Безграничный до смерти Глава 44

Глава 44

Мумэй была очень чувствительна к ауре Кабаньэ.

Даже для Кабаньэ, который по-прежнему остается человеком, до тех пор, пока в его теле содержится вирус, она может почувствовать ауру на стадии трансформации.

Преобразование Икомы в Кабанери было ясно как день для Мумэй.

С такой необычайной чувствительностью ничто не могло сравниться. Возможно она приобрела эту способность после превращения в Кабаньэри?

Но прямо сейчас от тела Икомы, Мумэй не чувствовала никакой ауры Кабаньэ.

Независимо от того, что думали другие люди, Мумэй верила в это. Икома, поистине превратился в человека.

Но единственный человек, который мог сделать что-то подобное, также был хорошо известен Мумэй. На самом деле только этот человек мог совершить такое.

«Только он мог это сделать ...»

В конце концов, совсем недавно этот парень сделал то же самое.

Поэтому у Мумэй были веские основания полагать, что вирус Кабаньэ внутри Икомы был снова излечен Фан Ли.

Нет.

Лучше сказать...убит Фан Ли.

Убив вирус внутри тела Икомы, он позволил ему вернуться в образ человека.

«Значит он смог сделать это не только с нетрансформированным вирусом, но с уже проеобразованным на поздней стадии?»

На самом деле, если быть точным, только превращение в Кабаньэ можно было назвать полным преобразованием.

Состояние существа, такого как Кабаньэри, которое находится между человеком и Кабаньэ, можно было описать только как трансформацией наполовину, что не слишком отличалось от состояния беременной женщины.

Поэтому Фан Ли смог сделать то же самое: убить эту половину вируса и превратить Икому в человека. В случае с Кабаньэ, который полностью изменился, Фан Ли, вероятно, не смог бы ничего изменить. Это потому что в этом состоянии люди уже теряли всю свою человечность ...

Поэтому убив полноценного Кабаньэ, Фан Ли убил бы и человека, носящего вирус.

Но тогда, конечно, основной аспект Мистических Глаз Восприятия Смерти заключался в том, чтобы убивать, а не спасать. Несмотря на это, Фан Ли все же сумел использовать эту силу убийства для того, чтобы спасти двух человек сегодня.

Мумэй подумала: «Если Икома смог стать снова человеком, то и я ...»

Но как только эта мысль проникла в ее голову, Мумэй сразу же покачала головой, чтобы отогнать эту мысль.

"Нет. Нет. Нет. Нет. Определенно нет. Я не могу этого сделать!!!"

Это верно.

Нельзя было сказать, что Мумэй не смогла бы стать человеком. Мумэй была Кабаньэри, поэтому как и у Икомы, у нее тоже получилось бы.

Просто, если она вернется в образ человека, она потеряет что-то важное ...

Чрезвычайно важное, по крайней мере, по мнению Мумэй.

«Если я стану человеком, то больше не смогу сражаться!»

Борьба.

Это было единственным важным делом для Мумэй после превращения в Кабаньэри. Бороться.

Если она потеряет это, тогда она ...

«Я буду никому не нужна...»

Сокровенные чувства Мумэй пугали ее. Это было нежелание быть брошенной.

Но наряду с этим страхом существовала также надежда, которая была выражена в ее сердце.

«Вернуться в образ человека ...»

Это была надежда, которой у нее никогда не было.

Только ... этот маленький огонек надежды был внезапно потушен ею.

Сразу же ощущения Мумэй стали чрезвычайно запутанными, она топнула ногами и сердито сказала: «Это все его вина!»

Правильно.

Во всем был виноват он.

Если бы не он, она бы не была так озабочена этим делом.

«Мне нужно уладить с ним это!»

С такой мыслью Мумэй уставилась на Икому.

«Ты ... чего ты хочешь?» Бездумно спросил Икома, осторожно сказав: «Я ... я говорю тебе, что я больше не Кабаньэри. Если ты злоупотребишь силой, как раньше, я определенно буду серьезно ранен!»

«Если ты не хочешь получить удар, ответь мне». Мумэй недовольно спросила: «Где этот парень сейчас?»

«Этот парень?» Икома безучастно уставился на нее, задумавшись, прежде чем спросить: «Ты имеешь в виду Фан Ли?»

«Кого же еще?» Мумэй нетерпеливо сказала: "Поторопись и расскажи мне, где он. Мне нужно свести с ним счета."

Услышав это, челюсть Икомы отпала, и он потерял дар речи.

Мумэй нахмурилась, уставившись на Икому и спросила: «Может быть, ты хочешь его защитить?»

Икома не ответил, как и раньше, оставаясь молчаливым.

Даже окружающим стала любопытна эта ситуация.

«Икома», Йомокава Аямэ обеспокоенно спросила: «Неужели Фан Ли Сан столкнулся с неприятностями?»

Слова Йомокавы Аямэ заставили Копочи Кужусу и Арака Кибито переглянуться, прежде чем они обратили свои взгляды на Икому.

Копочи Кужусу прямо спросил его: «Что случилось?»

Икома немного смутился. Он не мог найти слова, чтобы объяснить это.

Это заставило Мумэй разозлиться.

«Скажи мне прямо сейчас!», Она сердито сказала: «Ты что-то сделал с ним?»

«Я ничего не делал!», Икома ответил почти рефлексивно, прежде чем беспомощно продолжить: «Я ... я не знаю, что именно произошло ...»

«Что?» Окружающие были поражены.

"Я только помню, что мое тело внезапно стало очень слабым, и мое горло стало действительно сухим, мое видение также стало расплывчатым ...», выражение лица Икомы было совершенно неопределенным: «Позже Фан Ли вошел в вагон, чтобы увидеть меня и сказал несколько слов, но после этого я потерял сознание, я ничего не слышал ... Когда я проснулся, я обнаружил, что я снова человек..."

«Но я все еще помню кое-что из того, что сказал мне Фан Ли», - Икома напрягся.

«Он сказал, что он должен немедленно уйти ...»

«Уйти?», Йококава Аямэ и вся ее группа были удивлены.

Глаза Мумэй широко распахнулись, прежде чем она яростно и неожиданно бросилась прямо в лес.

Атмосфера вдруг стала серьезной и напряжённой...