Гегемон Греции! Глава 473

«Это не одно и то же». — Сказал Хениполис, упрямо качая головой: «В рассказе будут присутствовать ваши собственные взгляды, которые только помешают мне оценить все исторические события и ход битвы. Учитель Анситанос однажды сказал мне, что «Глаз — лучшее перо для истории, так как он записывает все правдиво». Поэтому я решил, что больше никогда не покину вашу сторону!».

Хениполис смотрел на Давоса упрямо и хитро в своих глазах.

Давос вздохнул в своем сердце, медленно произнося: «Я обратился к тебе в это время, потому что пришло сообщение о Лаосе…».

«О чем?». — Подсознательно спросил Хениполис, встревоженный серьезным выражением лица Давоса.

«Твой дядя, Алобамус, поднял восстание. Он объявил себя архонтом Лаоса и заявил, что Лаос покинул Союз Теонии. Более того, он послал войска, чтобы атаковать крепость».

«Что?!». — Хениполис не мог поверить в то, что слышал: «Дядя Алобамус восстал?! Невозможно! Это невозможно!».

Видя, что Хениполис продолжает качать головой, Давос спокойно достал полученную вчера информацию и протянул ему.

Хениполис взял ее и прочитал, после этого он вдруг замолчал…

Через некоторое время он всхлипнул и сказал: «Почему? Почему он это сделал? Я так ему доверял! Я доверял ему с самого детства!».

Давос посмотрел на рыдающего Хениполиса и мягко сказал: «Люди меняются, особенно твой дядя, который обладал большой властью и руководил Лаосом. Неизбежно появление идей, если другие силы искушают его, например, Сиракузы…».

Хениполис слушал Давоса с красными глазами. Затем он вдруг что-то вспомнил, вскочил на ноги и воскликнул: «Мать! Моя мать в опасности!».

«Твоя мать в безопасности. По достоверным сведениям, Алобамус не причинил твоей матери вреда и просто посадил ее под домашний арест. В конце концов, твоя мать хорошо заботилась о брате твоего отца». — Увидев, что Хениполис смотрит на него с подозрением, Давос сказал: «Это Аристиас рассказал мне».

Прожив в резиденции Давоса столько лет, Хениполис, конечно, знал, что Аристиас собирает информацию для Давоса. Поэтому он почувствовал некоторое облегчение, а затем сказал ненавистным тоном: «Я должен немедленно вернуться и вернуть Лаос, и наказать неблагодарного предателя!». — Предательство Алобамуса явно разбило его сердце, вызвав у него такое отвращение, что он даже не хотел упоминать его имя.

«Хорошо». — Давос выразил свое одобрение. Затем он напомнил: «Гемон — претор Нерулума, и Сару — претор Верги, оба собрали свои войска. Поэтому ты должен вести свои войска, объединиться с ними и вместе сразиться с Алобамусом, чтобы Алобамус не смог остановить тебя. Но…».

Давос повернул голову: «Город Лаос был результатом огромных усилий твоего отца по завоеванию независимости от Коалиции племен Лукании и его многолетней тяжелой работы. Так что ты определенно не мог смириться с мыслью о войне, которая приведет к большим потерям Лаоса и ущербу для города, верно?».

Хениполис повторно кивнул.

Давос пристально посмотрел на него и сказал глубоким тоном: «Некоторые из законов, которые ты хотел внедрить в Лаосе, не были реализованы, потому что Алобамус и другие препятствовали этому. Но простолюдины, составляющие большинство населения Лаоса, искренне хотели иметь больше прав, чтобы они могли наслаждаться землей, как граждане Теонии! Раньше жители Лаоса не знали об этом, потому что Алобамус и другие блокировали новости. Теперь нам просто нужно обнародовать эти факты, и лаосцы узнают, кто действительно хорошо к ним относится! И кого они должны поддерживать! Так что ты можешь…».

Выслушав план Давоса, глаза Хениполиса постепенно просветлели, он тут же кивнул и сказал: «Ваше величество, я сделаю так, как вы сказали! Я покажу этому человеку, что я был прав с самого начала!».

Как раз когда Хениполис собирался уходить, Давос крепко обнял его: «Желаю тебе успеха в скором возвращении Лаоса, и должность моего секретаря ждет тебя».

Хениполис уверенно кивнул: «Ваше величество, ждите моего успеха!».

***

В начале следующего дня седьмой легион Теонии и гераклейская армия двинулись на север и достигли Метапонтума, ворота которого были широко открыты, а остатки Таранто и протарантийски настроенные жители Метапонтума, такие как Исалокас, бежали в Таранто еще вчера вечером.

После того, как союзные войска легко захватили город Метапонтум, Матонис — легат седьмого легиона, так стремился вернуться в Турии, что не пожалел полномочий временного претора захваченной территории. Непосредственно передав оборону Метапонтума архонту Гераклеи Терифию, он быстро повел легион назад.

Вскоре разведчики, посланные Тауделесом, заметили изменения в Метапонтуме. После установления контакта с Терифием, Тауделес попрощался с приютившим их Галагузо, пообещав, что Метапонтум активизирует торговлю с Галагузо, особенно продовольствием.

После того как Тауделес вернулся в Метапонтум и восстановил свою власть при поддержке Теонии и Гераклеи, первое, что он сделал, это возглавил немногие оставшиеся проТеонийские фракции, чтобы отомстить за убийство своих близких и друзей, очистив город от протарантийских граждан. Эти бурные события значительно уменьшили население и силу Метапонтума.

***

Едва седьмой легион отправился в обратный путь, как тарантийский посланник уже ступил на землю Турия.

Вчера до Таранто дошла весть о том, что «Теонийский флот одержал огромную победу над сиракузским флотом и почти уничтожил армию и флот Таранто», что не только потрясло Совет, но и напугало тарантинцев, беспокоившихся о безопасности своих близких. Когда распространился слух о том, что «армия Теонии движется к Таранто», многие люди бросились в свои дома, собрали вещи и приготовились бежать в порт на корабле, чтобы покинуть беззащитный город.

В тяжелом положении у совета Тарантины оставался только один выход — просить Теонию о мире.

Поэтому совет даже не стал созывать экклесию в ту же ночь, а срочно избрал двух временных архонтов — Диситимаса и отца Архит, Гистиея. А на следующий день они отправили Гистиея в Турии в попытке заставить Давоса простить Таранто, используя его дружбу с Архитом.

Прекрасно зная о цели Таранто, Давос вовсе не пришел к Гистиею, а вместо этого послал Куногелата и Анситаноса на переговоры с ним.

Хотя Анситанос обладал мягким характером, он все же испытывал удовольствие при виде встревоженного Гистиея, так как Таранто грубо обошелся с ним, когда он пришел к нему.

Услышав предложение Гистиея «Таранто готов заключить перемирие с Теонией и выплатить определенную военную компенсацию в надежде на освобождение тарантинских военнопленных», Куногелата и Анситанос только усмехнулись.

Куногелата даже насмехался, говоря: «У Теонии и Таранто был союз, но вы проигнорировали священную клятву и предали нас, когда мы больше всего нуждались в вашей помощи. И теперь вы хотите, чтобы мы подписали с вами соглашение, чтобы вы могли снова подкрасться к нам с кинжалом, когда мы будем заняты борьбой с Сиракузами? Неужели вы думаете, что мы настолько глупы! По правде говоря, мы не знаем, рассердится ли на вас Посейдон за то, что вы опорочили его имя, но мы не смеем больше доверять вам».

Услышав это, Гистиэй так устыдился, что воскликнул в горе и гневе: «Тогда чего же вы хотите от нас?!».

«Пока эта война не закончится, Теония не подпишет никакого соглашения, но эти более 12 000 тарантинских граждан и почти 2 000 моряков… ну… Теония сейчас находится в состоянии войны, поэтому у нас нет достаточно еды, чтобы накормить их. Поэтому именно вы, тарантинцы, должны обеспечить их достаточным количеством пищи, чтобы они смогли продержаться до конца войны». — Куногелата холодно ответил.

«Я понимаю. Теонии нужна наша еда, и только еда может обеспечить безопасность тарантийских пленников, верно?». — В скорбном голосе Гистиэя прозвучал намек на сарказм.

«Верно. Добыча полезных ископаемых, в конце концов, требует много физической силы. Иначе было бы трудно поддерживать их здоровье». — Угрожающе сказал Куногелата.

«Так когда же их освободят?». — Снова спросил Гистиэй.

«Теония не будет освобождать их до окончания войны. Иначе, кто знает, не возьмут ли они снова в руки оружие и не вторгнутся ли на наши территории. До тех пор Теония не подпишет никакого соглашения с Таранто, но пока Таранто остается спокойным, Теония не будет вторгаться на территорию Таранто. Это то, что обещал сам его величество Давос».

Услышав это, Гистиэй перестал временно беспокоиться о безопасности Таранто. В конце концов, Давос известен тем, что выполняет свои обещания.