул снова посмотрел на Ификрата и сказал с ожиданием: «Итак, в этой критической ситуации, я надеюсь, ты сможешь дать этим высокомерным спартанцам почувствовать вкус поражения и поднять боевой дух антиспартанского союза!»

Ификрат сразу почувствовал большую ответственность, но он остался уверенным в себе и сказал: «Афина благословит меня, и только жди вестей о моей победе!».

***

За последние два дня сиракузский флот часто высаживался на берега территории Росцианума, совершая набеги на население Росцианума и разоряя деревни и фермы за городом.

Те, кто потерял свои дома и близких, ежедневно собирались перед Советом, гневно требуя, чтобы Совет действовал немедленно, чтобы остановить вторжение Сиракуз!