Я стану хозяйкой этой жизни! Глава 5.

Глава 5.

– Доктор О’Мали, Вы здесь? – как и ожидалось, отец Тии пошёл с ней в больницу при особняке.

Врачи в этом мире были похожи на докторов восточной медицины. Они собирали и измельчали лекарственные травы, используя их в качестве основ лекарств. А некоторые обладали таинственными способностями, которые иногда называли исцеляющими, как у священников в романах.

Стоит войти в это небольшое здание и ощутить запах лекарственных трав, который вибрирует в воздухе, как станет понятно, что это больница.

– Доктор О’Мали!

Как можно было понять, врач Ромбарди специализировался на средствах на основе лекарственных трав.

– Что случилось, господин Галлагер? – дверь лаборатории открылась и оттуда вышел человек с подозрительным видом.

Это был высокий мужчина, которому на вид было около сорока.

– Фирентия ранена, не могли бы вы посмотреть?

Услышав слова Галлагера, доктор О’Мали посмотрел на девочку.

Если ребёнок был настолько ранен, что нужно отнести его в больницу, то он бы плакал, тем самым обращая на себя внимание.

– Ох, как же так получилось?..

Фирентию посадили в кресло, и, осмотрев её рану, доктор О’Мали нахмурился.

Всё потому, что рана оказалась серьёзнее, чем думала Тия.

– Я упала.

Она похожа на ту рану, что была у меня в прошлом.

– С этого момента у неё может иногда болеть колено.

К сожалению, это было то же место, где в прошлом, упав в свой день рождения, Фирентия получила травму.

Хоть я пыталась обойтись в этот раз без шрамов, получилось такое.

Если Тия не очень сильно печалилась по этому поводу, то её отец кивнул с очень грустным выражением лица:

– Прости…

Ему было неприятно видеть шрамы на теле своей дочери.

Большая рука отца тяжело погладила Фирентию по голове.

Доктор О’Мали на мгновение задумался, а затем достал странную мазь и нанёс её на рану девочки:

– Вам до сих пор больно, юная леди?

Честно говоря, Тие было немного неловко слышать уважительное отношение впервые за долгое время.

Верно.

Я чувствую себя так, как было до смерти папы.

Тия протянула доктору левую руку, которая беспокоила её больше, чем колено:

– Посмотрите…

– Тц, – доктор О’Мали невольно цокнул, увидев распухшее запястье девочки.

– Кто это сделал, Тия? – спросил Галлагер сердитым низким голосом.

Фирентии показалось, что отец собирается обратиться к родителям детей, которые несли за это ответственность.

Но она ответила тем же тоном, что и раньше:

– Я упала.

– Тия… – расстроенным голосом позвал её отец, однако девочка сделала вид, что не услышала.

– Хм. Судя по степени припухлости, это не похоже на перелом. Однако, думаю, некоторое время ей придётся быть осторожнее.

В конце концов запястье Фирентии было туго перемотано повязкой.

Когда девочка собиралась принимать ванну, она могла ослабить повязку, но потом вновь должна была хорошо перемотать запястье. Поэтому доктор О’Мали сказал ей навещать его каждые несколько дней.

Ей также сказали пить горькое лекарство каждый день в течение месяца.

Это было худшее лечение для той, которая ненавидела горькую пищу или чай, даже будучи взрослой.

Отец Тии, который дрожащим взглядом смотрел на дочь, стоя с аптечкой в руках, обратился к доктору О’Мали, пока девочка пыталась справиться с горечью во рту:

– Доктор, я хочу немного поговорить со своей дочерью, не оставите ли Вы нас?

– Да, конечно. Я буду в лаборатории. Позовите, если Вам что-то потребуется.

Доктор вернулся в лабораторию, оставив Фирентию со своим отцом.

Это было место доктора О’Мали, поэтому Галлагер был прав, прося его оставить их одних.

Но смотря на отца, который попросил доктора выйти, Тия ощутила, что он и правда сын Рулака.

– Тия, – Галлагер опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне с глазами дочери.

Смотря в глаза отца, которые были такими же зелёными, как и те, что она могла видеть лишь когда смотрела в зеркало, Фирентия ощутила тёплую боль в своей груди.

– Почему ты не говорила этого раньше?

Отец девочки говорил о истории с Велесаком и Асталиу.

Папа знал, что они беспокоят меня, но он, должно быть, сегодня испытал огромный шок, когда впервые узнал, какие оскорбительные слова я выслушиваю.

В прежние времена меня пугали слова Велесака о том, что он может легко запереть меня в тюрьме, и я даже не должна думать о том, чтобы просить помощи у взрослых.

В конце концов мой папа так и не узнал об этом до самой своей смерти.

Тогда я думала, что так будет лучше.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это действительно глупые мысли.

– Они говорили, что будут бить меня сильнее.

– Эти мальчишки! – разгневанный Галлагер вскочил, словно собирался прямо сейчас наказать Велесака и Асталиу.

Однако рука Тии схватила отца за рукав:

– Всё в порядке. Сегодня я избила его так сильно, что он больше не станет повторять.

Если он сделает это снова, то я опять изобью его.

Отец девочки, который некоторое время был растерян от её холодной реакции, снова сел и мрачно усмехнулся:

– Тия, могу я задать лишь один вопрос:

– Что такое?

– Почему сегодня ты ведёшь себя по-другому?

Тие показалось, что её отцу хотелось знать, что же изменилось в её сознании.

С точки зрения родителя, интерес о том, что думает его ребёнок, вполне логичен.

– Я поняла, что не выдержу, если продолжу просто молчать.

Когда я была маленькой, я всё терпела, думая, что если подожду, то когда-нибудь это закончится.

Да, когда мы стали старше, издевательства Велесака и Асталиу прекратились, но не закончились на самом деле.

Они просто переросли в другой вид насилия и дискриминации.

– Поэтому я больше не буду терпеть. Я буду бить их в ответ, а если это не поможет, то протяну руки взрослым и буду плакать. Поэтому не волнуйся слишком сильно, – сказала Фирентия и обняла отца, который смотрел на неё грустными глазами.

Галлагер, который некоторое время пребывал в напряжённом изумлении, осторожно похлопал дочь по спине:

– Но Тия, почему ты вдруг зовёшь меня отцом? Я хочу, чтобы ты называла меня папой, как и всегда…

Ох…

Я и правда раньше называла отца папой, – Фирентии стало жаль от того ощущения дистанции, из-за которого взгляд её отца печально опустился.

Я наконец-то снова встретила своего отца, который умер много лет назад, но даже не поняла, что расстроила его!

– Папочка! – позвала Тия и ещё нежнее обняла отца за широкие плечи. – Давай жить вместе счастливо и очень-очень долго!

– Ха-ха-ха! Конечно, Тия.

Папа не знает, почему я сказала это.

И в будущем он тоже не узнает этого.

В этот раз я не буду откладывать всё в сторону, позволяя времени течь напрасно.

Я сохраню всё.

И папу, и Ромбарди!

***

Кабинет главы рода.

Рулак потёр седую бровь и посмотрел на книгу перед собой.

[«Люди Юга»]

Он отправил человека принести из библиотеки ещё одну книгу, которую увидел у Фирентии ранее.

Всё потому, что Рулак задавался вопросом, правильно ли он помнит содержание этой книги.

Это была книга о исследовании нового таинственного племени, обнаруженного около десяти лет назад на краю южных территорий империи.

Автор рассказывал, что эти люди живут в лесах и имеют очень закрытую культуру.

Они обладали магической силой – «магией».

В книге объяснялось, что эта способность передавалась лишь по наследству и что это тайная сила, которой нельзя учить посторонних.

Рулак, который открыл книгу и просмотрел её содержание, закрыл её.

Содержание не имеет значения.

Что сейчас действительно беспокоило Рулака, так это то, почему же его внучка в свои семь лет читала трудную учебную книгу, написанную для взрослых, которая не являлась книгой по гуманитарным наукам, как простая литература.

Тук-тук, – раздался стук и в кабинет вошёл мужчина в очках с аккуратно собранными длинными светлыми волосами.

Это был Клериван – учёный, который поддерживал Рулака Ромбарди с первых дней создания системы грантов.

В настоящее время он отвечал за распределение финансирования и образование детей Ромбарди.

– Вы вызывали меня, лорд?

– Присядь на минутку.

Как только Клериван сел по другую сторону стола, Рулак подтолкнул к нему книгу «Люди Юга», что была перед ним.

– Что это?

– Это книга, которую сегодня читала моя внучка.

– Если это внучка… Госпожа Лоране?

Лоране была старшей дочерью Виедзи, что была на два года старше Велесака.

– Удивительно. Читать подобную книгу в возрасте одиннадцати лет…

– Это не Лоране.

– Тогда кто же это?

– Фирентия.

Услышав ответ Рулака, Клериван нахмурился. Он подумал, а не шутит ли его лорд.

– Я не шучу.

– Но госпоже Фирентии всего…

– Семь лет.

Клериван, держа книгу, взялся проверять её содержимое, как это делал Рулак до этого.

– Разве не могло быть так, что ей просто понравилась обложка этой книги?

Тёмно-зелёная обложка, похожая на лес, в котором живут люди юга, могла показаться привлекательной маленькому ребёнку.

– Когда мне было семь, я мог читать лишь детские книги и парочку других.

– Обычно так оно и есть.

– Значит, Вы хотите сказать, что госпожа Фирентия необычный ребёнок?

– Я позвал тебя, чтобы ты узнал это.

– Если это так…

– С завтрашнего дня Фирентия также будет посещать занятия с остальными детьми.

Раз в неделю Клериван собирал детей Ромбарди и проводил занятия.

Дети шли на занятия вне зависимости от возраста.

Единственными детьми в классе, которые посещали эти занятия сейчас, были дети Виедзи, Велесак и Лоране, а также одиннадцатилетние братья-близнецы Шананет, единственной дочери Рулака.

– Госпожа Фирентия ещё слишком юна. Семилетнему ребёнку будет трудно сидеть на одном месте так долго, не говоря уже о понимании того, что проходится на занятии.

– Тем не менее она будет ходить на занятии.

Клериван, прочитавший что-то многозначительное в словах Рулака, прищурился:

– Что же Вы намерены проверить, мой лорд?

– Ну, – палец Рулака постучал по столу. – Мать Фирентии была кочевницей, которая приехала в этот город. Она была красива, но больше в ней ничего не было.

Сейчас в памяти главы рода осталось лишь бледная тень лица той, что стала женой его сыну. Но её невероятно зелёные глаза до сих пор оставляли в его памяти глубокое впечатление.

– Вот почему я не обращал особого внимания на Фирентию. Но произошедшее сегодня…

Рулак вспомнил лицо своей внучки, которая говорила всё, что хотела сказать, не пролив ни капли слёз, хотя её волосы были в сильном беспорядке.

– Я думаю, возможно, хоть кто-то смог унаследовать мою кровь, – когда Рулак вспомнил, как девочка била книгой Велесака, который был намного больше её, на его морщинистом лице появилась редкая радостная улыбка.