Магия другого мира так отстаёт! Том 9. Глава 2. Часть 2.

Теперь, вернувшись в современную Японию, Суймей надеялся сделать очень многое, и посещение Лефилией резиденции Кучиба было в его списке абсолютной необходимостью. В настоящее время она была обременена множеством забот, включая те факты, что её заклятый враг манипулировал её самой большой слабостью, и что с недавних пор она начала чувствовать, что теряет связь со своим мечом. У Суймея на уме был кое-кто, кто мог бы помочь ей со всем этим, и именно поэтому он хотел познакомить её с Киёширо.

 

Кучиба Киёширо обладал совершенно нечеловеческим мастерством, хотя сам он всё ещё смутно оставался человеком. Он стоял на самой вершине мастерства владения мечом. Поэтому, было очевидно, что он, скорее всего, смог бы определить суть проблем Лефилии и подсказать, что она должна сделать, чтобы разрешить их.

 

Вот почему Суймей снова направлялся в соседний дом в японском стиле. Лефилия шла рядом с ним, слегка дрожа. Казалось, она была очень взволнована встречей с отцом и учителем Хацуми, мечницей, чьё мастерство Лефилия видела воочию. Она не могла не быть немного взволнованной.

 

В данный момент Лефилия была одета в одежду, которую для неё раздобыла Хайдемари. Если не считать её неземной красоты, сейчас она выглядела вполне нормальной девушкой. Она была одета в несколько мальчишеский комплект из футболки и джинсов, ведь Суймей посоветовал ей надеть что-нибудь лёгкое для посещения додзё.

 

– В этой одежде так легко передвигаться, - заметила она. - Одежда этого мира поистине великолепна.

 

Суймей был рад это слышать. Думая об этом, он вспомнил, что Фельмения также была довольна качеством платья, которое достала для неё Хайдемари.

 

– Вы называете это синтетическими волокнами, верно? Неужели ни одна одежда в этом мире не колется? - спросила Лефилия.

– Не колется, если они не сделаны из материалов низкого качества, как в вашем мире, - ответил Суймей.

– Ощущения совсем другие... Должна сказать, что теперь, прознав о существовании такой ткани, я не думаю, что смогу вернуться к одежде из своего мира. Хи-хи.

– Я тебя не виню.

 

Они оба продолжали шутить, пока шли, и в конце концов добрались до ворот резиденции Кучиба. Лефилия подняла на неё глаза и, подумав о чём-то, снова посмотрел в сторону особняка Якаги.

 

– Этот дом выглядит совсем иначе, ежели твой, да?

– Архитектура моего дома схожа с тем, что чародеи используют за границей. Вот почему они и отличаются. Другие дома здесь, как правило, больше похожи на те, которые ты можешь видеть в этом районе. И дом Хацуми тоже выполнен в более традиционном для этой страны стиле.

– Здесь довольно спокойная атмосфера.

– Да, японские дома - это здорово.

 

Суймей энергично кивнул. Несмотря на то, что сам он родился и вырос в поместье в западном стиле, он чувствовал себя спокойнее в комнате в японском стиле. Он не мог списать это ни на что, кроме как на свою ДНК.

 

С такими мыслями, он смело открыл входную дверь в резиденцию Кучиба и вошёл без приглашения. Лефилия была несколько ошарашена этим, казалось бы, грубым жестом и недоверчиво уставилась на Суймея.

 

– А точно нормально вот так вот просто входить?

– Ну, это место для меня как второй дом... Подожди. Юкио-сааан! Вы здееесь?

 

Суймей обратился медленным и глупым голосом, и вскоре в дверях появилась мать Хацуми. Она была одета в свою типичную традиционную японскую одежду, и звук её домашних туфель, шлепающих по полу, возвестил о её прибытии.

 

– Добро пожаловать, Суймей-сан. Это, должно быть, тот самый друг, о котором вы говорили вчера, я полагаю?

– Меня зовут Лефилия Гракис.

– Рада познакомиться с вами. Я мать Хацуми, Юкио.

 

Лефилия поклонилась, приветствуя Юкио, но тут же подняла глаза, удивлённо моргая. На самом деле, она была удивлена, услышав, что Юкио представилась как мать Хацуми. Юкио, как и Киёширо, выглядела слишком молодо, чтобы быть родителем старшеклассницы.

 

– Вы очень красивы, - заметила Лефилия, выпрямляясь.

– О боже, как лестно. Своей галантностью вы вполне могли бы доводить девушек до слёз, знаете? - сказала и хихикнула Юкио.

– Ну, в этом отношении я не так плоха, как Суймей-кун.

– Ти-хии, тут ты определённо права.

– У меня такое чувство, что за последние два дня я стал объектом гораздо большего количества шуток, чем обычно...

 

Обе женщины весело захихикали на счёт Суймея, и он воспользовался моментом, чтобы перейти к делу, по которому они с Лефилией сюда заявились.

 

– Юкио-сан, где сейчас инструктор?

– В додзё для практики.

– А-а, так они сегодня тренируются, да?

 

Тон Суймея передал, насколько хлопотным он находил такое развитие событий. Если он сейчас пойдёт в додзё, то в конце концов столкнётся с другими учениками... с кем он действительно не ладил. Вполне вероятно, что некоторые из них будут жаловаться, если он вдруг появится с посторонним.

 

Но, не видя смысла размышлять об этом, он выбросил эту мысль из головы. Кроме всего прочего, он был полон решимости представить Лефилию Киёширо.

 

– Пожалуйста, проходите сюда, - пригласила Юкио.

 

Лефилия и Суймей сняли обувь и последовали за Юкио в дом. Выйдя на крыльцо, они увидели прекрасный, тщательно ухоженный сад. В нём было что-то элегантное, чего нельзя было найти в другом мире, и Лефилия восхищённо вздохнула, глядя на него.

 

– Держу пари, Леди Румея с удовольствием выпила бы здесь, глядя на Луну.

– Ааа, да, я так и вижу, как мастер гильдии делает это.

 

Суймей и Лефилия продолжали болтать, пока Юкио вела их к додзё. Оказавшись там, она открыла для них раздвижную дверь, раскрывая виду учеников Киёширо, аккуратно сидящих в ряд, - включая Хацуми.

 

Казалось, они готовятся получить какие-то наставления или, возможно, медитируют. Однако, когда Суймей вошёл, в додзё поднялась небольшая суматоха. Этого и следовало ожидать, так как появление Суймея, скорее всего, стало для большинства из них сюрпризом.

 

Что теперь делает в додзё тот, кто почти никогда не появлялся на тренировках? Это был неизбежный вопрос в голове каждого; их холодные взгляды, направленные на Суймея, только об этом и твердили. Видите ли, другие ученики истолковали его отсутствие в додзё как недостаток искренности. По правде говоря, у него была веская причина для своенравия, но он, естественно, не мог рассказать об этом другим ученикам.

 

Не обращая на них внимания, Суймей направился к храму, чтобы помолиться, и Лефилия последовала его примеру.

 

– Суймей-кун, похоже, нам здесь не очень рады...

– Это из-за меня. Прости, но тебе просто придётся смириться с этой неловкой атмосферой.

 

Пока они шептались и заканчивали молиться, Суймей вдруг кое-что заметил.

 

– О, привет, Хасето. Ты вернулся?

– Да, давно не виделись, Суймей-сан.

 

Красивый мальчик, который был очень похож на Киёширо, поклонился и поприветствовал Суймея. У него были длинные волосы с зачёсанной назад чёлкой, и он носил типичный додзё джи с деревянным мечом, висящим с боку. Это был младший брат Хацуми, Кучиба Хасето.

 

– Ты ведь уже слышал эту историю, верно?

– Да, Суймей-сан, опять ты натворил дел.

– Эй, а это ещё что такое? Ты говоришь так, будто это была моя вина.

– Ха-ха, я просто шучу.

 

Суймей бросил корящий взгляд на весело рассмеявшегося Хасето. Сейчас он выглядел и говорил в точности, как его отец. Суймей с Хасето были друзьями с тех пор, как они были детьми, так же, как и с Хацуми. И поскольку они выросли вместе, Хасето испытывал к Суймею некоторое уважение.

 

Когда Суймей впервые за долгое время завёл разговор со своим младшим кузеном, в комнате раздался резкий голос:

 

– Эй, ты! И как ты смеешь появляться в додзё, как ни в чём не бывало, когда столько отсутствовал?

– Хм? О, Сува-сан.

 

Действительно, противником Суймея был Сува - молодой человек, которого можно было считать одним из самых многообещающих учеников в додзё. Он был уверен в своих способностях и относился к тому типу людей, которые строят из себя старших учеников, и, вероятно, именно поэтому он сейчас выступил вперёд. Однако, резко контрастируя с его дерзким взглядом, Суймей просто безразлично пожал плечами.

 

– Эй, прекратите это, - немедленно вмешался Киёширо, чтобы положить конец всему.

– Но, инструктор! - возразил Сува.

– Вы находитесь в присутствии гостя.

– Но это плохой пример для младших учеников.

– А, ну так оно и есть, да? Хмм...

 

Отношение Киёширо было двусмысленным. Как будто он не был уверен, стоит ли ему вмешиваться дальше. Хацуми, с другой стороны, выглядела весьма раздражённой поведением Сувы и начинала беспокоиться.

 

Объективно было верно, что Суймей довольно часто ездил за границу из-за своей мистической работы, поэтому он не часто мог посещать тренировки. Да и его отец говорил ему, что чрезмерное увлечение мечом помешает ему стать опытным чародеем. И поэтому, учитывая нечастые появления Суймея в додзё, было вполне естественно, что другие ученики считали его лентяем-прогульщиком. Однако Киёширо был полностью осведомлён об обстоятельствах, в которых оказался Суймей, поэтому он был совершенно иного мнения.

 

Тем не менее, другие ученики не могли знать, что на самом деле происходит с Суймеем. Вот почему Киёширо решил не ругать их за это, когда они начали шумно кричать. Именно в такие моменты он обычно издавал тихий рёв, чтобы утихомирить класс, но сейчас не было никаких признаков того, что он собирался это делать. Он просто бросил напряжённый взгляд в сторону Суймея. Казалось, он хотел сказать, что если Суймей не предпримет что-нибудь в ближайшее время, то это будет продолжаться вечно.

 

– Эй! Неужели тебе нечего сказать в своё оправдание?

– …

– Ты что, игнорируешь меня?!

 

Суймей вздохнул, когда удивительно громкий голос Сувы снова зазвучал в додзё. Его раздражало, что такой парень, как Сува, называет себя мечником. Он хотел напомнить ему, что додзё - это место для дзен-медитации, так что ему было бы полезно охладить свой пыл.

 

Однако, видя, что Суймей не собирается отвечать ему, Сува был готов изложить свою точку зрения по-другому. Но как только он заставил себя встать...

 

– Заткнись.

 

Хотя Суймей пробормотал лишь одно слово, его было более чем достаточно, чтобы заставить весь додзё замолкнуть. Также, мистическая аура Суймея понизила температуру в комнате на несколько градусов. Это было почти так, как если бы все болтливые рты были мгновенно заморожены. Всеобщее желание жаловаться на Суймея рассеялось, как иллюзия.

 

Увидев, что они так быстро замолкли, Суймей снова вздохнул. Окинув взглядом жалкие души, которые не могли оказать никакого сопротивления, несмотря на все их разговоры всего несколько минут назад, Суймей заметил только пятерых или около того людей, включая Киёширо, которые не были затронуты его давлением. Быстро оценив ситуацию, Суймей подошел к Суве и посмотрел на него горящими красными глазами. В ответ, молодой человек сжался, как будто его полностью парализовало.

 

– Я молчал, потому что это было бы по-спортивному, но старший ученик здесь я. Тебе стоит иметь это в виду.

– Угх... Н-но...

– Если ещё хочешь что-то сказать, я советую тебе держать это при себе, пока ты не станешь способен двигаться под таким давлением… Хотя… Думаю, я не могу просить у тебя так много. По крайней мере, наберись смелости, чтобы нормально говорить, хорошо?

 

После этих слов Суймей повернулся, чтобы вернуться к Лефилии, но остановился и оглянулся через плечо, внезапно что-то вспомнив.

 

– И ещё кое-что: я закончил обучаться тому, чему ты обучаешься сейчас, ещё когда мне было лет десять.

 

Затем Суймей рассеял давление, которое он оказывал на комнату, и додзё постепенно начали заполнять удивлённые голоса. Через некоторое время в дальнем конце комнаты послышался сдавленный смех. Это Кучиба Киёширо едва сдерживался, стараясь не засмеяться.

 

– Пфф... Суймей, не замораживай моё додзё.

– Приношу свои извинения.

 

Суймей искренне поклонился, извиняясь, и Сува повернулся к Киёширо.

 

– И... инструктор, о том, что он только что сказал...

– А-а, это? Как ты и слышал. Суймей прошёл все основные тренировки, когда ему было двенадцать. Если не принимать во внимание обстоятельства, у него по крайней мере достаточно навыков, чтобы быть здесь главным тренером.

 

Сува бросил отчаянный взгляд на мужчину средних лет с внешностью медведя - нынешнего главного тренера додзё Кучиба.

 

– Т-тренер... - Сува практически умолял.

– Мальчик Якаги больший ветеран в этом додзё, чем любой из помощников инструктора. То, что говорит инструктор, абсолютно верно, - заявил тренер.

 

И это было правдой: Суймей начал учиться владению мечом у Киёширо в тот день, когда был построен додзё. В каком-то смысле Суймей был его первым учеником.

 

– Парень, - позвал тренер, поворачиваясь к Суймею. – Если бы ты всё время вёл себя с таким подавляющим достоинством, то заслужил бы здесь немного больше уважения. Верно, Инструктор?

– Конечно. Ты говоришь о сыне человека, которого я боготворил как своего брата, понимаешь? Не может быть такого, чтобы он был слаб. Те из вас, кто этого не понимает, просто им обмануты. Не так ли, Хацуми?

– Я... я, по крайней мере, знала, что он сильный!

– Правда?

 

Суймей смущённо почесал затылок, слушая разговор Хацуми и Киёширо. Посреди всего этого он услышал хлопок со стороны храма позади себя, где девушка возносила молитву.

 

У неё были длинные чёрные волосы, но их индиговый блеск разительно отличался от густых локонов волос Хайдемари. У неё также было по родинке под обоими глазами, и она обладала традиционной японской красотой. Она была само воплощение Ямато Надэсико, с видом ещё более грациозным и безмятежным, чем у Юкио. Её присутствие прямо сейчас было настолько незначительным, что любой другой легко мог бы не заметить её.

 

– Ицуки?

– Давно не виделись, Якаги-сан.

 

Девушка ответила Суймею нежной улыбкой и склонила голову. Она училась в другой школе, изучая основы стиля Кучиба у Киёширо. Однако она была довольно опытна и почти не уступала Хацуми. Она была достаточно сильна, чтобы Суймей не мог сравниться с ней в мастерстве владения мечом.

 

– Чуть раньше я почувствовал озноб. Что-то случилось? - спросила она.

– Ничего особенного. И извини, что так долго с тобой не связывался, - ответил Суймей.

– Не стоит об этом. Я волновалась, но не думала, что с тобой может произойти что-то серьёзное, учитывая, что вы оба были вовлечены.

– Так ты уже спарринговалась с Хацуми?

– Да. Сегодня мы одолжили сад на три раунда.

 

Суймей вопросительно взглянул на Хацуми, а та смело улыбнулась ему в ответ.

 

– Одна победа, одно поражение, одна ничья, - объявила она.

– Даже с твоим текущим уровнем? - спросил Суймей.

– Да. Вот тебе и Ицуки-сан. Это был потрясающий опыт.

 

Хацуми и Ицуки обменялись улыбками. Они были примерно одного возраста, так что неплохо ладили.

 

Ицуки посмотрела на Лефилию. Её глаза были явно полны сильной воли и мерцали огненным светом. Похоже, она полностью оценила таланты Лефилии и, как бы желая подтвердить свои подозрения...

 

– Вы, кажется, также весьма искусны.

– Похоже, вы можете конкурировать с Леди Хацуми. Я бы с удовольствием поболтала с вами.

– Как и я, если представится такая возможность.

 

Лефилия направила на неё часть своего боевого духа, и в тот же миг вокруг Ицуки воцарилась тишина. Все звуки замерли… тишина в воздухе была настолько неестественной, что не было другого способа описать её. Не было слышно ни малейшего движения, ни единого вздоха.

 

Увидев это, Суймей взволнованно заговорил:

 

– Э-эй, Ицуки. Я привёл сюда Лефилию, чтобы она встретилась с инструктором. Извини, но не могла бы ты оставить это на потом?

– Прошу прощения. Я просто поддалась моменту.

 

Ицуки рассеяла своё давление, позволив звуку медленно ожить в области вокруг неё. Затем она сверкнула улыбкой.

 

– Тогда прошу меня извинить...

 

С этими словами она поклонилась и направилась к свободному месту на полу додзё, где села на колени.

 

– Понимаю. Какое равномерное совершенство...

– Она, Хацуми, Хасето и Кента-сан - особенные.

 

Пока Суймей и Лефилия шептались друг с другом, он вдруг что-то вспомнил.

 

– А, Инструктор. По поводу этикета...

– Об этом не беспокойся. Солнце сядет раньше, чем мы успеем всему её научить.

 

Суймей подвёл Лефилию к Киёширо и сел напротив него. Рассудив, что она, вероятно, не привыкла сидеть на коленях, он попросил её принять более расслабленную позу. Тогда Киёширо заговорил с ней:

 

– Значит, это ты нуждаешься в совете?

– Да. Меня зовут Лефилия Гракис.

– Мне рассказали суть дела. А теперь устраивайся поудобнее.

– Благодарю вас за ваше внимание.

 

Лефилия слегка наклонила голову, затем снова подняла глаза, чтобы хорошенько рассмотреть лицо Киёширо...

 

– ...

 

Его очень, и очень странное лицо.

 

– В чём дело?

– Простите, но мне сказали, что вы отец Леди Хацуми.

– Ага, это я.

– Вы выглядите так же, как и ваша жена... совсем молодо.

– Ну, я думаю, что да. Тем не менее, в этом году мне исполняется 45 лет

– ...

 

Лефилия была ошеломлена заявлением Киёширо. Юкио выглядела лет на тридцать, но Киёширо выглядел ещё моложе.

 

– Он настоящий монстр, - вставил Хасето.

– Настоящий монстр, - повторила Хацуми.

– Действительно, - подтвердил Суймей.

 

Киёширо выглядел подавленным, услышав такие комментарии от своего сына, дочери и племянника.

 

– Вы, ребята...

 

Но все трое одновременно, будто заранее согласовавшись, отвели взгляды. Они были совершенно синхронны.

 

Двигаясь дальше, Суймей повернулся к Лефилии и спросил:

 

– Итак, каковы твои первые впечатления?

– Это пугает...

– Хм?

– Как бы это сказать? Он выглядит совершенно нормально. Я не сомневаюсь, что он силен, раз ты так утверждаешь, но я просто не вижу его силы.

– Держу пари, что так и есть. Всё же, он настоящий мошенник.

– Забавно слышать это от другого мошенника.

 

Лефилия язвительно огрызнулась на Суймея. Прервав их болтовню, Киёширо внезапно поднялся на ноги.

 

– Что ж, давайте начнём.

– Что? Сейчас? У вас же тренировка.

– Это не имеет значения. Простое наблюдение тоже будет хорошей тренировкой для них.

 

Киёширо подошёл к стене, где стояло несколько деревянных мечей. Он позволил своему взгляду блуждать по ним, будто бы он пытался выбрать один из них. Его проницательные глаза были... не такими зоркими, как у орла, он больше походил на любителя, с сомнением оценивающего букет бонсай.

 

Он застонал, неуверенно глядя на мечи, пока один из них не привлёк его внимание.

 

– Та-ак, посмотрим... Тут у нас нет хорошей замены твоему оружию, но может этот подойдёт?

 

Киёширо протянул Лефилии длинный деревянный меч. Он был немного короче, чем её обычный клинок, и намного тоньше, но это был самый похожий вариант, что был в додзё. Лефилия выглядела совершенно сбитой с толку тем, что Киёширо выбрал для неё меч, совсем ничего у неё не расспрашивая.

 

– Вы знаете, каким оружием я пользуюсь?

– Это огромная штука, примерно твоего роста с широким лезвием, верно? Подобие большого двуручного меча?

 

Киёширо ответил Лефилии с улыбкой озорного ребёнка. Лефилия вопросительно посмотрела на Суймея, как бы спрашивая, говорил ли он Киёширо о её оружии заранее, но тот покачал головой. Он говорил инструктору лишь о том, что одна мечница хотела бы с ним встретиться и в никакие подробности не вдавался.

 

– По крайней мере, это я могу сказать.

 

Именно таким и был Киёширо. То, как он практически хвастался, и то, как он хихикал, давало малейший проблеск его ненормальности, которая обычно не была очевидна.

 

Тем не менее, Лефилия сжала деревянный меч в своих руках и с надеждой улыбнулась. Она поняла, что Киёширо ей не по зубам, и это пробудило в ней интерес к нему как к мечнику. И как только она приняла стойку...

 

– Хм? А вот это уже кое-что... - пробормотал Киёширо.

 

Вероятно, он что-то понял, просто увидев её позу. Бойцы обычно старались занимать такие позиции, которые закрывали все дыры в защите, но даже малейшая ошибка позволяла Киёширо видеть кого-то насквозь - в том числе и опытного воина вроде Лефилии.

 

Лефилия держала рукоять своего деревянного меча обеими руками, прижав локти к бокам. Что же касается Киёширо, то он небрежно стоял с деревянным мечом на плече. Ничего, кроме этого, он не делал.

 

Как только Лефилия шагнула вперёд, их поединок начался. И всё же в нём не было никакой жестокости. Скорее, оба бойца двигались так, словно это был лёгкий спарринг. Даже с точки зрения Суймея, Лефилия едва ли походила на саму себя. Она выглядила слишком покорно по сравнению с тем, как она обычно сокрушала своего противника тяжёлыми ударами своего огромного меча. И обычно, независимо от того, сколько силы она вкладывала в свои удары, она кричала при каждом взмахе клинка.

 

Но её нынешнее затруднительное положение было делом рук Киёширо. Независимо от того, сколько силы вложено в меч, независимо от того, как сильно давить на него своим боевым духом, в тот момент, когда Киёширо взмахивает своим клинком, его противник должен двигаться, соответствуя ему. Он вынужден делать это. Если он этого не сделает, то не сможет остановить его. Высший инстинкт Лефилии говорил ей это.

 

Она сжала меч обеими ладонями, в то время как Киёширо размахивал одной рукой. Даже если она использовала всю свою силу, её деревянный клинок никогда не достигал его. Но Киёширо... Всякий раз, когда он продвигался вперёд, Лефилия оттеснялась назад, даже когда она изо всех сил старалась удержаться на ногах.

 

Конечно, это было не из-за разницы в мышечной силе между мужчиной и женщиной. Физическая сила Лефилии была подкреплена сверхъестественной силой, и Киёширо тоже не был таким хрупким человеком, как можно было предположить по его внешности.

 

Если бы противником Лефилии была Хацуми, они бы, по крайней мере, обменялись техникой или двумя. Но с Киёширо не было видно никакой техники. Все, что могла сделать Лефилия, - это размахивать своим деревянным мечом и отвечать на удары, направленные на неё.

 

В этом отношении поединок был простым, но в самом возвышенном смысле. Когда кто-то изучал боевые искусства и достигал стадии просветления, даже самое маленькое из его движений было сверхъестественным. Это было удивительно странно. Логика не могла этого объяснить. Это не соответствовало их навыкам. Это была самая вершина борьбы как вида искусства, но чаша весов была полностью склонена в пользу Киёширо.

 

Когда матч уже подходил к своему концу, удивлённые голоса заполнили комнату.

 

– Не могу поверить, что она продержалась так долго...

– Она даже атаковала в ответ.

 

Ученики Киёширо знали, насколько абсурдны его способности, и хвалили Лефилию за то, что она хорошо держалась против инструктора.

 

Но вскоре после этого схватка, казалось, достигла критической точки. Обе стороны отступили на несколько шагов, стараясь держаться подальше друг от друга и не сводя глаз друг с друга. Киёширо был полностью расслаблен, в то время как Лефилия обливалась потом и тяжело дышала. Затем, не в силах больше стоять, она упала на колени.

 

– Суймей-кун... Сколько времени прошло?

– Может быть, пять минут? А что, ты сама не следила?

– Нет... У меня с чувством времени в этот момент был полный бардак.

 

Вот как сильно она старалась сосредоточиться. В битве было смертельно опасно полностью потерять контроль над окружением, но даже с мастерством и опытом Лефилии, именно так она должна была сосредоточиться, чтобы противостоять Киёширо.

 

– Гроссмейстер, могу я попросить у вас ещё один раунд?

– Нет, отдохни немного.

– Но у меня ещё есть си...

– У тебя ещё есть лишняя энергия? Не надо мне этого говорить. Ты не станешь сильнее просто от паники, понимаешь?

 

После минутной передышки Киёширо упрекнул Лефилию. Хотя она была полна рвения на ещё один раунд, она смогла восстановить хладнокровие и с уважением обратилась к Киёширо:

 

– Я понимаю. Но мне нужно как можно скорее стать сильнее.

– И поэтому ты хочешь снова скрестить мечи, даже если это всего лишь ещё один раз?

– Да.

– Ну, я понимаю, к чему ты клонишь. Но, знаешь ли, нет кратчайшего пути к тому, чтобы стать сильным. Ты всё равно не добьёшься никакого прогресса, просто паникуя во время боя.

– ...

 

Лефилию это не убедило. Даже если она не выказывала своего неудовольствия, это было ясно по выражению её глаз. Киёширо тоже мог это понять.

 

– Тогда позволь мне показать тебе лучший приём, которым может воспользоваться любой.

 

Внезапно Киёширо поднял меч над собой в верхней стойке. Просто верхняя стойка - простая, совершенно нормальная стойка. Больше в этом не было ничего особенного. Как бы пристально не смотрела на него Лефилия, ничего, кроме этого, она увидеть не могла. Он, казалось, не скрывал какой-то возмутительной техники или эффектного движения.

 

– Гроссмейстер... Вы же не хотите сказать, что это просто нисходящий удар, не так ли?

– Бинго. Так и есть.

– И вы говорите, что такой простой удар - это лучший приём?

 

Лефилия была настроена скептически. Она с сомнением посмотрела на Киёширо, возможно, задаваясь вопросом, не насмехается ли он над ней. Киёширо, однако, оставался совершенно спокоен.

 

– Довести такой простой удар до совершенства - самое трудное достижение из всех. Даже я не достиг в этом вершины. Может быть, во всем мире есть три человека, которые это сделали. Просто смотри!

 

Киёширо испустил энергичный крик; и это, и то, что произошло дальше, застали всех в додзё врасплох. К тому времени они почувствовали иллюзорное ощущение боевого духа Киёширо, палящего их кожу, как горячий ветер... кончик его деревянного меча уже был направлен на пол додзё.

 

Даже с глазами чародея Суймей не мог проследить траекторию меча. Это можно было описать не иначе, как вспышку молнии. Даже Лефилия, стоявшая прямо перед Киёширо, не смогла отреагировать на это.

 

Когда именно он замахнулся? Нет, это был даже не тот вопрос, который следовало задавать. В тот самый момент, когда он занял свою позицию, его замах был предрешён.

 

Вертикальный разрез сверху вниз был выполнен идеально. Это был удар, используемый для извлечения веры из убеждений. Киёширо никого не высмеивал, называя его так, и его меч пробил все остальные предубеждения.

 

Вот почему это был самый совершенный приём. Он был простым... Нет, он был просто невероятным.

 

– ...

 

Лефилия стояла ошарашенная, как будто только что стала свидетелем внезапного удара молнии. Смотрела ли она на руки Киёширо или на его меч?

 

– Любой сильный мечник использует этот удар. Чем больше ты сопротивляешься силе, тянущей твой меч к земле, тем больше энергии теряет клинок. Независимо от того, что ты будешь пытаться делать, полностью избавится от этой потери невозможно.

 

Киёширо продекламировал своё наставление как стихотворение, а затем задал вопрос ошарашенной Лефилии.

 

– Послушай, Лефилия. Когда ты смотрела на это, смогла ли ты видеть себя делающей то же самое? Не смогла ведь, правда? Это означает, что у тебя нет надлежащей основы, чтобы даже представить себе это.

– Э-это...

– Экстраполируя, можно сказать, что ты делаешь не то, что следовало бы. Ты пытаешься узнать, что я использовал в одном переплёте, и в то время как в твоём нынешнем состоянии не меньше. Когда ты действуешь так опрометчиво, ты теряешь из виду путь клинка.

– Н-но... Я должна стать сильнее. Разве это неправильно - желать такого?

– Ну вот видишь... Когда вы достигнете своего уровня, вопрос уже не будет таким простым, как то, как ты должна тренироваться или какую цель ты должны перед собой ставить. Вот почему...- Киёширо на мгновение замолчал, а затем продолжил с убеждённостью: - Ты не должна искать ответы на простые вопросы вроде того, что ты можешь или должна делать. Даже если ты найдёшь ответ и начнёшь гоняться за ним, это будет не более чем кобылье гнездо, созданное тобой самой. Это ни к чему не приведёт. Если ты хочешь достичь цели, то тебе следует изменить свой образ мышления.

– Мой... образ мышления?

– Это еще одна проблема твоего меча. Твоё желание не проиграть слишком сильно, понимаешь?

– Это… правда.

 

Лефилия подтвердила замечание Киёширо. Как он и сказал, она была полна решимости победить в предстоящей битве. Вполне естественно, что её нежелание проигрывать было сильнее, чем когда-либо.

 

– Давно лелеемая мечта всех мечников - умереть от меча. Они проводят все свои дни, думая о мече, и не считают свою жизнь завершённой, пока не умрут в бою. И если ты не готова умереть от меча в любой момент, ты никогда не станешь по-настоящему сильной. Вот почему мечники бесконечно оптимистичны и купаются в изящности. Это для того, чтобы они могли покинуть этот мир без сожалений, когда придёт их время. Ты когда-нибудь знала кого-нибудь подобного?

– ...

 

Лефилия не находила слов, и не без оснований. Ей тут же на ум пришёл один человек: Румея Тэйлс. Она была ближайшим мастером меча к Лефилии и, естественно, наслаждалась своей долей оптимизма и изящности. Киёширо, казалось, уловил реакцию Лефилии и дерзко улыбнулся.

 

– Значит, ты кого-то знаешь, да? Тогда ты должна понять, о чём я говорю.

 

Сказав это, Киёширо отвёл свой деревянный меч в сторону и сделал непроизвольное замечание.

 

– Образ мышления мечника перед поединком состоит в том, чтобы стать единым со своим клинком. Здесь нет места праздности вроде победы или поражения. В тот момент, когда ты стоишь перед своим врагом, ты отбрасываешь себя в сторону. Чем больше ты боишься поражения, тем больше оно будет тебя сдерживать. А когда ты больше не можешь двигаться вперёд, твой клинок никогда не достигнет врага, что бы ты ни делала. Именно такая ситуация толкает тебя на безрассудство, не так ли?

– …?!

 

Анализ Киёширо был абсолютно точен. На самом деле Лефилия до сих пор была зациклена на победе, а впоследствии совершенно безрассудна в бою. Не в силах идти вперёд, она рисковала снова и снова, чтобы одержать победу, утверждая, что её жизнь ничего не стоит.

 

– Как это? В этом есть смысл, верно? Корень твоей паники не в том, что ты игнорируешь свою собственную жизнь, а в том, что ты игнорируешь то, как ты используешь свою жизнь.

 

Руки Лефилии лениво повисли по бокам. Киёширо попал в яблочко таким образом, что Лефилии было трудно это признать. Это правда, что она сражалась во многих битвах, преуменьшая ценность своей жизни. И именно так она соскользнула с правильного пути владения мечом - больше заботясь о победе, чем о своём клинке.

 

Короче говоря, в этом и заключалась разница в образе мышления. Настоящий мечник был готов рискнуть своей жизнью, а любой другой паниковал при одной мысли об этом. «Если я это сделаю, то проиграю. Если я это сделаю, то проиграю», - такие мысли и страхи становятся препятствием, мешающим воину сражаться так, как он должен.

 

Станьте единым целым с мечом и приветствуйте смерть.

 

Таково мышление истинного мечника и путь, которым он следует, чтобы достичь победы.

 

– Такой образ мышления может противоречить твоему образу жизни. Однако, если ты хочешь победить мечом, тебе нужно будет освободиться от всех этих колебаний. Ты потратишь свою жизнь не только на то, чтобы победить, но и на то, чтобы победить мечом. Бояться того, что случится после твоей смерти, - это не трусость, это апатия.

 

Объявив это ключевым принципом фехтования, Киёширо внезапно принял расслабленную позу.

 

– А теперь, под конец, позволь мне показать тебе мою серьёзную сторону.

 

Как только эти слова слетели с его губ, по комнате пронеслось давление, которое намного превосходило горячий ветер боевого духа, который он продемонстрировал ранее. Это было больше похоже на силу, которая сокрушала всё на своем пути, сгущаясь в единую волну, как цунами. Даже будучи чародеем высокого класса, укрепленным тайнами, Суймей испытывал головокружение под этим давлением.

 

Тем временем Лефилия упала на пол. Взглянув вперёд, она вздрогнула, словно увидела воплощение ужаса. Это был безошибочный страх стать свидетелем вершины мастерства владения мечом.

 

Но через мгновение Киёширо с готовностью рассеял своё давление и выдавил улыбку.

 

– После того как я тридцать с лишним лет размахивал мечом, я наконец достиг этой стадии. Человек, которым я восхищался, был примерно таким же в возрасте Суймея, но он был исключением даже среди исключений.

– Смогу ли... смогу ли и я достичь этой стадии?

 

Услышав вопрос Лефилии, Киёширо устало вздохнул.

 

– Прежде чем мы дойдем до этого... Твой подход совершенно неверен. Почему ты думаешь, что не можешь стать сильнее? С твоей силой это не должно быть так уж трудно сделать, верно? Это должно быть намного проще для тебя, чем для меня, у которого изначально был только сомнительный талант. Конечно, это только в том случае, если ты продолжишь свой путь должным образом, не отказываясь от своего...

 

Киёширо остановился на мгновение, затем посмотрел на Суймея, поняв что-то.

 

– Эй, Суймей, так ты поэтому привел её сюда?

– Ну, да.

 

Именно по этой причине. Если бы кто-то гораздо более сильный, чем она сама, сказал Лефилии, что она может стать сильнее, это было бы похоже на проблеск надежды. Способ Суймея показать ей свет, возможно, был немного неосторожным, но это, несомненно, было необходимо для кого-то вроде Лефилии, у которой не было много времени до её битвы. Собрав всё это воедино, Киёширо почесал свой затылок.

 

– Ну, примерно так... Позволь мне дать тебе ещё один совет.

 

Лефилия поправила свою позу и приготовилась, чтобы не пропустить ни единого слова, которое должен был произнести Киёширо. Что же касается мудрого совета, слетевшего с его губ...

 

– Осмотри достопримечательности.

- А?

– Ты ведь впервые в Японии, верно?

– Д-да.

– Так что даже не думай о своём мече. Опустоши свой ум и понаслаждайся здешними видами. Это ещё одна форма тренировки сознания.

– Что вы имеете в виду...?

– Я имею в виду, что твой разум нуждается в смене темпа. Сделай то, что я говорю, и ты получишь это. Что тебе нужно сделать прямо сейчас, так это посвятить себя комфорту. Если твоё тело сможет привыкнуть к этому, ты со временем овладеешь изяществом.

– Изяществом...

 

Об этом же говорила и Румея… о том, что Лефилии нужно успокоить своё взволнованное сердце, зациклившееся на победе. Ей нужно было тренировать свой ум, чтобы она могла изящно владеть мечом и размахивать собственной силой.

 

И вот, сказав Лефилии, что именно это ей и нужно, Киёширо вернулся на свое место во главе додзё.

 

★