Я на самом деле не лакей Бога Демонов Глава 164. Пожалуйста, спустись

Группа, которую позвали, молча вошла в торжественную внутреннюю комнату.

Несмотря на то, что в глубине души они нервничали и были взволнованы, самые элементарные правила этикета всё же должны были быть соблюдены. В конце концов, это была самая священная часть Церковь Купола, место поклонения всем святым реликвиям и статуям прошлых Пап.

В большинстве случаев внутрь допускали только Папу и Святую. Даже Семь Апостолов не смогли бы туда легко войти.

Хотя эта группа священников не знала, зачем их вызвали, теперь они были наполнены чувством неизмеримой гордости, потому что возможность войти во внутреннюю комнату Центральной Часовни была чем-то, чем обычный член духовенства мог хвастаться за всю свою жизнь.

Внутри святая святых Центральной Часовни.

Белый алтарь в центре содержал серебряную плаценту, в то время как ниши в окружающих стенах были полны статуй прошлых Пап и некоторых других священных артефактов.

Место было величественным и торжественным.

И Папа, одетый в великолепную мантию и увенчанный изысканной и высокой белой шляпой, стоял на ступенях перед алтарём со своим золотым скипетром в руке.

Родни наблюдал, как аккуратно выстроенные священники встают на колени, чтобы поклониться с обычной доброжелательной улыбкой на лице. Тёплым, сухим голосом он сказал:

 – Пожалуйста, поднимитесь. Не нужно быть таким формальным. Все, кого благословляет Луна, – мои дети, и я обращаюсь с ними одинаково.

Это заставило священников почувствовать тепло, и всё нервное напряжение, которое у них было, оказалось мягко успокоено невидимой духовной силой, усиливающей их восхищение и уважение к Папе.

Родни посмотрел на всех с улыбкой, которая стала ещё ярче, когда он увидел эти неясные, выступающие и искривлённые следы на их лицах и шеях.

Папа шагнул вперёд и заговорил чуть громче:

 – Вам всем должно быть любопытно, почему я вызвал вас всех сюда.

Никто не ответил, никто из них просто не осмелился открыть рта.

Хотя Папа был так доброжелателен и приветлив, это только заставило их осознать расстояние между собой и Его Святейшеством.

Родни тоже не собирался давать им ответа и продолжил:

 – Вы все должны знать, что это самое священное место в Церкви, куда обычные люди не могут ступить, посвященное трём священным артефактам и статуям бывших Пап. Сегодня у вас есть привилегия войти сюда, потому что у вас есть одна общая черта, которая отличает вас от остальных.

"Одна общая черта, которая отличает нас от остальных?"

Это, казалось бы, противоречивое заявление заставило эту группу священнослужителей показать озадаченные взгляды. Но после тусклого дня службы в Церкви Купола не было ничего, что выделяло бы их, но кто-то сразу же связал это с чем-то, что они недавно сделали иначе, чем остальные.

Один из священников заметно разволновался и осторожно спросил:

 – Ваше Святейшество, это из-за Эссенции Святой Луны?

Родни кивнул, его улыбка не изменилась.

 – Это верно. Сначала я должен рассказать Вам правду об Эссенции Святой Луны.

Он повернулся, обошёл вокруг алтаря и протянул руку, чтобы нежно погладить серебряную плаценту, прошептав:

 – Эссенция Святой Луны номинально помогает медитации, но на самом деле используется для фильтрации качеств. Её основной компонент – священный артефакт... С самого первого раза, когда вы все использовали Эссенцию Святой Луны, кто-то тайно наблюдал за изменениями в ваших телах до сих пор.

Когда священники услышали, что за ними наблюдали, это не вызвало у них никаких противоречивых чувств. Напротив, они чувствовали радость от того, что за ними наблюдал кто-то из высшей иерархии.

И следующая фраза распалила их эмоции:

 – Поздравляю немногих из вас, присутствующих. Вы – счастливые избранные, – Родни повысил голос: – Сегодня у Вас будет привилегия прикоснуться к священному артефакту!

"Прикоснуться… к священному артефакту?!"

Группа священников на мгновение замерла от недоверия, прежде чем чувство крайнего рвения одолело их.

Это было похоже на сон, когда можно было войти во внутреннюю комнату и получить возможность прикоснуться к священному артефакту. Это было сродни тому, как простолюдин внезапно получил возможность войти во дворец и прикоснуться к трону своими руками – невообразимая фантазия, о которой можно было только мечтать.

И компонент Эссенции Святой Луны пришёл из священного артефакта. Разве это не то же самое, что иметь священный артефакт внутри себя? Это была просто великая честь!

Мгновенно все они почувствовали великий восторг, их вера в Церковь и Луну достигла своего апогея.

После этого первый священник опустился на колени, за ним последовали остальные, когда они произнесли слова, которые звучали во время обряда крещения.

Родни добродушно улыбнулся.

 – Луна всегда будет защищать вас в течение всей вещности. А теперь подойдите...

Ошеломлённые этой великой возможностью, священники не поняли, что их любимый Папа только сказал, что Эссенция Святой Луны может отфильтровывать качества, но не сказал, что это за качества и почему те, кто был проверен и выбран, должны были прикоснуться к священному артефакту.

Под предводительством Святой благочестивые священники образовали круг вокруг алтаря и протянули руки к серебряной плаценте в центре.

Их было ровно семь.

Через несколько мгновений после того, как каждый из них коснулся священного артефакта, серебряная плацента внезапно испустила серебристый свет со смутно психоделическим оттенком.

Родни стоял рядом, наблюдая за происходящим, не меняя выражения лица.

Он поднял руку с "Древним кольцом", одним из трёх священных артефактов, на пальце.

 – Согласно древнему обету, в период Полнолуния Спящее Дитя Луны возродится здесь. Плацента, плод и матка готовы. Проход установлен. Пусть Луна откроет свои глаза, пусть она вытянет своё тело и пусть она дышит.

Он повторил заклинание семь раз, каждый раз используя другую лунную фазу.

Каждый раз, когда это было произнесено, сложный круг рун загорался от центрального алтаря и расширялся во всех направлениях, быстро распространяясь по всей внутренней комнате и в конечном итоге сходясь и исчезая через круглое окно в центре потолка.

После завершения последнего раунда заклинаний вся внутренняя комната была покрыта мерцающими рунами. И только в этот момент кто-нибудь мог бы увидеть, что вся планировка внутренней комнаты напоминает форму женской утробы, если бы они посмотрели на неё.

Вся внутренняя комната Центральной Часовни была в основном полным, крупномасштабным жертвенным алтарём!

Эти семь священников были в центре его сияния и больше не могли двигаться.

Эта плацента излучала странный серебристый свет, который казался живым, опутывая их тела, оставляя семь священников с озадаченными и испуганными выражениями лиц.

 – Ч-что происходит?! – единственный священник, который осмелился открыть рот, заговорил в тот момент замешательства и затруднения, повязка на его лице упала в мгновении борьбы.

Родни не беспокоился и только сказал:

 – Пожалуйста, спустись.

Прежде чем священник успел отреагировать, он услышал пронзительный крик рядом с собой.

Он не мог повернуть голову, поэтому он мог только сделать всё возможное, чтобы хоть на дюйм скосить глаза в направлении звука. В его периферийном зрении был незабываемый образ, который останется на всю оставшуюся жизнь.

У монахини, охваченной светом, всё тело быстро раздулось, как надувной шар. Как красные воздушные шары, наполненные жёлтым гноем и жидкостью, время от времени из её кожи выступали полосы следов крови, как будто извивающиеся метки плавали между её кожей и плотью.

Эти извивающиеся следы увеличивались и становились всё более и более очевидными. Похоже, их были сотни. Они толпились, протискивались и откусывали друг от друга кусочки. Посреди криков монахини она превратилась в человеческий мешок, наполненный этими щупальцами. Её тело было искажено, пока её глазные яблоки не были выдавлены из глазниц и не покатились на землю, прежде чем она полностью замолчала.

В то же время это была последняя сцена, которую когда-либо видел этот священник.

Он почувствовал сильную боль. Слегка наклонив голову, он увидел, что его собственный желудок уже распорот, кишки казались живыми и дико извивались.

Священник смутно увидел, как его глаза на его собственных кишках открылись и посмотрели на него.