Класс Превосходства Глава 1. Сверяя ответы

Вступление

---

Четырнадцатое марта. Вечер, вскоре после окончания специального экзамена в конце года.

Представители, не успев даже собраться с мыслями, были отправлены в свои классы. Хотя, скорее всего, в этом плане у участников дела обстояли еще хуже. Им только предстояло узнать полную картину экзамена. Что происходило за кулисами? Каким образом определялась победа?

Нельзя просто ограничиться фразой «мы проиграли» или «мы победили», всем нужно было узнать, что происходило на самом деле.

По дороге в кабинет, где ожидали участники, Хорикита и Йоске явно хотели расспросить о моем противостоянии с Ичиносе, но из-за присутствия Чабаширы-сенсей они шли молча.

И первой заговорила, не выдержав повисшего молчания, Чабашира-сенсей.

— Скажу на всякий случай… Этот специальный экзамен по сравнению с прошлогодними выдался весьма своеобразным. Строится он на том, что представители и участники располагают разной информацией. Объединяло вас лишь знание о том, что классы соревнуются между собой, и о возможности исключения. По возвращении в класс я не буду вдаваться в подробности.

— А нам можно рассказывать участникам настоящие… точнее, правила, которые установили представителям? Хочется устранить недоразумения.

— Конечно. Как поступить — решайте сами. По плану я вас сразу же отпускаю, но вам же надо будет уладить все вопросы, — обернувшись, сказала Чабашира-сенсей перед тем, как взяться за ручку двери, ведущей в класс.

— Да, мы так и так планировали все обсудить. Тем более мы, представители, сами не знаем подробностей сражений каждого. Я считаю, нам обязательно надо обменяться информацией.

Представители не знали, как действовал каждый из них. Тем не менее наверняка сейчас все сосредоточатся на подробностях битвы между Ичиносе и мной. На данный момент известен лишь результат — Ичиносе повержена, а Маедзоно исключена.

— Ты ведь сможешь уделить время, Аянокоджи-кун?

— Вполне. Я изначально не собирался заканчивать сегодняшний день, оставив все вопросы открытыми.

Услышав мое согласие, Хорикита и Йоске кивнули.

И вот, три представителя в сопровождении учителя наконец-то вернулись в класс.

Участники тут же с любопытством посмотрели на нас.

Нам вернули собранные ранее телефоны, и стоило мне включить свой, как тут же пришло уведомление. Быстро прочитав сообщение, я убрал телефон в карман.

Чабашира-сенсей осторожно обратилась к заметно растерянным ученикам:

— Итоговый специальный экзамен завершился вашей победой. Благодаря этому класс B второго года обучения получил внушительное количество классных очков. А это значит, что в следующем месяце… То есть с начала третьего года вы практически гарантированно станете классом A. Но также стоит учитывать, что была исключена Маедзоно. И мне, откровенно говоря, сложно сейчас радоваться и поздравлять вас… Впрочем, я все равно похвалю: вы сражались достойно, — поблагодарила нас Чабашира-сенсей за усилия.

Обстановка при этом не располагала к взрывному восторгу. Да и одноклассники пока что особо не радовались. Им еще предстояло осознать реальный исход поединка и исключение Маедзоно.

В такой атмосфере любой, кто сейчас начнет веселиться, навлечет на себя шквал критики. Всем не терпится узнать детали.

— Сенсей, Маедзоно правда исключили? — спросил первым Судо, пока большинство учеников не решалось.

— И да, и нет. Что касается Маедзоно, то она сейчас в учительской, нужно оформить документы в связи с исключением. Но вы можете отменить это исключение, если каким-то образом раздобудете нужную сумму приватных баллов.

По-хорошему это надо уточнять, но Чабашире-сенсей, естественно, известно, сколько приватных баллов у нашего класса. И она говорила, прекрасно понимая, что на данный момент у нас много меньше двадцати миллионов. Вселять тщетные надежды насчет Маедзоно было бы жестоко.

Даже если мы в самом деле захотим спасти ее, то попросту не успеем. Почти невозможно здесь и сейчас получить недостающие приватные баллы у других классов или параллелей.

Мы не в силах отменить исключение. Остается лишь молча с этим смириться.

— Мы еще… увидимся с ней? — с беспокойством спросила Мии-чан.

Сильная Маедзоно и робкая Мии-чан. На первый взгляд пара несовместимая, но, как ни странно, они дружили и частенько развлекались вместе. Она не может принять внезапное расставание, и это вполне естественно.

— Нет… Точнее, не уверена. Сейчас точно нет. Она сильно потрясена из-за исключения. Пока ее не отпустит, вы вряд ли сможете увидеться.

При словах о состоянии Маедзоно одноклассники начали озадаченно переглядываться, по их лицам читались смешанные эмоции.

— Знаю, у вас много вопросов, но я не имею права вдаваться в детали. Если вам что-то непонятно, можете обсудить это между собой. У меня все, — подвела черту Чабашира-сенсей. Скорее всего, она учла, какой непростой разговор ожидает класс.

Хорикита спросила разрешения у Чабаширы-сенсей и тут же встала за кафедру.

— Извините, ребята, но не могли бы вы все задержаться ненадолго?

— Собираешься рассказать, что произошло, и объяснить, как исключили Маедзоно-сан? — недовольно спросила ждавшая этого момента Нишимура.

— Да. Я думаю, после прошедшего экзамена не должно остаться недосказанности и недопонимания. Но одной мне с этим не справиться. Поможете?

Этот класс лишился Маедзоно. Такова цена победы. Сражение вслепую, не зная всех нюансов.

Я бы не удивился, если как минимум Коенджи уже встал бы и ушел, но он не уходил. Окинув взглядом класс, он достал зеркальце и принялся рассматривать свое отражение.

Неужели его чем-то заинтересовали детали экзамена? Или он просто с головой ушел в любование собой и не слушал ни учителя, ни Хорикиту?

Не знаю, почему, но Коенджи определенно решил задержаться.

— Мне бы хотелось затронуть один момент, который, думаю, волнует нас всех, и меня в том числе.

И Хорикита начала объясняться, устраняя расхождения в том, что знали представители и участники. Например, неизвестные для последних правила, которые определяли исход поединка.

Постепенно ситуация прояснилась.

Йоске честно признался, что у него не получилось. Хорикита рассказала о двух победах, доставшихся ей без проблем, и разгромном поражении генералу, Ичиносе.

Но больше всего внимания привлекли дальнейшие события. Я, генерал, разбил Ичиносе без шанса, хотя Хорикита считала ее сильным противником. В процессе была исключена Маедзоно, но другие представители — Хорикита и Йоске — подробностей не знали.

Ну а исключение Маедзоно — это тема, которую так или иначе не обойти стороной.

— По моим соображениям… хотя ученики с ролью «предатель» подвержены риску исключения, но если правильно распорядиться правилами, то его можно не опасаться вовсе. Я думаю, Маедзоно-сан и Аянокоджи-кун осознавали, что к чему, и тем не менее…

Услышав мое имя, практически все одноклассники посмотрели в мою сторону.

После слов Хорикиты я встал со своего места. И прошел к ней, чтобы всем все объяснить.

Чабашира-сенсей могла уже уйти из класса, но она, похоже, сама решила понаблюдать за происходящим.

— Для начала я хочу извиниться за внезапное исключение одноклассницы, — сказал я и склонил голову.

Здесь самое главное разложить все по полочкам.

— Роль предателя несет в себе как риски, так и определенную выгоду. Разоблачение ведет к исключению, а нераскрытие принесет на выбор пять миллионов приватных баллов или пятьдесят классных очков. Что из этого хотела Маедзоно — неважно, потому что любой на ее месте задумал бы уйти не с пустыми руками. Но стоит упомянуть специфику роли: чем дольше остаешься предателем, тем больше информации отправляется классу-оппоненту. Так что для победы нужно как можно раньше добиться признания и избавиться от предателя.

Об этом представители, Хорикита и Йоске, должны были подумать в первую очередь. Участникам также не составит труда представить себя на месте предателя, и они, скорее всего, признались бы сразу.

— Уверен, Хорикита сама признает Ичиносе неизмеримо сильным противником на этом специальном экзамене, ведь она сражалась с ней как представитель. В этом мы сходимся во мнениях?

— Да… Она была сильна. Я даже представить не могла свою победу, — снова призналась она в собственном поражении.

Я кивнул.

— Со мной было то же самое. До столкновения я думал, что все как-нибудь уладится самим собой, но сразу после начала битвы до меня дошло: на этом экзамене Ичиносе может проявить себя наилучшим образом, она хорошо знает и о своих одноклассниках, и о других учениках. А своей проницательностью она способна легко отделить правду ото лжи.

Хорикита кивнула, закрыв глаза. По всей видимости, вспомнила, как проходила битва.

— Атаку в лоб я счел бесполезной. И раз на меня была возложена обязанность генерала, пришлось думать о том, что нужно сделать для победы. Отчаянные размышления в условиях ограниченного времени привели меня к одному-единственному плану, который мог бы обеспечить победу. — Я ненадолго замолчал после этих слов. Когда все осознали сказанное, я продолжил: — Мой план заключался в том… чтобы как можно раньше исключить предателя.

Разумеется, ребята впали в ступор. Растерянные, они хотели спросить: «Что ты сказал?».

— Исключение Маедзо… предателя может привести к победе? Как это понимать? — задала очевидный вопрос Хорикита.

— С моими способностями в лобовой атаке против Ичиносе у меня шансов нет. А раз так, то победить я могу лишь атакой исподтишка. В самом начале я предложил нам обоим избавиться от права на предателя. Без этого права ни у кого не будет форы, но и исключенным никто не окажется. Она хотела победить в честном бою, поэтому мое предложение было заманчивым.

Мысль об исключении своих товарищей не нравилась Ичиносе больше, чем кому-либо. Хотя она, скорее, была против исключения как такового. За два года это поняли все, дополнительно объяснять было не нужно.

— Я хотел использовать право на предателя и сделать Ичиносе причастной к исключению. Только этот способ пришел мне в голову.

В классе тут же поднялся переполох. Заговорили все: кто смог понять объяснение, кто не смог, и даже те, кто вроде бы что-то понял, но не до конца. Молчание сохраняла лишь Чабашира-сенсей, наблюдавшая со стороны.

— Вместе избавиться от права на предателя… Договориться о таком с Ичиносе-сан нетрудно, я согласна. Ты хотел… чтобы она была косвенно причастна к исключению Маедзоно-сан…

Хорикита, как одна из представителей, быстрее участников смогла все это себе представить.

— Ни о чем не подозревая, Ичиносе стала соучастником исключения. Эта реальность серьезно повлияла на нее. Из-за давящего чувства вины она не смогла проявить все свои способности и перестала правильно угадывать роли учеников.

Это ключевой момент, который привел к нынешнему итогу.

— П-погоди-ка. — Йоске резко вскочил, не в силах больше молчать. — Я тоже был представителем. Знаю, пользы я не принес, поэтому у меня нет права жаловаться или осуждать. И все же… Стоило ли жертвовать одноклассницей?.. Даже если исключение Маедзоно-сан гарантировало нам победу, я бы точно не согласился на это. А если бы не получилось? Мы ведь могли и проиграть, нет? Я считаю, ты почти превысил свои полномочия представителя.

— Я согласна с ним. Я знаю характер Ичиносе-сан, могу себе представить, как она теряется, когда понимает, что поспособствовала исключению Маедзоно-сан. Но разве это гарантировало победу? Мне так не кажется… — проронила Ичихаши, как одна из тех, кто поддерживал мнение Йоске.

— Может, и не гарантировало. Только мы тут рассуждаем задним числом. На тот момент было два варианта: пытаться как-то что-то сделать без плана, но в конце концов проиграть, и рискнуть ради шанса на победу, пусть даже кем-то пожертвовав. Как представитель-генерал, я взвесил все «за» и «против» и выбрал второе. По причине того, что наш проигрыш сейчас мог стать фатальным. Допустим, класс A, как все ожидали, выигрывает, а наш класс проигрывает — разница между нами была бы триста классных очков. Нет гарантий, что мы бы наверстали столько за оставшийся год. Это не простой экзамен, именно в этом проигрывать было никак нельзя.

Пусть причину я приукрасил, но вся цепочка событий, приведшая к исключению Маедзоно, — чистая правда.

Обойтись без жертв и проиграть или победить, но кого-то потеряв? Правильного ответа тут нет. Но реальность неопровержима: проигрыш сильно отбросил бы нас на пути к классу A.

— Я не пытаюсь оправдаться. Если хотите, можно прямо сейчас провести голосование. Но я сомневаюсь, что те, кто считают поражение лучше жертвы Маедзоно, окажутся в большинстве.

В кабинете воцарилось молчание. Ученики то переглядывались, то отворачивались.

Было видно невооруженным глазом: никто не хотел проводить такого голосования. Более того, Хорикита и сама не стала бы его организовывать. Это лишь сделало бы всем больно. Ведь каждый уже знал, что выберет. Реальность жестока, но наш класс победил, и эта победа значит многое.

Мир, в котором Сакаянаги победила, а Хорикита проиграла — очень важно помнить, что этого удалось не допустить. И что пожертвовали не тобой. Отрицание сейчас приведет к тому, что придется пересмотреть жертву Сакуры.

Тем не менее есть ученики, которые даже в такой ситуации могут возразить…

— Все равно… Тебе не кажется, что ты много на себя взял? Этот вопрос не решается в одиночку, Аянокоджи-кун. Даже представитель не имел права решать, жертвовать ли Маедзоно-сан.

Да, ученики вроде Йоске, которые берегут других, а не себя.

Но я предвидел подобные возражения.

— Ты прав. Однако в тех условиях мне не с кем было советоваться, оставалось лишь принимать решение самостоятельно. И твою точку зрения я не разделял. Раз мне была вверена судьба класса, я действовал исходя из того, что победа — наш главный приоритет, — прямо высказал я Йоске.

— Н-но… Меня одна только мысль о том, что Маедзоно-сан выбрали случайно…

— Нет, я выбрал ее по конкретной причине.

Почему Маедзоно? Рано или поздно кто-то бы наверняка поставил под сомнение этот выбор. Поэтому я не дал договорить и взял инициативу в свои руки.

— Если бы при выборе жертвы я опирался на личное мнение, понятное дело, это бы вызвало недовольство. Мой выбор Маедзоно не случаен.

— Хочешь сказать… у тебя была веская причина? — Хорикита, старавшаяся сохранять спокойствие, уловила смысл моих слов.

— Итак, исключенной оказалась именно она из-за того, что…

Я рассказал, как важная для класса информация — мое становление генералом на итоговом специальном экзамене — была слита другому классу. И что сделала это не кто иная, как Маедзоно.

— Точно, Хорикита-сан ведь говорила держать это в строжайшей тайне, — вступила в полемику Ичихаши, припоминая недавний разговор.

— Да. Изначально это я попросил Хорикиту предупредить остальных. Одна из причин, почему я взял на себя роль генерала, заключается в неожиданности. Все были уверены, что генералом станет Хорикита, но внезапная перемена в их планах заставила бы усомниться вообще во всем, что им известно. Класс Ичиносе был бы растерян. Быть может, если бы эта затея удалась, мы бы победили, обойдясь без исключений. Но в ее классе кто-то прознал о моем участии, как генерала. И не в день проведения самого экзамена, а накануне.

— То есть информация просочилась слишком рано, и сделала это Маедзоно-сан?..

— Да. Ей было сказано, что об этом никому нельзя дать прознать. Стратегия напрямую влияла на исход экзамена. Я узнал об утечке и провел небольшое расследование.

Судо в этот момент поднял руку, не вставая с места, будто у него возник вопрос.

— У тебя есть доказательства, что информацию сливала Маедзоно? Если да… как ты их раздобыл? Вряд ли бы она даже не шифровалась, так и попасться можно.

Судо явно уловил суть и даже спросил самое важное.

— Чтобы это объяснить, сначала надо рассказать о том, почему Маедзоно сливала информацию. Никто же не станет поступать так без причины, согласны?

Все ученики, включая Судо, настроились слушать и разом кивнули.

— Кто из присутствующих знает о том, что Маедзоно встречается с Хашимото? — спросил я, не вдаваясь в подробности.

Большинство учеников начали переглядываться с удивленными лицами, и стало очевидным, что почти никто об этом не знал. Но, как и ожидалось, не все. Кушида и Мацушита тут же подняли руки. Немного погодя, нерешительно подняла руку и Мии-чан. Всего трое.

Что касается Кушиды, то тут мне сказать нечего, удивляться не стоило. Это лишний раз подтверждает, что даже после раскрытия своего истинного характера и превращения в белую ворону, ее способность собирать информацию осталась на высоте. Мацушита же могла сама догадаться о причастности Хашимото, потому что незадолго до экзамена я узнавал у нее про Маедзоно. Мии-чан была близка с ней, поэтому просто могла узнать от нее по секрету.

— Хашимото известен тем, что уделяет большое внимание сведениям, в том числе о своем классе. Благодаря связи с Маедзоно он целенаправленно выуживал информацию о нашем классе.

— Слить ее попросил… парень?

— Я думаю, он с самого начала пользовался их отношениями.

Близким к Маедзоно людям будет больно это слышать. Но чем лучше знаешь Хашимото Масаёши, тем сложнее становится отрицать.

Для большей убедительности я перевел взгляд на задавшего вопрос Судо.

— Скажи, Судо, Маедзоно когда-нибудь собирала вас для того, чтобы поговорить обо мне?

Судо наклонил голову, словно не мог ничего подобного припомнить. Но стоило мне озвучить время и присутствовавших на той встрече, он начал вспоминать.

— А-а… Да, было дело. А как ты узнал-то?..

Меня на ту встречу не приглашали, поэтому и знать подробностей я не должен. Но если они обсуждали меня, то неудивительно, если их невзначай попросили помалкивать. Именно поэтому моя осведомленность вызвала у него такое удивление.

— Я выяснил, что та встреча была вовсе не идей Маедзоно, ее попросил об этом Хашимото.

Прокручивая в голове то событие, Судо умолк, и тогда Ике недоумевающим тоном обратился к нему:

— Ну и как он узнал?! Это же вроде как было секретом…

Я знал, стоит затронуть эту тему, и вопросы польются один за другим. Идеально будет, если она ответит на один из таких.

— Я ему рассказала! Аянокоджи-кун говорит правду. Все так и было.

Мацушита, присутствовавшая на той встрече, подняла руку и высказалась как свидетель. Момент подобран как нельзя лучше.

Вряд ли это убедило всех, но хотя бы удалось пресечь дальнейшие возражения.

На этом обоснование исключения Маедзоно можно закончить. Ведь убеждать всех мне и не нужно. Одним объяснения хватило, остальные по-прежнему сомневались. Было бы неплохо, разделись они примерно пятьдесят на пятьдесят. Это сработает на благо для класса в будущем.

— Ладно, я понял… Но можно спросить кое-что еще?

На словах Судо смирился, но всем своим видом давал понять: что-то не давало ему покоя. Похоже, его точка зрения слегка отличалась от остальных учеников.

Отодвинув стул и встав из-за парты, он принялся излагать свои мысли.

— Я признаю, ты выложился на полную ради победы класса. Первоначальный план провалился из-за слива Маедзоно, плюс Ичиносе оказалась нам не по зубам. Тебе пришлось биться с готовностью навредить своим же товарищам. Но… без исключения Маедзоно что, совсем нельзя было обойтись? Ну, я к чему клоню… Мне просто кажется, ты, Аянокоджи, смог бы придумать способ победить, никем не жертвуя.

Судо своими глазами видел лишь часть моих истинных способностей. Поэтому он счел, что я мог придумать способ получше. Что мы, возможно, могли победить и без исключения Маедзоно. В целом, он не был неправ. Интуиция почти не подвела его. Победить было можно и без исключения, хотя с меньшими шансами.

Я уже подумывал начать пускать пыль в глаза, однако меня опередила Хорикита.

— Аянокоджи-кун достаточно способен, чтобы вверять ему роль генерала. Также хочу напомнить, противник нам достался очень сильный. Я отвечаю за свои слова, потому что сама сражалась. Мне нечего было противопоставить Ичиносе-сан. И я сразу поняла, что не одолею ее. Перед заменой даже была уверена в проигрыше Аянокоджи-куна… Я разгромно проиграла и уже не могла поверить в победу своего одноклассника. Меня как будто вынудили признать поражение.

Как лидер класса, Хорикита, естественно, шла в бой с необычайной решимостью. Но испытанное давление, которое сломило ее волю, придало словам убедительности. Рассказывать детали было ни к чему.

— Понятно. Вот насколько сильна была Ичиносе?..

Ичиносе не производит впечатление самого грозного и страшного оппонента. Наверняка многие и не представляли ее такой, но честное признание Хорикиты убедило их в обратном.

— Позвольте еще кое-что сказать. Я видела, на что она способна, и пришла вот к какому выводу: я не могу критиковать выбор Аянокоджи-куна. Нет, даже не так. Я смотрю на результат и понимаю, что его выбор был наилучшим из возможных. Его выбор был… необходим для победы класса.

Свое слово сказала Хорикита, лидер класса.

Да, поводов радоваться у нее мало. В ее обязанности входит делать все возможное, чтобы избежать исключений одноклассников. Но она признала необходимость этой болезненной меры. Впрочем, ей ничего не оставалось, кроме как признать. Что бы она сейчас ни сказала, Маедзоно не вернется. Вместо того чтобы зацикливаться на плохом, надо просто идти дальше.

— Ясно… Ну, так говорит наш лидер, и я тебя поддержу. Все-таки Аянокоджи постарался ради класса, и он был готов к всеобщей ненависти, — высказался Судо, после чего поправил стул и сел.

Слегка неожиданный вопрос Судо, заступничество Хорикиты.

Ну что, как я и затевал, класс разделился пятьдесят на пятьдесят? Нет, убежденных оказалось даже больше.

Однако стоило признать, критики в мой адрес было меньше, чем я ожидал. Я уже подумывал самому подкинуть дров в угасающий огонь, но через мгновение одна из учениц тихо заговорила.

— Но… знаете… у нашего класса уже трое исключенных. Ямаучи-кун, Сакура-сан, теперь вот, Маедзоно-сан… И во всех случаях был так или иначе замешан… Аянокоджи-кун, — сказала Азума, избегая прямых обвинений.

— И что ты хочешь этим сказать? — мягко спросила ее Мацушита.

— Что хочу сказать… Слишком удачно для совпадения…

«А точно ли это совпадение?», — таков был посыл ее витиеватых слов.

— Ты про то, что Аянокоджи намеренно допустил исключение? — тут же аккуратно парировал Судо, уже вставший на сторону защиты.

— Этого я не говорила. Просто мне любопытно, не появятся ли еще жертвы?

— Я понимаю тебя, Азума-сан. Не знаю… мне как-то не по себе, что ли… — поддержала ее Мори. Судя по всему, она придерживалась позиции недоверия.

Я сам желал услышать контраргументы, но получилось как-то неубедительно: доводы были слабы, к тому же те, кто их приводил, говорили нерешительно.

— Не знаю, могу ли я вставить свое слово, но позволите? — вступила в разговор Кушида. По ее виду не поймешь, ангел она сейчас или демон. — Азума-сан, Мори-сан, уверена, вы считаете, что Аянокоджи-кун намеренно исключил их, но мне кажется, вы ошибаетесь. Возьмем Сакуру-сан, в корне причины ее исключения лежит моя вражда с Хорикитой-сан и моим восстанием против класса. Исключения можно было избежать, если бы проголосовали за этот вариант. Не вмешайся Аянокоджи-кун, мы бы не сдали экзамен и лишились бы классных очков. Иными словами, он взялся разбираться с тем, за что никто не хотел браться. Предательство Ямаучи-куна — похожая история. И насколько я поняла, Маедзоно-сан также начала создавать проблемы. Аянокоджи-кун, чтобы победить, был вынужден кем-то пожертвовать, но при этом он подумал, как минимизировать ущерб. Как насчет взглянуть на положительные моменты, а не искать только плохое?

«Все это — необходимые меры для спасения класса», — вот как объяснила Кушида Азуме и остальным сомневающимся. Она говорила от лица той, кто сам был замешан в одном из событий, что придало весу ее словам.

Благодаря совместным усилиям Кушиды и Мацушиты, Азума, Мори и остальные, все еще недовольные, все же отступили.

Между тем один ученик отодвинул стул, встал из-за своей парты и уже успел положить руку на входную дверь.

— Коенджи, а ты куда? — бросил Судо, первый заметивший выбивавшегося из картины ученика.

— Как это куда? Я думаю, пора уходить.

— Мы еще не закончили.

— Я тут лишь коротал время до назначенной встречи с одной дамой. Не хотелось бы опаздывать на свидание, поэтому позволю себе откланяться!

Коенджи то любовался на свое отражение в зеркале, то копался в телефоне. Похоже, обсуждение его не интересовало, он остался лишь по личным причинам. И ничто не мешало ему уйти прямо сейчас, ведь Чабашира-сенсей закончила классный час.

— Как всегда у себя на уме. Ты не понимаешь, что у нас тут важный разговор?

— Важный? С чего бы? Не вижу, в каком месте он важен.

Сказав так, Коенджи проигнорировал замечание Судо и вышел.

Атмосфера в классе резко потяжелела, именно поэтому Чабашира-сенсей решила, что сейчас самое время вмешаться, и снова вернулась за кафедру.

— Дело не в Коенджи, конечно, но я считаю, на этом можно уже закончить.

Она хотела выступить как классный руководитель и не оставлять все на откуп ученикам.

— Поддерживаю. Если никто не хочет высказаться, давайте на этом прервемся.

Даже Йоске, слушавший разговор с суровым видом, не стал возражать. Подумал, наверное, что лучше отступить, пусть сам и был недоволен.

К слову, после экзамена рейтинг, скорее всего, будет выглядеть следующим образом.

***

Ориентировочные классные очки на момент окончания итогового специального экзамена

Класс Хорикиты — 1233 очка.

Класс Сакаянаги — 1093 очка.

Класса Рьюена — ~1040–1090 очков.

Класс Ичиносе — 714 очков.

***

Класс Хорикиты с заметным отрывом становится классом A. Рьюен висит на хвосте у класса Сакаянаги. И лишь класс Ичиносе отброшен на большую дистанцию.

Пока результат таков, но самое важное еще впереди. Уход Сакаянаги почти наверняка приведет к штрафу для ее класса.

Никто из второгодок прежде не покидал школу добровольно, поэтому многое остается неясным, однако недавно я проверил прошлые случаи и нашел подтверждение штрафа в триста классных очков. Значит, если у класса Сакаянаги вычтут столько же, у них будет семьсот девяносто три очка, и они скатятся на третье место.

Есть все шансы на то, что у нас будут два сильных класса и два слабых.Похоже, на грядущих весенних каникулах придется провернуть даже больше дел, чем я ожидал.

---

Часть 1

---

Учебный день закончился, все ученики уже покинули кабинет. Кей хотела вернуться в общежитие вместе, однако я посоветовал ей идти с Сато и остальными. Она все поняла, и тут же отступила.

Ответственность за исключение Маедзоно лежит полностью на мне, но непринужденная болтовня со своим парнем сразу после вылета из школы одной из своих подруг негативно скажется на репутации Кей. Разумнее будет, если она уйдет без меня.

Хорикита и Йоске тоже сообразили, что к чему, и не стали задерживаться в кабинете, хотя они явно хотели расспросить меня, поскольку я знал все подробности.

— Ну что, пойду и я тоже?

Оставшись последним, я подумал, что уже пора, и вышел из кабинета. Дел у меня нет, поэтому пойду прямо в общежитие…

— Аянокоджи-кун, — окликнула меня Кушида, стоило только добраться до выхода. Судя по тому, что вокруг больше никого не было, она ждала именно меня. — У меня к тебе вопрос.

— А не лучше ли было сделать это по телефону?

— Почему, потому что кое-кто наблюдает за нами и может пустить нехорошие слухи?

Похоже, она уже поняла.

— Если тебе все равно, можем тогда поговорить прямо здесь.

— У меня сейчас нет желания заигрывать с ребятками из класса. И от прямоты все равно будет больше пользы.

— О чем ты?

— Перед Азумой… Перед всем классом я встала на твою сторону и все замяла, но давай честно, ты исключил Маедзоно умышленно? Такой ведь шанс подвернулся избавиться от предателя, да?

— Нет, дело в…

Я хотел было опровергнуть обвинение, хотя бы для виду, но Кушида, улыбнувшись уголками губ, перебила меня:

— Ну конечно, Ичиносе была сильна на этом экзамене, тут спору нет. Но ты-то мог придумать другой способ, как сломить ее психологически, Аянокоджи-кун. Не мог, скажешь?

Не «победить с помощью своих способностей», а «другой способ, как сломить ее психологически» — замечательная проницательность.

— Наши тупые однокласснички и сердобольная Хорикита смотрят на мир в выгодном для себя свете, вряд ли у них даже мысль такая закралась.

В этом была уникальность Кушиды, постоянно заглядывающая в голову другим людям.

— И даже если бы мы проиграли, от Маедзоно ты все равно избавился, а для тебя это только плюс, да?

Другие при поражении сосредоточатся на потере Маедзоно, но Кушида думала бы иначе: да, мы проиграли, но больших потерь не понесли.

— Честно говоря, я впечатлена твоей позицией.

— Почему ты уверена, что это моя позиция?

— Так ты же и меня подвел к исключению, Аянокоджи-кун. Было бы странно думать иначе.

Она назвала самую вескую причину, а о мелочах предпочла умолчать.

Я и правда считал ее проницательность замечательной, но решил, что здесь и сейчас лучше ничего не подтверждать.

— Она была сильна. Поэтому я сделал все необходимое для победы, ни больше, ни меньше.

— А, да?

Кушида понимала, что это была лишь отговорка, но копать глубже не стала.

— Довольно обо мне, лично меня поразила ты, Кушида. Подгадала идеальный момент. Многие ученики теперь настороженно относятся к тебе, и все же они посчитали твои слова достоверными.

Должно быть, на Кушиде сильно сказалось произошедшее на специальном экзамене «Единогласное решение».

— Еще бы. Мне нужно хоть немного восполнить утраченное и занять прочную позицию в классе. Откуда мне знать, чем все обернется, если снова окажусь в твоих руках.

Она хочет укрепить свое положение, чтобы из нее не сделали цель для исключения. Пусть она так поступает только ради себя, мне все равно. Раз это дает ей мотивацию, так тому и быть.

— Хорикита тебе, похоже, тоже доверяет.

— Оставь это! Мы с ней враги, просто объединили силы ради достижения общей цели.Кушида продолжит умело направлять класс. Я не смогу понаблюдать за этим изнутри, но уверен, что так оно и будет.

---

Часть 2

---

Вернемся ненадолго назад. Когда в классе Хорикиты только началось обсуждение исключения Маедзоно.

В другом классе тоже должно было начаться подведение итогов итогового специального экзамена.

До экзамена класс Ичиносе стоял на грани пропасти, и победа была ему нужна любой ценой.

Все три представителя, вернувшиеся вместе с Хошиномией, сели на свои места практически в полном молчании. В кабинете, где повисла тишина, Ичиносе не могла заставить себя даже поднять голову. Но она понимала, что, если не начать объясняться, время не возобновит свой ход.

— Ребята… простите меня, — выдавила из себя Ичиносе. — На этом экзамене мы проиграли… по моей вине…

Всех деталей прошедшего специального экзамена не знал никто — ни участники, ни даже представители. Сражения представителей проходили в закрытом режиме. Узнать что-либо можно было только по результату и внешнему виду. Это верно не только для класса Хорикиты, но и для класса Ичиносе.

Исключение одного из одноклассников — печальное событие, но их класс одержал победу. Они, можно сказать, получили все необходимое, чтобы двигаться дальше.

А вот с классом Ичиносе все сложилось иначе. На них легла тяжесть поражения, но взамен — ничего.

Тяжелая атмосфера, однако, не нависла навсегда, как можно было бы подумать. Ученики в этом классе подобную обстановку не приветствуют.

— Хонами-чан, брось ты, тебе не за что извиняться!

— Это нам надо было лучше вести обсуждения, может, смогли бы помочь тебе.

Ичиносе никто не критиковал, все пытались ее утешить.

— Да. Это правда, не расстраивайся.

Кто и что говорил сейчас уточнять было ни к чему. Подобные слова поддержки озвучивали не пару человек, они произносились и там, и тут — везде. И эта сцена вовсе не редкость. Для класса Ичиносе она уже чуть ли не повседневность.

В моменты печали одноклассники старались приободрить, в трудную минуту — развеселить. Они никогда не накидывались на одного человека, пытаясь загнать его в угол.

Нельзя сказать, что такой позитивный настрой неправилен в корне. Но то, что происходило сейчас, казалось привычным зализыванием ран, которое, как всегда, не приведет к улучшениям.

Химено наблюдала за таким поведением класса с неописуемым чувством раздражения. «Дальше так продолжаться не может», — все чаще она возвращалась к этой мысли.

Она, конечно, понимала, что вина за проигрыш лежала не на одной Ичиносе. Ученики об этом уже высказались: участники могли сделать больше. Химено также осознавала, что сама не заслужила похвалы.

Но если продолжать закрывать глаза на результаты, никакого прогресса они не достигнут. Так думала Химено. Поэтому она хотела возразить, хотела заставить всех одуматься. Не дать поставить точку на этом поражении и сделать так, чтобы оно послужило толчком.

Но голос ее подвел. Слова подступали к горлу и вновь проваливались обратно. Она не любила выступать перед публикой, это не было ее сильной стороной.

Химено пыталась набраться смелости хотя бы в этот раз, но это не так просто.

Волнение. Ладони потеют.

Губы будто слиплись и не разлеплялись.

Сухость во рту.

Взгляд не фокусировался, заболела голова.

Все как всегда. Такая привычная нервозность мешала ей выражать мысли перед толпой.

Однако Химено начала меняться.

Она больше не одна, рядом есть понимающие ее ученики.

Потому она посмотрела на Канзаки в поисках помощи.

У них была небольшая группа, собранная общей решимостью —высказать Ичиносе свое мнение.

Нужно только начать, одного слова будет достаточно. Если Канзаки в этот момент сможет дать толчок, у Химено все получится. Раньше о такой храбрости она могла только мечтать.

Вот только…

Сам Канзаки пока даже попыток не делал встать, он и на окружающих не смотрел. Голова опущена, сидит недвижимо, будто просто ждет, когда все закончится.

Тогда в поиске поддержки она посмотрела на Хамагучи — еще одного участника группы. Он заметил ее взгляд, но в замешательстве слегка качнул головой. Мол, если Канзаки не собирается действовать, значит, сейчас не время.

Желаемого толчка Химено не получила, и теперь она просто коротала время.

— Да ладно, разве мы на волоске? У нас же все еще впереди!

Шибата хотел искренне подбодрить взвалившую всю вину на себя Ичиносе, он встал, подошел к ней и сделал победный жест.

— В этот раз мы проиграли, но дальше-то есть целый год! Да, ребята? — выкрикнул Шибата, оглядывая класс, в попытке оживить окружающих.

Только реальность никак не соотносилась с чувствами Химено. Она подавила собственные мысли и подстраивалась под товарищей, произносящих вдохновляющие речи и говорящих, что сражаться они еще могут. Этот класс с головой погружался в бесконечную воронку конформизма.

Среди присутствующих лишь у одного человека был леденящий взгляд — у Хошиномии, их классного руководителя. Уже не первый раз она сдерживалась, стараясь унять чувство омерзения.

Учителя не должны вмешиваться без веских причин. Таков закон этой школы. Она изначально не воспринимала его серьезно, но сейчас ее терпение лопнуло.

Хошиномия подняла высоко ладонь и со всей силы ударила по кафедре. Понемногу оживавшая атмосфера вмиг снова стала напряженной.

— Вы… хоть понимаете, в каком сейчас положении? — равнодушным тоном обратилась Хошиномия к ученикам, зализывающим раны. — Давайте я скажу как есть. Вы ненормальные. Все, до единого! — резко высказалась учитель.

Вымученные улыбки на лицах учениках так и застыли.

— Ч-Чиэ-чан?

По имени учителя окликнул один из парней, его, видимо, напугала заледеневшая атмосфера класса. Но Хошиномия проигнорировала его и пригвоздила взглядом Шибату, стоявшего рядом с Ичиносе.

— Шибата-кун, говоришь, у вас еще все впереди?

— Э, а-а… Да…

— Ты правда в это веришь?

— Ну, в общем. Рано сдаваться! В футболе, например, стоит лишь собраться, а там и отставание в два-три очка можно…

— Два-три очка? Собраться? Брось эти глупости. Это поражение вам очень дорого обошлось.

— Но, сенсей, у нас целый год…

— Целый год? Нет, ты ошибаешься. Ты еще не понял? У вас остался всего один год.

— Но шансы все измени…

— Не будет у вас шанса! Приведу пример из твоего любимого футбола. Вам не два очка надо получить. Сегодня вы отстали еще на три очка, и теперь между вами уже разница в десять очков. Еще и соперник превосходит вас на голову. Пойми ты уже наконец! — выговорилась Хошиномия. Ей было невыносимо, что ученики отказывались взглянуть правде в глаза.

Однако Шибата не отступал:

— Сенсей, а вы слышали про смену фаворита? Мы…

— Замолчи. Вам пора уже перестать витать в облаках и принять реальность.

Нужно начать с того, чтобы вернуть в реальный мир заплутавших в лесу учеников.

Шибата впервые слышал, чтобы Хошиномия говорила таким устрашающим тоном, поэтому опасался ей перечить. Ему было велено занять свое место, и он, за неимением выбора, с опущенными плечами отошел от Ичиносе.

— С нами уже покончено. Ты согласна, Ичиносе-сан? — Хошиномия подошла к Ичиносе, которая все не поднимала голову.

— Сенсей…

Хошиномия следила за ходом экзамена, а потому знала. Аянокоджи подавил ее и нанес глубокую эмоциональную травму. Тем не менее она должна принять реальность. У этого класса больше нет шанса на победу.

— Это моя ответственность. Не знаю, могу ли я продолжить вести класс…

Ичиносе хотела уже сложить свои полномочия, но Хошиномия не дала ей закончить.

— Я не об этом.

— Э?..

— Мне не нужно твоего раскаяния. Я просто хочу, чтобы ты взглянула правде в глаза.

Буквально только что Хошиномия была в ярости, а сейчас на ее лице уже виднелась нежная улыбка.

— Мы проиграли. И если все так пойдет и дальше, победить уже не сможем. Ты это понимаешь?

— Да…

Вынужденная столкнуться с настоящим, Ичиносе оставалось лишь согласиться.

Услышав ответ, Хошиномия довольно кивнула.

— Все хорошо, Ичиносе-сан. Я верю в твои силы. А все хлопоты можешь оставить своему учителю, — прошептала на ухо Хошиномия, нежно похлопав Ичиносе по плечу.

Если сейчас позволить Ичиносе уйти в отставку, класс совсем развалится. Поэтому она решила отложить это решение на потом.

— Сначала позаботься о своих чувствах, ладно?

После этих слов Хошиномия отошла от Ичиносе и сделалась обычной собой.

Стало очевидным, если оставить проблемы на учениках, выбраться из класса D — самого нижнего в рейтинге — не получится. Единственное, что остается, — это выйти за рамки правил и спасать класс. От Ичиносе Хошиномия хотела только одного: не дать классу за это время распасться.

— Давайте закончим с тяжелыми разговорами. Вы не измените то, что уже случилось, зато вполне можете повлиять на будущее. Весенние каникулы скоро наступят, а там будет собеседование с родителями. Вам пора думать о своем дальнейшем пути, — сказала она, закрывая обсуждение, поскольку больше не хотела дышать затхлым воздухом кабинета.

Ичиносе почти держала победу в своих руках, но против Аянокоджи она не смогла показать свои реальные способности и разгромно проиграла.

С того дня она стала пропускать занятия по состоянию здоровья. И до самых весенних каникул, омраченных свинцовыми тучами, Ичиносе так и не появилась в школе.

Продолжение следует...

---

Над переводом работала команда RanobeList.

Не забудьте вступить в нашу группу ВК: https://vk.com/ranobelist