Разве быть порочной девочкой не лучше? Глава 76

ʹЯ опоздал на целых тридцать минутʹ.

Все. Это конец.

Потому как сестра отнюдь не снисходительный и милосердный человек.

Когда он задыхался со смутным чувством, перед его взором показались фиалковые волосы и белоснежное лицо.

— Сейчас довольно жарко, так что не торопись и иди помедленнее.

— Ха-а, ха-а, прошу прощения, что заставил вас ждать. Сестра, я обязан соблюдать время назначенных встреч….

— Не переживай. Я не стану злиться из-за опоздания. Я снисходительна к своим ученикам.

Ее реакция, вопреки его предположениям, оказалась довольно неожиданной.

Энрик, увидев ее взгляд, источавший теплые чувства, склонил голову.

ʹСтранноʹ.

До сего для ребенка его сестра походила на змею, сверлящую своими свирепыми ядовитыми глазами.

Энрику всегда приходилось выпячивать иголки, как ежу, при виде сестры, не скрывающей своего недовольства.

Вот только в последнее время все чаще и чаще его не покидали сомнения, что же за человек его сестра Дебора.

Во время занятий порой он чувствовал добрый взгляд сестры, обращенный на него.

Она была намного труднее поэзии, в которой строчки и рифмы не поддавались логике.

ʹНельзя упускать бдительностьʹ. 

Если съежится и спрятать колючки, укус может оказаться куда больнее.

Но, несмотря на тревогу, Энрик продолжал еженедельно посещать библиотеку с сестрой, будто что-то постоянно проверяя.

И не только потому, что он интересовался формулами.

— Подойди.

Сестра постучала по месту возле себя.

Как только он осторожно присел, она дернула веревочку и приказала слуге принести напитки с закусками.

— Ух, сегодня настоящее пекло, верно?

Очень тихий голосок щекотал его уши.

Энрик, чувствуя еще более нечто странное, ерзал чашкой с каплями воды, опуская свои пышные серебряные ресницы.

— Энрик.

— Да?

— Как только выпьешь, иди и отдохни. Если переусердствуешь в столь жаркую погоду, непременно получишь солнечный удар.

ʹОна говорит мне уйти?ʹ

От внезапного приказа уйти его сердце ушло в пятки.

— Извините за опоздание…

— Погоди.

Она прервала его разговор настойчивым голосом.

— Ты плохо выглядишь, так что я хотела, чтобы ты отдохнул. Но раз уже у тебя большое желание учиться, то сегодня давай рассмотрим, что уже прошли.

Сестра открыла учебник.

Ее почерк был слегка косым, от того у него и была своя изюминка. При виде его любой бы сказал, что эту книгу она написала сама.

За все свои года он встречал множество наставников, но впервые видит учителя, свою сестру, лично составляющей учебники.

ʹОна правда хочет сделать меня своим учеником?ʹ

Он никогда не ошибался в вопросах, задаваемых сестрой.

ʹНо сестру не волнует лист с результатами экзаменаʹ.

Няня, беснуясь и испепеляя своим свирепым взглядом, наказывала его, говоря, что с низкими оценками и рейтингом он никогда не оправдает ожидания главы семьи.

Сестра же была ее полной противоположностью.

— Полагаю, задача была трудной, но ты все равно усердно пытался ее решить.

Она всегда ценила сам процесс и хвалила за попытку попробовать нечто сложное и новое.

— Ик, с-симпатичный.

— А?

— П-почерк симпатичный. Т-такой круглый, ха-а.

Его часто сбивали с толку уж больно ее подозрительные речи, но, как ни странно, мало-помалу его напряжение спадало.

Энрик распрямил свои скованные плечи и прислушался к голосу сестры.

— Вот здесь нужно сложить. А если заменить цифру…

На занятии голос сестры звучал невероятно ласково.

Тон прекрасно подходил для колыбельной, способной усыпить.

Пересматривая уже известную информацию, Энрик, слушавший лишь ее спокойный голос, в какой-то момент стал ронять голову и засыпать.

ʹЫ-а, спать хочется…ʹ

Когда он слушал тихий и нежный голос, его веки становились огрузлыми.

Длинные фиолетовые волосы, развевающиеся перед ним, словно легкий трепет занавески, источали приятный аромат, одурманивающий и клонящий в сон.

Чуткий и проницательный ребенок смутно осознавал, что человек перед ним не какая-то опасная змеюка, а тот, перед которым он может ослабить бдительность.

Хотя он ни на миг не признавал этот факт головой.

ʹАх, нет, нельзяʹ.

Энрик мигом ущипнул себя за бедро.

Однако по вине недосыпа и кошмаров о падении в болото его тело медленно обвивали путы грез, словно под ним рушилась плотина, а его затягивало на дно.

Вскоре поле зрение побелело.

Энрик заснул под теплыми лучами солнца, льющимися сквозь окно библиотеки.

Погрузившись в сладкий сон за столь долгое время.

***

ʹНеужели заснул?ʹ

Энрик и сегодня сам на себя был не похож.

Он всегда приходит вовремя, как штык, но внезапно опоздал в удручающем виде и заснул во время урока.

'Почему?'

То, что Энрик, вечно сосредоточенный на учебе в строго вертикальном положении, неожиданно заснул, означает, что его бдительность ко мне немного ослабла или то, что он просто устал. А может, и то, и другое.

ʹЯ бы хотела, чтобы это оказалось первым, но, учитывая состояние сегодняшнего Энрика, скорее, второеʹ.

Видя затуманенные глаза Энрика и его бледное лицо, я вздохнула.

С какими трудностями он столкнулся в столь юном возрасте, раз засыпает на ходу?

ʹМеня очень беспокоит, что он слишком рано повзрослелʹ.

В прошлый раз его отреченный вид в саду меня также встревожил.

Быть может, потому как мне сразу вспомнилась Юн До Хи, на которую, как и на Энрика, возложили непосильный груз.

Я вспомнила прошлую себя, напоминающую какую-то бабулю.

Мне всегда говорили, что я «взрослая личность» и добрая девочка.

Мое сердце жалостливо трепетало от того, как мать расстраивалась из-за отсутствия денег, потому я часто отдавала свои вещи сестре и брату.

Бабушка часто говорила, что я послушный и тихий ребенок, за которым не нужен глаз да глаз.

Разумеется, я не была столь умна и мила, как Энрик.

ʹКстати, он сладко спитʹ.

Я ласково смотрела, как Энрик крепко погрузился в сон.

Энрик спал без задних ног, пока закат не окрасил небо, виднеющееся сквозь окно. Тогда внезапно он проснулся и слегка удивился.

— Ик!

Энрик вздохнул.

Когда бумага, прилипшая к его губам, упала, я увидела глаза, полные недоумения.

Ребенок посмотрел на меня сонным лицом.

— Я-я не хотел засыпать, но п-почему то заснул, простите….

— Я снисходительный учитель, который не гневается. Не бери себе в голову.

Вот только Энрик, изумленный внезапным сном во время занятия, никак не желал меня слушать.

— Сестра приняла меня как своего ученика, преподавала мне каждую неделю и давала задачи, но я умудрился опоздать, заснуть и вас разочаровать.

На больших глазах Энрика навернулись слезы.

Покуда он выглядел более серьезным для своего возраста, его строгость к своим ошибкам усилила неловкость, что была прежде.

— Почему ты говоришь такие слова?

Пребывая в недоумении, я слегка схватила Энрика за плечи.

— Я ни капли в тебе не разочарована. Если честно, ты выглядел милым, пока спал.

Я указала на уголок губ с высохшей слюной и протянула платок. И бледные щеки Энрика залились краской, напоминая наливное яблоко.

ʹОх, ему не нравится слышать, что он милыйʹ.

Энрик внезапно вскочил со своего места, считая, что с ним обращаются как с ребенком.

ʹНо ведь он и вправду ребенок?ʹ

Я тут же схватила Энрика, запускающего свой пропеллер, дабы рвануть со всех ног, и заставила сесть возле себя.

— Хорошо, поняла! Я исключу слово милый.

— Отпустите!

— Вместо него стану говорить «прелестный». Наш Энрик самый прелестный в мире ребенок, даже если пускает слюни и спит как убитый.

— Н-не смейтесь надо мной!

Я отпустила Энрика, смеясь над тем, как он барахтается своими конечностями.

Он выглядел измученным и усталым, но теперь был гораздо оживленнее.

На мои поддразнивания мочки ушей и затылок Энрика покраснели, как яблоко.

Я продолжала говорить и не отступала от энергично фыркающего ребенка.

— Энрик, ты злишься?

— ….

— Я не смеюсь над тобой. Ты правда прелестный.

— Ложь!

— Х-хм. Ты мне сейчас говоришь, что этот учитель, похожий на ангела, лжет?

— Ык.

Я слегка погладила дрожащего ребенка по волосам и несколько раз повторила, как он привлекателен.

— Поскольку старшие братья — настоящее национальное достояние, ты тоже вырастишь таким же замечательным. Возможно, даже станешь выдающееся меня?

Энрике надул свои белые щечки и губы.

Тем не менее он не отмахнулся от моей руки, гладящей его голову, как раньше.

— Молодой господин!

Напоминая тот же довольствующийся вид, как у толстого кота, Энрик доверил свои волосы, но потом внезапно вздрогнул и попятился, услышав шипящий издалека голос.

К тому месту, где сидел Энрик, подошла женщина средних лет со строгим выражением лица.

— Кто ты?

— Приветствую принцессу Дебору. Я мадам Карил, няня молодого господина.

Энрик, недавно дувшийся, повернулся к женщине, сменив свое выражение на вновь вежливое и взрослое.

— Молодой господин допоздна беспокоил принцессу. Полагаю, он вам явно помешал.

— Постой, кто кому мешал? Не говори таких слов, если не знаешь сути. Тебе стоит последить за своей речью.

Как только я холодно бросила на нее взгляд, на лице женщины средних лет промелькнула растерянность.

— Именно я задержала Энрика. Приятного ужина, Энрик.

— …

— Братик, увидимся снова.

 Энрик, медленно заморгавший своими большими удивленными глазами, вежливо склонил в мою сторону голову и последовал за няней в пристройку.

'Хм.'

Ощущение дискомфорта, которое я испытывала раньше, возросло.

У меня было странное чувство, подсказывающее, что на это не стоит закрывать глаза.