Я избавила от поводка безумного героя Глава 4

Сделать герцога своим вторым человеком — подобные случаи вряд ли встречались где-либо в учебнике истории.

Если бы кто-нибудь об этом услышал, то потерял бы сознание с пеной у рта.

Несмотря на то, что они потеряли свою репутацию, Аргениасы по-прежнему оставались Аргениасами. Как я могла осмелиться сделать следующего герцога Аргении своим вторым мужчиной?

У герцога были совсем другие мысли, чем у жителей этой страны.

'Нет закона, запрещающего герцогу быть другим мужчиной, так почему бы тебе не превратить его в своего второго мужчину?' Такова была ее логика.

Сказав это замечание, герцог Мелфорт показал теплую и мягкую улыбку.  Обычно я отвечал улыбкой, но сейчас я был не в настроении.

«Но почему я должна делать его своим просто любовником, если я могу просто выйти за него замуж?» — спросила я.

Герцог ответил: «Знаешь, если сделать его своим вторым мужчиной, ты сможешь легко использовать его и избавиться от него, когда захочешь, но у тебя не будет такой роскоши с мужем.Не проще ли отдать Агестеру  более ненужную позицию?»

Другими словами, она собиралась использовать Агестера, а потом выбросить его.

Дама озорно рассмеялась, как непослушный ребенок, задумавший что-то веселое и злое. Ее медленный и спокойный голос тоже звучал взволнованно.

Долгое время герцог Мелфорт рисовал будущее. Сцена, на которой ее куклы могли играть и выступать так, как она пожелает, поскольку сейчас было время воплотить это в жизнь, она почувствовала, как внутри нее поднимается жар.

«Ну, это звучит не так уж и плохо,» — сказал я ровным голосом.

Я взяла чашку и снова отпила. Нужно было успокоить нервы.

«Тем не менее, Агестер послушен мне, даже если он не станет моим вторым мужчиной».

Пока Юлиана не поможет Агестеру вернуть его разум от промывания мозгов — нет, Агестер не сможет ослушаться Сириану до конца своих дней.

Горький вкус чая остался глубоко у меня во рту.

«Даже если мы не позволим ему стать моим вторым мужчиной, его очень легко контролировать, мама. Продолжать получать удовольствие таким образом кажется более захватывающим. Ты так не думаешь?» Я спросил.

«Правда? Но кто знает? Что, если Агестер станет ценным сокровищем, в отличие от мертвого герцога Аргении?»

Я удивленно наклонил голову. Лицо герцога Мелфорта отразилось в красном чае в чашке напротив моей. В трясущейся, настоянной воде ее лицо выглядело странно — как у дьявола.

«Тогда это сокровище должно оказаться в моих руках. Я не соглашусь на второе место», — ответил я.

Подняв правую руку, я хвастливо показал ей кольцо на указательном пальце. Чистый красный камень, рубин, ярко сверкал в солнечном свете.

«Камень на этом кольце — лучший, который я получил на недавнем аукционе. Как ты знаешь, мама, я всегда желаю лучшего».

Я была актрисой, Дюк Мелфорт был зрителем. Как бы вы себя чувствовали, наблюдая за беззвучным криком?

Я добавил: «Подобно тому, как мы ждем, пока наши плоды полностью созреют, я подожду, пока Агестер созреет, и соберу его, когда он будет готов к сбору урожая. Я считаю, что чем сильнее он будет пить, тем больше он увеличит свою ценность».

»Интересно,» - кокетливо рассмеялась она.

Я хотел заткнуть уши, но вместо этого открыл рот.

«И мама, это мой выбор. Так что тебе не нужно вмешиваться в мои дела».

Убрав усмешку с губ, я показала строгий взгляд. Чтобы прояснить свою позицию, я вбил клин между нашими мнениями — не мешайте мне.

«Ну, если ты так говоришь, что еще я могу сделать?» — ответила она, слегка пожав плечами.

Я почувствовал большое облегчение от ее небольшого жеста.

Не знаю, надолго ли, но, по крайней мере, я выиграл немного времени. Как только я помог Агестеру оправиться от промывания мозгов, я тоже убежал бы как можно дальше.

Даже если герцог Мелфорт погонится за мной со своими лучшими жеребцами, я уверен, что смогу найти покой где-нибудь — там, где она никогда не найдет.

Даже если этот рай окажется концом моей жизни...

 

 

***

 

 

Тук-тук.

«Агестер, это я. Я вхожу».

Когда я открыл дверь в его комнату, которая находилась рядом с моей, передо мной предстало его тихое, хорошо организованное пространство.

В комнате были только стол, стул, книжная полка и кровать. Было слишком пусто, чтобы внутри было тепло и уютно.

Эйстер лежал на кровати. Он не сдвинулся ни на дюйм, даже когда я вошел в его комнату, поэтому я пришел к выводу, что он, должно быть, спит.

Всякий раз, когда Агестер создавал проблемы, его заключали в темницу. Он чувствовал бы себя утомленным, если бы вернулся в свою комнату после нескольких дней, проведенных в темнице.

Поскольку он, казалось, погрузился в глубокий сон, я закрыл дверь как можно тише, чтобы не разбудить его.

В комнате в мгновение ока потемнело. Эстер обычно закрывал шторы, поэтому в его комнате всегда было темно. Лишь тусклый свет, просачивавшийся сквозь края штор, немного освещал пространство.

Затем в поле моего зрения попала повязка на запястье Аджестера.

Стараясь по возможности не издавать ни звука, я осторожно на цыпочках подошел к нему. Однако мои шаги громко отдавались эхом в почти пустом пространстве.

Я села на его кровать и натянула одеяло прямо ему под подбородок. Именно тогда я попытался протянуть руку к его ослабленной повязке.

«...Сириана...»

Закрытые глаза Аджестера медленно открылись. Его ресницы затрепетали от усталости.

«Ты проснулся? Поспи еще немного. Все в порядке», — сказал я.

Однако он покачал головой, как будто больше не хотел спать. Медленно приподнявшись на кровати, Агестер слабо улыбнулся мне.

Я развернул повязку и нанес мазь. Непрерывное лечение залечило его рану; это выглядело намного лучше, чем раньше.

«Агестер, день твоего возвращения назначен».

"...Когда это?"

Я ответил: «Через четыре дня. Надеюсь, рана к тому времени заживет».

Агестер не ответил. Он выглядел расстроенным, поэтому я больше ничего не говорил.

Я сосредоточился на том, чтобы обернуть повязку вокруг его запястья. Агестер просто тупо смотрел на меня.

Я снова посмотрел на него. Я понял, что еще не рассказал ему о смерти его отца.

До нашего расставания оставалось всего несколько дней. Я должен был как можно скорее сообщить ему известие о смерти отца.

«Что бы сделала оригинальная сирианка в этой ситуации?» — подумал я. Именно тогда я надулся, не зная, какие слова мне следует произнести первыми.

Тук-тук.

«Сэр, это Марина. Могу я войти в вашу комнату?»

«Заходите», — ответил я от имени молчаливого Агестера.

Дав ей мое разрешение, Марина открыла дверь и вошла в комнату, как будто уже привыкла к такой ситуации. Она вежливо поклонилась нам.

«В чем дело?» Я спросил.

Марина была горничной герцога Мелфорта. Раз эта дама пришла в комнату Аджестера, это означало лишь то, что герцог Мелфорт чего-то от него хотел.

У меня плохое предчувствие.

«Сэр, герцог хочет вас видеть.»

"Почему?"

«Мои извинения, миледи. Это выше моих полномочий».

Почему бы тебе не проверить это самому — вот что она имела в виду.

Агестер встал с кровати, плотно сжав губы. Похоже, он уже привык к этой ситуации, больной и утомительный.

Марина вышла из комнаты; Мы с Эйстером пошли за ней.

Чем ближе я подходил к тому месту, где герцог хотел встретиться с Агестером, тем больше я беспокоился. Местом, куда мы направлялись, был заплесневелый, металлический и кровавый подвал.

На стенах были расставлены всевозможные пыточные приспособления. Я проигнорировал эти жестокие инструменты за решеткой и перевел взгляд на Аджестера. Он по-прежнему выглядел равнодушным.

Словно заметив мой взгляд, Агестер с ухмылкой взял меня за руку. Я крепко сжала его, чтобы послать тепло его холодной руке.

Шаги Марины наконец остановились перед герцогом Мелфортом, который находился в комнате иллюзий.

«О, Сири, вы пришли сюда вместе», — сказала она.

Я украдкой высвободила свою руку из его хватки. Прикосновение наших пальцев заставило меня почувствовать, что он хочет продолжать ласкать тепло моей руки.

«...Сегодня мы снова проведем сеанс «промывания мозгов»?» Я спросил.

Герцог Мелфорт лишь безмолвно рассмеялся.

Я добавил: «Мама, с момента последнего не прошло и недели».

«И Агестер уйдет раньше, чем пройдет неделя», — ответила она.

Герцог Мелфорт тихо снял шелковые перчатки, затем взял с полки, полной орудий пыток, новую свечу.

Как только свеча попала в поле моего зрения, я инстинктивно понял, что эта ароматическая свеча несколько отличается от оригинальной. Подобно гниющему изюму, он имел темно-фиолетовый оттенок, что выглядело явно опасно.

Герцог Мелфорт зажег свечу. Пахло сладко и знакомо; однако в нем сочеталось и что-то необыкновенно липкое и глубокое.

«...Мама, пахнет не так, как обычно. Я неправильно понимаю?» Я спросил.

Она ответила: «Мы добавили в него еще амаллиона и других ингредиентов».

Амаллион...? Название показалось мне незнакомым, поэтому я продолжал думать о том, что это такое, а затем понял, что это основной ингредиент этой ароматической свечи.

Мое лицо напряглось. Добавление еще амаллиона было равнозначно приговору человека к смертной казни.

Она же не подумает об убийстве сына герцога, верно? Что она тогда планировала?

'О, Господи!' — кричала я в своих мыслях. Мое зрение уже начало размываться.

Агестер привык к ароматической свече во время сеанса «промывания мозгов», так что с ним все было в порядке. Я не был. Поскольку у меня не было возможности почувствовать запах свечи на близком расстоянии, я не был застрахован от него. Я не мог оставаться здесь надолго.

«Марина, свяжи Агестера».

«Да, Ваша Светлость».

В руках Марины были специальные наручники и цепь. Первое сдерживающее устройство должно было помешать Агестеру использовать свою магическую силу без его ведома.

Тогда для чего нужна была цепь? Планировала ли она запереть Эйджестера с помощью этой штуки? Серия длинных и грубых металлических предметов определенно оставила бы синяки на всем его теле.

Это был не тот метод, о котором я знал.  Сеанс «промывания мозгов» на этот раз может серьезно убить Агестера.

«Сириана, ты будешь смотреть оттуда?»

Казалось, ее вопрос был для меня сигналом уйти, но я почувствовал намек на искренность в голосе герцога Мелфорта. Она имела в виду, что я могу наблюдать за сеансом, если захочу.

Притворяясь максимально спокойным, я попытался ответить. Что ж, мне не нужно было вести себя беспечно, иначе мой разум взорвался бы и вышел из себя.

«Мама», — позвал я. — Могу я спросить тебя, что ты собираешься делать прямо сейчас?

«Конечно, дорогая. Как ты знаешь, у нас осталось всего несколько дней до отъезда Агестера».

«Да, у нас есть всего около четырех дней», — ответил я.

«Итак, нам нужен более эффективный метод».

Я спросил: «Как вы думаете, это необходимо?»

"Что ты имеешь в виду?"

«Я спрашиваю, нужно ли нам дополнительное обучение для собаки, которая уже предана и послушна своему хозяину».

Конечно, здесь собака имела в виду Агестера.

Что-то из моего замечания могло ее заинтересовать. Губы герцога Мелфорта изогнулись в усмешке. В конце концов, «собака» было ее любимым прозвищем для Аджестера.

«Как ты знаешь, мама, Агестер слишком силен психически; мы ничего не можем сделать, чтобы полностью контролировать его сознание. Даже эта свеча не будет работать так хорошо, как ты надеешься. И, как ты сказала, у нас нет  осталось много времени, - объяснил я.

Показав тихую улыбку, герцог Мелфорт продолжал меня слушать.

Я продолжил: «Он уже хорошо обученная собака. Нужно ли перетренировать хорошо воспитанную собаку, мама?»

'Итак, перестань причинять ему боль', — кричала я мысленно.

Независимо от того, заметила она мое отчаяние или нет, герцог Мелфорт молча уставился на мои красные глаза. Меня беспокоило, уловят ли ее пронзительные глаза мои искренние эмоции.

«Даже если собака убежит, ее поводок все равно будет у меня в руках».

Герцог Мелфорт с сомнением спросил: «Вы уверены?»

«Мама, тебе не нужно тратить больше своего драгоценного времени на этого мальчика».

После моего ответа герцог Мелфорт начал обдумывать, что ей делать. Я просто ждал, пока она закончит думать и примет решение.

В заключение она сказала: «Как вы сказали, нет необходимости тратить здесь мое драгоценное время. Он все еще у вас в руках — тогда я поверю вашим словам».

Это был момент, когда я кричал от радости, но я вообще не мог говорить.

Этот момент напоминал шутку. Подобно дьяволу, маскирующемуся под ангела, чтобы обмануть меня, чья-то насмешка, казалось, резонировала в моих ушах.

«Так докажи это», — сказала она.

"Что ты имеешь в виду...?"

Герцог Мелфорт ответил: «Покажите мне, что он у вас в руках».

«Покажи мне, что он твой, даже если он не будет твоим вторым мужчиной, и даже если я не зажгу более эффективную свечу, чтобы промыть ему мозги».

Те слова, которые остались невысказанными, казалось, последовали за ее замечанием, несмотря ни на что.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется