Малышка рвёт злодейский сценарий Глава 6.2

Как бы то ни было, дети часто делают одно дело в один момент, потом другое — в следующий. Никто по-настоящему не понимал, что они говорят, кроме них самих. Цзян Синь просто относился к этому так, как будто Цзян Сяомань ходила во сне.

В конце концов, Цзян Сяомань могла даже подружиться с муравьями.

Жизненная сила Цзян Синя была поистине удивительной.

Всего через несколько дней после выписки из больницы раны на его теле почти полностью зажили, а место, где была сделана операция, также хорошо восстанавливалось. Но даже при том, что он был таким же живым, как дракон или тигр, Цзян Сюмэй не осмеливалась отпустить его снова и велела Цзян Сяомань присматривать за ним под предлогом того, что он должен заботиться о ней.

В тот день Цзян Сюмэй была одна в школе, подметая пол, когда кто-то вбежал и встревоженно закричал.

— Тётя Цзян! Это плохо, это очень плохо! Твоя семья – Цзян Синь, твоя семья – Цзян Синь... Полиция перед вашим домом!

Глаза Цзян Сюмэй потемнели, а ноги подогнулись. Она тут же побежала назад, всё больше тревожась.

Её сын, наконец, смог сохранить свою жизнь после долгих усилий. Неужели ему придётся отправиться в тюрьму, как только он вышел из больницы?

Разум Цзян Сюмэй превратился в кашу, и она бросилась домой с бледным лицом.

Прежде чем она добралась до дома, то услышала звук хлопушек, гремящих издалека.

Всё кончено, они, должно быть, поймали его. Они даже запустили петарды, чтобы отпраздновать его арест, какое же серьёзное преступление он совершил?!

Множество людей собралось вокруг её дома, чтобы наблюдать за шумом. Они стояли как вдоль изгороди, так и на обочине дороги, окружая здание.

Лицо Цзян Сюмэй побледнело, и она мгновенно разрыдалась, крича:

— Сын!

— Эй, я здесь.

Почему у него такой весёлый голос?

Вонючий мальчишка, грядёт великая катастрофа, а у него ещё хватало наглости смеяться.

Цзян Сюмэй вытерла слёзы и присмотрелась внимательнее. Она увидела несколько человек в полицейской форме, стоящих во дворе.

И её сын…

Это было совершенно не похоже на её воображение, где она думала, что он будет закован в наручники.

На шее у него висела медаль с надписью «Мужественно отстаивая справедливость». Он стоял посреди двух полицейских и улыбался, как идиот, когда они фотографировались с ним.

Цзян Сяомань вела себя как маленькая идиотка, машинально хлопая в ладоши так сильно, как только могла, и крича:

— Дядя потрясающий!

— Э-э-э… что происходит?

Глаза Цзян Сюмэй были затуманены слезами, она была шокирована.

— Бабушка! – Цзян Сяомань обхватила своими маленькими ручками Цзян Сюмэй и подпрыгнула вверх-вниз. — Бабушка, дядя удивительный! Полицейский дядя сказал, что он поймал плохих парней и что он — великий герой! О нём напишут в газете, он потрясающий!

Подошёл сержант полиции и посмотрел на Цзян Сюмэй.

— Тётушка, разве мы не встречались в больнице?

Цзян Сюмэй несколько раз кивнула, её руки и ноги дрожали.

Она действительно видела его раньше, но в то время Цзян Сюмэй подумала, что её сын причинил какие-то неприятности. Поэтому она не осмелилась упомянуть об этом, когда вернулась домой, как она могла принять это так близко к сердцу?

— Дело вот в чём. Некоторое время назад Господин Цзян спас похищенного ребёнка. Теперь ребёнок очнулся, и мы поймали торговцев людьми, поэтому я пришёл, чтобы сообщить вам об этом и отдать благодарность, – сказал сержант полиции. — Отец ребёнка просил меня поблагодарить вас от его имени. Он хотел приехать лично, но ребёнок всё ещё напуган и лежит в больнице, он не мог уйти.

Так вот оно что! Она думала, что её сын застрянет в тюрьме на всю оставшуюся жизнь, ей было так страшно!

Цзян Сюмэй, наконец, поняла, что происходит, и почувствовала облегчение. Натянутая струна в её сердце ослабла и слёзы неудержимо потекли вниз, заливая её старое лицо каплями.

— Тётя, что случилось?

— Я... я в порядке. Я так тронута, что заплакала, – Цзян Сюмэй смущённо отвернулась.

В дополнение к медали «Мужественно отстаивая справедливость», ему было дано денежное вознаграждение в размере 10 000 юаней.

Когда полиция передала деньги Цзян Синю, все зрители глубоко вздохнули, и их глаза были полны зависти.