Я приручила тирана и сбежала Глава 100

Три года назад, Великое герцогство.

— Если с моим ребёнком будут так обращаться, моё сердце будет разбито и разорвано. Поэтому мне жаль твою мать, которая умерла, не увидев такого прекрасного Гроссмейстера. Я ей сочувствую, — сказала жена первого молодого мастера Акана.

(кто забыл: 72 глава)

Услышав разговор за стеной, Великий герцог с грохотом рухнул в обморок. Даже через несколько дней он не смог преодолеть последствия. Нет, дело было не только в нём, то же самое можно было сказать и о Данте, втором молодом наследнике, что был с ним.

«Это негодование было оправдано тем, что Великая герцогиня умерла при родах Шарлиз».

И теперь эта твердая вера разлетелась вдребезги. До них дошли новости о том, что Шарлиз совсем ушла от императора Дилана, и поэтому они окончательно отчаялись от того, что даже возможность попросить прощения исчезла навсегда.

«Теперь мы даже не можем встретиться».

«Где ты? Что делаешь?»

Они должны были осознать всю серьёзность ситуации раньше, когда получили заявление об уходе из семьи. Все трое из семьи Великого герцога были опустошены запоздалым потрясением.

Акан плакал от вины, заботясь о ребёнке. Данте продолжал смотреть в воздух с сигаретой во рту, чего раньше не делал, а Великий герцог просто не мог работать. Семья Ронан имеет долгую историю и высокую репутацию, а также партнерские отношения с многочисленными семьями.

Внезапно появившийся герцог Кенин нахмурился и сказал:

— Вассал семьи Ронан вломился ко мне и преклонил колени, умоляя меня, поэтому я пришёл сюда, чтобы узнать, почему он не может уложиться в срок… — мужчина погладил башню документов, разбросанных по кабинету, и уставился на Великого герцога.

Тот выглядел полным неудачником. Мохнатое лицо и грубая кожа, из-за чего нельзя поверить, что это Великий Герцог Империи. Удивительно, что им когда-то любовались знатные дамы. Ронан поднял свои мрачные глаза и посмотрел на Кенина.

— Это потому, что Гроссмейстер исчезла? Недавно до меня дошли слухи, что все члены её семьи были настоящими говнюками.

— Этот рот. Замолчи.

— Привет, — Кенин вздохнул и сел напротив Великого герцога.

Даже в рабочее время он открыто выпивал бутылку крепкого вина.

— Полагаю, вы не связывались с ней? Ну конечно нет.

Учитывая характер Гроссмейстера, это было естественно. Помимо всех отношений, если она добровольно ушла от императора, то не оставила и следа после себя.

Все кончено. Кенин только надеялся, что герцог Ронан быстро передаст ему необходимые документы. Это уже была тяжелая ситуация, когда срочные торговые дела не продвигались более двух недель.

— Рэйчел… Что бы ты подумала? Если наблюдала на эту ситуацию сейчас, — Великий герцог с трепетом выкрикивал имя покойной жены.

Редко в его глазах проскальзывала капелька сочувствия. Рэйчел, Кенин и он сам. Эти трое были из одной академии. Мужчина посмотрел на Великого Герцога, не говоря ни слова.

— Я так виноват, мне так жаль. Я ничего не могу сделать, — речь идёт не об искуплении вины перед Шарлиз, а о том, чтобы пожалеть Рэйчел.

Кенин немного расстроился, посмотрел на друга и взял бутылку вина из его рук. Великого герцога, которого нельзя было удержать силой, беспомощно увели. Даже несмотря на то, что взгляд, с которым он столкнулся, был жутким и ясным.

— …Даже у Гроссмейстера есть тайна моей семейной реликвии, о которой она тебе не рассказала, — в начале серьёзности Кенина Ронан хранил молчание.

Он не собирался говорить ему об этом, но….

— Моя семейная реликвия. Говорят, что она сделана из слёз Эхирита и что является инструментом сна, — сказал Кенин.

— Инструмент сна? — Великий герцог был озадачен, потому что это название он слышал только в библейских легендах.

Кенин кивнул, объясняя:

— Инструмент мечты. Позволяет вам увидеть мёртвых только один раз во сне. Вы можете передать слова, которые не могли сказать раньше. В последний раз вы можете прикоснуться к ним, как если бы они были живыми.

— Тогда, Рэйчел. Можно я тоже встречусь с Рэйчел?

— Конечно.

— Ха, хоть раз… умоляю тебя, пожалуйста, — глаза Великого герцога отчаянно забегали.

Мужчина умолял, потому что настолько облажался, что задавался вопросом, был ли он тем человеком, который раньше ходил таким гордым и благородным. Также это было обременительно, когда он смотрел на своего бывшего соперника как на спасителя.

Кенин нахмурился и ответил:

— Конечно, именно поэтому я поднял эту тему. Однако есть условия.

«…»

— Я позволю тебе встретиться с Рэйчел во сне. Просто делай свою работу правильно. Выгляжу ли я достаточно свободным, чтобы проделать весь этот путь и отодвинуть дела на крайний срок? — Кенин был груб, но у собеседника не было времени на это.

— Рэйчел, — Великий герцог уже отдал свою жизнь, чтобы снова встретить любимую женщину, потому что уже был наполовину не в своем уме.

Кенин передал свою семейную реликвию через письма вместе с подробными инструкциями о том, как использовать инструмент сна. Великий герцог внимательно сделал как сказано, и в ту ночь ему приснился сон. Действительно, чудесным образом это была Рэйчел.

— …Рэйчел.

— Давно не виделись, Ваше Превосходительство, — женщина мягко улыбалась, точно так же, как и то лицо, в которое Великий герцог влюбился, пока она была ещё жива.

Это был таинственный и мирный цветник, наполненный ароматом весны. Мужчина подошёл к Рэйчел с чувством удушья.

— Это была счастливая и удачливая жизнь, Ваше Превосходительство. Я встретила идеального мужчину, с которым мы обменялись любовью… У меня трое похожих на кроликов детей.

Когда он добрался до Рэйчел, то расплакался. Это были слёзы, похожие на крики.

— Не плачьте, а лучше расскажи мне историю. Акан уже должен быть командиром Имперских Рыцарей, верно? Я уверена, что у него красивая жена. Данте, надеюсь, тоже встречается с хорошим человеком.

— Акан… недавно познакомился с дочерью семьи графа, и у него родился сын. Он стал вторым командиром армии. Данте тоже некоторое время назад получил официальное рыцарское звание…

— Как и ожидалось от наших детей, я очень счастлива. Я горжусь ими, — женщина вытерла пальцем заплаканные глаза Великого герцога.

Действительно, это была Рэйчел.

— Шарлиз, вероятно, стала благородной дамой. Поскольку она похожа на меня, то должна быть очень популярна. Каждый раз, когда Шарлиз будет посещать мероприятия, мне интересно, будут ли Акан и Данте драться, чтобы сопровождать её, — Рэйчел красиво улыбнулась. Это была улыбка, похожая на картину, в которую влюбился герцог.

Она не сомневалась, что Шарлиз вырастет счастливой. Драгоценнее и красивее, чем кто-либо другой. Мужчина не мог этого вынести. Рыдая, он опустился на колени перед Рэйчел. Ему казалось, что он полностью столкнулся с реальностью, которую пытался игнорировать.

«Рэйчел совсем не обижается на Шарлиз».

Врать — это нормально, поэтому он должен успокоить её, ответив «да». Его губы не могли открыться, потому что Ронан был сыт по горло слезами. Было больно. Это была самая болезненная вещь с тех пор, как он родился.

Рейчел опустилась на уровень глаз перед Великим Герцогом.

— Ваше Превосходительство, почему вы так грустны? Что случилось с моей дорогой Шарлиз?

— Правда, это ты? Это ты?

— Да, это я. Ваше Великолепие, мой любимый Великий Герцог, — удивлённая женщина обняла мужчину.

Чем дольше герцог делал это, тем больше не мог контролировать свои чувства. Он никогда ещё не был таким эмоциональным. Даже в день смерти Рэйчел он не опускался до такой степени. Его сердце было разбито чувством вины.

Однако герцог решил, что ему следует признаться в правде и попросить прощения. Если он этого не скажет, то у него было внутреннее чувство, что будет пожалеет об этом перед смертью.

— Никогда. Я никогда не обнимал этого ребёнка, — Великий Герцог задрожал и признался, как будто его рвало кровью

Никогда. Он никогда не называл её имени. Потому что думал, что она виновна в смерти жены. Малышку презирали, игнорировали, с ней плохо обращались и изолировали. Ни учителей, ни друзей, ни подарков. Если она с ними разговаривала, то её ругали. Он призвал Акана и Данте, и даже слуг сделать то же самое. Называл её убийцей и обвинял в том, что она родилась. Тот ребёнок.

— …Я всё испортил, — последовавшие за этим слова Великого герцога были трагичными и шокирующими.

Рэйчел какое-то время молчала.

А потом лишь неловко улыбнулась, когда мужчина поднял голову.

— Ты хорошо умеешь шутить. Ты всё тот же, — потому что Великий Герцог всегда так дразнил её. — Я тебе не верю, — Рэйчел улыбалась. Она была яркой и полной любви.

Но её лицо медленно, понемногу рухнуло.

— Это правда… Дорогой? Ты шутишь, верно? — его жена смеялась и пыталась отрицать реальность. — Ты не можешь быть таким. Ты так меня любишь. Я верила, что ты будешь любить Шарлиз так же сильно, как любил меня. Ты, кто лучше всех понимает, что я имею в виду, ты… ты… — ужасные чувства Рэйчел усваивались и чувствовались лучше, может быть, потому что она была во сне.

Сердце матери разрывалось на части. Она была настолько эмоциональна, что даже не могла стряхнуть слёзы. Рейчел недоверчиво покачала головой.

— Я много раз говорила тебе позаботиться о ней. Ты сказал, что будешь слушать всё, что я скажу. Ты слышал меня, да? Нет. Нет. Не может быть. Верно? Верно?

«…»

Рэйчел заметила, что это не ложь. Даже если она будет это отрицать, то, что произошло в этом мире без неё, не исчезнет. Женщина упала.

— Пожалуйста, скажи нет, пожалуйста, скажи нет… Пожалуйста, пожалуйста.

— Мне жаль, — признал Великий герцог. — Потому что всё это правда…

Лицо Рэйчел стало белым, как чистый лист бумаги.

— Мое сердце болит. Больно, как будто вот-вот сломается. Это страшнее и мучительнее, чем боль прямо перед смертью. Это очень ранит. Могу ли я обидеться на тебя? Могу я спросить, что ты думал о лечении моего ребенка, нашего ребенка?

— Мне жаль.

— Шарлиз, Шарлиз… Шарлиз…

— Мне жаль.

— Почему… Какого черта? — он сделал это в печали от потери любимой.

Только тогда мужчина понял, насколько жестоким было это оправдание для всех. Всё это было гневом самого герцога. Рэйчел никогда, никогда этого не хотела. Это не могло быть причиной, по которой он оттолкнул Шарлиз.

Женщина заплакала. Нет, она была в отчаянии. Это было сильнее и глубже, чем её горе по поводу потери. Чувство жалости к ребёнку, подвергшемуся насилию, чувство вины, гнев по отношению к семье и болезненная печаль, что возвращалась. Ощущение предательства. Самым большим чувством было чувство предательства. Великий герцог не мог сказать ни слова Рэйчел, которая попросила его солгать.

Только сейчас мужчина глубоко пожалел об этом. Если бы он мог, вернуться в прошлое, то задушил себя. Однако это невозможно.

«Почему сожаление всегда запаздывает?»

Это была любовь Шарлиз, которую он считал вечной. Мужчина всегда думал, что дочь будет просить любви у него. Но это не так. Нет. Как ему пришла в голову такая ужасная мысль?

Так было до тех пор, пока мужчина не был поражён своей натурой. В то раннее утро он проснулся с совершенно пустым лицом.

***

Шарлиз без каких-либо эмоций посмотрела на Великого герцога, который впервые стоял на коленях. Девушке наскучила эта ситуация.

— Ты действительно собираешься помочь?

— Я помогу тебе во всем, Гроссмейстер.

— Не думаю, что ты чем-нибудь сможешь помочь.

Великий герцог хотел просить прощения, но сдержался. Что бы он ни сказал, это будет оправданием. Потому что тот грех нельзя простить никакими словами.

Да, пока Шарлиз не исполнилось 20, он ни разу не говорил, что сожалеет. По какому праву он просит прощения? Великий герцог задохнулся. Он даже не мог нормально установить зрительный контакт. Он просто ужасный грешник.

— Всё ещё… Впрочем, даже сейчас. Я хочу помочь, — мужчина очень сожалел об этом.

С другой стороны, у Шарлиз, в отличие от герцога, был равнодушный вид.

— Я не думаю, что это необходимо.

В любом случае, теперь, когда количество доступных шахматных фигур настолько увеличилось, давайте попробуем уйти от Дилана.

Шарлиз прошла мимо Великого герцога. Мужчина всё ещё оставался в коленопреклонённой позе, но уже не интересовал Гроссмейстера.

«А пока давайте найдём бога, которого мы знали до регрессии».

Шарлиз холодно проглотила улыбку.

Эта империя… В ней по-прежнему доминировала Шарлиз.

Перевод: Nipple

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется