Хякки Яко Глава 1

По прошествии пары дней, в моей, и без того переполненной событиями жизни, стали происходить существенные изменения. Проявились же они, как ни странно, в моём развитии.

<center>***</center>

До этого я был и ощущал себя, как вполне обычный младенец, по крайней мере чисто физиологически, единственным аспектом выбивающимся из ряда вон, была та самая энергия, что я чувствовал как в себе, так и вокруг. Однако, по какой-то причине, она себя никак не проявляла, или же я так думал.

К своему стыду я пропустил момент… инициации? Трансформации? Не суть важно, главное, что её последствия не заметить я не мог никоим образом, ибо в один из будних дней, что я прозябал в пелёнках, я вдруг осознал, что могу двигаться, причём вполне нормально! Ну или хотя бы не как жертва шоковой терапии. Да, описание моих попыток привести это тельце в сидячее положение достойно книги, а то, что я испытал, выбираясь из этих проклятых пелёнок и вовсе — целой баллады. Правда, по итогу, у меня так ничего и не получилось, хотя и совсем безрезультатными мои ёрзания не остались, так как по их итогу я… свалился с лежанки на землю.

«Кровать» на которой спал я и моя, пусть будет — бабушка, ибо, хоть мои зрение и слух оставляют желать лучшего, но уж отличить покрытую морщинами и складками кожу пожилой женщины я вполне способен, представляла из себя кучу шкур и прочего тряпья, расстеленную на ворохе сухой травы, так что «летел» я недолго, однако за эти пару мгновений свободного падения я трижды успел похоронить как себя, так и мою неуёмную жажду деятельности.

Упал я наиболее отвратительным образом — головой об землю и, если честно, уже приготовился отправиться на следующее перерождение, но прошла секунда, за ней вторая, а я всё так же продолжил пялиться в потолок моего жилища, что благодаря моему отвратительному зрению представлял из себя сплошное размытое пятно. По прошествии ещё пары секунд я наконец осознал, что преждевременная кончина отменяется и… разрыдался. Не знаю что послужило тому виной — детское тело, мой собственный ужас от осознания возможной отправки в небытие или же всё сразу, но факт остаётся фактом.

На мои крики тут же прибежала мой опекун. Я понял, что это она, ещё до того, как полог шатра был стремительно отдёрнут в сторону. Всё же, как я и говорил ранее, эта энергия была везде — в почве, в воздухе, предметах быта и в людях. И у каждого она была своя, отличаясь по структуре и насыщенности. Во мне её было много, по крайней мере, в сравнении со всеми людьми, что я чувствовал, коих, правда, было прискорбно мало: моя бабушка, пара кормилиц, что приходили в наш шатёр и обеспечивали меня пропитанием, ну и, изредка, я мог «заметить» кого-то на улице, однако, радиус моей чувствительности составлял от силы метров пять, а место моего пребывания, по видимому, особым почётом не пользовалось, так что, за всё прошедшее время, я «выловил» лишь пару человек, что прошли достаточно близко, дабы я мог их ощутить. Впрочем, ничего нового они мне не принесли. Количество странной энергии в них было прискорбно мало, ведь у меня уже её было в тысячи раз больше. Есть чем гордиться! Наверное.

Как бы то ни было, энергию своей «бабушки» я прекрасно помнил, а потому, когда сухие морщинистые руки подхватили меня, я не выказывал ни малейшего сопротивления, всеми силами стараясь успокоиться, что, кстати, было не так уж и просто.

Спустя где-то полчаса, когда я был оперативно осмотрен, закутан и уложен спать (как можно дальше от края), я предавался размышлениям о том, что же сегодня всё-таки произошло. А выходило следующее: та самая энергия, что струилась во мне, каким-то образом ускоряет моё развитие, правда довольно… странным образом. Я по-прежнему слеп как крот, да и со слухом очевидные проблемы, но я уже могу ползать, что для двухмесячного младенца просто физически невозможно — мышцы ещё не приспособлены к таким нагрузкам, а кости слишком хрупкие. Да и это падение, я абсолютно точно рассек кожу на голове, доказательства тому были вполне ясные ощущения влаги на затылке и абсолютная уверенность, пришедшая откуда-то из глубин сознания, но… Но боли я не почувствовал, от слова вообще. Точно знаю, что рана была, причем неглубокая… может оттого и боли не было? Но как тогда объяснить тот факт, что, пусть и несерьёзная ранка, зажила буквально за пару секунд! И я это тоже почувствовал, буквально из ниоткуда узнал, что организм вновь цел. И даже если принять на веру тот факт, что во всём виновата эта неизвестная энергия, то почему её влияние проявилось лишь сейчас? Почему не с рождения? Разве что… Моё осознание было крайне длительным и болезненным процессом, может ли существовать вероятность того, что воздействие странной силы было, но всё оно было направленно на поддержание жизни в агонизирующем теле и разуме? И, как всегда, ответов у меня нет. Впрочем, эта высосанная из пальца теория ничем не хуже прочих, а потому будем отталкиваться от неё. А что в итоге? А в итоге у нас крайне туманные перспективы моего дальнейшего будущего. С одной стороны огромные возможности, а с другой… неизвестность. Но как бы то ни было, одно я знаю точно — мне нужно, как можно скорее, получить информацию об окружающем меня мире, людях, что его населяют и силе, что струится во мне.

Строя планы на будущее и прокручивая в голове сотни возможных вариантов, я и сам не заметил как заснул. И уже находясь в объятиях Морфея, самым краешком ускользающего сознания я почувствовал сгусток энергии, что прошёл мимо моего дома, и в сравнении с которым, я был лишь пламенем свечи, утонувшем в зареве костра. Однако осмыслить произошедшее я уже не смог, окончательно погружаясь в глубокий сон.

<center>***</center>

Дальнейшие недели моей жизни проходили размеренно. Я всё также спал, ел и следил за миром, что пока что представлял из себя лишь мой дом, ибо за его пределы меня не выпускали.

Мои подозрения насчёт влияния на меня энергии подтвердились, день ото дня я становился всё сильнее и крепче. Органы чувств тоже стремительно развивались, и хоть я по прежнему не видел ничего дальше собственной вытянутой руки, но даже это было не в пример лучше того, что было доступно мне ранее. Именно это и позволило мне всё больше и больше узнавать об окружающей действительности.

Так я узнал, что живу в самом настоящем шалаше: из палок и травы, с заделанными мхом щелями и парой шкур на стенах. Убранство же моего жилища представляло из себя уже знакомую мне кровать, удалённую от входа, небольшой, выложенный из камней, очаг, посреди шалаша, и маленький мешок с вещами: парой глиняных чашек, тройки шкур, ржавого железного ножа и пары отрезков ткани. Всё вышеперечисленное уже указывало на то, что на дворе, похоже, отнюдь не двадцать первый век, однако последние мои сомнения исчезли, когда я впервые смог достаточно хорошо разглядеть свою воспитательницу.

Сгорбленная, высохшая, морщинистая, почти слепая старушка, с беззубым ртом, выцветшими мутными глазами и редкими прядями белых волос, едва покрывающих пятнистый розовый череп. Одетая в какое-то подобие халата, бежевого цвета, из грубой ткани, с накинутой поверх этого шкурой и парой других тряпок, она вызывала жалость одним лишь своим видом. Но несмотря на почтенный возраст, эта женщина сама занималась всеми делами по дому: готовила, стирала, убиралась, со мной нянчилась и наверняка это были не все её заботы.

Увиденное и уже известное прозрачно намекало, что где бы я не переродился, тяжелая поступь прогресса на эти земли ещё не ступала, и вряд ли наступит в ближайшие пару сотен лет. Что для меня, изнеженного комфортом жителя современности, однозначно хорошей новостью не было. Разумеется я мог и ошибаться, быть может я оказался в далёком будущем, и лишь эти люди, ведомые своей верой/выбором/необходимостью/идиотизмом, решили жить как в каменном веке. Но это было бы слишком хорошо, для того чтобы быть правдой. А потому я заранее готовился к тому факту, что этот мир будет далёк от привычного мне.

Помимо добычи так необходимой мне информации, я не забывал и о развитии своих способностей. И если с физической силой я ничего поделать не мог, по причине жёсткого надзора над моей бренной тушкой, а непосредственно к управлению имеющейся у меня энергией лезть опасался, то вот с её восприятием дела шли просто отлично.

Каждый день, я тратил почти всё своё свободное время, коего было немало, на то чтобы как можно лучше ощутить разлитую внутри и вовне силу. И это приносило свои плоды. Её структура, состояние и отличия с каждым разом становились для меня всё более чёткими, я словно подбирал оптимальный набор линз для микроскопа, дабы в конечном итоге увидеть всё что скрыто от моих глаз. И, как ни странно, первые успехи на этом поприще не заставили себя ждать.

Во время очередного сеанса кормления я вдруг заметил, что энергия держащей меня девушки отличалась оттого, что я видел раньше. Структура была той же, как и насыщенность, и плотность, но что-то изменилось, и это что-то не давало мне покоя. Напрягая все доступные мне силы я попытался «рассмотреть» всё как можно чётче, и по итогу… ничего так и не понял. Но сдаваться я не собирался. Наблюдая за всеми, кто так или иначе входил в зону моего восприятия, я стал замечать, что и их энергия постоянно меняется… оставаясь при этом прежней. У меня пар из ушей пошёл от попыток осознать в чём же здесь соль, пока наконец я не додумался высунуть голову из мира эфемерного и обратить внимание на мир материальный. Эмоции! Всё это время это были эмоции. Точнее не совсем они, это по-прежнему была та же самая энергия, но различные эмоции заставляли её реагировать. Словно бы на водную гладь стали воздействовать звуковыми волнами, вследствие чего, в зависимости от ритма на ней появлялись бы свои волнения и круги, так и тут. Каждая эмоция по своему влияла на энергию внутри человека, однако никак не меняя её свойств. Впрочем, последнее мною было подставлено под сомнение, быть может я просто ещё не в состоянии «увидеть» эти изменения, или же накал страстей был недостаточен. В любом случае, с всплывшим в моей голове словом — эмпатия, моя способность ничего общего не имела. Я не мог ощущать эмоции, но мог заметить их влияние на энергию человека, что не одно и тоже.

Обрадованный и раззадоренный новыми перспективами, я тут же стал пытаться составить «характеристику» человеческих эмоций, дабы точно знать, какое «волнение» энергии что обозначает. Но тут во весь свой рост встал вопрос доступной мне зоны восприятия, что всё так же не превышала пяти метров.

Тут важно понимать, что непосредственно с восприятием самой энергии мне очень повезло. Ведь, по сути, я не «местный». В моём родном мире этой силы не было, а потому, оказавшись здесь, я просто не мог её не заметить, как в себе, так и вокруг. Это словно, если бы у человека вдруг отросла третья рука или глаз. Маловероятно что он смог бы ими сразу пользоваться, но заметил бы однозначно. Впрочем, и тут я лукавлю. Моя энергия, та что зарождается и течёт внутри меня, вполне поддаётся контролю, просто я сам, вполне справедливо, опасаюсь с ней работать, пока что. А вот сила вовне, на все мои попытки воздействия никак не отреагировала, что весьма странно. Нет, я вполне чётко отметил их различия, но ведь и родственных черт уйма! Впрочем, я отошёл от главного. Как бы то ни было, но чувствовать силу я мог всегда, с первого мига своего перерождения. Если подумать, то, в какой-то мере, именно ей я обязан своим первым пробуждением. Однако всё это нисколько не касается зоны моего восприятия. Она всегда была равна пяти метрам, и никогда не менялась. Я банально не знал механизмов её работы, а потому, решил начать с нуля.

Первые мои попытки успехом не увенчались. Вследствии чего я выяснил, что банального «желания» недостаточно. Тогда я попытался ощутить незримую границу моих ощущений, но и тут всё было тщетно. Её просто не было. Точнее грань, дальше которой я ничего не ощущал была, а вот какой либо «стены» или же «границы» — не было. Я мучался над этим вопросом несколько дней кряду, пока не пришёл к довольно банальной мысли — если извне меня ничего не сдерживает, то логично предположить, что причина во мне. Что если я сам ограничил зону доступного мне восприятия? Просто инстинктивно. Руководствуясь этой идеей, я попытался ощутить энергию вне доступного мне радиуса, и как ни странно — у меня всё получилось. Сначала медленно и неохотно, но по прошествии секунд всё быстрее и быстрее, доступный мне радиус стал увеличиваться, как и доступная информация. Десять метров, тридцать метров, сто метров, сто пятьдесят, двести… Внезапно голова взорвалась болью, а из груди вырвался крик. Думать стало невероятно тяжело, а на глазах навернулись слёзы. Едва соображая я сконцентрировал всё своё внимание на энергии, что пронизывал мой шалаш, тем самым спешно сворачивая результаты моих трудов, лишь для того чтобы спустя мгновение отключиться.

Когда я пришёл в себя голова по прежнему болела, напоминая о результатах собственной дурости. Ведь зарекался не спешить, а по итогу? Ведь и дураку ясно, что моё восприятие энергии по сути своей способ получения информации, а что бывает когда информации слишком много и разум не справляется с её обработкой? Правильно — сенсорный шок. Впрочем, нет худа без добра я вновь открыл новую грань своих возможностей, причём ту, о которой и помыслить не мог.

Я множество раз замечал, что энергия отличается друг от друга. Есть та, что течёт во мне, и та, что разлита с наружи. Однако последняя также делится на группы. В зависимости от места своего пребывания энергия имеет свою структуру и форму, и плотность её также разнится, но от чего это зависит я пока не узнал. Но не в этом суть, главное то, что в земле сила одна, в воздухе другая, в пламени третья, в воде тоже отличная от других, как и в растениях, живых и не живых. Раньше, из-за малого радиуса восприятия и банальной ненадобности, я не думал о том, что такое ощущение мира можно использовать вместо зрения. Ведь прямо сейчас я «видел» свой шалаш, траву и землю на котором он стоит, ветки и сухой мох из которых он был сделан, и многое другое. Да это не было привычным мне зрением, я лишь ощущал пронизывающую предметы энергию и уже по ней ориентировался, но какие это открывает возможности! Я могу «увидеть» мир вокруг, а не только стены изрядно поднадоевшего жилища. Впрочем, пульсирующая в висках боль, не дала мне тут же приступить к делу. Только потратив несколько часов на отдых и дождавшись когда все последствия моей глупости пройдут, я принялся за дело. Медленно, продвигаясь не более чем на пару десятков сантиметров в минуту, я начал повторно расширять зону своего восприятия.

Сначала я охватил весь шалаш, сверху донизу, потом продвинулся на окружающую его поляну, с утоптанной тропинкой, затем, спустя полчаса, достиг первых своих соседей. Двигаясь всё дальше и дальше, ни на чём при этом не концентрируясь, опасаясь превысить предел собственных возможностей.

Сто десять с небольшим метров, именно таков был мой предел, после которого голова начинала едва ощутимо побаливать. Не так уж и много, если задуматься, но для моих планов этого было более чем достаточно. Впервые за всё время своего существования в этом мире я смог выглянуть из шалаша больше чем на минуту! От обилия новой информации глаза разбегались, однако я попытался взять себя в руки и идти от общего к частному.

Пожалуй стоит начать с того, что я умудрился «охватить» часть своей… деревни? Хотя скорее уж стойбища, на окраине которого и расположился мой дом. Я насчитал чуть более трёх десятков таких же шалашей, и около полусотни жителей. Мало что могу сказать о них самих и их быте, но на первый взгляд они мало чем отличались от моей воспитательницы. Такие же дома, много шкур и дерева, мало железа и ткани. И у абсолютного большинства внутренний резерв энергии был крошечный, лишь у восемнадцати человек, семь из которых были ещё детьми, судя по размеру, я ощутил резерв сопоставимый со мной, но далеко не равный. Самый ближний из них был раза в три меня слабее, причём ещё и старше, года на три-четыре так уж точно, хотя, быть может он тоже развивался быстрее? Взрослые же не так далеко ушли от детей, а порой даже были слабее, интересно с чего бы это?

Все последующие дни я продолжал, как одержимый исследовать место своего пребывания. уделяя внимания каждой детали и значительно продвинувшись в работе по изучению влияния эмоций на силу человека. Однако, по прошествии ещё одной недели, моя жизнь вновь резко переменилась.

<center>***</center>

О том, что что-то намечается я понял сразу. Моя бабушка, начала спешно, но довольно ловко, собирать все наши невеликие пожитки, а снаружи в разы громче чем обычно, звучали обрывки фраз на абсолютно незнакомом мне языке, попытки выучить который самостоятельно я забросил уже давно.

Спустя ещё час я был упакован в помесь мешка и пелёнки, повешен на спину абсолютно незнакомой мне женщине, чью энергию я однако знал, и был понесён… куда-то.

Предположение, что я оказался в племени каких-то кочевников появилось у меня уже давно. Всё же — житие в собранном из подручных материалов шалаше, почти отсутствие предметов быта, кроме самых необходимых, как и какого-либо скота не могли не навести на такие мысли. Но предполагать и участвовать разные вещи! Хотя участвовать это громко сказано, разве что в качестве поклажи. Но почему сейчас? Впрочем, судя по тому что я смог разглядеть, а также ощущениям и температуре окружающей среды, сейчас либо конец осени, либо начало весны, скорее последнее, раз уж мы кочуем, и если исходить из этого, смена места стоянки логична и необходима, да и для меня это скорее плюс чем минус. Сам же хотел побольше бывать на улице, ну что ж — получи и распишись!

Мы двигались почти весь день, лишь раз останавливаясь на краткий привал, во время которого я был накормлен одной из знакомых кормилиц и осмотрен своей воспитательницей, что наравне со всеми шагала по лесам, буеракам и полям. Никаких телег или волокуш у этого племени не было, всё своё несли на себе же. Что в очередной раз доказывало то, что моя теория о крайне низком уровне развития местной цивилизации — верна. Впрочем, с этим фактом я уже давно смирился, а вот возможность узнать что-то новое будоражила.

Когда солнце уже совсем скрылось за горизонтом, мы наконец-то остановились на привал. Люди разбредались кто куда, то тут, то там вспыхивали костры, а шкуры и тряпки вываливали прямо на землю, по видимому готовя себе кровать.

Лично меня чистый свежий воздух и обилие новых ощущений быстро сморили, а потому, едва я поел и занял своё место на «постели», как мои глаза закрылись, и я провалился в объятия сна.

<center>***</center>

Наше эпичное путешествие всё продолжалось. Мы прорывались сквозь джунгли, покоряли неприступные горные склоны, преодолевали бурные реки и сокрушали любого кто рискнул бы встать на нашем пути… Не знаю где я читал о таком, но в жизни всё было на редкость прозаично и скучно. Мы шли уже вторую неделю, в основном продираясь через лес, в полдень был привал, поздно вечером — отбой, и так изо дня в день. Никаких новых открытий я не совершил, а развитие старых способностей шло своим чередом. Лишь пару раз я замечал то, что действительно будоражило меня.

В самом начале нашего путешествия в зону моего восприятия попали люди. Казалось бы ничего странного в этом не было, но важен тот факт что их резерв энергии в разы превосходил мой, а скорость с которой они двигались была просто феноменальной! За пару секунд они преодолели сорок метров и исчезли в дали. После этого я караулил их каждый день, но к сожалению более они мне не встречались, однако сам факт того, что в нашем племени были подобные люди давал пищу для размышлений. Почему я не ощущал их раньше? Брезгуют жить с обычными людьми? Возможно, но могут быть и другие причины. На что они способны? Факт сверхчеловеческой силы мною уже подтвержден, но всё ли это? И самое важное, будут ли меня учить, заяви я в будущем о себе как об одаренном, или прибьют дабы конкурентов не плодить? Всё это требовало обдумывания и наблюдений. А наше путешествие меж тем всё продолжалось и продолжалось.

<center>***</center>

На новое место мы пришли спустя два с половиной месяца от момента ухода из старого. Новое стойбище ничем, по сути своей не отличалось от предыдущего. Всё те же шалаши, всё те же люди и всё тот же я, но другой.

Я подрос, а сила во мне всё ярче проявляла себя. Теперь я вполне мог сам ходить и даже бегать, падаю правда частенько, но прогресс налицо. При всём при этом, я ничем не отличался от обычного шестимесячного ребёнка, чисто визуально, опять же, по меркам этого мира, ибо меня, собственная алая шевелюра в первый раз изрядно удивила.

Я не рос сверхбыстро, я просто был сильнее, прочнее и быстрее чем должен был бы, причём в разы. Я абсолютно точно уверен, что нормальный ребенок моих лет не способен поднять полено с себя размером, а я смог. Не скажу что это было легко, но и непосильной данная задача не была. Правда, на этом мои эксперименты и закончились, уж больно бабушка ругалась. Она, кстати, теперь учит меня языку, медленно и крайне редко, но всё же. По структуре своей местная речь была похожа на японский или китайский, или же ими и была. К своему сожалению в прошлой жизни я знал лишь русский, а потому судить точно не могу. Однако я теперь знаю как её имя — Нэн, так и своё — Тэкеши. Правда на этом все мои успехи в освоении местного языка пока что и закончились.

В целом, моя жизнь после переезда вновь вошла в привычную колею, пока одно событие вновь не провернуло всё с ног на голову.

<center>***</center>

В тот день я как обычно сидел в шалаше и раздумывал о способе быстро и незаметно сбежать, дабы вновь протестировать собственные возможности. Однако, стоило мне подняться с лежанки, как я почувствовал, что сюда направляется бабушка. Было неприятно оттого, что все мои планы на сегодня полетели коту под хвост, но при этом появилась вполне заманчивая мысль выпросить себе ещё один урок местного речи. Впрочем и этому не суждено было сбыться, ибо я наконец-то обратил внимание, что моя родственница чем-то очень напугана. Стоило ей войти в шатёр, как её взгляд скрестился на мне, а после… Эта старая женщина, что в одиночку растила меня, что преодолела длинный и изматывающий переход, что одним своим присутствием дарила мне покой и уверенность… упала на колени и горько заплакала. Я абсолютно не понимал что делать. Я никогда не видел её такой. А она меж тем всё продолжала рыдать. Не в силах этого больше выносить, я проковылял к ней и обнял, пытаясь утешить, но по итогу добился лишь усилившихся всхлипов и новых слёз. Спустя десяток минут она наконец успокоилась, однако след абсолютной тоски и страха не исчез, а напротив казалось стал давить на неё лишь сильнее. В каком-то порыве она прижала меня к себе и прошептала на ухо слова, что я не в силах был понять:

— 彼らのようにならないでくださいタケシ.(Не будь таким, как они, Тэкеши)

А после взяла меня за руку и повела прочь из шатра, прямо в центр стойбища.

Я впервые лицезрел его лично, обычно бабушка ни в какую не разрешала мне ходить туда. И тем страннее были её поступки сейчас.

Нас уже ждали, все жители моего племени собрались тут, ожидая… чего-то. И все они были напуганы, только дети, равного со мной или же чуть большего возраста, неровной шеренгой расположившиеся невдалеке ото всех, в недоумении и любопытстве переглядывались, осматривая мир вокруг. Именно к ним меня и отвела Нэн, сама при это отойдя назад, к сжавшимся в страхе взрослым. А происходящее меж тем нравилось мне всё меньше и меньше.

Спустя десяток минут тревожного ожидания ничего так и не произошло, и я уже начал было расслабляться, как вдруг прямо перед нами, словно бы из ниоткуда появились трое мужчин, что выглядели прямо как я, разве что волосы другого цвета. И тут я понял что запахло жареным. Эти люди действительно были как я. Такие же одарённые, только намного сильнее. Они неспешно и с какой-то ленцой подошли к нам, а затем каждый из них схватил по одному ребёнку и… ткнул ему в район плеча или живота. Детям это по видимому не понравилось, они заревели что есть мочи, и я их в этом не виню, ибо успел заметить, как у ближайшего ко мне малыша на руке расплывается огромный синяк. А странное трио меж тем, продолжило своё ещё более странное действо, ребёнок за ребёнком проходил через их лапы, пока в какой-то момент не настал и мой черёд. Один из этих бугаев, нисколько не церемонясь, схватил меня и что есть силы ткнул своим пальцем в мне плечо. Я почувствовал куда пришёлся удар, и не сказать чтобы он был болезненным, но то я, каково же пришлось обычным детям? Странный человек, меж тем, ещё пару раз повторил свой «тест», особенно выделив последний, наиболее сильный тычок, который даже заставил меня чуть поморщиться. Внезапно здоровяк, что держал меня, в ответ на мою безусловно недовольную гримасу, оскалился и поднял меня вверх, что есть силы проорав:

— かぐや一族の新しいメンバーを歓迎します!!!(Приветствуем новых членов клана Кагуя!!!)

Те кто пришли вместе с ним подняли ещё трёх детей, вторив его кличу.

Отсюда мне было прекрасно видно, как несколько женщин из толпы заплакали навзрыд, другие просто отводили свой взгляд. А моя бабушка смотрела... смотрела и беззвучно плакала над моей судьбой. Впрочем, всё это я осознаю намного позже. Сейчас же я пытался выудить из памяти значение одного слова — Кагуя, я точно слышал его раньше, думал я, пытаясь найти нужное воспоминание. К добру это или к худу, но я в этом преуспел. И теперь пытался осознать тот факт, что я — Кагуя. Тэкеши… Кагуя.