Я Вырастила Навязчивого Слугу [KR] (100%) Глава 70

Глава 70

   

То был лишь один короткий вопрос, но чувства Юрины снова посеяли смуту внутри.

Теперь Юрина еле шевелила губами, не в силах обуздать своих эмоций.

— Я говорю, чего бы я делала без тебя? Ничего страшного, если я останусь одна? Ты не забыл подумать про меня? Ты думаешь, со мной все будет хорошо в твоём отсутствии? Ты думаешь, я сейчас в порядке?

Юрина наконец схватила его за рубашку и дёрнула ближе к себе.

Слезы снова покатились на пол.

— Ответь же мне сейчас. Ты видишь, что со мною стало? Я хорошо выгляжу, по-твоему?

Последние два дня Юрина провела ни мёртвой – ни живой. Она даже не могла спокойно сделать глоток воды и не могла уснуть от нервов.

Если бы кто-то взглянул на нее и спросил, жива ли она, та бы с уверенностью ответила, что нет.

За это время Юрина несчётное количество раз винила себя в случившемся. И всё её мировосприятие пошатнулось после происшествия.

Очутившись в теле Юрины, та всю свою жизнь полагала, что нет ничего страшнее её собственной смерти. И у неё не было иного выбора, кроме как рассудить подобным образом. Самым страшным её воспоминанием и в прошлой и в этой жизни была мысль о её смерти в одиночестве и агонии семь лет тому назад.

Прошло уже семь лет.

Юрина едва помнила о своей былой жизни в Корее. Даже лицо и голос её мамы поблекли и стерлись из памяти.

Но память о моменте её смерти была совсем другой историей. Хотя она и пыталась выкинуть это из головы, время от времени тот образ выскакивал сам по себе и бил ей по нервам. Это было ужасное воспоминание.

Однако в тот момент, когда она увидела Рейнарда, который был залит кровью и потерял сознание, Юрина впервые осознала кое-что.

Пустой кабинет, неисписанная тетрадь, стопка пыльных книг, еда в одиночестве, тишина и одиночество в спальне перед сном.

Единственная причина, по какой она смогла вынести ту пустоту, заключалась в вере, что Рейнард когда-нибудь да вернется. Она ждала его целых пять лет, и все пять этих лет ей омрачал пустой и тихий кабинет, где не было тепла с тех пор, как он ушел.

«Но что, если Рэй сейчас умрет?»

Это было так ужасно, что от одной лишь таковой мысли ей казалось, будто ей давят на горло.

И если же окажется, что Рейнард пострадает из-за неё, Юрина б испытала боль куда мучительнее, чем предсмертная агония.

— С тех пор, как ты стал таким, меня то и дело навещали кошмары о твоей гибели. Ты говорил, тебе снился кошмар, что я не могла вспомнить тебя? Я же во сне вижу, как ты умираешь за меня. Ты умираешь *из-за* меня. Взгляни на это с моей точки зрения. Ты думаешь, со мной все будет в порядке?

Юрина глубоко вздохнула.

— Ты делаешь это ради меня? И я должна быть этому рада? Как ты можешь быть таким невнимательным?

За последние два дня у Юрины скопилось множество вопросов, которые ей было некому высказать. Ноги Юрины потеряли силу, и она села на стул.

Рейнард последовал за ней и всю дорогу только лишь смотрел в пол. После череды её вопросов не прозвучало ни единого ответа. Не то чтобы Юрина действительно хотела их услышать, поэтому она не злилась и не расстроилась его молчанию.

Рейнард посмотрел на плачущую Юрину, затем встал на колени и обнял её. Юрина снова попыталась толкнуть его в плечо, но не смогла, ведь Рейнард крепко схватил её.

Он больше не был тем хрупким ребенком, которого она могла одолеть грубой силой. Юрина в конце концов перестала толкаться и уткнулась лицом ему в плечо.

— Прости. Мне не стоило.

— Обещай. Пообещай мне, что не выкинешь такой фокус в другой раз.

— Я не могу такое утверждать.

— Почему…

— Если подобное случится вновь, то я бы сделал тот же выбор, — прошептал Рейнард мягким, но решительным голосом. И в этом ответе не ощущалось колебаний.

Юрина одёрнулась, чувствуя, как его рука нежно поглаживает её волосы.

— Не делай этого.

— Юрина.

— Если я тебе действительно нравлюсь, не делай этого.

Рейнард быстро вздохнул, словно испуганный.

Рука, гладившая её волосы, напряглась.

Он выдал ей лишь неразборчивое мычание, затем оттолкнул Юрину и проделал несколько шагов назад.

В одно мгновение его лицо и даже шея стали горячими и красными.

Рейнард взглянул прямо на Юрину, вытиравшую слезы ладонью, уставился в пол, еще раз на Юрину, по новой в пол, и в конце концов едва заговорил:

— Как…

Но он не мог продолжить и прикусил губу.

«Ты хочешь спросить, откуда я узнала? Неужели это не явствует после высказываний вроде “без тебя нет меня”?»

— … Ты узнала?

Было бы странно не ведать такое. Юрина не была настолько глупа, чтобы не знать, что Рейнард к ней испытывал.

Смысл его слов и действий был ясным, как день. Было бы в натяг утверждать, что поведение его исходило лишь от их близости в детстве.

Однако Юрина пыталась игнорировать эти чувства всякий раз, когда он кротко раскрывал их. Потому что она думала, что не заслуживает его привязанности.

Она искала Рейнарда из-за своего эгоизма и привлекла его в подмогу ради собственного выживания. Затем она играла, дабы завоевать его расположение.

Она дала ему новое имя, взрастила его, чтобы он не мог обойтись без неё…

Все это было для неё, не для него.

Как Юрина и задумала в самом начале, он открыл ей свое сердце, и в конце концов у него развились чувства, выходящие за рамки простой симпатии. По мере того, как его чувства к ней росли, росла с тем и вина Юрины.

Она не знала, сможет ли она вообще принять его сердце, ведь вся история закрутилась из банального эгоизма. Так что её собственные чувства к нему тоже были неясны и подавлены.

Но этот новый случай вынудил её разобраться в своих мыслях. Её чувства к Рейнарду были намного сильнее, чем она думала. До такой степени, что она боялась его смерти больше, чем своей.

Она отвернулась от своего сердца, да и собственного разума из-за вины за то, что использовала его с детства и до этого момента. Но раз уж вся драма произрастала с её эгоизма, почему бы теперь не повысить градус?

— Если это правда ради меня, не делай этого. Ты для меня ценнее, чем я сама. Прямо как ты ставишь меня выше собственного благополучия.

— Это означает…

— Ты мне нравишься, Рэй.

И это признание также было проявлением эгоизма. Если ты привяжешься ко мне и действительно будешь думать обо мне, тогда тебе следует поступать так, как я тебе предпишу. Она снова накинет на него эти кандалы.

— Так что не веди себя столь безрассудно.

От начала до конца игра осталась неизменной. Его любовь к ней была искренней, но её признание к нему не было чистым.

Рейнард затаил дыхание и покраснел.

В прогретой комнате воцарилась неловкая тишина. Рэйнард не мог продолжать говорить, и даже позабыл как дышать.

Юрине же нечего было сказать, потому что она излила всё, что томилось внутри.

После долгого молчания Рейнард, щеки которого все еще были красными, подошел к Юрине на шаг и спросил.

— Это … правда?

— Правда.

— Действительно?

— Действительно.

Словам больше не было места. Вместо этого Рейнард обнял Юрину за талию и впился в её губы. Не зная, что нужно делать в тот момент, Юрина обвила руками его шею. Сила его предыдущего рывка была таковой, что её тело немного отшатнулось.

Она пыталась крепче взяться за Рейнарда, но в конце концов не смогла преодолеть инерцию и оказалась на ковре. В мгновение перед её падением Рейнард схватился за её затылок, чтобы смягчить удар.

Дыхание обоих учащалось. Тело Рейнарда, у которого всё ещё была температура, становилось все горячее и горячее. Дыхание Юрины сбивалось, и она на мгновение отстранялась, чтобы подышать, но затем снова возвращалась к поцелую.

Никто не знал, сколько времени прошло за этим действом.

Насытившись, Рейнард первым заговорил, поцеловав Юрину в кончик носа:

— Ты мне нравишься, Юрина. Гораздо больше, чем я нравлюсь тебе.

Прежде счастливая Юрина, утвердившаяся в своём эгоизме, снова была повержена чувством вины.

***

— Юрина.

Юрина, проснувшаяся от нежных прикосновений к ей голове, напряглась от зрелища перед собой. Лицо Рейнарда было прямо у неё перед носом до того, что его дыхание падало ей на щеку.

— Доброе утро … наверное?

Губы Рейнарда, иссохшие и шершавые от жара, теперь коснулись лба Юрины. Юрина не могла осознать всей ситуации, поэтому часто заморгала и огляделась.

Через плотные шторы пробивался свет красного солнца. Ни Бетси, ни других горничных не было рядом.

«Что я здесь делаю?»

Поскольку она не могла оставить Рейнарда одного, минувшей ночью она осталась у его постели, несмотря на их с Бетси сопротивление. Даже увидев, что Рейнард очнулся, та настояла на своём, потому что не могла расслабиться.

Однако после двух её бессонных ночей, Рейнард всё-таки очнулся и снял ей напряжение оригинальным способом. Это было последнее, что Юрина помнила.

Теперь же та недоумевала, почему она лежит в его кровати и как они спали бок о бок под одним одеялом.

Та прежде никогда не спала с Рейнардом в одной постели. Впрочем, была история семи лет тому назад, но им тогда было по 10 и 12 лет.

На самом деле, каким бы молодым ребёнок ни был, в знатной семье десятилетний возраст считался немалым. Ребёнку было не принято спать с кем-то в одной постели, даже если это собственная семья.

Семь лет назад подобное было возможным только потому, что Юрина относилась к Рэю как к маленькому, а родители её, которые должны были её остановить, позволяли ей делать все, что она хотела.

Услышав новость, маркиза не стала критиковать двоих, хотя и была опечалена новостью, сказав: «Когда начиналась молния, ты приходила к своей маме. Теперь же ты идёшь к своему другу».

Маркиза, конечно, даже не осознавала, что это не Юрина боялась грома и молнии, но Рейнард.

Спустя много лет, после их воссоединения, если же Рейнард был счастлив ее видеть, он мог обнять её или поцеловал в руку или же в лоб.

Обнять её, как будто не желая отпускать, или поцеловать её в лоб — подобное не походило на невинное поведение друга детства.

Но ведь нужно блюсти какие-то границы, не так ли? Каким бы невинным это ни было, они лежат в одной постели в этом возрасте.

Рейнард встретился с её удивленными глазами и мягко улыбнулся.

— Ты сильно хотела спать. Я боялся, у тебя будут проблемы, если люди увидят нас.

Это правда, что подобное сулило ей проблем. Но сейчас главным было не это.

— Как вообще вышло, что я уснула здесь? Мы ведь…