Я Всего Лишь Мачеха, Но Моя Дочь Такая Милая! (KR) Глава 10

Глава 10

 

Как бы там ни было, купцы никогда больше не будут приветствоваться в замке. Торговец с коричневыми волосами, после долгих колебаний, открыл рот, чтобы сказать:

– В моём распоряжении есть настоящий магический артефакт.

 

– Надеюсь, что это не что-то вроде невидимого платья? – спросила Эбигейл.

 

– Конечно нет, Ваше величество! Парни, принесите это!

 

Он рявкнул приказ двум слугам, которые сразу же начали действовать. Вскоре они вернулись, неся большой плоский предмет, накрытый тканью.

 

– Это волшебное зеркало, созданное феями. Говорят, это зеркало правды.

 

Купец с беспокойством заметил изменения в лице Эбигейл, холодный пот стекал по его спине. К его облегчению, на этот раз королева выглядела довольно заинтригованной.

 

– … зеркало, говорите?

 

Эбигейл встала и медленно приблизилась к покрытому тканью предмету, пристально глядя на него. Она протянула руку, и скинула с него ткань, её взору пристала яркая, отражающая поверхность. Блеск в её глазах усилился, когда она положила руку на зеркало и пробормотала себе под нос.

 

– Зеркало, зеркало.

 

Слова текли естественно, как будто она с самого начала владела этим зеркалом. Её губы снова раскрылись.

 

– Кто из них самый честный?

 

Зеркальная поверхность начала дрожать. Отражение Эбигейл исчезло под смоляной кромешной тьмой, и вскоре раздался голос.

 

– Не ты, по крайней мере. Этот глупый вопрос не принесёт вам пользы.

 

Наглый ответ. Все торговцы побледнели как один, когда они услышали его. Торговец, ответственный за это зеркало, был в одном шаге от нервного срыва. Трясясь как лист, ему удалось найти в себе силы чтобы сказать.

– Мне очень жаль, Ваше величество. Похоже, слуги принесли неисправное зеркало... оно с дефектом!

 

Вышеупомянутые слуги сами были на грани, но это было ничто по сравнению с дополнительным разочарованием, которое испытал торговец, когда недоумение сменилось пониманием. Волшебные зеркала изначально создавались, чтобы служить собеседниками для знатных женщин. Они были сделаны, чтобы без конца одаривать их комплиментами. Среди этих стандартных, наполненных похвалой зеркал, одно зеркало выделялось. Зеркало индивидуалист, которое отказалось выполнить своё предназначение. Оно было отложено в сторону от остальных зеркал, чтобы быть возвращённым феям, но кто бы мог подумать, что слуги по ошибке принесут из всех остальных зеркал, то самое...

 

– Дефектное? Ты только что назвал меня дефектом? Ты смеешь сравнивать меня с мусором, который может извергать лишь слепую лесть?!

 

Разъярённое зеркало буквально вспенилось от злости. Торговец поспешно накинул ткань обратно на зеркало, немедленно уменьшив тираду зеркала до приглушенных, но всё ещё понятных стонов.

 

– Эй, ты! Что, черт возьми, ты делаешь?! Убери это от меня!

 

– Немедленно уберите это зеркало и принесите другое! – приказал слуге торговец.

 

– Д-да, сэр!

 

Когда возмущённое зеркало заполнило уши несчастного торговца обширными запасами ругательств, слуги поспешили сделать то, что им приказали.

 

Неожиданно Эбигейл приказала им оставить это зеркало.

 

– В-Ваше величество?.. – недоуменно спросил торговец.

 

– Нет необходимости его убирать.

 

Сказав это, Эбигейл снова скинула ткань с зеркала. Её действия и спокойное выражение лица удивили торговцев.

 

– Ты только что назвал меня глупой? – спросила Эбигейл у зеркала.

 

– Да, – ответило зеркало воинственно. Эбигейл невозмутимо продолжила говорить.

 

– И почему же я по-твоему глупа? – спросила Эбигейл у зеркала.

 

– Потому что ты задаёшь глупые вопросы. "Кто из них самый честный?"? Никто не сможет правильно ответить на такой субъективный вопрос!

 

Лицо Эбигейл слегка дёрнулось из-за резких слов зеркала. Как будто презрения в его тоне было недостаточно, оно нанесло последний удар.

 

– Как говорится, "красота в глазах смотрящего". Таким образом, этот вопрос был просто глупым, – сказало зеркало.

 

Это было не что иное, как откровенная провокация. Забудьте обо всём остальном, то, что только что было сказано зеркалом, этого было более чем достаточно, чтобы посадить торговца в тюрьму до конца его дней. Мужчина упал на колени перед королевой, умоляя:

– Мне очень жаль! Пожалуйста! Простите меня, Ваше величество! Я принесу вам другое зеркало!

 

– Нет необходимости.

 

Голос Эбигейл был полон удовлетворения, оставляя торговца по понятным причинам в замешательстве.

 

– Я куплю это зеркало.

 

– Ч-что?! – удивлённо воскликнул торговец.

 

– Оно мне нравится.

 

Эбигейл почувствовала, что все в комнате застыли от удивления из-за её заявления, даже горничные. Зеркало тоже, казалось, потеряло дар речи. Широко улыбаясь, Эбигейл прямо спросила:

– Итак, дорогое зеркало, как мне тебя называть?

 

– … я просто "зеркало".

 

– У тебя нет имени? – спросила Эбигейл.

 

– Разве зеркалам дают имена? Зеркало – это всего лишь зеркало. Нет нужды называть его как-то ещё.

 

Эбигейл задумалась на мгновение, прежде чем объявить:

– Тогда я буду называть тебя Verite. Как тебе такое имя? – спросила Эбигейл у зеркала.

 

Зеркало молчало. Если быть точнее, оно не знало, что сказать. Всё, что оно слышало об Эбигейл, говорило о ней как нетерпеливой, высокомерной женщине со склонностью покупать всевозможные блестящие безделушки. Лучше предпочесть смерть, чем служить такой женщине. Отсюда и такая адская провокация. Зеркало было уверено, что Эбигейл уничтожит его, если оно доведёт её до ярости.

 

Но вместо этого... она лишь улыбнулась. Сказала, что оно ей понравилось, даже зашла так далеко, что дала имя. У женщины и до этого была улыбка, которая выглядела немного, нет, очень злой, но она уже не казалась такой уж плохой.

 

– … полагаю, что это вполне приемлемое имя, – ответил Verite.

 

Это имя не было плохим. Эбигейл скрестила руки на груди, прежде чем продолжить говорить.

 

– Хорошо, тогда, Verite. Можешь ли ты сделать что-нибудь ещё, кроме как ругаться на меня и остальных?

 

– Конечно, я, наверное, умнее всех, кто работает в этом замке, – ответил Verite.

 

– Замечательно.

 

Эбигейл широко улыбнулась, когда говорила это. Её ответ вызвал взаимный всплеск эмоций в Verite, чувство, которое было равнозначно счастью и радости быть оценённым. Verite превратился из бесполезного зеркала в нечто большее и даже получил своё собственное имя!

 

– Теперь ты будешь работать в этом замке. Но ты всегда должен помнить о трёх правилах, пока работаешь здесь, – сказала Эбигейл.

 

– Что это за правила? – спросил Verite.

 

– Во-первых, перестань разговаривать так грубо.

 

 Ядовитый взгляд женщины не дал права для отказа.

 

– ... прекрасно. Я имею в виду, что понял.

 

Verite всё ещё звучал несколько раздражённо, но его тон значительно смягчился.

 

– Во-вторых, всегда говори мне правду, такой какая она есть. Никогда не ври мне и не пытайся мне льстить.

 

Кто бы мог подумать, что она скажет такое существу, созданному специально, чтобы льстить...

Verite едва подавил смех.

 

– Я сделаю это. И последнее правило? – спросил Verite.

 

Эбигейл подошла к зеркалу. Её нос был всего в миллиметрах от стекла, и она тихо прошептала в него:

– Лишь на один вопрос, "Кто прекрасней всех на свете?", твой ответ всегда будет таким: "Самый прекрасный человек в мире – это принцесса Бланш.".

 

– Что? Конечно нет! Я только недавно сказал вам, красота в глазах смотрящего! – воскликнул Verite.

 

– Мне всё равно. Просто ответь "Принцесса Бланш", – резко отрезала Эбигейл.

 

Verite не знал, как ему быть, он колебался и боролся с собой. Конечно, королева всё ещё пыталась проверить его, по крайней мере Verite так думал. Эти глаза... эта жажда крови... всё это было на совершенно другом уровне... нет, Verite не мог отступить, он всегда говорит правду! Он уже объявил, что такого рода вопрос слишком субъективный и, следовательно, неопровержимым, он, безусловно, не собирался его опровергать. Что будет, если он восстанет против Эбигейл? Нет, его имя не имеет значения; в конце концов, он хотел покончить с собой. Это было принципиальным вопросом: если бы он сдался здесь из-за страха за свою жизнь, его гордость была бы полностью разрушена навсегда.

 

Но затем... ужасающего взгляда глаз Эбигейл было достаточно, чтобы привести колеблющуюся поверхность Verite в порядок. Приняв решение, Verite заговорил:

– Самый прекрасный человек на свете – !..

 

* * *

 

– Зеркало, зеркало, кто из людей самый справедливый? – спросила Эбигейл.

 

– Принцесса Бланш, – ответил Verite.

 

– Тогда кто самый красивый?

 

– … принцесса Бланш.

 

– А кто самый милый?..

 

– Бланш! Принцесса Бланш! Это всё принцесса Бланш! Довольна?! Хватит уже спрашивать одно и то же!

 

Verite взревел чистым оглушительным гневом, я в тот же момент закрыла уши ладошками. Чёртово зеркало было удивительно громким для существа без настоящего рта.

 

– Хватит! Я сказала тебе перестать говорить так грубо! – воскликнула Эбигейл.

 

– Как вам будет угодно! Я бы предпочёл, просто делать вам комплименты! Вы хоть знаете, сколько раз повторяли один и тот же вопрос?! – спросил Verite.

 

– Пару раз, не так ли? – уточнила Эбигейл.

 

– Вы спрашивали меня об одном и том же, черт возьми, одиннадцать раз за сегодня, одиннадцать!

 

Так много? Вина заставила меня отойти от зеркала немного назад.

 

Изображение Бланш, которое было на зеркале несколько секунд назад, заменилось мальчиком с голубыми волосами, серебристыми глазами, который, казалось, был не старше 18 лет. Это была форма, которую Verite принял после того, как я однажды упомянула, что чувствую будто разговариваю сама с собой.

 

– Разве вы не слишком на ней зациклены? Как вы можете говорить о Бланш буквально всё время? – спросил Verite.

 

– Выслушивать мою болтовню – твоя работа, знаешь ли, моё дорогое зеркало. Кроме того, ответ ты уже знаешь. Ты просто должен соглашаться со мной, что Бланш хороша во всём.

 

Лицо Verite заметно поникло. Я услышала, как он пробормотал себе под нос:

– Ах, эта работа такая утомительная.

 

Я утешительно его погладила.

 

– Тяжела жизнь Verite… но в любом случае давай перейдём к следующей теме, – сказала Эбигейл.

 

– Какой? – спросил Verite.

 

– Подарок для Бланш. Ты знаешь различные модели обуви, сумок, аксессуаров, платьев... скажем, всего около 20 различных видов так? Давай, убери это хмурое выражение лица. Это должно быть весело!

 

Клянусь, что услышала треск в этот момент.

 

– Так что же выбрать? Обувь? Платья? Мне нужны твои предложения.

 

– Нет! Ни за что! Это не весело! Ни капли! Вы получили для неё печенье, не так ли? Просто отдайте ей его и покончите уже с этим!

 

О, Verite казался довольно возмущённым. Даже в этом случае… было довольно мило, что он всё ещё оставался со мной, чтобы поговорить, несмотря на своё состояние.

 

Прошло несколько месяцев с того дня, как Verite остался со мной. За это время я поняла, почему магические зеркала были так популярны среди знатных женщин. Я хорошо ладила с Кларой, и другие горничные были очень добры ко мне. Несмотря на это, я не могла относиться к ним как к подругам. В любом случае я всё ещё была их боссом. Я должна была поддерживать баланс: быть щедрой, но при этом твёрдой; держать их близко, всё время сохраняя определённую эмоциональную дистанцию. Verite же идеален в этом отношении. Он единственный, с кем я могу свободно разговаривать. Сначала я была немного раздражена тем, насколько он груб, но… со временем привыкла.

 

Он вроде как друг, ну или что-то вроде того. Verite всё ещё жаловался на фоне моих мыслей. О, посмотрите, как он мило злится...

 

Я изобразила милый тон.

 

– Знаешь Verite, ты нравишься мне больше всех во всём замке. Не мог бы ты поговорить со мной о Бланш, пожалуйста? Взамен я буду слушать, как ты говоришь о магии.

 

Разговор должен быть диалогом, а не монологом. Verite выслушивал мою болтовню, поэтому было бы справедливо вернуть услугу.

 

На миг он замолчал. Когда он снова заговорил, его тон несколько смягчился.

 

– … ну, полагаю это справедливо.

 

– Спасибо! Ты можешь помочь мне выбрать упаковку? – спросила Эбигейл.

 

– Хорошо. Принеси всё сюда, Эби. Он вернулся к тому, чтобы называть меня по прозвищу, значит перестал быть в плохом настроении. Он был вспыльчив, но его гнев рассеивался так же быстро, как и приходил.

 

Я принесла кусок мягкого шелка вместе с длиной лентой. Серебристые глаза Verite просияли при виде всего этого.

– Ммм, фиолетовая лента хорошо сочетается с этим шёлком. Мне нравится, – сказал Verite.

 

– Ты тоже так думаешь? Ты действительно хорошо разбираешься в таких вещах. Ах... надеюсь, Бланш полюбит этот подарок.

 

Я завернула стеклянный сосуд в шёлк и продолжила украшать подарок лентой, не подозревая, что начала весело насвистывать. Verite казался довольно озадаченным моим поведением.

 

– Ты кажешься даже счастливее человека, получающего подарок, – сказал Verite.

 

– Это радость дарителя. Надеюсь, Бланш понравится… – сказала Эбигейл.

 

– Понравится. Я никогда не видел ребёнка несчастного от вида печенья. Особенно такого редкого печенья, – сказал Verite.

 

– Хорошо, я доверюсь тебе, моё дорогое зеркало.

 

Я добавила последние штрихи к подарку и встала. Verite отмахнулся от меня, пытаясь словами выпроводить меня из комнаты.

 

– Увидимся позже, Эби, – сказал Verite.

 

– Да уж! Позже я расскажу тебе, как всё прошло.

 

Я взяла подарок и немедленно направилась в комнату Бланш.

 

Следуя за мной, Норма, как обычно, сохраняла молчание, в отличие от непрерывной болтовни Клары.

 

– Что это за подарок, леди Эбигейл? – спросила Клара.

 

– Это фиолетовое сахарное печенье, привезённое специально из моего родного города, – ответила Эбигейл.

 

– Ах, я слышала о нём. Я слышала, что его не вывозят за границу, потому что оно нереально вкусное... – её глаза горели от энтузиазма. Не нужно быть гением, чтобы понять, как сильно она жаждала его попробовать.

 

Видя выражение её лица, я не могла удержаться от улыбки.

 

– Не волнуйся. У меня есть ещё два сосуда. Вы, дамы, можете полакомиться одним из них, – сказала Эбигейл.

 

– Правда?! – восторженно спросила Клара.

 

– Конечно. Но вы должны пообещать поделиться им с другими.

 

– Вы самая лучшая, леди Эбигейл!

 

В её глазах можно было увидеть звезды. Она, казалось, была в экстазе, несмотря на то что ей ещё не пришлось попробовать ни одного печенья. Норма же всё ещё не произнесла ни слова.

 

Когда мы приближались к месту назначения, я увидела, как кто-то вышел из комнаты Бланш. Это... герцог Сток? Что он там делал?

 

 

***