Я стану хозяйкой этой жизни! Глава 26.

Глава 26.

Фирентия несколько раз встречалась с Лабини.

Конечно, не сейчас, а в своей прошлой жизни.

В то время Лабини была женщиной с превосходной красотой, которую тщательно поддерживали. Однако императрица, которая сейчас была на несколько лет моложе, обладала ещё большей красотой, от которой глаза невольно широко открывались.

Но в то же время были некоторые моменты, которые были такими же холодными, как и её внешность.

– Вы господин Галлагер Ромбарди, верно? – Лабини медленно протянула руку Галлагеру.

Если женское имперское приветствие было тем, что Тия практиковала с Шананет в прошлый раз, то для приветствия мужчин было два способа.

Первым способом было приложить руку к сердцу и поклониться, прикасаясь лбом к ладони члена императорской семьи.

Естественно, второй способ был немного более вежливым.

Это было приветствие, которое сейчас редко использовалось.

Императрица не убирала протянутой руки, и Галлагер, на мгновение взглянувший на неё, приложил её к своему лбу.

Фирентия последовала за своим отцом в приветствии, однако императрица даже не посмотрела на неё.

Казалось, что Лабини испытывает странное чувство победы, смотря на Галлагера слегка опущенным взглядом.

– Что случилось с каретой гостя, которого я пригласила на ужин? – спросила императрица, оглядываясь на двух рыцарей.

– Ну, это… – естественно, рыцари были растеряны.

Императрица заставила их осмотреть карету Ромбарди, а потом застала их извиняющимися за это.

Взгляд Лабини, устремлённый на имперских рыцарей, был особенно холоден.

– Не делайте этого здесь, давайте пройдём внутрь. Невежливо задерживать гостей на дороге, – сказав так, императрица первой развернулась и направилась в свой дворец.

Целых пять или шесть фрейлин последовали за ней.

Галлагер некоторое время смотрел на неё с суровым выражением лица, но, ощутив взгляд Тии, оглянулся:

– Тия, мы идём?

Я уверена, что у тебя много мыслей.

Улыбаясь, Галлагер протянул дочери руку.

*****

Местом, куда Фирентию и Галлагера привела императрица, был обеденный зал, специально построенный для ужинов в её дворце.

Лабини каждый месяц приглашала около десяти гостей, часто вместе с императором и среди знати, чтобы управлять своими связями. Поэтому ужин императрицы был важным событием, на котором определённо хотел присутствовать каждый.

Однако когда Тия с отцом вошли в обеденный зал, они поняли, что сегодняшний ужин отличался от того, о котором она слышала.

Длинный стол был накрыт лишь на пять персон.

– Сегодня я пригласила лишь Ромбарди и Вашу юную леди. Нам есть что отпраздновать, не так ли? – императрица изящно улыбнулась.

Это выглядело красиво, но Тия совершенно не чувствовала её красоты.

Напротив, лишь несчастный вид второго принца продолжал держаться в её сознании, заставляя девочку чувствовать себя неловко.

– …Это большая честь для нас, – Галлагер вежливо поздоровался с императрицей и сел на стул, на который она указала.

Едва они устроились, как дверь обеденного зала вновь открылась, словно ожидая этого момента, и вошёл первый принц.

– Мама.

– Приветствую, Астана. Сегодня здесь находится твой друг.

– Да… – мягко ответил первый принц, посмотрев на Фирентию.

Мы с этим парнем друзья? – девочке захотелось фыркнуть, но она сдержала это желание.

– Приветствую, господин Ромбарди.

– Здравствуйте, Ваше Высочество первый принц.

Получив приветствие от Галлагера, Астана сел рядом с императрицей.

Это место оказалось напротив Фирентии.

О, похоже, мой аппетит пропал.

– Императрица, я бы хотел сказать Вам кое-что, о чём я не сказал раньше, – выпалил Галлагер, который до этого сидел тихо.

Императрица отставила стакан с водой, а улыбка исчезла с её лица:

– …Говорите.

– Сегодня по дороге в императорский дворец имперские рыцари остановили нашу карету.

– О, боже, – Лабини выглядела удивлённой, но на самом деле это скорее было похоже на улыбку.

Обычно, если человек притворяется таким, ему нечего сказать.

Тия не знала точно, однако её отец продолжал разговор с твёрдым выражением лица:

– Во дворце кровь Ромбарди не имеют права останавливать и обыскивать. Разве не таково обещание?

Возмущение Галлагера было законным.

– Да, это так. Странно, – вот только Лабини рассмеялась над его словами. – Почему Ромбарди единственная семья с таким количеством исключений? Все остальные семьи, которые входят во дворец, подвергаются тщательному обыску.

Тон императрицы был очень искажённым.

Однако почему-то это не показалось Тие намеренным.

Напротив, негативные чувства Лабини по отношению к Ромбарди были настолько сильны, что циничный тон показывал себя всегда, даже если она не осознавала этого.

Но вскоре императрица рассмеялась и добавила, словно осознала, какую ошибку она совершила:

– Конечно, это потому, что Ромбарди – это особая во многих отношениях семья.

Галлагер ничего не ответил.

Несколько мгновений он просто смотрел на императрицу, ничего не говоря.

И снова, когда открылась дверь обеденного зала, атмосфера поменялась в один момент.

– Ха-ха-ха! Галлагер!

Это оказался император Джованес, который громким голосом позвал отца Тии по имени.

Как и второй принц, он был мужчиной с чёрными волосами.

Фирентия поднялась с места вслед за своим отцом и поприветствовала императора в соответствии с этикетом императорской семьи.

– Давно не виделись! Как ты?

– Я тоже рад, что Ваше Величество здоровы.

– Я всегда такой!

Папа и император, похоже, довольно хорошо знакомы.

Взгляд императора, который похлопал Галлагера по плечу своей большой ладонью, коснулся Фирентии.

– Ха, ты Фирентия?

– Фирентия Ромбарди приветствует императора.

Интересно, стала ли она сильнее за время практики, но, к счастью, в этот раз Тия не допустила никаких ошибок.

Смеясь, император скользнул сухим взглядом по девочке:

– Да, да. Ты очень красивый ребёнок.

– Благодарю Вас, Ваше Величество.

– Судя по всему, твоя дочь очень сильно похожа на тебя! – казалось, таким образом Джованес похвалил Галлагера. – Давайте же, садитесь!

Как только император занял место во главе стола, ужин начался и слуги стали разносить еду.

И всё же император, пришедший в обеденный зал, ни разу не взглянул на первого принца.

Астана, казалось, привык к подобному поведению отца, и ему было всё равно.

– Так о чём Вы говорили до того, как я пришёл?

– Мы просто обменялись приветствиями и почти ни о чём не разговаривали, – императрица оглянулась на Ромбарди с улыбкой на лице.

Взгляд Тии впился в императрицу.

– Я думаю это не совсем так, Галлагер? – император поочерёдно посмотрел на императрицу и Галлагера, а затем дополнил. – Если тебя что-то волнует, ты можешь сказать это без проблем.

Однако слова Джованеса были не искренними, а пустыми.

Императрица, казалось, вообще не переживала о том, что сказал Галлагер, словно не думала, что он осмелится сообщить что-то в присутствии императора.

Лабини расслаблено потягивала фруктовое вино, которое налил слуга.

А вот Фирентия была зла.

Моего отца высмеивают два человека, которые тщательно подбирают каждое слово в присутствии моего дедушки.

В то же время самообладание императрицы было разумным.

Поскольку даже Тия думала, что её отец ничего не скажет.

Вот только…

– Я разговаривал с императрицей о том, что произошло сегодня по дороге на ужин.

Потрясающе!

Мой отец не отступил даже перед императором!

Император и императрица на мгновение замерли с улыбающимися лицами, словно даже не задумывались о том, что Галлагер решит зайти так далеко.

– Что случилось? – спросил император, почёсывая щетину.

– Наша карета была подвергнута проверке имперскими рыцарями.

– Мгм, – император, казалось, был весьма удивлён и украдкой посмотрел на императрицу. – Ха, вот что случилось.

Похоже, он уже примерно понял, что произошло.

Мы не единственные, кто таким образом приезжал во дворец.

Что-то мне подсказывает, что Виедзи, скорее всего, подвергался такому же трюку.

Императрица опустила взгляд, не показывая выражение своего лица.

– Невозможно… Кажется, произошло какое-то недоразумение, – сказал император, который ощущал возможность скандала.

– Была остановлена карета с гербом Ромбарди. Ваше Величество, я не думаю, что это недоразумение.

– …Галлагер, ты, должно быть, очень зол.

Очевидно, что сейчас поведение Галлагера не походило на его обычное.

Из-за своего робкого характера он не мог говорить резко даже со слугами, не говоря уже о императоре.

– Моя дочь была очень напугана, – тихо ответил Галлагер.

Лишь сейчас Тия смогла понять причины поведения своего отца.

Галлагер злился сейчас из-за того, что имперские рыцари испугали его дочь, а не из-за нанесённого оскорбления.

На мгновение показалось, что за столом пролетел порыв холодного ветра.

– Ха-ха! Я сожалею об этом! – расхохотавшись, император был вынужден извиниться.

Вот только он никак не упоминал императрицу.

– Пожалуйста, пойми, как тяжело приходится рыцарям. Иногда находятся люди, которые не могут смириться с особыми отношениями между императорской семьёй и Ромбарди.

В конце концов вину скинули на рыцарей.

Императрица, которая всё это продумала и приказала, скинула вину на исполнителей.

Галлагер также понимал это, поэтому тихо вздохнул и кивнул:

– Я просто надеюсь, что этого больше не повторится.

– Конечно, конечно. Этого больше не повторится! Вот, выпей! – император закивал, словно давал обещание, и налил алкоголь в бокал Галлагера.

Фирентия посмотрела в лицо императрицы, притворяясь, что пьёт сок, поставленный перед ней.

И мурашки пробежали по её коже.

У Лабини было красивое лицо, на котором всё ещё была улыбка, но её глаза пристально смотрели на Галлагера.

Она пытается убить Фереса, а значит она крайне ужасный человек.

После этого начался полноценный ужин и приготовленные блюда стали выносить одно за другим.

Естественно, еда была великолепной, поскольку её готовили во дворце императрицы, однако она всё равно была не так хороша, как в поместье Ромбарди.

Когда Фирентия дала трезвую оценку еде, император, который вёл беседу на различные темы с Галлагером, внезапно задал вопрос о бизнесе:

– Кстати, я слышал, что бизнес, которым ты руководишь, имеет большой успех?

Императрица, которая почти ничего не говорила с тех пор, как Галлагер высказал свой протест императору, в этот раз проявила интерес.

– Приятно видеть, как Ангенас и Ромбарди, два главных столпа империи, работают вместе!

– …Вы преувеличиваете.

С каких это пор род Ангенас стал столпом этой империи?

Джованес был императором, который втайне восхвалял свою жену и рассматривал Ангенас, как замену Ромбарди.

Это было правдой. Сейчас император Джованес пытался использовать род Ангенас, чтобы остановить господство Ромбарди.

Это также было причиной, по которой он закрывал глаза, притворяясь, что не знает, что императрица делает со вторым принцем.

Вот только примерно через три года абсурдное уклонение Ангенас от уплаты налогов сильно разозлит императора и это положит конец его партнёрству с Лабини.

– Пожалуйста, продолжайте помогать главе Дюрак, господин Ромбарди. Они начали лишь недавно, поэтому не так хороши, – с дружелюбной улыбкой обратилась к Галлагеру императрица.

– Как я уже сказал главе Дюрак, я скоро уйду из этого текстильного бизнеса, императрица.

– …Что?

Тия никогда не слышала об этом, а спокойное выражение лица императрицы наконец было сломано.

Похоже, она думает, что в её бизнесе начнутся неудачи, едва мой папа, который является его центром, отойдёт в сторону.

Этот бизнес – дойная корова для становления Астаны кронпринцем. И если она высохнет, то это станет катастрофой.

– Я думаю о том, чтобы заняться ещё одним делом, но уже лично.

– Это… так быстро. Разве Вы не торопитесь? Я надеялась, что Вы сможете ещё немного помочь главе Дюрак.

– Мне жаль, но я не думаю, что это возможно.

Одним словом, вы, ребята, должны сделать всё сами!

Губы Лабини задрожали, когда она правильно поняла смысл сказанного.

И её взгляд изменился.

Ещё пару минут назад она казалась самым спокойным человеком, который делал то, что хочет, но теперь её разум, похоже, полностью в хаосе!

– …Господин Галлагер, Вы совсем не такой, каким я Вас представляла.

– Я не знаю, каким императрица видела меня, однако мне жаль, что я не соответствую этому представлению.

Изначально Галлагер не был тем, кто говорит так твёрдо.

Возможно, причина его поведения была в том, что он был не очень доволен императрицей.

То же самое было и с Тией.

Мучения Фереса и обращение с Ромбарди…

Императрица ужасный человек во многих отношениях.

Во время ужина девочка не могла заставить себя запихнуть в себя еду.

А на обратном пути в карете Галлагер был на удивление спокоен.

Уже наступило привычное для Фирентии время спать, поэтому она положила голову на колени отца, а Галлагер гладил её по голове, отчего она и засыпала.

– Всё потому, что у меня нет сил… – пробормотал Галлагер, смотря в окно.

*****

Тёмная комната с одной зажжённой свечой.

Это был маленький дворец, однако он был слишком большим и пустым для одиннадцатилетнего мальчика, который остался совершенно один.

Сидя в углу кровати так, словно он прятался, Ферес достал флакон с лекарством.

Мальчик проглотил золотое лекарство одним глотком, как и сказала Фирентия.

Лекарство было горьким, но Ферес не стал показывать этого.

Даже если мальчик показал бы это, больше некому было смотреть.

– Может мне следовало капнуть лекарство на неё? – спросил Ферес, закручивая флакон и доставая из мешочка круглую конфету.

Бледная щека обрисовала форму конфеты.

– …Сладко, – невнятно пробормотал Ферес.

Горький вкус был достаточно частым, чтобы привыкнуть к нему, но со сладостями всё было не так.

Сладкий вкус был странным и необычным.

Но Ферес всё равно старательно перекатывал конфету во рту.

Всё потому, что так он понемногу чувствовал себя лучше.

Заставляет ли распространяющаяся сладость биться моё сердце чаще?

Или… – Ферес потеребил ручку маленького кошелька.

Он вспомнил лицо Фирентии, которую встретил днём.

У девочки было настолько миленькое личико, что он на мгновение задумался, не фея ли она.

А её большие круглые глаза, которые, казалось, были точно такого же цвета, как и листья в лесу, застыли в его голове.

А ещё Фирентия сказала:

– Я хочу, чтобы ты жил. Нет, я считаю, что ты должен жить.

Конфета ещё раз перекатилась во рту у мальчика.

– …Сладко, – пробормотал Ферес, смотря на тень свечи.